лучшее из
всех  возможных  объяснений.  К  досье  никто  не  прикасался  вот  уже  лет
пятнадцать. Бедняге  Джиму пришлось  перерыть чуть  ли не весь  архив, чтобы
разыскать эту проклятую штуку.
     - Понимаю.
     - У них есть лишь несколько радиоперехватов и показания перебежчиков.
     - И что же это?
     -  Так  вот, один  парень появился  в семьдесят восьмом, а  второй  - в
восемьдесят  первом,  оба  мелкие  работники  КГБ,  вляпавшиеся  в  какие-то
политические  истории  и  опасавшиеся, что  им  вот-вот  выдадут  оплаченную
путевку  в Гулаг. Они выложили  все, что им  было известно. Кстати, забавная
вещь:  знаешь, русские так беспокоятся по поводу того, как получше  прикрыть
своих агентов, что "регистрируют" рабочие псевдонимы,  кодовые имена, клички
и тому подобное - у них очень много разных контор, и они все время следят за
тем, чтобы никто не воспользовался уже занятым псевдонимом, и в конце концов
все  их  усилия  идут  насмарку. Псевдоним "Роберт  Фицпатрик"  встречался в
показаниях обоих этих парней. Но тут есть одна странность.
     - Слушаю.
     - Они  оба утверждали, что он  не  имел отношения к Первому управлению.
Это  отдел  КГБ,  специализирующийся  на  работе  за  границей  -  вербовки,
внедрение и так далее.
     - То есть классические шпионы.
     - Ну  да. Из тех, кто нанимает  осведомителей, фотографирует то, что не
положено, организует  агентурные сети,  работает под  прикрытием посольств и
все такое прочее. Обычные занятия КГБ.
     - Так кем же он все-таки был?
     -  Согласно  показаниям  перебежчиков,  псевдоним   "Роберт  Фицпатрик"
числился за ГРУ.
     - А это еще что такое?
     - ГРУ - это военная разведка русских.
     -  Ммм,  -  снова  промямлил Боб,  не  совсем  понимая, как  же следует
трактовать эту информацию. - Значит, он был армейским? - спросил он, немного
помолчав.
     -  То же самое - и да, и нет. Я тоже задал  Джиму этот  вопрос. Похоже,
что  это  ГРУ специализировалось исключительно  на стратегических  целях. То
есть ракеты, системы доставки атомных бомб, всякие спутники и тому  подобное
дерьмо. Все знаменитые атомные шпионы,  такие, как  Розенберги  или, скажем,
Клаус   Фукс,  работали  на   ГРУ.  Этот   парень,   Фицпатрик,  должен  был
интересоваться - я хочу сказать, если он на самом деле  существовал, если он
действительно  был  русским, ну  и  так  далее,  и тому  подобное, -  чем-то
глобальным, а не мелкими делишками. Он мог пытаться пролезть в наши ракетные
комплексы, на производство  атомных бомб, к разработчикам исследовательского
оборудования, спутниковой программы, противоракетных систем.
     - Вот дерьмо, - пробурчал Боб, видя, что сведения уводят его все дальше
и  дальше,  не то  в  заоблачные выси, не  то  в адские бездны. -  Послушай,
дружище, я ни хрена обо всем этом не знаю и уже слишком стар, чтобы учиться.
     - Плюс к тому у тебя есть еще одна проблема. Советский Союз развалился,
и все  эти парни  разбежались черт знает куда. Некоторые все так же работают
на российское  ГРУ,  некоторые  - на  КГБ  и его конкурентов, имеющих  самые
разные  цели,  кто-то  подвизается  в  российской мафии, а кто-то  во  вновь
образовавшихся мелких  республиках. Если  это было  трудно  понять тогда, то
теперь на это просто нет никаких шансов.
     - Угу... И это все?
     - Именно  так, ганни. Совсем немного.  Вероятное  имя, вероятное место,
откуда он появился. Но, парень, это все, чем они располагают.
     - Господи! - воскликнул Боб.
     Он лихорадочно рылся в памяти, пытаясь  разыскать во всем, что он  смог
узнать  о Триге, хоть какой-то  намек  на его  причастность к стратегическим
вооружениям, но ничего подобного  не было. Все,  что  было,  касалось только
Вьетнама, войны и тому подобного.
     - Извини, что не смог помочь.
     - Джек, ты сделал великое дело. Я тебе очень обязан.
     - Рад был поговорить с тобой.
     - Связь кончаю.
     - Пока.
     Боб положил телефонную трубку,  ощущая большую растерянность, чем когда
бы  то ни было.  Он  чувствовал, что  вся картинка  чем  дальше, тем сильнее
расползается  и что  он  совершенно неспособен  собрать ее в  единое  целое.
Услышав  обо   всех  этих  "стратегических"   делах,  он  почувствовал  себя
одураченным.  Откуда  же,  черт возьми, все-таки растут  ноги?  Что все  это
значит?
     Он набрал номер матери Трига, и она сразу же подошла к телефону.
     - А, сержант Суэггер. Ну как, удалось вам что-нибудь узнать?
     - Может быть. Выяснилось, что его товарища  действительно  звали Роберт
Фицпатрик. Это тот гребец.
     - Да. Ирландец.
     - Он самый. Британцы считают, что он был агентом русских, но не из тех,
которые могли  бы интересоваться  движением  в  защиту мира или чем-нибудь в
этом  роде. Они  думают,  что он занимался ядерными вооружениями, ракетами и
прочей подобной ерундой. Приходилось ли Тригу иметь  хоть какое-то отношение
ко всему этому?
     - Господи, конечно нет. Традиционное отношение движения в защиту мира к
стратегическим вооружениям было  очень  простым:  "давайте запретим бомбу, и
все сразу окажется прекрасно";  и оно ни в коей мере не подразумевало помощи
врагам  своей  страны. Пацифисты  боролись за то,  чтобы  прекратить  войну,
которая  шла  в  то время, войну, которую они видели  по телевидению, войну,
которая угрожала им.
     -  Ваш  муж служил в Государственном  департаменте. Не был ли он как-то
связан со всем этим?
     - Никак. Он был юристом. Мы служили во множестве посольств за границей,
представляя  там американские интересы, но никогда не имели  дела с ракетами
или  чем-то  в   этом   роде.   Он   закончил   свою   карьеру   начальником
исследовательского проекта в области экономики.
     - А ваши братья, сестры?
     -  Мой  брат  -  известный  орнитолог  из Йеля. Двое  братьев Джека уже
умерли,  один был  медиком,  а  второй  -  адвокатом  в  Нью-Йорке;  третий,
единственный оставшийся в живых,  занимается управлением семейным капиталом.
Моя сестра развелась с  тремя мужьями и сейчас живет  в  Нью-Йорке, швыряясь
деньгами и пытаясь выглядеть вдвое моложе своих лет.
     - Понятно, понятно...
     - Вы  сможете  все узнать. Сержант Суэггер, в конечном счете вы во всем
разберетесь.
     - Боюсь, мэм, что  на  этот раз мне достался противник из гораздо более
тяжелой весовой категории. Впрочем, я буду продолжать попытки.
     - Желаю удачи.
     - Благодарю вас.
     Совершенно озадаченный, Боб  повесил трубку. Потом он открыл телефонную
книгу,  просмотрел  адреса  коммерческих  тиров и отыскал один под названием
"Бей  в  цель", находившийся  возле  аэропорта. Там  он взял раздолбанный 0,
45-дюймовый  пистолет  и  провел  целый  час,  пробивая  дырки  в  мишени  с
расстояния  в двадцать  пять  метров.  Все это  время  сыщики  тосковали  на
автостоянке и поблизости от нее.
     Когда  он вышел оттуда, оказалось, что выбор мест, где можно поесть, не
так уж велик: "Жареный цыпленок", "Пицца-хат", "Подземка" и, чуть поодаль на
шоссе, "Харди". Он остановил свой выбор на "Подземке" и не спеша направлялся
туда, когда вдруг понял, в чем было дело и куда ему теперь нужно идти.

     * * * * *

     Вскоре после трех часов  пополудни  в  зал, где происходило  совещание,
заглянул секретарь  Бонсона и сделал  знак  своему  патрону. Он сообщил, что
поступил неотложный  звонок  от команды  "Ковбой".  Бонсон  разговаривал  из
своего кабинета.
     - Он "спалил" нас.
     - Вот дерьмо.
     - Похоже, что он просек нас с самого начала.
     - Куда он делся?
     - Он  ускользнул от нас так легко, что впору  плакать.  Вошел в душевую
"Подземки" и не вышел оттуда.
     - Какой подземки, в Вашингтоне или в Балтиморе?
     -  Нет,  так  называется  забегаловка,  где  продают  сэндвичи.  На сто
семьдесят  пятой трассе  около Форт-Мид. Вошел и так  и не вышел обратно. Мы
ждали-ждали и  наконец  решили проверить. Он  давно  слинял.  Его  прокатный
автомобиль оставался на стоянке, а его самого в помине не было.
     - Дерьмо, - повторил Бонсон.
     Куда же мог подеваться ковбой? Что ему стало известно?


Глава 41


     Соларатов  знал одно  незыблемое правило, неизменно подтверждавшееся во
всех концах мира: чтобы поймать профессионала, найми профессионала.
     Следуя этому правилу, он при необходимости работал с преступниками всех
видов  и мастей, в том числе с  воздушными пиратами-моджахедами,  парижскими
апашами, браконьерами из Анголы и российскими мафиозо. Но никогда еще ему не
приходилось иметь  дела с  семнадцатилетним мальчишкой,  чьи длинные сальные
волосы прикрывала повернутая козырьком назад бейсболка, одетого в мешковатые
брюки, в которые без  труда поместились бы еще три или четыре таких же тощих
тела, и в футболку, украшенную призывом "Просто сделай это!".
     Они встретились в одном из переулков припортовой  части Нового Орлеана.
Почему  Нового Орлеана?  А  потому,  что местом  вылета  того самого  рейса,
который был указан на наклейке с чемодана Салли М., был именно этот город.
     Парень скользил навстречу Соларатову танцующей походкой, вихляясь  всем
телом, то ускоряя, то замедляя шаги в такт слышной только ему музыке в стиле
"би-боп"; его глаза были скрыты очками с зеркальными стеклами.
     - Эй, кореш, ну что, разменял?
     - Да, - ответил Соларатов. - Вы можете это сделать?
     - Как муха, Джек, - сказал мальчишка, забирая конверт, в котором лежало
десять тысяч долларов. - Нам сюда, парень.
     Они  шли  по душным  переулкам, смердевшим от  давно  не  вывозившегося
мусора:  Они  шли  мимо развалившихся  на  асфальте  людей, даже  во сне  не
выпускавших из рук бутылки; несколько раз по пути попадались кучки опасных с
виду  юнцов, одетых  почти так же, как и  проводник Соларатова, но, судя  по
всему, этого  молодого  гангстера  здесь хорошо знали, так  как  их никто не
задевал. Наконец они  свернули в задний двор, вошли в  ветхое  строение - по
виду  типичную трущобу, поднялись  по вонявшей мочой неосвещенной лестнице и
подошли  к  двери.  Она  была заперта;  ловкие руки мальчишки замелькали  по
карманам  и  выудили  из  одного  из  них  ключ. Замок,  щелкнув,  открылся.
Соларатов  проследовал за  своим провожатым в обшарпанную комнату, а  оттуда
через следующую дверь в другое  помещение, где мигала и жужжала компьютерная
аппаратура, стоившая, вероятно, не менее миллиона долларов.
     -  Привет,  Джимми!  -  сказал  другой  мальчишка,  следивший  за целым
комплектом мониторов, контролировавших все подступы  к  машинному  залу.  На
груди  у  него  висел  коротенький  автомат "кар-15" с  рожком  на  тридцать
патронов и глушителем на стволе.
     - Привет, - отозвался Джимми, и охранник отошел в  сторону,  освобождая
место хозяину.
     Джимми уселся перед клавиатурой.
     -  Ладно, - сказал он,  -  так ты  говоришь, М.  из  Нового Орлеана,  к
которому поступил телефонный звонок из Айдахо, так, что ли?
     - Совершенно верно.
     -  Путем. Теперь, что  мы делаем?  Мы  забираемся  в  учетный компьютер
телефонной компании. Все, что нужно, это код.
     - Я не знаю кода.
     - Не трепыхайся. Никаких проблем, - заявил Джимми.
     Он вызвал на экран директорию и почти сразу же нашел нужный код.
     - Откуда вы это знаете?
     - Видишь  ли, кореш, мои люди регулярно  хакают все полезные корзины. А
телефонную компанию мы хакаем трижды в неделю. Не бывает недели, когда бы мы
не знали все их коды. Ну вот, теперь просто набираем номер...
     Компьютер несколько раз прогудел, имитируя набор цифр,  затем появилась
надпись  "Соединение установлено",  и на экране возникла  таблица с мигающим
курсором; как решил Соларатов, это был указатель к системе счетов.
     -  Это  сервер "Саутерн белл",  - объяснил мальчишка. - Влезть в него -
плевое дело. Никаких проблем. Дерьмовая штука.
     Он  набрал  компьютеру  команду  провести  поиск звонков,  пришедших  в
течение прошлой недели в большой Новый Орлеан из части штата Айдахо, имеющей
код  208. Машине покорно  перебрала  свои  файлы  и  представила  список  из
нескольких сотен позиций.
     - Мемфис, - сказал Соларатов. - По нашей информации, муж когда-то водил
дружбу  с  федеральным  агентом  из  Нового  Орлеана по  фамилии  Мемфис.  Я
предполагаю,  что Салли М.  является  женой этого  агента  и  отправилась  в
Айдахо,  чтобы ухаживать  за женщиной.  Она обязательно должна звонить домой
оттуда, где спряталась. Она...
     - Эй,  парнишка, не надо так много говорить.  Не желаю слушать лишнего.
Меньше  знаешь - лучше  спишь.  Я  просто  хочу  помочь  тебе  найти  твоего
приятеля. Значит, Мемфис?
     - Мемфис, - подтвердил Соларатов.
     Но парень уже  успел найти то,  что было нужно. Николае К. Мемфис, 2132
Терри-драйв, Метарай, Луизиана, телефон 504-555-2389.
     - А  теперь  займемся  стряпней,  - сказал  Джимми. - Сейчас  я попрошу
мистера Сервера посмотреть...
     Он повозил по столу мышкой, и на экране появился новый список.
     - Вот ваш список счетов и заказов. Посмотрим, посмотрим...
     Он посмотрел.
     - Да,  да, да.  Твой  друг  мистер Мемфис  получил  входящий  звонок из
окрестностей Бойсе под вечер четвертого мая...
     Именно в этот день Соларатов стрелял в горах.
     - Три, четыре звонка из...
     - Этот номер мне не нужен. Это номер дома на ранчо.
     - Слушай, парень, я тебе уже говорил: я не хочу ничего знать.
     - Да, да, продолжайте.
     - Потом  ничего,  ничего, и вдруг трое суток  подряд по  одному  звонку
каждую ночь из 208-555-5430.
     - Вы можете точно выяснить, откуда сделан звонок?
     - Ну, сейчас посмотрим... Мы  можем добраться до  F-1, который является
первичным концентратором, и это оказывается...
     Он набрал на клавиатуре команду и немного подождал.
     - ...Это оказывается  подстанция  "Белл"  в  округе  Кастер,  в  центре
Айдахо, около города, который называется Маккай.
     -  Маккай, - повторил  Соларатов.  - Округ Кастер в центре Айдахо.  Там
есть адрес?
     - Нет, но есть F-2: 459912.
     - А это что такое?
     - Это вторичный концентратор. Столб.
     - Столб?
     - Ну да, концентратор - они часто устанавливаются на столбах, - который
находится ближе всего  к  дому, где  живут  твои друзья. Тот самый столб, от
которого  идет  провод прямо  в  дом.  Он не  может находиться  дальше чем в
тридцати  метрах  от дома, а  скорее  всего, ближе.  Они  пронумеровали  все
концентраторы. Вот так работает "Мама-Белл".
     - Я могу узнать адрес этого концентратора?
     - Не здесь. У  меня  нет отсюда  доступа к их  компьютеру.  Тебе  нужно
добраться до этой маленькой телефонной подстанции и каким-то образом хакнуть
или грабануть ее. Всего-то делов - влезть в их компьютер или в папки у них в
шкафу, найти  адрес, по которому расположен F-2 номер 459912, и ты на месте.
Никаких проблем.
     -  Я не могу работать  с компьютерами. Вы поедете со  мной. Вы сделаете
это. За большие деньги.
     - Ну да,  я  -  в Айдахо, со страхом  и  сомненьем! Это было  бы круто!
Послушай, кореш, тамошние белые  парни арестуют меня за один только мой вид.
Нет, малый, это тебе  придется делать самому. Тебе нужен этот адрес -  вот и
заберись  туда, всего-то  и делов.  Ты  запросто  можешь выкопать  адрес  из
помойки  их  сервера или  в документации  на самой  подстанции.  Заглянешь в
здание, перероешь папки и найдешь список по F-2. Можешь даже найти карту, на
которой будет обозначено F-2, врубаешься? Нет, братец, это совсем не великое
дело. Я тебе не свищу.
     -  А  может,  вы  позвоните  туда?  Напустите   им  туману  и  получите
информацию?
     -  Здесь -  в легкую. В любом крупном городе Америки -  пролетит мухой.
Здесь, если  владеешь социотехникой, то  можешь запросто вытрясти из этих ребятишек все дерьмо
до крошки.  А там... Если они услышат  голос своего  братца из места, где не
может быть никаких братьев, то, думаю, могут возникнуть  проблемы. Я не хочу
рисковать, ввязываясь в твои игрушки, дружище. А  то, что я тебе сказал, это
самый лучший путь, в натуре. Сам увидишь, это совсем не страшно.
     Соларатов мрачно кивнул.
     - Малый, ты справишься. Без проблем.
     - Без проблем, - согласился Соларатов.


Глава 42


     На    церемонии,   посвященной    вручению   дипломов   Массачусетского
технологического института, степени  доктора философии   в  различных
академических и  научных  специальностях  были  удостоены  132  человека,  и
мужчины,  и женщины. Но  главную награду как институтский стипендиат получил
лишь один, так как кроме него к этой категории никто не относился.
     Это был  высокий молодой  человек с преждевременно появившейся лысиной,
на  удивление  серьезный  и  сосредоточенный.  Вручив  ему  диплом в области
квантовой физики (тема диссертации  называлась  "Некоторые теории солнечного
излучения  в  применении  к  астронавигации"), декан  попросил  его  сказать
несколько слов. Новоиспеченный доктор с готовностью взошел  на пьедестал, но
его речь оказалась очень короткой:
     - Я хочу поблагодарить вас за тот шанс, который вы мне  предоставили. Я
получал стипендию не только на последних курсах, но даже раньше. Я происхожу
из  бедной семьи; моя мать упорно трудилась, но  так и не сумела  преуспеть.
Однако учреждения, подобные этому, -  Йельский  и Гарвардский  университеты,
Мэдисонская средняя школа -  все они отнеслись  ко мне  с большой добротой и
открыли передо мною все двери. Без вашего великодушия я не смог бы оказаться
сейчас на этом месте,  и я благодарю вас за эту честь и за вашу веру в меня.
Мне  только очень жаль, что мои родители не  могут разделить  со  мной  этот
счастливый момент. Они были очень хорошими людьми. Большое спасибо.
     Под  вежливые аплодисменты он  сошел  с  трибуны и возвратился  на свое
место,  и   процедура  -   незаинтересованному  зрителю  она  показалась  бы
бесконечной - потянулась дальше своим чередом. День в Бостоне стоял  жаркий,
на  небе  не  было  ни  облачка.  Гладкая вода в  реке  Чарльз  походила  на
потемневшую  старинную  слоновую  кость;  в  воздухе  висела  легкая  дымка,
нисколько не ослаблявшая солнечных лучей. В город приехала команда "Ориоль",
которой предстояло  сыграть  здесь  серию из четырех  матчей с  "Ред  сокс";
президент  только что объявил о новой  попытке сдержать  увеличение размеров
социальных  пособий;  международные  новости  были  мрачными:  ученых  мужей
тревожили  грядущие  выборы  в России, к  которым  с огромным  преимуществом
подходил всеобщий  любимец,  очень  плохой парень; уровень  фондового  рынка
поднялся  на  четыре  пункта.  Все это  не имело ни  малейшего значения  для
высокого  человека  в  костюме цвета хаки,  который, сидя  в последнем ряду,
наблюдал за церемонией вручения дипломов.
     Он  спокойно  дождался того момента, когда толпа наконец-то рассыпалась
на  кучки,  счастливых  докторов  обступили  родственники,  друзья  кинулись
обнимать  и  хлопать по спинам счастливцев  и в зале зазвучал нестройный хор
радостных голосов.  Тогда  он пробрался через  мельтешащую толпу к сцене,  и
лишь после  этого стало понятно, к кому  он направляется. Это  был тот самый
молодой человек, который получил главную награду.
     Некоторое  время   он  наблюдал   за   ним:  молодой  человек  принимал
заслуженные поздравления несколько пассивно  и  отвечал на них  без большого
энтузиазма.  Он  прошел  через  положенные  объятия  коллег,  профессоров  и
администраторов, но через некоторое время - вообще-то на  удивление быстро -
остался в одиночестве.  Он снял  докторскую шапочку,  перекинул  через  руку
мантию,  под  которой  оказался чрезвычайно потертый костюм,  и  двинулся  к
выходу.  У  него был  вид  вечного одиночки,  человека,  который  с  детства
предпочитает держаться подальше от центра событий и в любых ситуациях жмется
к краю,  не  любит  прямых взглядов  в  глаза или попыток сближения,  зато с
радостью  найдет убежище  в каком-нибудь  тайном знании,  будь то  квантовая
фи