потом еще глядеть на Степана Александровича, который объяснял новый
урок, и на мою соседку по парте Иру Голубицкую.
     Она появилась в нашем классе только сегодня. Ее привела Лидия Ивановна.
Новенькая вошла в класс так решительно и смело,  что получилось, будто не ее
привела Лидия Ивановна, а она привела Лидию Ивановну.
     - Вот,  ребята, новенькая, - сказала наша классная. - Она будет учиться
с  вами.  Зовут  ее  Ира,  фамилия Голубицкая.  Ира  -  отличница и  хорошая
спортсменка. У нее разряд по гимнастике.
     - И еще я играю на фортепьяно, - гордо сказала новенькая.
     - Правильно,  и  еще  Ира  играет  на  фортепьяно,  -  повторила  Лидия
Ивановна.
     - Ого! - подумал я вслух.
     - Что ты этим "ого" хочешь сказать,  Коробухин?  -  недовольно спросила
классная.
     - Я  хотел спросить,  когда мы  сможем посмотреть,  как  она играет,  -
сказал я.
     - Ты, наверно, мальчик, хочешь узнать, когда вы сможете услышать, как я
играю? - ехидно спросила новенькая.
     - Услышать я могу и по радио, а я увидеть хочу, - не сдавался я.
     - Хватит,  Коробухин,  -  оборвала меня классная.  -  Чтобы ты поменьше
болтал, я посажу к тебе Иру.
     Вот так оказалась у меня соседка.
     - Перестань глазеть по сторонам,  Коробухин,  - услышал я голос Степана
Александровича и  очнулся.  -  Опять  потом будешь говорить,  что  ничего не
понял.
     Я просто вспотел оттого,  что старался все увидеть.  Я решил,  что буду
смотреть только на Степана Александровича.  Не шевелясь, я слушал учителя, и
тут над моим ухом раздалось:
     - Ах! Снег растаял. Как жаль...
     Я  глянул в окно и обомлел.  Снег словно корова языком слизала.  Только
грязные струйки текли по асфальту.  Я резко повернулся к моей соседке -  что
она понимает,  эта девчонка,  в  первом снеге!  Но лицо у  Иры было каким-то
задумчивым и грустным.
     После уроков оказалось,  что Ира живет в одном доме с нами. И мы втроем
- я, она и Семка - потопали по улице.
     - Мне так не нравится эта погода,  - тянула новенькая. - У нас в Сибири
знаете какая зима! Мороз такой, что птицы на лету замерзают.
     - У нас тоже неплохие зимы, - утешал Семка Иру. - Правда, Валерка?
     Он шел с  новенькой впереди,  а  я  за ними,  и поэтому Семка все время
оборачивался.
     - И на лыжах вы катаетесь? - спросила новенькая.
     - Еще как, - шумно выдохнул Семка. - Особенно Валерка здорово катается.
Правда, Валерка?
     Я  еще  раз  смог полюбоваться на  добродушную Семкину физиономию.  Ира
только слегка повернула голову.
     - До свидания, мальчики, - сказала она возле дома. - До завтра.
     - До свиданья, - торопливо сказал Семка.
     Я  слегка наклонил голову.  Я  помнил,  что в каком-то фильме так гордо
прощался один граф.  Не знаю почему, но мне вдруг захотелось показать, что я
тоже кое-что смыслю в этих самых... великосветских манерах.
     Новенькая посмотрела на  меня долгим взглядом,  улыбнулась и  вбежала в
подъезд.
     - Какая девчонка!  -  Семка завертел головой.  -  Она в  25-й  квартире
живет. У нее отец майор.
     - Уже успел все выведать?  -  зло спросил я. - Может, уже и влюбился? -
Не знаю почему, но Семка меня сегодня бесил.
     - Выдумываешь всякую  ерунду,  -  обиделся Семка.  Он  покраснел и  еще
сильнее завертел головой.
     - Ладно.  -  Я хлопнул его по плечу.  - Приходи вечером на чердак. Дело
есть, секретное.


        "АЭРОДРОМ ГЕНКИ ПРАВИЛЬНОГО"

     - Без Генки Правильного нам не обойтись, - сказал Семка.
     - А ну его, зануду, - поморщился я.
     Мы сидели на чердаке и обсуждали важное дело.
     - Генка что-нибудь придумает,  -  настаивал на  своем Семка,  -  такое,
понимаешь, эффектное.
     Генку Ракитина в  нашем дворе прозвали Правильным за  то,  что  все  на
свете он  делает правильно.  Он  никогда не  сделает такого,  за  что  может
здорово влететь.
     Собираемся мы с ребятами залезть в яблоки к соседу. Генка мнется: "Нет,
ребята, это нехорошо, я лучше домой пойду".
     Или договариваемся отдубасить ябеду. Генка опять за свое:
     - Нет,  ребята,  человека надо  сперва  словами убедить,  а  потом  уже
этими... кулаками.
     А что ябеда давно не человек и,  может,  никогда не был человеком - это
ему непонятно.
     И  все-таки Генка Правильный был единственным мальчишкой в нашем дворе,
кому я иногда завидовал.  Раз в месяц,  а может и реже. Это случалось, когда
Генка появлялся во дворе с  моделью самолета под мышкой.  Генка занимался во
Дворце пионеров и уже неплохо конструировал разные модели.
     Рядом с  нашим двором за  забором начинался пустырь.  Там Генка устроил
испытательный аэродром для своих моделей.
     В  день  испытаний  двор  мгновенно пустел,  и  наступала оглушительная
тишина.  Ребята устремлялись на  Генкин аэродром.  Генка в  такие минуты как
будто никого не замечал.  А может, и вправду ему ни до кого не было дела. Он
видел только свои модели.
     Генка становился в центре круга.  В руке он держал веревочку, к которой
осторожно привязывали новенький беленький самолетик.  Модель была в  руках у
Мишки - друга и помощника Генки.
     - Давай! - кричал Генка.
     Мишка заводил моторчик. Самолет несколько мгновений чихал и фыркал, как
простуженный первоклассник,  а  потом  с  легким жужжанием начинал описывать
круги над пустырем.
     Генка едва заметным движением управлял моделью.
     Вот самолет подымается высоко, и мы задираем головы, чтобы его увидеть.
А вот он резко снижается,  сейчас,  кажется, разобьется на мелкие кусочки...
Но нет - снова несется, как живой.
     Мы подбрасываем шапки вверх: "Ура!"
     Я тоже рад: "Молодец, Генка!"
     Иногда самолет падал.  Тогда Генка был  суров,  он  командовал громко и
решительно. И все рады были выполнить любой его приказ. Даже я.
     И  вот  самолет  снова  над  пустырем,  над  нашими  задранными в  небо
восхищенными лицами.
     Вскоре испытания заканчиваются.  Генка  забирает модель и  несет ее  во
Дворец пионеров.  Ребята провожают его почтительной толпой.  И снова о Генке
ничего не слышно - до следующих испытаний.
     - Давай попробуем, - не отстает Семка. - Гороху надо отомстить здорово.
     Я  соглашаюсь,  потому что  сам не  могу ничего придумать.  Мы  сидим с
Семкой целый час, а в голове ни одной интересной мысли. Разве это интересная
мысль -  пойти и  поколотить Гороха за  его штучки?  А  если он  даст сдачи?
Кулаки у него - будь-будь! Да и дружки у Гороха - здоровые ребята.
     Мы спускаемся вниз с чердака.
     - Слушай,  Сема, а ученые, которые изобретают что-нибудь или открывают,
тоже так здорово думают, как мы, или нет?
     - Не знаю, - честно говорит Семка. - Наверно, так же, как и мы.
     Мы выходим во двор и тут же натыкаемся на Генку Правильного.
     Генка еле сдерживается, чтобы не разреветься, как настоящая девчонка. К
груди он прижимает огненно-рыжего котенка по кличке Акбар.  У Акбара оторван
кусок уха, унылая морда в крови.
     - Если бы я  знал,  кто это сделал,  я  бы с  ним поговорил,  я  бы ему
показал!..
     У Генки такое настроение,  что появись сейчас обидчик его Акбара, Генка
разорвет его на части.
     Он шел из Дворца пионеров.  И  вдруг услыхал взрыв и  отчаянный кошачий
крик.
     - Ну словно ребенок маленький кричит,  -  рассказывает Генка. - Я сразу
подумал, что это Акбар, наверно, с ним что-то случилось. Подбежал к сараю, а
котенок лежит на крыше и мяукает. Жалобно так мяукает... Если бы я знал, кто
это... - Генка весь кипел.
     Я сразу понял, что это работа Гороха и его компании.
     - Это Горох, - сказал я.
     - Конечно, Горох, - подтвердил Семка.
     - Горошко?  -  переспросил Генка.  -  Это сделал Горошко?  Так пойдемте
скорее и заявим в милицию.
     Я  поднял руки  вверх и  выразительно посмотрел на  Семку.  "Ну  что  я
говорил,  это  же  Генка Правильный,  разве он  может мстить,  как настоящий
мужчина!"
     Но Семка не отчаивался:
     - Послушай,  Гена.  Горох и  его ребята издеваются не  только над твоим
котом.   Они  вот  что  придумали.  Протягивают  над  тротуаром  проволочку,
тоненькую,  чтоб не видно было.  Один конец привязывают к  дереву,  а второй
отводят в ворота.  Там и выжидают. Появится старушка, они натянут проволоку,
раз -  и  старушка уже на тротуаре.  А  вчера и мы с Валеркой попались на их
удочку. Сейчас гололед начался, ты понимаешь, чем это грозит?
     - Вот я  и говорю:  идемте в милицию и расскажем обо всем,  -  повторил
Генка, и голубые глаза его засияли чистой верой в правду и справедливость.
     - Послушай,  Гена,  -  начал я.  -  А  как  им  удалось взорвать твоего
котенка?
     - Это  примитивный способ,  -  поморщился Генка.  -  Надо  вырыть ямку,
насыпать в нее карбида и залить водой. Карбид начнет пузыриться, знаете, как
тесто подходит.  Потом ставят на ямку с карбидом банку,  а к ней привязывают
кота. В банке проделывают дырочку, подносят спичку. И банка летит в воздух.
     - С грохотом? - быстро спросил я. Я очень внимательно слушал Генку.
     - Да,  слышен не  очень сильный взрыв,  -  недоуменно посмотрел на меня
Генка.
     - Объявляю операцию "Акбар", - торжественно сказал я, - начатой.


        "ОПЕРАЦИЯ "АКБАР""

     - Почему "Акбар"? - спросил Генка.
     - В честь твоего героического котенка, - объяснил я.
     - А  что  это  будет за  операция?  -  не  отставал Генка.  Как человек
техники, он хотел сразу схватить суть дела.
     Легко сказать -  "схватить суть",  если я  сам толком не знал,  что это
будет за операция. Но название было придумано, а это уже половина дела.
     И  снова  мы  сидим  на  чердаке -  теперь втроем:  Генку  мы  все-таки
уговорили - и что есть силы ломаем головы. Идеи сыплются одна за другой.
     Сперва - юмористические.
     - Нужно достать большую банку,  привязать к  ней Цитруса и  пустить все
это на гороховцев, - предлагает Семка. - Будут удирать без оглядки.
     Цитрус,  которого Семка хочет напустить на Гороха и его ребят, здоровый
волкодав дяди Васи,  хозяина огромного сада. У него яблочка не выпросишь, не
то что собаку.
     - Тогда уж лучше слона пустить,  - неловко шучу я только лишь для того,
чтобы сказать хоть слово.
     Потом появляются серьезные идеи. Их, конечно, предлагает Генка.
     - Ребята, - говорит он, - мы в кружке недавно смастерили пять ракет.
     И  тут  Генка сообщает такое,  что  мы  с  Семкой радостно вскакиваем и
начинаем танцевать вокруг  старого дивана,  на  котором восседает Генка.  Мы
танцуем боевой индейский танец.  Мы  не  знаем,  правильно ли он получается,
потому что ни одного индейца в  глаза не видали,  и  вообще у  нас с танцами
нелады...  Но  мы  знаем одно  -  танцевать надо торжественно,  с  каменными
лицами, изредка оглашая воздух воинственными кличами.
     - Держись,  Горох!  Стрела поразит твое подлое сердце! - первым оглашаю
воздух я.
     - Ты велик, Генка, конструктор молний! - выкрикивает Семка.
     Генка ерзает на диване и морщится.
     - Ребята,  мне домой пора.  Родители волнуются,  наверно.  Завтра после
уроков начнем.
     Трезвый   голос   нашего   друга   превращает   нас   из   индейцев   в
шестиклассников, и мы расстаемся до завтра.
     Вы,  ребята,  конечно,  хотите  узнать,  что  за  идею  предложил Генка
Правильный,  если  мы,  люди в  общем серьезные,  пустились в  пляс.  Вы  не
обижайтесь,  ребята,  скоро я вам открою все секреты.  Но не сейчас,  а чуть
попозже. Потому что вам просто не интересно будет читать дальше.
     Итак, назавтра на аэродроме Генки Правильного, который был переименован
в  ракетодром  "ОА"  (как  вы  совершенно  правильно  догадались -  операция
"Акбар"),  начались тайные, невидимые приготовления. Мы работали по вечерам,
чтобы Горох и  его  ребята ничего не  заметили.  Наш  ракетодром был  совсем
близко от их дома - всего метрах в ста или чуть дальше. И поэтому кто-нибудь
из  нас -  или Семка,  или я  -  дежурил возле дома Гороха,  чтобы,  как кто
появится, предупредить товарищей.
     Но  нам  просто  везло.  Все  эти  вечера гороховцы сиднем сидели дома:
наверно, хоккей по телевизору смотрели.
     И  вот наконец все готово.  Операция "Акбар" вступает в  решающую фазу.
Сегодня на вечер назначен бой Гороху и его компании.
     ...Темнело рано. Раз, два - и уже вечер, а всего только пять часов.
     - Я пошел, - говорю я. Семка и Генка смотрят на меня с восторгом. Я иду
прямо к нашим врагам. Я должен задраться с ними, а потом...
     - Ты не тяни, - советует Семка. - Ударь раз и беги назад.
     - Может,  и вообще бить не надо,  -  мнется Генка.  -  У нас достаточно
устрашающих средств.
     - Ладно, - соглашаюсь. - Я мигом.
     Я  направляюсь к  дому  Гороха.  Иду  неторопливо,  чтобы обдумать план
действий.  Собственно,  чего  тут  думать?!  Я  должен задраться с  ними,  а
потом...
     Компания Гороха в полном сборе.
     - Смотрите,  кто к нам пожаловал, - замечает меня издали Горох. - Посол
не очень дружественного государства... Чем могу служить?
     Ребята  Гороха заняты своим  обычным делом  -  привязывают проволочки к
деревьям. Готовятся к вечерней "охоте".
     - Вот что,  -  говорю я тоном майора милиции.  -  Немедленно прекратите
свои хулиганские делишки. Иначе... - я делаю многозначительную паузу.
     - Иначе?  -  Горох дурачится и приставляет к уху ладонь, как это делают
старики, когда плохо слышат.
     - Иначе ты получишь по морде, - перехожу я на обыкновенный язык.
     - Что, что? - все еще строит из себя глухого старика Горох.
     - А  вот  что,  -  я  делаю  выпад  и...  вспоминаю Генку  Правильного.
Сдерживаюсь и  только сильно толкаю Гороха в  плечо.  Тот,  поскользнувшись,
падает. Его компания набрасывается на меня.
     Увернувшись, я мчусь назад, к Семке и Генке.
     - Держи его! - кричит вскочивший на ноги Горох.
     И ребята, тяжело сопя, несутся за мной.
     Вот я уже на ракетодроме. Сейчас, сейчас, голубчики...
     Ба-бах!
     Вот  оно.  Такого и  я  не  ожидал.  Шагах в  пяти сбоку взлетает вверх
ракета.  И какая! Каждый задерет голову, чтобы увидеть такую ракету. Она вся
светится и медленно подымается в темное небо.
     Горох и его ребята, конечно, останавливаются и задирают головы. И вдруг
их  охватывает смятение.  Светящаяся ракета  раскалывается на  две  части  и
стремительно летит вниз, прямо на головы Гороху и его "охотникам".
     Те - бежать. Куда? Конечно, в разные стороны. И тут начинается не менее
веселое: срабатывает целая система банок с карбидом, которую придумал Генка.
     На ракетодроме стоит сплошное: бах-ба-бах, трах-тара-рах!..
     Наконец,  оправившись от  страха (банки с  карбидом все-таки вещь более
знакомая),  наши враги удирают к  своему дому.  И  тут на  их пути вырастает
Семка.
     - Руки вверх! - кричит он и достает из-под пальто... ракету.
     Точно такую, светящуюся, как та, которая испугала гороховцев.
     - Руки вверх! - кричим и мы с Генкой, догнав улепетывающих противников.
У  нас  в  руках так  же  таинственно светятся ракеты.  Мы  их  держим,  как
автоматы.
     Гороховцы поднимают трясущиеся руки.
     - Ну что, пускать? - спрашиваю я у Гороха.
     Его всего передергивает.
     - Что ты! Мы за мир!
     - Ну так вот! Мы великодушны, - сдержанно говорю я. - Пленных не берем.
Но если вы еще раз повторите свои штучки,  то...  -  Я выразительно киваю на
ракеты.
     Горох так же выразительно прикладывает руки к груди:  мол,  никогда, ни
за что, и вообще о чем речь...
     - Проваливайте! - командую я.
     Опустив  головы,  Горох  и  его  ребята  бредут  к  дому.  Они  изредка
оглядываются - не пальнем ли мы им в спину. А мы поспешно удираем на чердак:
от наших взрывов вокруг поднялся переполох.
     На чердаке я спрашиваю Генку:
     - Ну, как? По-моему, это не хуже милиции?
     Генка улыбается.
     - Пожалуй.
     Я командую:
     - Отряд, стройся!
     Когда Семка и Генка вытягивают руки по швам, я говорю:
     - Объявляю благодарность за блестящее проведение операции "Акбар".  Кот
отомщен,  мы тоже.  Враг, конечно, силен и коварен, но я думаю, что он долго
будет помнить наш салют. Ура!
     - Ура! - завопили ликующие Семка и Генка.
     А потом мы уселись на старом рыжем диване и Семка спросил:
     - Ген!  А  как краски называются,  которыми мы вот эти штуки покрасили?
Люми...
     - Люминесцентные, - ответил Генка.
     В руках мы держали обыкновенные полешки,  которым искусные Генкины руки
и не очень ловкие наши придали форму ракет. Наши "ракеты" сейчас были совсем
не страшные. Они даже не светились, потому что...
     - Потому что, - сказал Генка, - люминесцентные краски светятся только в
темноте. А здесь лампочка горит.
     И  тут мы с  Семкой поднялись и снова завели боевой индейский танец.  А
Генка снова поморщился и сказал:
     - Ребята, мне домой пора. Родители, наверное, беспокоятся.
     Вот и все. Нет, не все. Та ракета, которая взлетела в воздух и поразила
Гороха и  его ребят,  была самая всамделишная.  Ее Генка смастерил в  кружке
Дворца пионеров.
     Конечно, жаль, что ракета погибла. Оригинальная конструкция у нее была.
Но  погибла ракета,  выполняя благородное задание.  А  ради  хорошего дела и
помереть не жалко.


        "КАК МЕНЯ "ВТЯГИВАЛИ""

     - Надо тебя втянуть, - сказала мне Галка Новожилова.
     - Что, что? - удивленно переспросил я.
     - Надо втянуть тебя в общественную работу.
     - А-а-а!
     - Вот тебе пионерское поручение -  будешь вести дневник. Записывай, кто
что делает на уроках и переменах.  Понял?  - Галка решительно тряхнула двумя
большими белыми бантами, похожими на больших белых бабочек.
     - Не очень,  -  ответил я.  -  А записывать тех,  кто в буфет ходит?  И
сколько пончиков съедает, тоже записывать?
     - Не  ломай комедию.  -  Галка подражала взрослым и  любила говорить их
словами. - И потом, у тебя красивый почерк, - добавила она.
     Это  была  чистая правда.  Я  очень  люблю писать и  старательно вывожу
каждую буквочку.  Мне нравится смотреть,  как из букв возникает слово, и это
олово что-то значит,  и если его кто-нибудь прочтет,  то поймет,  что я хочу
сказать.  А потом из слов появляется целое предложение.  Нет, честное слово,
мне  нравится писать сочинения и  изложения.  Диктовки я  писать не  люблю -
некогда подумать, пиши, что скажут.
     Я  вспомнил о своем обещании директору.  До конца месяца оставалось еще
пять дней. И я согласился выполнять пионерское поручение.
     Несколько дней подряд на каждом уроке я  добросовестно открывал толстую
тетрадь с  портретом Юрия Гагарина на обложке и начинал записи.  Я записывал
все,  что замечал. На переменках я ходил по коридору, заглядывал во все углы
и писал, писал, писал...
     Как-то утром Семка спросил у меня:
     - Ты что, рехнулся?
     - Отстань, я выполняю пионерское поручение.
     - 6 "Б" прижал наших к стенке! - закричал на следующей переменке Семка.
- Бежим на помощь!
     Я вздохнул поглубже,  у меня зачесались руки - вот сейчас я вам покажу.
Но... в руках у меня был карандаш и проклятая толстая тетрадь.
     - Не могу, Семка, - сказал я. - Выполняю пионерское поручение.
     Но после четвертого урока я вручил торжественно тетрадь Галке.
     - Я выполнил пионерское поручение.  И даже заработал за него двойку.  А
это уже лишнее, потому что, как известно, у меня двоек хватает.
     Я выбежал во двор.  Солнце влепило мне в лицо ослепительный заряд своих
лучей. Снег радостно захрустел под ногами.
     Наши ребята, как и на прошлой переменке, снова поддавались 6 "Б" - этим
долговязым, у которых руки работали, как машины.
     Я  врезался к ним в тыл,  забросал их снежками,  засыпал снежной пылью.
Кое-кого я  просто толкнул в  сугроб.  6 "Б" дрогнул,  повернулся ко мне.  И
тогда ударили сзади наши.  Натиск был таким стремительным, что 6 "Б" позорно
бежал в разные стороны, оставляя на поле битвы галоши.
     Меня,  мокрого от снега, качали. Я взлетел вверх, и синее небо было так
близко, с