встречные растянувшиеся обозы.
   Все отряды русских, тянувшиеся по Залозному шляху, видели гнавших ко-
ней половецких всадников и среди них князя Мстислава Удатного. В  разве-
вающемся по ветру красном плаще он мрачно скакал на долговязом сивом же-
ребце. Многие русские, бросая повозки, садились на коней и спешили назад
к Днепру. Другие составляли в круги повозки и с боем встречали  топорами
налетавшие татарские отряды.
   Одна часть татарских войск осадила лагерь князя  киевского  Мстислава
Романовича. Он шел с десятитысячным отрядом ратников, конных и пеших. Он
не держал связи с другими отрядами, не  знал,  что  предпримет  Мстислав
Удатный, и похвалялся, что один, без чужой помощи, истребит "принесенных
злым ветром татар хана Чагониза".
   В полдень этого черного дня киевляне стали лагерем на высоком  берегу
Калки. Они, как обычно, поставили кругом повозки, когда мимо них пронес-
лась лавина обезумевших половецких всадников.
   Одиннадцать князей, бывших в киевском войске, сказали:
   - Здесь наша смерть! Станем же крепко!
   Они перецеловались друг с другом и постановили биться  до  последнего
вздоха.
   Киевляне теснее сдвинули повозки, оградились красными щитами и залег-
ли за колесами. Они поражали налетавших татар стрелами, отбивались меча-
ми и секирами,

   Глава четырнадцатая. "И БЫСТЬ СЕЧА ЗЛА И ЛЮТА..."

   Тучи пыли носились над широкой высохшей равниной, и где особенно клу-
билась пыль, там рубились люди, мчались кони без всадников,  раздавались
стоны раненых, крики ярости, треск барабанов, пронзительные звуки труб.
   Субудай-багатур находился на холме, окруженный сотней отборных турга-
удов. Он посылал всадников узнать; "Как держатся багатуры? Не видать  ли
свежих русских войск? Не грозит ли откуда-нибудь беда? Но гонцы  возвра-
щались и говорили, что монголы всюду одолевают, что  урусы  отступают  к
Днепру, бьются, падают, раненые продолжают отбиваться,  но  ни  один  не
просит пощады, ни один не сдается в плен.
   - Волчья порода! - сказал Субудай.- Волчья им смерть!
   Узнав, что киевское войско окружило себя повозками, отстреливается  и
отбивается, Субудай посылал на этот лагерь отряд за отрядом, приказывая:
"Опрокинуть телеги! Прорвать кольцо! Поджечь кругом степь!"
   Монголы, напирая на русские заслоны, метали копья, натягивая  большие
луки, пускали меткие стрелы с закаленными иглами на  конце,  подкатывали
зажженные связки сухого камыша,- но русские  держались  так  же  стойко,
сбивая стрелами и камнями подлетавших близко всадников, и татары не мог-
ли сломить русскую силу.
   По приказу Субудая на русский лагерь двинулись, спешившись,  сбродные
спутники монголов из разных племен; они взбирались на телеги, размахивая
булавами и кривыми мечами, издавая дикие вопли и подбадривая друг друга.
Русские встретили их ударами топоров на длинных рукоятках, мечами и  ду-
бинами и сбивали нападавших, которые валились с разбитыми черепами...
   На третий день Субудай призвал старшину бродников Плоскиню. Он пришел
почерневший, худой от голода. Высокий, сильный Плоскиня теперь еле  шел.
Два монгола стояли сзади него и покалывали ножами, чтобы  Плоскиня  дви-
гался вперед. Субудай сказал:
   - Поди к своим братьям урусам и уговори, чтобы они побросали  мечи  и
топоры. Пусть уходят домой... Мы их не тронем. За это получишь  от  меня
свободу.
   Плоскиня, придерживая рукой цепь от  ножных  кандалов,  направился  к
русскому лагерю. Два монгола шли следом за ним и держали конец  сыромят-
ного ремня, накинутого на шею Плоскини. Он остановился в нескольких  ша-
гах от русских телег. Русские поднялись на телеги и с удивлением смотре-
ли на странного истощенного человека с тяжелой колодкой на шее.  Некото-
рые его узнали: "Это Плоскиня-лошадник, он пригонял в Киев табуны  поло-
вецких коней и был у половецких ханов переводчиком!" Плоскиня начал кри-
чать русским:
   - Мне приказал хан татарский, Субудай-богатырь, сказать вам, чтобы вы
больше зря не бились. Если вы ихней милости покоритесь, то  они  вас  на
все четыре стороны отпустят... Только побросайте все ваше добро -  тулу-
пы, повозки и топоры. Все это татарам нужно за их хлопоты, потому в  по-
ходах очень они поиздержались.
   - Да врешь ты все, пустобрех Плоскиня, как врал  на  торжищах,  когда
продавал нам запаленных коней!
   - Не слушайте его! - кричали старые воины.- Лучше выйти  с  мечами  и
пробиваться к Днепру. Хоть половина доберется до избы, а так, без  топо-
ров или мечей, мы все в степи поляжем!
   Но Плоскиня клялся, что говорит правду, снял нательный крест, целовал
его, плакал и говорил:
   - Могу ли я говорить иначе, если татары меня сзади ножами  подкалыва-
ют!
   А татары кивали головами и подтверждали, подымая большой  палец,  что
правильно говорит их переводчик.
   Несмотря на возражения старых воинов, все же великий  ккязь  киевский
Мстислав Романович приказал сдавать татарам оружие. Тогда киевские воины
стали прощаться друг с другом, кланяясь в пояс, и  выходили  поодиночке,
бросая оружие в одну кучу. Первым делом воины побежали к реке,- три  дня
они не пили воды. Когда же последние воины вышли из лагеря и в пыли  по-
тянулись по шляху, разминая плечи и радуясь, что увидят  родину,  татары
стали их нагонять и беспощадно рубить.
   Теперь в пустынной бескрайной степи, без оружия, гибель всем казалась
неминуемой. Русь далеко, и помощи ягдать неоткуда!
   Монголы выделили одиннадцать князей, бывших вместе с князем киевским.
Они пригласили их на пир к хану Субудай-багатуру. Всадники  окружили  их
тесным кольцом и повели в татарский лагерь.
   Субудай-багатур с сотней своих  телохранителей-тургаудов  проезжал  в
стороне от киевского лагеря и наблюдал за бойней. Безоружные  урусы  би-
лись, как могли, бросая камни и комья сухой земли. Раненые  схватывались
с татарами, стаскивали их с седел, вырывая их кривые мечи, и  снова  би-
лись. Один высокий урус, принеся из лагеря оглоблю, бился ею, как  дуби-
ной, хотел ударить подъехавшего всадника, и удар пришелся по голове  ко-
ня. Конь взвился на дыбы и упал вместе с монголом.  Урус  набросился  на
лежавшего, вырвал его меч, зарубил и, вскочив на коня, продолжал  биться
мечом... Туча пыли все закрыла... Но силы были неравные, и монголы  одо-
левали. Субудай-багатур въехал на холм и оттуда продолжал  наблюдать  за
передвижением по шляху всадников; он первый заметил, что с  севера  дви-
жутся три тучи пыли.
   - Что это? - спросил Субудай, показав пальцем на север.
   - Это возвращаются монголы Тохучара! - говорили тургауды.- Это кипча-
ки гонят быков!
   - Нет, это идет свежее войско! - сказал Субудай.- Трубите сбор!  Сзы-
вайте скорее всех воинов! Довольно сдирать сапоги с мертвых Урусов!  Бу-
дет новый бой!
   Пронзительно задребезжали трубы. В нескольких местах, где шла свалка,
ответили сигналами другие  монгольские  трубачи.  Некоторые  монгольские
всадники, оставляя дорогу, где отбивались русские, вскачь неслись к хол-
му, где виднелись пятихвостый бунчук Субудая и неподвижный, как каменный
идол, полководец на коне.
   А с севера, из степи, все ближе надвигались три  облака  пыли.  Потом
пыльные тучи отделились от земли, поплыли в воздухе и  медленно  рассея-
лись. Субудай молча смотрел в ту сторону. Его тургауды вполголоса  заго-
ворили:
   - Идут три отряда. Кто это? Если не кипчаки, то это урусские  всадни-
ки. Там впереди камыши. Они теперь идут через болото, оттого и пыль кон-
чилась... Глядите, вот и они!
   На полях, за которыми тянулись камыши, среди зарослей ивняка  показа-
лись первые всадники на белых и рыжих конях. Появляясь со  всех  сторон,
вырастая, точно из земли, группы всадников все сгущались и вскоре запол-
нили равнину.
   Некоторое время всадники спокойно оставались на месте, точно  приводя
свои ряды в порядок. Всадники растягивались полукругом,  показались  три
треугольных знамени - черное с золотом посредине и два красных по сторо-
нам.
   Татары, рубившие  безоружных  киевлян  на  шляху,  окруженные  густой
пылью, долго не замечали прибытия нового войска, и свалка  продолжалась,
постепенно подвигаясь на запад к Днепру...
   Вдруг середина прибывшего войска рванулась вперед и помчалась с оглу-
шительным криком, направляясь в самую гущу боя.
   Правое крыло оторвалось и понеслось дальше, на запад, в обхват  драв-
шихся, а левое крыло медленно, все ускоряя бег, направилось к тому  хол-
му, где находился Субудай-багатур.
   Старый полководец колебался только несколько мгновений.  Он  крикнул:
"За мной!" Хлестнув иноходца, он быстро спустился с холма и понесся в ту
сторону, где стояли войска Тохучара. Там  было  пусто.-  Тохучар  принял
участие в битве,- и Субудай несся все дальше.
   Но русские его не преследовали. Они  сделали  полукруг  и  помчались,
вздымая тучи пыли, выручать уходивших к Днепру киевлян.
   Субудай остановился, разослав гонцов-нукеров сзывать растянувшиеся по
шляху монгольские войска, приказывая немедленно возвращаться  к  берегам
реки Калки.
   - Пока победа на нашей стороне,-  сказал  старый  полководец.-  Урусы
плодовитое, упорное племя! Из степи может еще появиться войско урусов  и
отрежет нам возвращение на родину... Пора поворачивать коней!
   Джебэ-нойон во главе трехсот всадников, меняя  коней,  без  передышки
проскакал до Днепра. Сопровождавший его как переводчик бродник  Плоскиня
расспрашивал раненых русских:
   - Где Мстислав Удатный?
   Некоторые отвечали, что видели его мчавшимся, как буря, на чертовском
сивом коне.
   На берегу Днепра Джебэ заметил отплывавшую черную лодку. В  ней  алел
плащ Мстислава. Князь сидел на корме и поддерживал за повод плывшего  за
лодкой коня. В лучах вечернего солнца ярко блестел золотой шлем Мстисла-
ва, но он не оглядывался на оставленный им "злой берег".
   Джебэ наставил лучшую стрелу и натянул тугой лук. Стрела, не  долетев
до лодки, плеснула по воде. Джебэ соскочил с коня, упал грудью на  землю
и, обхватив руками голову, в ярости грыз пожелтевшую сухую траву...
   Он встал, посмотрел еще раз на удалявшуюся лодку с алым плащом и,  не
зная, на ком сорвать свое бешенство, выхватил кривой меч и на  несколько
частей рассек теперь ему ненужного закованного бродника Плоскиню.
   Джебэ вскочил на рыжего коня и, свернув в  степь,  поскакал  обратно,
удаляясь от шляха, где в черных тучах пыли продолжались последние схват-
ки и передвигались тысячи людей.
   Б битве при Калке и на длинном Залозном шляхе погибло  много  славных
русских богатырей и рядовых удальцов. Они пали, выручая  безоружных  ки-
евских воинов, избиваемых татарами, которые поклялись не  сделать  сдав-
шимся урусам зла. Русские люди не забудут сложивших свои головы  в  этом
бою ростовского богатыря Алешу Поповича и его верного щитоносца  Торопа,
рязанского богатыря Добрыню Золотой пояс,  молодого  помощника  Алеши  -
славного Екима Ивановича и  других  суздальских,  муромских,  рязанских,
пронских и иных храбрых северных витязей.
   Русские отряды, пробивавшиеся смело, не бросая оружия, дошли до Днеп-
ра, где ожидавшие лодки перевезли их на другую сторону. Те же, что пове-
рили татарским уговорам и побросали мечи и топоры, почти все были  пере-
биты, как говорит старая песня:

   Серым волкам на растерзание,
   Черным воронам на возграенье...

   Так по вине недальновидных, завистливых и  враждовавших  между  собой
князей, не пожелавших соединить свои  силы  в  единое,  крепко  спаянное
русское войско, Залозный шлях вместо пути великой победы  стал  "слезным
шляхом",отважные русские ратники усеяли его своими белыми костями, поли-
ли своей алой кровью.

   Глава пятнадцатая. ТАТАРСКИЙ ПИР НА КОСТЯХ

   ...А князей имаше, изавиша и
   покладаше под доены, а сами верху
   седоша обедати. И гако князи живот
   свой скончаша.
   (Троицкая летопись)

   На берегу Калки, на высоком кургане, Субудай-багатур созвал всех сво-
их тысячников и сотников на торжественное  моление  богу  войны  Сульдэ.
Этого потребовал угрюмый лохматый шаман Бэки. В остроконечной  шапке,  с
медвежьей ткурой на плечах, обвешанный ножичками, куклами и  погремушка-
ми, старый колдун ударял колотушкой в большой бубен и, приплясывая,  хо-
дил по кругу, где в середине лежали связанные Мстислав Романович,  вели-
кий князь киевский, и другие одиннадцать доверчивых русских князей.
   Покачивая головами и причмокивая, татары их осматривали и жалели, что
среди пленных не хватало "конязя Мастисляба",- очень им хотелось посмот-
реть на прославленного "русского Джебэ"...
   Шаман Бэки выкрикивал молитвы и, прижав к волосатому лицу  бубен,  то
свистел дроздом, то гукал, как филин, то рычал, как медведь, или завывал
волком - это он "беседовал" с могучим  богом  войны  Сульдэ,  подарившим
монголам новую победу.
   - Слышите, как гневается бог Сульдэ? - ревел шаман.- Сульдэ опять го-
лоден, он требует человеческой жертвы!..
   Тысячи татарских воинов расположились на равнине вокруг кургана.  Они
развели костры и кололи молодых кобылиц.
   Татары принесли оглобли и доски, оторванные от русских повозок, и на-
валили их на связанных князей. Триста татарских  военачальников  уселись
на этих досках. Подымая чаши с кумысом,  они  восхваляли  грозного  бога
войны Сульдэ, покровителя монголов, и славили непобедимого  "потрясателя
вселенной", краснобородого Чингиз-хана. Отказавшись от  денег  за  выкуп
знатнейших русских князей, татары жертвовали богу Сульдэ  этих  пленных,
дерзнувших вступить в бой с войсками "посланного небом" Чингиз-хана. Ба-
гатуры гоготали, когда из-под досок неслись стоны и проклятия раздавлен-
ных князей. Стоны и крики постепенно затихали, и их  заглушила  ликующая
песня монгольских воинов:

   Вспомним,
   Вспомним степи монгольские -
   Голубой Керулен,
   Золотьй Онон!
   Сколько,
   Сколько монгольским войском
   Втоптано в пыль
   Непокорных племен!..
   Мы бросим народам
   Грозу и пламя,
   Несущие смерть,
   Чингиз-хана сыны.
   Пески
   Сорока пустынь за нами
   Кровью трусов
   Обагрены...

   Во время пиршества встал полководец Тохучар-нойон п  просвистал  сиг-
нал, сзывающий стрелков на облавной охоте. Все затихли, услышав знакомый
призыв. Тохучар поднялся и стал кричать воинам:
   - Великий каган Чингиз-хана - самый мудрый из людей! Он все предвидит
и за сто дней и за тысячу лет... Он послал меня за вами с туменом  храб-
рецов, чтобы я разыскал непобедимых тигров - Джебэ-нойона и  Субудай-ба-
гатура. Каган мне сказал, что лучший вам от него подарок - это  прислать
воинскую подмогу в день битвы...
   - Верно, верно! - воскликнули монголы.
   - Нигде не останавливаясь, мы проходили разные страны. Всюду мы виде-
ли следы несокрушимого монгольского клинка. Мы спрашивали: "Где  славные
багатуры Джебэ и Субудай?" Испуганные жители, падая  на  колени,  махали
руками на запад. Мы примчались сюда перед началом битвы, и в нее  вреза-
лись мои десять тысяч всадников... Соединившись с вами, мы быстро  разг-
ромили длиннобородых Урусов...
   - Слава тебе, Тохучар! Ты прибыл вовремя!
   Тохучар продолжал:
   - Великий владыка мира Чингиз-хан подумал о вас и через меня  прислал
свою волю... Его священное письмо привез нарочный  гонец.  Десять  тысяч
моих всадников оберегали его, как драгоценный алмаз, и доставили  невре-
димым сюда. Смотрите, вот он!
   К Субудай-багатуру подошел старый кривоногий монгол, увешанный бубен-
чиками, в шапке с соколиными перьями. Из-за  пазухи  он  достал  кожаную
трубку. В ней хранился напечатанный свиток. Скрюченными пальцами Субудай
отодрал восковую печать. Седобородый писарь в мусульманской  чалме  раз-
вернул свиток, прочел написанное про себя, прошептал на ухо Субудаю. Тот
встал и закричал:
   - Великий каган повелевает! С почтением внимайте!  Все  военачальники
разом поднялись. Видя это, вскочили остальные татары. Начальники повали-
лись на землю, и за ними воины всего лагеря упали ничком. Подняв голову,
они кричали:
   - Великий каган приказывает! Мы покоряемся!
   Субудай-багатур продолжал:
   - Единственный и непобедимый начертал такие слова "Когда письмо полу-
чите, поворачивайте обратно морды коней. Приезжайте на курултай обсудить
покорение вселенной.
   Бог на небе, каган - божья сила на земле. Печать повелителя скрещения
планет, владыки всех людей".
   Субудай обвел взглядом склоненные к земле спины монголов и поднял ру-
ку.
   - Теперь говорить буду я!.. Меня слушайте!
   Все выпрямились и, стоя на коленях, затаив дыхание, смотрели на "бар-
са с отгрызенной лапой".
   - Сегодня мы еще повеселимся, а завтра, после восхода солнца, мы  все
отправимся назад к золотой юрте нашего владыки. Кто  промедлит  -  будет
удавлен!
   Все воины завыли от радости и, снова усевшись, с  криками  и  песнями
продолжали пиршество.
   Утром следующего дня, совершив солнцу моление  и  возлияние  кумысом,
монголы сели на коней. Они гнали гурты скота и  ободранных,  изможденных
пленных. Запряженные быками повозки с награбленным добром и с тяжело ра-
ненными монголами невыносимо заскрипели на всю степь и скрылись в  тучах
пыли. Впереди монгольского войска ехал Субудай-багатур. Он вез  в  торбе
голову киевского князя Мстислава Романовича, его  стальной  с  позолотой
шлем и нагрудный золотой крест на цепочке.  Покрытое  шрамами,  заросшее
грязью лицо Субудая кривилось в подобие улыбки при мысли, что он положит
свою драгоценную торбу перед золотым троном потрясателя  вселенной  Чин-
гиз-хана непобедимого.
   Позади войска ехал со своей сотней разведчиков  мрачный  Джебэ-нойон.
Он не вез никакой добычи и тянул заунывную, как вой ветра, песню про го-
лубой Керулен, золотой Онон и про широкие степи монгольские...
   Монголы направились на северо-восток, к реке Итиль, и далее через юж-
ные отроги Урала к равнинам Хорезма. Кипчакская  степь  освободилась  от
грозного войска монголов и татар. Они исчезли так же внезапно и непонят-
но, как пришли. После их ухода некоторые кипчакские племена вернулись  в
свои разоренные кочевья, другие перекочевали в Угорскую степь  и  к  ни-
зовьям Дуная. Тогда и кипчакские и русские князья думали, что татары ни-
когда больше не вернутся, и проводили день за днем в своих старых  "ссо-
рах и которах", не готовясь к новой войне, и не подозревали, что  татары
задумали новый, еще более страшный набег на вапад...

   * ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. КОНЕЦ ЧИНГИЗ-ХАНА *

   Глава первая. ЧИНГИЗ-ХАН ПРИКАЗАЛ ПОВЕРНУТЬ КОНЕЙ

   После смелого бегства султана Джелаль эд-Дина Чингизхан послал  испы-
танных полководцев Бала-нойона и Дурбайбагатура в Индийскую страну в по-
гоню за султаном. Они промчались по разным дорогам, но не нашли его сле-
дов. Производя по пути погромы, монголы сожгли города, которыми  владели
союзники Джелаль эд-Дина, ханы Аграк и Азам-Мелик.
   Наделав плотов и нагрузив их катапультами и круглыми камнями, годными
для метания, монголы спустили плоты вниз по реке Синду и прибыли к горо-
ду Мультану. Там они начали обстреливать этот богатый город из камнемет-
ных машин. Неприступные стены,  постоянно  прибывавшие  новые  индийские
войска и невыносимая жара заставили одетых в овчины монголов  прекратить
осаду и вернуться в горы к Чингиз-хану.
   Великий каган спасался от жары среди высоких горных хребтов  в  селе-
нии, окутанном облаками, и как будто забыл обо всех  военных  делах.  На
вечерних пирах Чингиз-хан слушал сказочников и певиц, певших  персидские
и китайские лесни. Новые танцовщицы, только что прибывшие после двух лет
пути из китайской столицы, разодетые в золотистые шелковые одежды, бега-
ли по темно-лиловым афганским коврам. Они  показывали  искусство  танца,
размахивая длинными рукавами, подражая полету  ширококрылых  птиц,  или,
свиваясь клубками, как змеи, разворачивались и кружились в хороводах.
   Здесь заболели маленький сын Чингиз-хана Кюлькан и его  молодая  мать
Кулан-Хатун; оба лежали на шелковых подушках, покрытые шубами, и жалова-
лись то на озноб, то на жар. Чингиз-хан каждый день приходи