-то
говорили,  и мы подходили - они замолкали, а когда я спросил в чем дело, мне
ответили: "Ты же русский!"
     Когда приехал в Москву, узнал, что меня не  утвердили в должности члена
редколлегии литературного журнала, потому что я еврей..."
     Как видите, история  была  лаконичная, но  - емкая. Она  с  разительной
наглядностью  представила   картину  уже   тогда   сложившихся   болезненных
межнациональных отношений, тщательно прикрываемую парадными лозунгами...
     В  той речи Свирский  впервые сказал  вслух и о  черносотенцах  в рядах
Союза писателей СССР.
     Речь   писателя   неоднократно  прерывалась   аплодисментами...  Однако
несмотря  на  "хеппи  энд"  именно  с  этой речи  начались  все  последующие
неприятности  Григория  Свирского.  Сперва  от  него  потребовали, чтобы  он
отрекся от  своих слов, как от клеветнических... Потом перестали печатать...
Короче говоря,  очень  скоро он понял, что  нормальной  жизни на родине  ему
больше не будет... А эмиграция тогда для российского инакомыслящего - отнюдь
не только еврейской национальности - возможна была  только в  одну страну: в
Израиль...
     Услыхав, что Свирский  уехал из Израиля в Канаду, многие его московские
приятели говорили:
     - Ничего удивительного! Такой характер! Такой вот  взрывной,  ершистый,
неуживчивый человек!
     Доля  истины в этом,  конечно, есть. Но тут  необходимо одно  небольшое
разъяснение.
     Главным   свойством  этого   неуживчивого   характера,  я  бы   сказал,
первопричиной этой  неуживчивости  была  не  какая-нибудь там склочность его
натуры, а основополагающая  черта его личности, для обозначения которой я не
могу  подобрать  никакого  другого  слова   кроме  старомодного,  уже  почти
вышедшего из употребления: донкихотство...
     (Предисловие  Б. Сарнова к  первому изданию  в Москве романа  "ПРОРЫВ",
1992.)
     Насколько известно, - добавлю от себя, как  составитель "странички", по
намеченным  Григорием   СВИРСКИМ   этническим   границам,  границам  стойкой
неприязни  одного  народа  к  другому,  порой перерастающей  в  ненависть, и
раскололся спустя  четверть века  нерушимый Советский  Союз. История,  таким
образом, свидетельствует,  что  русский писатель Григорий Свирский отнюдь не
был  Дон  Кихотом,  каким  его считали опасавшиеся за  его  жизнь  советские
литераторы, задаривая коллегу чугунными и деревянным Дон Кихотами. Теперь уж
ясно, что он  выступил с крайне рискованным для него пророчеством, сбывшимся
с  абсолютной точностью.  Еще все  можно было бы  в  нашей многонациональной
стране исправить, если бы...Увы! Судьба пророков во все века известна.

     ЕФИМ ЭТКИНД:
     "... Что такое высшее ораторское искусство? Это искусство сказать все и
не попасть в Бастилию в стране,  где не разрешается говорить  ничего"  Аббат
Гальяни. Письмо от 24 сентября 1774 года.
     Этим эпиграфом начал свое предисловие к  лондонскому изданию "На Лобном
месте" Е. Эткинд.
     "... Григорий Свирский знал, на что идет, говоря своим собратьям правду
безо всяких обиняков. Заявляя  открыто, что в наступившем 1968 году писатель
"принижен,  ограблен  в  самом  главном  -   в  праве  выступать  со  своими
сокровенными мыслями и чувствами..." Да, Свирский еще  и потому вправе,  что
не дожидался безопасности, а начал свою  речь - под огнем. Там, где хозяин в
зале  - генерал госбезопасности Ильин, где улюлюкает черная сотня, там не до
риторики; эти обстоятельства  "не читки  требуют  с актера,  а полной гибели
всерьез". В своей книге Свирский с восхищением говорит о подвиге Константина
Паустовского, Владимира Померанцева, Александра Галича, Виктора Некрасова...
Я  назову  еще Григория  Свирского:  копию  его  речи читали  во всех концах
Советского Союза  и  радовались  не только  мужеству  оратора,  но и  победе
справедливости..."
     АЛЕКСАНДР БОРЩАГОВСКИЙ:
     "...  Свирского  изгоняли,  выталкивали   из  страны,  которую  он  так
мужественно,  смело отстаивал  на  фронте.  Изгоняли цинично  и  жестоко, по
испытанной  уже  тогда  методе травли и клевет,  а  он  от  деда-прадеда, от
суровых испытаний фронта не так был скроен, чтобы терпеть унижения.
     Свирский уехал. Канул в чужой мир. Оказался там -  безъязыкий,  в самых
трудных условиях существования.  Мелькали годы (или  влачились жестоко!),  и
все чаще возникали свидетельства его упорного  писательского  труда, вопреки
всем сложностям и скитаниям по странам и континентам. Изредка мы прочитывали
его книги, изданные в Лондоне и Нью-Йорке, в Париже и в Монреале,  в Израиле
и в Японии,  книги  на русском и  переведенные с  родного русского на многие
языки мира.
     Но вот  московское  издательство "КРУК" выпустило его  трилогию  "ВЕТКА
ПАЛЕСТИНЫ.  Еврейская трагедия  с русским акцентом"... События  трилогии  не
замкнуты рамками одной  семьи или рода,  и  главное в  ней  нe  национальная
проблематика,  а  жизнь  и   судьба  мира,   будущее  которого   может  быть
благополучно только в общности, а не в религиозном противостоянии..
     А только  что вышла из  печати  и  новая книга Григория  Свирского  "На
Лобном месте, литература нравственного сопротивления".  Книга эта - поистине
уникальна...  Она адресуется  прежде  всего... людям  мыслящим, способным  к
восприятию глубинных процессов литературы".
     Александр Борщаговский. "Вечерний Клуб" N°28, 16 июля 1998.

     Григорий Свирский:
     Но  это  произошло через  четверь века.  А тогда...  Цензоры  от страха
обезумели. Набор всех моих книг был за одну ночь, во всех типографиях СССР и
ГДР,  рассыпан.  В  Лейпциге рассказ  "Король  Памира"  о пограничном шофере
выдирали  из стотысячного  тиража по листочку... В Москве  заново  проверяли
новые издания: не упомянут ли где опальный?.. Не проскочило ли имя?
     "Григорию  Свирскому  перекрыли   кислород",  -  академически  спокойно
заключил в своих недавних мемуарах бывший зам. Министра КГБ СССР.
     Документ ЦК КПСС  от января 1972 года об изгнании Григория Свирского из
страны уже известен читателю  из биографии писателя.  Повторим  здесь  - для
истории -  лишь имена государственных сатрапов, изгнавших русского  писателя
из России, за которую он воевал:
     Председатель КГБ: Ю. Андропов
     Секретари ЦК:
     М. А.  Суслов, А. П. Кириленко,  П. Н. Демичев,  И. В. Капитонов, А. Н.
Шелепин, К. Ф. Катушев.

     Немало мне  попортил нервы мой  старый друг  и наставник АЛЕКСАНДР БЕК,
замечательный  человек и  писатель. Когда ЦК запретило  все  мои  книги, и я
понял, что пора уезжать, он при каждой встрече предупреждал:
     "Гриша. Тебя никогда не выпустят. Если  ты тут говорил такое, что же ты
скажешь там?!"
     Когда, наконец, овир выдал мне "разрешение", и я купил билет на самолет
Москва-Вена , естественно, тут же позвонил исстрадавшемуся добряку.
     Александр  Бек  примчал  тут  же  (жили  рядом), повертел  мой билет  и
заключил  твердо: "Не выпустят!! Гриша,  я пережил гибельный 37-ой год, я их
хо-ро-шо знаю?."
     - А - билет?!!
     -  Гриша, мы тебя проводим, помашем ручками, но  что им мешает посадить
самолет в Киеве?

     Парижский   трибунал.    Документы   международного   процесса   против
национальной политики СССР...
             (март-апрель 1973 года)


ПОД СУДОМ ТРИБУНАЛА СОВЕТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ.

     Свидетели  обвинения Лауреат Нобелевской премии  Президент Рене КАССЕН,
Главный раввин Франции КАПЛАН, писатель Григорий СВИРСКИЙ и другие.

     РАСИСТСКАЯ ФАЛЬШИВКА ИЗ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.

     Советское  Информационное  Агентство  в  Париже  уличено  в  преступном
распространении ложных сведений. Пытаясь обличить политику  Израиля,  журнал
"СССР" --  орган Советского  Посольства  в Париже опубликовал клеветническую
статью  -- "Школа мракобесия", на основании которой ЛИКА (международная лига
по борьбе  с  антисемитизмом и расизмом) вызвала на суд редакцию  указанного
журнала с  обвинением в пропаганде расовой ненависти. Адвокаты ЛИКА-- Роберт
Бадинтерн и Жерар  Розенталь прибегли при этом к сенсационному свидетельству
писателя Григория  Свирского  --  участника  второй  мировой  войны в  рядах
Советскою Армии.

     (L'Express, 2-8 апреля 1973 Париж)

     "В СССР ВЕЛИКОДЕРЖАВНЫЙ ШОВИНИЗМ ОКАЗАЛСЯ СИЛЬНЕЕ УЧЕНИЯ МАРКСА"

     Русский  писатель Григорий  Свирский...  против  господина  ЛЕГАНЬЕ  --
главного  редактора  журнала  "СССР",  издаваемого  Советским Информационным
Агентством в Париже.

     Возможно,  что  читателям  газеты  "Le Monde"  уже  известно содержание
бичующей речи Свирского против цензуры, произнесенной на  собрании советских
писателей 16 января  1968  г., речи, из-за которой  Свирский был исключен из
Коммунистической партии три месяца спустя (см. Le Monde от 28 и от 29 апреля
1968 г.). Но отметим  при этом, что  он протестовал  уже тремя  годами ранее
против государственного антисемитизма и угнетения национальных меньшинств, и
что на западе этот протест остался незамеченным..."

     ("Le Monde". 8-9 апреля 1973)

НЕСЛЫХАННОЕ ДЕЛО ВО ФРАНЦУЗСКОМ СУДЕ

     Бюллетень  Советского  Посольства  в  Париже  опубликовал антисемитскую
статью, пользуясь материалами, опубликованными в царской России в 1906 году.

     "Французская  пресса  еще  никогда не публиковала  столь антисемитского
текста" -- вот общее мнение всех французских газет no поводу статьи "Израиль
--  школа мракобесия", напечатанной в  журнале  "СССР" --  органе Советского
Посольства  в Париже. Под  предлогом обличения  политики Израиля эта  статья
является в действительности  клеветой на весь еврейский народ  на  основании
злостно искаженных текстов религиозных книг...

     Процесс  является первым в истории применением закона  от  первого июня
1972  года.  На  приговор  суда, который будет вынесен в  будущий  вторник в
семнадцатой камере Парижского Гражданского Суда,  отзовется с волнением  все
общественное  мнение  Франции,   т.к.  причиною  дела   является   поступок,
вызывающий чувства презрения, стыда и  недоумения, -- так  пишет о  процессе
Парижская  газета "Ле  Монд".  Надо отметить, что  все это грязное дело  нас
многому научит, и что его следует принять всерьез по двум важным причинам:

     Первым  делом из-за источников пропаганды,  а во-вторых  --  из-за  тех
комментариев к процессу,  которые были опубликованы в  Бюллетене  "СССР"  21
марта,через  шесть  месяцев   после  появления  статьи   "Израиль  -   школа
мракобесия".

     Дело касается  странных  "пояснений",  которые не разъясняют,  а только
затуманивают сущность  дела.  Утверждая, что "Бюллетень" вовсе не  занимался
антисемитской   пропагандой,   и,   признавая   "недопустимыми"   обобщения,
явствующие из статьи, вызвавшей процесс, автор  "пояснений" заявляет, что  в
тексте "Израиль -  школа  мракобесия"  все  якобы  основано  на оригинальных
текстах  еврейских  религиозных писаний. Но  случилось  неожиданное  и почти
театральное  событие: на  суд  явился  писатель  Григорий  Свирский,  бывший
авиатор Советской армии,  с доказательствами того, что антисемитская статья,
опубликованная органом Советского посольства в Париже, ничуть не  использует
какие-либо религиозные  материалы, а  точно копирует  отнюдь не  религиозную
книгу некоего  Россова, опубликованную  в  Санкт-Петербурге  в  1906-ом году
перед  кровавыми  погромами  на  юге  России.  Название  книги -- "Еврейский
Вопрос".   Под   главным   заголовком   красуется   следующая   надпись:  "О
невозможности предоставлении полноправия евреям".

     Но сравним оба текста -- старый и новый: --

     Текст советского бюллетеня "U.R.S.S.", Paris, 22.9.19/2, р. 9. {Перевод
с французского)
     Текст черносотенца Россова (Санкт-Петербург. 1906), стр. 15.

     1)  "Мир   принадлежит  сынам  всемогущего  Еговы,  причем   они  могут
пользоваться любой маскировкой. Все  имущества  инаковерующих принадлежат им
лишь до времени, до момента их перехода во  владение "избранного  народа". А
когда избранный народ станет многочисленнее всех других народов, "Бог отдаст
их ему на окончательное истребление"."

     1) "Мир, по учению Шулхан-Аруха, должен принадлежать евреям и  они, для
удобства обладания этим миром, могут надевать на себя "какие угодно личины".
Собственность "гоев" принадлежит им только временно, до перехода в еврейские
руки. А когда еврейский народ будет превышать численностью другие народы, то
"Бог отдаст им всех на окончательное истребление".

     2)  "Вот  конкретные  правило,  определяющие  отношения иудеев ко  всем
другим людям, презрительно именуемых ими "гоями", "акумами" или "назореями".

     2)  "Вот  буквальные  правила из некоторых  параграфов  "Шулхан-Арука",
опредепящие  отношения  евреев к  гоям,  акумам  или наза-реям (эти названия
означают христиан-иноверцев)."

     3)  "Акумы  не  должны  считаться  за  людей"  (Орах-Хайим,  14,32, 33.
39,55,193)

     3)  "Акумы  не  должны  считаться   за  людей"  (Орах-Хайим,   14,  32,
33,39,55,193).

     4) "Иудею  строго  запрещается спасать  от  смерти акуна, с  которым он
живет в мире."

     4)  "Еврею  строго запрещается спасать от смерти (положим-утопает) даже
такого акума, с которым он живет в мире."

     5) "Иудею воспрещается лечить акума даже  за деньги, но ему дозволяется
испытывать на нем действие лекарств." (Иоре-Дея, 158).

     6)  "Когда  иудей  присутствует  при  кончине  акума,  он должен  этому
радоваться." (Иоре-Дея, 319,5)

     5) "Согласно с этим, запрещено  еврею лечить  акума даже за  деньги, но
"дозволено  испытывать на нем  лекарство -- полезнс ли  оно"  (или вредно?).
(Иоре-Дея)

     6) "Когда еврей присутствует при смерти акума, должен радоваться такому
событию" (Иоре Дея, 340,5)

     [b]7) "Уделять что-нибудь  хорошее  акуму  или  дарить акуну что-нибудь
является великим святотатством.  Лучше  бросить  кусок мяса собаке, чем дать
его гою."

     7)  "Уделить что-нибудь хорошее  на  долю акума или  дарить  что-нибудь
акуму считается больший  грехом. Лучше бросить кусок мяса  собаке, чем  дать
его гою".

     Хошен-га-мишнсп-, 156, 8) "Однако,  дозволяется давать милостыню бедным
акумам  или навещать их  больных,  чтобы они  могли  думать, будто иудеи  их
добрые друзья. (Иоре-Дея," 151,12)

     X.  Мишнат, 156,  7).  "Однако можно  иногда  подавать милостыню бедным
акумам или навещать их больных,  чтобы они могли думать, будто еврей-хорошие
друзья для них". (Иоре-Дея 151,12)
     ----------------------------------------------------------------

     Подобные  отрывки, как читатель  увидит из  сопоставления  на следующих
страницах оригиналов, идентичны  не только по духу, концентрации  ненависти,
не  только  по  содержанию  и  стилю,  но  даже  по  расположению  цитат.  И
черносотенец Россов,  и "Бюллетень"  Советского посольства цитируют "древние
источники", к примеру,  в таком порядке: "Орах Хаим", 14, 32, 33, 55, 193...
Слова  "древние источники" взяты в ковычки, потому что и Россов и "Бюллетень
СССР"  цитируют не сами древние тексты,  а их  перевод на русский, сделанный
известным  России  черносотенцем   Шмаковым.   Шмаков  не  только  перевирал
оригинал,  но и  добавлял от  себя целые  абзацы. Скажем, в  древнем  тексте
сказано (Закон N°1):  "...  даже отдавать  под  заклад или на хранение акуму
верхнее  платье  с  кистями (т.е.  предмет культа.  Г.С.)  воспрещается,  за
исключением разве того случая, когда оно дано на короткое время."

     В  переводе  Шмакова  добавлено:  нельзя  отдавать,  т.к.  "акум  может
обмануть еврея, говоря, что он тоже еврей. Если бы тогда еврей доверился ему
и один отправился бы с ним путешествовать, то акум убил бы его."

     Закон N°2: "Все, что еврею по  обряду необходимо для богослужения, как,
например, упомянутые выше кисти и т.п. может изготовлять только еврей, а  не
акум".  Шмаковым добавлено:  "...акумы же не должны рассматриваться евреями,
как люди"... И сноску  приписал Шмаков, чтобы  не сомневались: "Шулхан Арух,
Орах Хаям, 14, 1."

     Фальсификация Шмаковым древних текстов исследована многими  учеными,  в
том  числе Н. А. Переферковичем (изд. "Разум", С. Петербург, 1910 г.). Автор
статьи в  "Бюллетене  СССР",  как  видим, в  самые древние  тексты  даже  не
заглянул.  Опирался  исключительно  на  Россова,  который, в  свою  очередь,
исходил из "новейшего перевода"  Шмакова. вдохновителя  большинства кровавых
погромов в России начала века.

     Г.С.


     Приведенные  отрывки достаточно  красноречиво указывают на  то,  какими
источниками пользовалось Советское посольство в Париже.

     При этом следует заметить, что  в вопросе пропаганды расизма существуют
и  другие  аспекты,  находящиеся в силу  вещей вне компетенции  французского
судопроизводства. Статья "Израиль - школа мракобесия" была опубликована, как
известно,  22 сентября 1972  года, но  другие подобные тексты,  также  якобы
почерпанные  из "религиозных источников" и содержащие  те же едва измененные
фразы Россова  были  напечатаны  по  инициативе "Агентства  Печати  Новости"
одновременно в Лондоне и  в Риме (в первом случае 11 октября 1972 года, а во
втором  случае  -- 12  октября того же года). Неважно,  писал  ли эти тексты
Занденерг  в Париже, Хабибеллин в Лондоне или Ребров в Риме, -- все равно их
автора зовут совсем  иначе,... -- важно  то, что судебное  дело  в Париже по
всей  вероятности  нарушило чьи-то планы  организации антисемитской агитации
крупного   международного  масштаба.  Недаром   господин  Бодинтер,  адвокат
Общества ЛИКА, заметил  в связи  с  процессом:  "Грустно,  что подобное дело
исходит из России и радостно то, что осуждение происходит во Франции"...

     "Все это служит распространению темной и дикой ненависти к евреям. Этим
отвратительным делом заняты не только негодяи из "Черной сотни"... миллионы,
миллиарды рублей уходят на это дело отравления народного сознания"...

     Автор  этого  текста --  Ленин.  И  грустно, что  Советский Союз учится
теперь не у Ленина, а у Россова."

     ("Le Soir", 22-24 апреля 1973)


     "...  Доказательства  вызвали  сенсацию. Виднейшие  французские  газеты
опубликовали выступление Свирского на суде.

     "У антисемитов нет воображения" -- писала газета "Ле Монд..."

     "Интересно  отметить  поведение коммунистической  газеты "Юманите". Она
опубликовала отчет о суде, но без свидетельских показаний Свирского."

     ("Давар". 29.4.73 г., Израиль.)



     Из официальных документов Парижского Трибунала (март-апрель 1973 г.)

     (Перевод с французского)

     ДЕВЯТАЯ СТРАНИЦА ОТЧЕТА О СУДЕБНОМ СЛЕДСТВИИ

     "В  ходе  процесса  Суд  принял  во  внимание следующие  соображения  и
обстоятельства настоящего дела:

     Ложное утверждение  статьи  бюллетеня  "СССР"  о  том, что  "иудеи"  не
считают   людьми   инаковерующих,  ложное  утверждение,  которое   порождает
ненависть к еврейскому народу и  способствует исключению евреев  из общества
других людей,

     свидетельства и  доказательства того, что  расовая клевета являлась уже
неоднократно стимулом преследований и массовых убийств".

     Заявление  Рене Кассена, Нобелевского  лауреата,  о  том, что Советский
Союз  подписал  в  1965 году Декларацию  Прав  Человека  и Гражданина  и Акт
соглашения о борьбе с дискриминацией".

     Заявления Григория Свирского  и  его  доказательства того, что  статья,
опубликованная в журнале "СССР", есть  ничто иное, как едва измененная копия
книги  Россова,  изданной  в  Петербурге  в  1906 году  перед  началом серии
погромов, под названием "Еврейский Вопрос".

     Заявления Гастона Моннервиля, обратившего внимание Трибунала на то, что
т.н.  "Сионские Протоколы" (они лежат в основе утверждений Россова) являются
опасным, ведущим к преследованиям текстом".

     Всесторонне рассмотрев вопрос, суд вынес нижеследующий приговор.

     ПРИГОВОР Парижского трибунала

     (На заключительном заседании, имевшем место 24 апреля 1973 года)