Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
чего тебе стоит? Я хочу утереть нос этим дармоедам".
И он меня понял, маленький и веселый язычок пламени. Он позвал на
помощь еще один язычок, потом второй, третий... И вскоре костер пылал, как в
сказке.
Шуточки, словно обожженные пламенем, испарились. Ребята что-то
старательно мычали. Девочки поставили на костер ведро с супом и сказали:
- Молодец, Валерий! А вы, герои, даже костер зажечь не смогли.
Я приподнялся:
- Тут недавно кто-то произносил яркие речи. А я вам скажу просто -
такими темпами до Белого озера мы месяц идти будем. И первого места нам не
видать. Разве что во сне, с зажмуренными глазками.
- Это ты хочешь первое место нашему классу? - сказал Мишка. - Да ты же
подыгрываешь своим друзьям из 6 "А".
- Очень интересно, - несмотря на все, я улыбался. - Значит, это я, как
последний идиот, обул ботинки пятилетней давности и натер волдыри, о которых
только мечтать можно? Значит, это я не умею зажечь костер и тяну время
обеда?
Поднялся невообразимый шум. Вмешался в разговор Борис Михайлович. Он
сказал, что мы плохо подготовились к походу и надо что-то срочно придумать,
потому что натерла ноги еще и Эмма Гусак.
К вечеру нас ждала новая напасть. Налетела мошкара. И какая-то вредная
очень мошкара. Кусалась так, что мы все плясали у костра и вскрикивали. Ну,
точно как краснокожие индейцы, только без уборов из перьев на головах.
Так сказал про нас Борис Михайлович, а потом куда-то исчез. Он вернулся
через пять минут с огромным букетом ромашек. Борис Михайлович стал раздавать
девчонкам цветы. Они краснели и говорили кокетливыми голосками:
- Спасибо, Борис Михайлович!
- Ой, спасибо, Борис Михайлович!
Когда букет растаял в руках вожатого, он сказал:
- Теперь пусть мальчики докажут, что они настоящие рыцари. Тут за
кустами луг, на нем полно ромашек.
Мы хмурились и отворачивались от Бориса Михайловича.
- А эта пакость, как огня, боится ромашек. Бросайте их, девочки, в
костер, - скомандовал Борис Михайлович.
Мошкары сразу поубавилось. С визгом и криком мы бросились за ромашками.
Нарвали столько, что чуть не затушили костер.
- Эй, осторожней! - закричал Борис Михайлович.
Мошкара испугалась наших ромашек и удрала к другим туристам. Молодчина,
Борис Михайлович. Все знает!
Мы сидели у костра и пели песню. Вы ее, конечно, знаете: "Глобус
крутится, вертится, словно шар голубой". Ее хорошо петь у костра. Но никак
она не получается, когда топаешь с рюкзаком за плечами, - дыхания не
хватает.
"ОДИН В ЛЕСУ НЕ ВОИН"
Вы просыпались рано утром в лесу? Правда, это здорово! Высунешь голову
из палатки, и сразу начинается такое, чего ты никогда не видел и не увидел
бы ни за что в жизни, если бы не пошел в поход.
Все еще спят. Когда я вылезаю из палатки, вдруг вскрикивает и
подымается Мишка Зайцев. Он хватается за ногу - наверно, я наступил на его
любимую мозоль. Я шепчу Мишке: "Тихо". Он таращит глаза. Я ему еще раз:
"Тихо".
И Мишка, словно загипнотизированный, падает и засыпает.
Я шагаю по лесу. Сперва иду медленно. В лесу тихо. Сосны дремлют,
березки посапывают. И вдруг я начинаю бежать, как будто кто-то меня
подтолкнул в спину. Я несусь, как угорелый, перепрыгиваю через пеньки,
подбегаю к одной сосне, карабкаюсь на нее, а потом сползаю и тут же
мгновенно взлетаю на другую сосну.
Наконец, истратив все силы, я опрокидываюсь на траву и лежу несколько
минут, раскинув руки, и гляжу на небо. И у меня такое чувство, будто я
обнимаю весь мир, и что бы ни случилось сейчас, я все сделаю.
Я приподнимаюсь и вижу, как совсем рядом, в десятке шагов, вьется
дымок.
"Может, охотники костер разожгли и зайца жарят, - думаю я. - Надо
подойти посмотреть, - решаю я. - А то все идешь, идешь, а самое интересное
пропускаешь".
Я выбегаю на полянку и ахаю - пожар! Лес горит!
Несколько секунд я стою, как телеграфный столб, и не знаю, что
предпринять.
Потом бросаюсь на землю и начинаю рвать мох и бросать в огонь, топчу
пламя кедами. Пожар не утихает.
"Надо прорыть канаву, чтобы огонь дальше не перекинулся, - думаю. - А
чем рыть? Надо придумать. Не бежать же за ребятами. Обойдусь без них.
Протрут глазки, а я им: "Я пожар потушил. Спас от гибели зеленого друга".
Они оторопеют: "Где?" Могут не поверить. Тогда я им оставлю кусочек пожара,
чтобы убедились".
И тут, не знаю почему, мои ноги сами поворачивают к палаткам. Назад я
лечу еще быстрее. У меня в голове мелькает: "Сюда бы судью с секундомером,
наверняка зарегистрировал бы новый мировой рекорд".
Конечно, ребята еще не проснулись.
Я расталкиваю Бориса Михайловича и кричу ему в ухо: "Пожар!", бужу
взвизгивающих от страха девчонок, вытаскиваю за ноги из палаток мальчишек.
- Пожар! - кричу я. - Лес горит! За мной!
И, не остановившись ни на секунду, бегу туда, где пылает лес. Я не
оборачиваюсь, но чувствую, что за мной несутся ребята. Меня нагоняет и бежит
рядом Борис Михайлович. На ходу мы перебрасываемся с ним короткими фразами.
Вот как приблизительно:
Борис Михайлович: Далеко еще?
Я: Скоро.
Борис Михайлович: Большой?
Я: Здоровый.
Борис Михайлович: Ты молодец.
Я: Ага!
Борис Михайлович: Ты - герой!
Я делаю вид, что не расслышал.
Я очень люблю огонь. Люблю, не отрываясь, смотреть, как трещат в печи
поленья. А что может быть замечательнее, чем яркий, шумный костер!
Но тут огонь был страшной бедой, которую надо одолеть. И мы засучили
рукава! Я не помню еще, чтобы у нас когда-нибудь так все получалось. Никто
не отлынивал. Мишка Зайцев позабыл про свои мозоли и вовсю махал топориком,
проделывая просеку, чтобы остановить огонь.
Борис Михайлович послал Витьку Мелюха и Толика Дашкевича за лесником.
Вспомнил, что вчера мы проходили мимо лесничества.
Борис Михайлович однажды тушил где-то пожар и командовал нами быстро и
решительно.
Когда на полянку прибежали запыхавшиеся дяденьки вместе с лесником,
огонь еле тлел и чуть-чуть змеился.
Лесник радостно хлопал нас по плечам.
- Герои! - говорил он. - Молодцы! Юные ленинцы! Наша надежда!
Борис Михайлович выступил вперед и сказал:
- Я прошу вас особо отметить поступок Валерия Коробухина. Он первым
заметил пожар и поднял тревогу.
- Где он? - шумно выдохнул лесник.
Он оглядывал нас, чумазых, подсмаленных, но очень счастливых. Леснику
хотелось обнять нас всех, такое у него было радостное и взволнованное лицо.
Меня подтолкнул вожатый, и я сделал полшага к леснику.
- Спасибо тебе, товарищ Коробухин Валерий, хорошего батьки и матери
сын, - сказал лесник и потряс мою руку.
Потом с той же поспешностью полез в сумку и вытащил книжку.
- Дарю тебе. Потрясающая книга. Сам недочитал - все времени нет.
Я взял книжку и посмотрел на обложку: "И один в поле воин".
Мы помогли леснику дотушить пожар и направились в палаточный лагерь.
Мишка Зайцев отхлопывал на животе веселый марш. Ему помогали кто как:
один щелкал языком, другой подсвистывал.
Но Борис Михайлович охладил наш пыл.
- Теперь нам до Белого озера вовремя не добраться, - сказал вожатый, -
обгонит нас 6 "А".
- А может, у них тоже попался пожар по дороге? - предположил я. -
Леснику вон книги некогда читать - лес горит.
Борис Михайлович нахмурил лоб.
- Отдохнуть надо. Поесть надо.
- Да мы ни капельки не устали, - сказал Толька Дашкевич.
- А у меня мозоли не болят, - сказал Мишка Зайцев. - Смотрите. - И
Мишка начал плясать и топать ногами. И правда, он улыбался. Но самое
странное, что он был не в своих детских ботинках, а в чьих-то кедах.
- Это же мои кеды! - закричал Толька Дашкевич.
Они так торопились тушить пожар, что перепутали обувь. Толька натянул
Мишкины ботинки, а Мишка Толькины кеды.
- Ладно, - сказал Толька. - Мне твои ботинки как раз.
- Тогда быстрее завтракать и вперед, - сказал Борис Михайлович. -
Может, и обгоним наших противников.
А я подумал, что нам очень помог этот пожар. Не подумайте, что я за
пожары, за то, чтобы лес горел. Нет, но иногда людям необходима встряска. А
то идут, ругаются, друг на друга косятся, а тут - пожар, лес горит. И вот
можно проверить, чего они вообще стоят.
"ПАКЕТ С ПЯТЬЮ СУРГУЧНЫМИ ПЕЧАТЯМИ"
Больше приключений у нас не было. Мы шли быстро и весело, и ноги сами
несли нас к цели - Белому озеру.
На третий день пути огромной тарелкой желто-зеленой воды перед нами
показалось Белое озеро.
- А почему оно совсем не белое? - спросил я.
- Потому, что кончается на "у", - сердито оборвал меня Борис
Михайлович. Он был явно не в духе.
- Продули мы, ребята! - с отчаянием воскликнул Мишка Зайцев и показал
на противоположный берег. Там пылали костры и возле них суетились мальчишки
и девчонки в пестрых ковбойках. Это был, конечно, мой бывший класс. Я узнал
упитанного Семку, который восседал на камне и философски поглядывал на
озеро, рассмотрел очки Леньки Александрова и банты - две беспрестанно
взлетавшие бабочки - на косичках Галки Новожиловой.
- Все пропало, - сказал Витька Мелюх и повалился на траву. Человека,
более нудного, чем Витька, я не встречал еще ни разу в своей жизни. Чуть
что, сразу лапки кверху и сдается.
- Не ной ты, - крикнул я и повернулся к Борису Михайловичу. У нашего
вожатого было такое лицо, как будто он только что получил сильный удар по
челюсти.
- Борис Михайлович, - спросил я, - разве они нас обогнали?
- Почти, Валера, - задумчиво сказал вожатый. - Правда, еще осталось
одно препятствие. Надо отыскать в лесу пакет с пятью сургучными печатями. Он
спрятан в полиэтиленовый мешочек. В этом пакете - поздравление с победой, с
первым местом.
- Если они здесь целый день, то пакет они давно нашли, - заныл Мишка
Зайцев.
Вот слюнтяй. Такая меня разобрала злость, что я закричал:
- Стройся! Смирно! Шагом марш!
Ребята от неожиданности быстро построились и зашагали прямо к кострам,
на которых варили ужин наши противники. Я оглянулся на Бориса Михайловича.
Вожатый мне подмигнул: "Полный порядок".
Хмурые, мы рассаживались у костров под крики, шум, свист ребят из моего
бывшего класса, которые торжествовали победу.
Я сел как раз посреди двух лагерей противников. И поэтому с моим лицом
творилось что-то ужасное. Одна его половина, та, которая была ближе к
ребятам из моего теперешнего класса, хмурилась и мрачнела. А вторая
половина, та, которая косилась на ребят из моего бывшего класса, ликовала и
веселилась.
- Фу, - сказал я сам себе и стал смотреть в землю.
- И еще неизвестно, кто выиграл, - раздался спокойный голос Галки
Новожиловой. - Пакет мы не нашли.
Ребята из моего теперешнего класса зашевелились, повеселели.
- А мы пожар огромный потушили! - крикнул Мишка Зайцев.
- Правда? - подсел ко мне Семка.
- Правда, - сказал я и вытащил из рюкзака "И один в поле воин".
Я открыл книгу, и столпившиеся за моей спиной ребята из 6 "А" прочитали
шепотом надпись:
"Тов. Коробухину Валерию за мужество и отвагу при спасении от пожара
лесонасаждений Дорогомиловского лесничества".
- Ого! - сказали ребята.
Семка вскочил, возбужденный.
- А я всегда говорил, что Валерка отличный парень.
Вокруг загалдели.
- Тихо! - крикнул Борис Михайлович. - Пошли устраиваться на ночлег.
Мы быстро разбили палатки, разожгли костер и, пока наши кашевары
соображали ужин, побежали к озеру.
Солнце заходило на противоположном берегу. Его прощальные лучи лежали
на озере, как длиннющие красные рыбы. И озеро уже было не белым, а красным.
"Но почему оно все-таки Белое?" - недоумевал я, разрезая головой и
руками мягкую теплую воду озера.
Как хорошо сбросить рюкзак и плыть, плыть, все равно куда.
Я оглянулся - вот это да! - я уже на самой середине озера. Борис
Михайлович, наверно, нервничает.
Я повернул, лег на спину и заработал ногами. Руки у меня отдыхали.
Потом я поплыл снова брассом. Я очень люблю брасс. Мне кажется иногда, что
брассом я могу проплыть сотню километров, ни разу не отдыхая.
Когда я плыл, мне в голову лезли всякие мысли, а поэтому я достиг
берега чуть левее от того места, где пылали наши костры.
Я уперся руками в желтый песочек и так лежал в воде. Мне не хотелось
вылезать. Я блаженно вертел головой, пускал пузыри и вдруг под корнем сосны,
далеко вылезшим в озеро, заметил белый прямоугольник с пятью круглыми
коричневыми печатями.
Меня так и подбросило. Пакет! Я нашел пакет! Но почему он не размок?
Ах, пакет в полиэтиленовом мешочке! Крепко привязан к корню. И это
всего в двух шагах от стоянки. Все рыскают в лесу, ищут пакет, а он здесь
мокнет и посмеивается. Ловко придумано.
Я хотел крикнуть, что нашел пакет, но крика у меня не получилось. Я
вдруг понял, что не знаю, кому мне хочется отдать пакет - 6 "А" или 6 "Б".
Не знаю и все.
"РАЗГОВОР С САМИМ СОБОЙ"
Я ворочался в палатке между Мишкой Зайцевым и Толькой Дашкевичем. И
никак не мог заснуть. Не потому, что сон ко мне не приходил. Нет, он
приходил, он укрывал меня, баюкал тягучими песенками, он окутывал мне глаза,
но я его отгонял прочь. Я в тысячный раз переворачивался и никак не мог
решить, кому отдать пакет, который я нашел. Я не взял его с собой, а только
покрепче прикрутил веревкой к коряге. Теперь его никто не заметил бы. А чего
в самом деле? Я нашел пакет и не хочу, чтобы он достался кому-нибудь
другому.
Я перевернулся в тысяча первый раз. "Но послушай, - сказал я сам себе,
- ты в каком сейчас классе учишься?
- Я уже не учусь, я окончил 6-й класс и перешел в 7-й, - сказал я себе
сам.
- Это не важно. Какой ты 6-й окончил? "А" или "Б"?
- "Б".
- Так к чему сомнения? Утром и отдай пакет своим друзьям из 6 "Б".
- А разве они друзья? Как они поносили меня, когда первое место уплыло
у них из-под носа! Кого они сделали козлом отпущения? Меня. Нет, ни за что
не отдам.
- Хорошо. Тогда пакет вручи тем, с кем ты учился все шесть лет, -
ребятам из твоего бывшего класса. Ведь там и твой друг Семка.
- Верно, я отдам пакет Семке. Как я раньше не догадался? Они же первые
пришли к Белому озеру. Пакет их по праву.
- Ну вот и все. Ложись спать. Слышишь, как дружно храпят во всех
палатках?
- Погоди спать. А Ира?
- Что Ира?
- Ты разве не заметил, какая она хмурая, и не хочет со мной
здороваться.
- Заметил.
- Понимаешь, не люблю таких людей. Может, я и сделал что-то не так, но
зачем столько злиться? Если теперь я отдам пакет в 6 "А", то Ира подумает,
что я раскаялся и поступил, как она хотела. Нет, ни за что.
- Ладно. Тогда пакет снова переходит в руки 6 "Б". Ты вспомни, как они
вместе с тобой тушили пожар. Это было здорово. И помнишь, у Мишки Зайцева
даже мозоли перестали болеть?
- Помню. Мы тогда очень подружились. Они на меня стали смотреть с
уважением.
- Ну так в чем же дело?
- Да, но...
- Снова вспомнил о ребятах из своего бывшего класса?
- Ага.
- Ну так все вспоминай - и как они тебе бойкот устраивали, и как ни за
что ни про что потребовали, чтобы тебя убрали из их класса.
- Не совсем ни за что ни про что.
- А Галка Новожилова? Как она на тебя нападала? Да я бы из-за одной
Галки не отдал пакет в 6 "А".
- Понимаешь, Галка - хорошая девчонка.
- Галка - хорошая девчонка? Ты меня удивляешь.
- Нет, правда. Она только многого не понимает. Ей кажется, так она всех
людей сделает счастливыми и хорошими. А надо делать не так.
- А как?
- Я и сам не знаю.
- Ты слишком много размышляешь. Тебе слишком много всяких мыслей лезет
в голову.
- Я знаю, что это мой недостаток. Но ничего не поделаешь, так устроена
моя голова. Между прочим, я ее менять не собираюсь".
Так я разговаривал сам с собой и ворочался между Мишкой и Толькой. Но
кому все-таки отдать пакет с пятью сургучными печатями, я не мог решить. И,
совсем обессилев, заснул.
Говорят, утро вечера мудренее. Но и утром ничего мне не пришло в
голову. Меня уже бесило, что я, всегда такой решительный, так долго
колеблюсь.
Я сбегал утром на озеро - пакет висел под корягой. Если его тогда не
могли найти, то сейчас и подавно.
Позавтракав, ребята пошли в лес искать пакет. Я сказал, что у меня
болит голова, и остался в палатке. У меня и правда голова раскалывалась от
нахлынувших мыслей.
Борис Михайлович посмотрел на меня строго и сказал:
- Очень жаль, Валерий. Я уверен, что кроме тебя пакет никто не найдет.
Я неожиданно побагровел.
- Вот еще. Мишка - длинный, он и на верхушке сосны заметит пакет.
И они ушли. Я слонялся без дела в лагере и снова размышлял, кому
все-таки отдать пакет.
Как на меня надеется Борис Михайлович! Мы теперь с ним друзья. Сейчас
он наверняка научит меня боксу. Конечно, надо отдать пакет ребятам из моего
теперешнего класса.
Я побежал к озеру. На полдороге я остановился. Прямо к нашим уже
потухшим кострам подъехала школьная грузовая машина. Дверца открылась, и из
кабинки вылезла директор Екатерина Моисеевна, в желтом платье и с косынкой
на голове.
Она вытерла платком пот со лба и шеи, вздохнула и улыбнулась озеру,
деревьям и мне. Потому что я уже подбежал к ней.
- Здравствуйте, Екатерина Моисеевна!
- Здравствуй, Валерий. А где остальные?
- В лесу. Они пакет ищут.
- А ты что же?
- А я дежурный, - соврал я.
- Ага, - сказала директор. - Хорошо-то как здесь. А в городе духотища,
жарища, пылища...
- Екатерина Моисеевна, я хочу с вами поговорить.
Директор поглядела на меня с улыбкой:
- Ну что ж, давай поговорим.
"ТРИ БОГАТЫРЯ ПОДМИГИВАЮТ МНЕ"
Я по привычке глянул поверх головы директора, туда, где на стене ее
кабинета висели "Три богатыря". Но богатырей, конечно, там не было. Потому
что мы разговаривали на свежем воздухе.
- Я нашел пакет, еще вчера нашел, - сказал я.
- Вот и прекрасно. Значит, шестой... э-э... в каком ты сейчас классе...
в "Б"? Значит, 6 "Б" занял первое место в дружине.
Я молчал.
- Постой, но почему, в таком случае, ребята ушли на поиски пакета? -
удивилась Екатерина Моисеевна.
- Я не знаю, кому его отдать. - Я опустил голову.
- Ах, вот оно что, - на лбу директора сошлись морщинки, она
раздумывала.
Еще бы - такая важная проблема. Я над ней всю ночь промучился.
- Придумала! - от радости Екатерина Моисеевна хлопнула меня по плечу. -
Мы сделаем вот как. Я спрошу у ребят, какой класс захочет взять тебя в
будущем учебном году к себе. Ясно?
- Ага, - сказал я.
Здорово придумала директор. Просто замечательно. Если бы я все-таки
что-нибудь придумал прошлой ночью, то, мне кажется, я придумал бы то же
самое.
Оба класса хотели от меня избавиться, а что они сейчас скажут? Ведь
никто не знает, что я нашел пакет. Даже Семке я ничего не сказал.
Вскоре вернулись из лесу ребята. Они окружили Екатерину Моисеевну,
забросали ее вопросами. А директор вынимала из сумки письма для ребят,
рассказывала, что нового в школе.
После обеда мы растянулись в тени под соснами, слушая, как набегают на
берег волны озера.
И тут Екатерина Моисеевна сказала: