е  Японии
может  быть  объяснено  тем  фактом,  что  сосредоточение  сил  должно  быть
осуществлено без помех и нападение должно произойти внезапно".
     Из японских архивов явствует, что правители Токио уклонялись от  ответа
на этот непростой немецкий вопрос. Когда, например,  19  августа  посол  Отт
спросил у заместителя японского министра иностранных дел о вступлении Японии
в войну с Россией, последний ответил,  что  "для  Японии  предпринять  такое
дело, как нападение на Россию,  весьма  серьезный  вопрос,  который  требует
всестороннего обдумывания".  Когда  30  августа  Отт  в  состоянии  крайнего
раздражения спросил у министра иностранных дел адмирала Тойоды "Возможно  ли
участие Японии в русско-германской войне?", адмирал ответил: "Япония  сейчас
усиленно готовится к этому, но для завершения приготовлений потребуется  еще
какое-то время". - Прим. авт.}.

       Избегать инцидентов с Соединенными Штатами

     В то время как Япония по-прежнему упорно отказывалась помогать  Гитлеру
таскать каштаны  из  огня  в  России,  поскольку  у  японцев  жарились  свои
собственные каштаны, для Германии было особенно важно  удержать  Соединенные
Штаты от вступления в  войну  до  разгрома  Советского  Союза,  который,  по
убеждению фюрера, должен был произойти до наступления зимы.
     На немецком  военно-морском  флоте  давно  роптали  по  поводу  решения
Гитлера,  запрещавшего  флоту  мешать  американским  поставкам  в  Англию  и
реагировать на возрастающую враждебность  американских  боевых  кораблей  по
отношению к немецким подводным лодкам и надводным кораблям, действовавшим  в
Атлантике. Нацистские адмиралы, видевшие значительно  дальше,  чем  способен
был видеть их фюрер, мысли которого оказались  прикованы  к  суше,  почти  с
самого начала войны считали неизбежным  вступление  в  нее  США  и  убеждали
своего верховного главнокомандующего готовиться  к  этому.  Сразу  же  после
падения Франции, в июне 1940 года,  адмирал  Редер,  поддержанный  Герингом,
принялся убеждать Гитлера захватить не только Французскую  Северную  Африку,
но и - что было более важно - острова в Атлантике,  в  том  числе  Исландию,
Азорские и Канарские  острова,  чтобы  упредить  их  оккупацию  Соединенными
Штатами. Гитлер выразил заинтересованность  в  этом,  но  сначала  он  хотел
вторгнуться в Англию и завоевать Россию. А потом он займется  самонадеянными
американцами, чье  положение  станет  безнадежным.  В  совершенно  секретном
меморандуме  майора   фон   Фалькенштейна,   офицера   генерального   штаба,
раскрываются взгляды, которых придерживался по этому вопросу Гитлер в  конце
лета 1940 года: "В настоящее время фюрер занят вопросом оккупации островов в
Атлантике, имея в виду ведение войны против Америки в более  позднее  время.
Соображения по этому вопросу излагаются ниже".
     Следовательно,  вопрос  заключался  не  в  том,  намеревается  или   не
намеревается Гитлер начать войну против Соединенных Штатов, а в  том,  когда
он решит ее начать. К следующей весне эта дата стала вырисовываться в голове
фюрера более конкретно. 22 мая 1941 года адмирал Редер совещался с верховным
главнокомандующим и с сожалением доложил, что военно-морской флот  "вынужден
отказаться от мысли захватить Азорские острова". У  него  для  этого  просто
недостаточно сил. Однако к этому  времени  Гитлер  был  настроен  поддержать
данный проект, как явствует из конфиденциальных записей Редера:
     "Фюрер все еще поддерживает мысль осуществить захват Азорских  островов
для того, чтобы авиация дальнего действия могла  действовать  оттуда  против
США. Такая необходимость  может  возникнуть  к  осени"  {У  немцев  не  было
бомбардировщиков  дальнего  действия,  способных  долетать  -  и  тем  более
возвращаться - до американского побережья с Азорских  островов,  и  подобные
расчеты Гитлера являются признаком деформации  его  мышления,  поскольку  он
принимал желаемое за действительное. - Прим. авт.} (то  есть  после  падения
Советского Союза).
     Тогда наступит очередь Соединенных Штатов. Это он дал совершенно  четко
понять адмиралу Редеру во время встречи с ним спустя два  месяца,  25  июля,
когда наступление  в  России  развивалось  полным  ходом.  "После  восточной
кампании, - записал Редер,  -  фюрер  намеревается  предпринять  решительные
действия против США". Но до тех пор, как подчеркивал Гитлер в беседе с шефом
военно-морского флота, необходимо  "избежать  объявления  войны  Соединенным
Штатам... учитывая интересы армии, которая втянута в тяжелые бои".
     Редера такая позиция не удовлетворяла.  В  его  дневниковых  записях  о
встречах  с  Гитлером,  с  которыми  можно  ознакомиться  в   числе   прочих
захваченных  документов,  просматривается   все   усиливающееся   нетерпение
адмирала из-за тех  ограничений,  которые  фюрер  ввел  для  военно-морского
флота. При каждой встрече с фюрером адмирал пытался переубедить его.
     В начале года, а именно 4 февраля, Редер передал Гитлеру меморандум,  в
котором военно-морской флот выражал  серьезные  опасения  по  поводу  пользы
американского нейтралитета для Германии. Фактически адмиралы утверждали, что
вступление Америки в войну могло бы даже оказаться  "выгодным  для  немецких
военных усилий", если Япония при этом  вступит  в  войну  на  стороне  стран
тройственного  пакта.  Однако  на  нацистского  диктатора  эти  доводы,   не
произвели должного впечатления.
     Редер был сильно разочарован. Битва за Атлантику в  полном  разгаре,  а
Германия ее не выигрывает. Американские поставки по ленд-лизу потоком шли  в
Англию. Служба  сопровождения  конвоев  все  больше  затрудняла  эффективные
действия немецких подводных лодок. На все это  Редер  неоднократно  указывал
Гитлеру, но безрезультатно. 18 марта он опять был на докладе у  фюрера,  где
сообщил, что американские боевые корабли  эскортируют  американские  конвои,
следующие в Англию, до самой Исландии. Он требовал полномочий на атаку таких
кораблей без предупреждения. Он просил предпринять  что-то,  чтобы  упредить
захват  американцами  плацдарма  во  Французской  Северной   Африке.   Такая
возможность, доказывал адмирал, "является самой  опасной".  Гитлер  выслушал
его и заверил, что он обсудит эти вопросы с министерством  иностранных  дел,
что было одним из способов отделаться от гросс-адмирала.
     На протяжении всей  весны  и  начала  лета  Гитлер  откладывал  решение
вопросов, выдвигаемых военно-морским командованием. 20 апреля  он  отказался
выслушать просьбы Редера о "ведении  войны  против  торговых  кораблей  США,
согласно морскому призовому праву".
     Первое столкновение между американскими и немецкими  боевыми  кораблями
было зарегистрировано 10 апреля, когда американский эсминец "Ниблак" сбросил
глубинные  бомбы  на  немецкую  подводную  лодку,  по  некоторым   признакам
готовившуюся к атаке. 22 мая Редер снова побывал в Бергхофе и вручил длинный
меморандум, в котором предлагались контрмеры в ответ на недружественные акты
президента Рузвельта, но и на этот раз верховный  главнокомандующий  остался
непреклонен.
     "Фюрер, - писал Редер, - считает, что президент Соединенных Штатов  еще
не пришел к определенному решению. Ни при  каких  обстоятельствах  фюрер  не
хочет спровоцировать инциденты, которые послужили бы поводом для  вступления
Соединенных Штатов в войну".
     Основания избегать таких инцидентов становились еще более серьезными  с
началом кампании против России, и 21 июня, за день  до  наступления,  Гитлер
подчеркнул это во время разговора с Редером. Гросс-адмирал нарисовал  фюреру
красочную картину, как подводная  лодка  "U-253",  обнаружив  в  объявленной
Германией зоне блокады в Северной Атлантике американский  линкор  "Техас"  и
сопровождавший его  эсминец,  "преследовала  их  и  пыталась  атаковать",  и
добавил, что, "когда речь идет о Соединенных  Штатах,  твердые  меры  всегда
более действенны, чем явные уступки". Фюрер согласился с ним в принципе,  но
способ  действий   отверг   и   еще   раз   сделал   внушение   командованию
военно-морского флота.
     "Фюрер подробно поясняет, что, до  тех  пор  пока  проводится  операция
"Барбаросса",  он  хочет  избежать  каких  бы  то  ни  было   инцидентов   с
Соединенными Штатами. Через несколько недель обстановка проясниться и  можно
ожидать благоприятного воздействия на США  и  Японию.  Америка  будет  менее
склонна вступить в войну  ввиду  усиливающейся  угрозы  со  стороны  Японии.
Поэтому, если возможно, в следующие недели все атаки  на  боевые  корабли  в
зоне блокады следует прекратить".
     Когда Редер начал было доказывать, что ночью трудно отличить  вражеский
боевой корабль от нейтрального, Гитлер оборвал  его,  распорядившись  отдать
новый приказ избегать инцидентов с Соединенными Штатами. В результате  этого
гросс-адмирал той же ночью направил всем боевым кораблям приказ,  отменяющий
нападения на любые боевые корабли внутри или вне зоны блокады, если не будет
со всей  определенностью  установлено,  что  обнаруженный  корабль  является
английским. Аналогичный приказ был  отдан  и  люфтваффе.  9  июля  президент
Рузвельт объявил, что американские войска берут на себя  оккупацию  Исландии
взамен англичан. Берлин отреагировал на это бурно и  немедленно.  Риббентроп
телеграфировал в Токио: "Вторжение американских войск в поддержку Англии  на
территорию, которая была официально объявлена нами районом боевых  действий,
само по себе является агрессией против Германии и Европы".
     Редер поспешил в Вольфшанце, откуда фюрер руководил  своими  армиями  в
России. Он хотел получить конкретный ответ относительно того, "рассматривать
оккупацию Исландии Соединенными Штатами  как  вступление  в  войну  или  как
провокационный акт, который следует игнорировать". Что касается командования
немецкого военно-морского флота, то оно рассматривало высадку американцев  в
Исландии как акт войны и в своем меморандуме на  двух  страницах  напоминало
фюреру о всех актах "агрессии" против Германии,  совершенных  правительством
Рузвельта. Более того, военно-морской флот потребовал предоставить ему право
топить американские грузовые суда в конвоях и атаковать американские  боевые
корабли, если обстановка этого потребует {Здесь необходимо отметить, что  на
суде в Нюрнберге адмирал Редер утверждал, будто сделал все возможное,  чтобы
не спровоцировать вступление США в войну. - Прим.  авт.}.  Гитлер  отказался
удовлетворить требования флота.
     "Фюрер объяснил, - говорится в докладной Редера о совещании у  Гитлера,
- что он  больше  всего  стремится  отодвинуть  на  месяц-другой  вступление
Соединенных Штатов в войну.  С  одной  стороны,  Восточная  кампания  должна
продолжаться при активном участии всех военно-воздушных сил... которые он не
хочет отвлекать даже частично; с другой стороны,  победоносная  кампания  на
Восточном фронте будет иметь огромное влияние на всю обстановку и, вероятно,
на позицию Соединенных Штатов. Поэтому  в  настоящее  время  он  не  намерен
вносить изменения в ранее данные указания и хочет быть уверен, что не  будет
допущено инцидентов".
     Редер принялся было доказывать,  что  его  командиры  не  должны  нести
ответственность, если "по ошибке" нанесут удар  по  американским  судам,  но
Гитлер  ответил,  что  по  крайней  мере   в   отношении   боевых   кораблей
военно-морской флот обязан  "устанавливать  наверняка",  что  это  вражеские
корабли, прежде  чем  их  атаковать.  Чтобы  быть  уверенным,  что  адмиралы
правильно его поняли, фюрер издал 19  июля  специальный  приказ,  в  котором
подчеркивалось, что "в расширенной зоне операций американские торговые суда,
будь то одиночные либо в составе английского или  американского  конвоев,  и
опознанные как таковые еще до  применения  оружия,  не  должны  подвергаться
нападению".  В  пределах  зоны  блокады,   которая   была   также   признана
Соединенными Штатами, американские корабли могли подвергаться нападению,  но
Гитлер специально оговорил  в  своем  приказе,  что  эта  военная  зона  "не
включает  в  себя  морской  маршрут  США  -  Исландия"  (подчеркнуто   самим
Гитлером).
     Но "ошибки", как сказал Редер, обязательно должны были происходить.  21
мая подводная лодка  потопила  американское  грузовое  судно  "Робин  Моор",
следовавшее в Южную Африку, за пределами объявленной немцами  зоны  блокады.
Еще два американских торговых судна  были  торпедированы  к  концу  лета.  4
сентября немецкая подводная лодка выпустила  две  торпеды  по  американскому
эсминцу "Грир", но  оба  раза  промахнулась.  Спустя  неделю,  11  сентября,
президент Рузвельт отреагировал на эту атаку в своей речи, сообщив, что  дал
приказ военно-морскому флоту "стрелять без предупреждения",  и  предупредил,
что боевые корабли держав оси, входящие в американскую зону обороны,  делают
это "на свой страх и риск". Эта речь привела Берлин в ярость.  В  нацистской
печати Рузвельта стали изображать как "поджигателя  войны  номер  один".  На
Нюрнбергском  процессе  Риббентроп   говорил,   что   "Гитлер   был   сильно
взволнован". Однако к 17 сентября -  к  моменту  прибытия  Редера  в  ставку
Вольфшанце на Восточном фронте, где гросс-адмирал  намеревался  настоять  на
решительных мерах в ответ на приказ Рузвельта "стрелять без предупреждения",
фюрер успокоился. На отчаянные просьбы адмирала снять наконец для  немецкого
военно-морского  флота  запрет  на  атаки  американских  кораблей  верховный
главнокомандующий вновь ответил твердым "нет".
     "Поскольку, очевидно, в конце сентября произойдут  решающие  события  в
русской кампании, - писал Редер о беседе с  Гитлером,  -  то  фюрер  требует
принять меры, чтобы избежать  любых  инцидентов  в  войне  против  торгового
судоходства примерно до середины октября. Поэтому командующий военно-морским
флотом и командующий подводным флотом адмирал Дениц сняли свои  предложения.
Командирам  подводных  лодок  придется  сообщить  причины,  по  которым   им
необходимо   временно   руководствоваться    старыми    приказами".    Ввиду
складывавшихся  обстоятельств  Гитлер  вел  себя  с  непривычной  для   него
сдержанностью. Однако, по общему признанию, молодым  офицерам  -  командирам
подводных лодок, действовавшим в бурных водах Северной Атлантики и постоянно
чувствовавшим  на  себе  изматывающую,  все  более  эффективную   английскую
противолодочную борьбу, в которой  иногда  участвовали  американские  боевые
корабли, становилось все труднее  себя  сдерживать.  В  июле  Гитлер  заявил
Редеру; что не станет привлекать к ответу командира подводной лодки, если он
потопит американское судно  "по  ошибке".  9  ноября  в  своем  традиционном
ежегодном обращении к нацистской старой гвардии в небезызвестной  мюнхенской
пивной он ответил Рузвельту.
     "Президент Рузвельт приказал своим кораблям немедленно открывать  огонь
по немецким кораблям, как только они их заметят.  Я  отдал  приказ  немецким
кораблям не открывать огня,  когда  они  заметят  американские  корабли,  но
обороняться, если они подвергнутся  нападению.  Я  отдам  под  суд  военного
трибунала любого немецкого офицера, если он не станет защищаться".
     13 ноября он издал новую  директиву,  в  которой  немецким  кораблям  и
подводным лодкам  предписывалось  по  возможности  избегать  столкновений  с
американскими боевыми кораблями, но в то же время  защищаться  от  вражеских
атак.
     Они, конечно, это уже делали. В ночь на 17 октября американский эсминец
"Керни", оказывая помощь конвою, подвергшемуся нападению немецких  подводных
лодок, забросал одну из них глубинными  бомбами.  Подводная  лодка  ответила
торпедной атакой. В результате были убиты одиннадцать  членов  экипажа.  Это
были первые  американские  потери  в  необъявленной  войне  против  Германии
{"История зафиксировала,  кто  первым  открыл  огонь",  -  заявил  Рузвельт,
коснувшись этого инцидента в своей речи  в  день  военно-морского  флота  27
октября. Объективности ради следует заметить, что, бросая  глубинные  бомбы,
США  первыми  открыли  огонь.  Согласно   секретным   материалам   немецкого
военно-морского флота, это был не первый  случай.  Официальный  американский
военно-морской историк подтверждает, что  еще  10  апреля  эсминец  "Ниблак"
атаковал подводную лодку  глубинными  бомбами  (см  Морисон  С.  Е.  История
военно-морских операций США во второй мировой войне, т 1,  с  57).  -  Прим.
авт.}.
     Вскоре последовали  и  другие.  31  октября,  сопровождая  конвои,  был
торпедирован и затонул американский эсминец "Рубен Джеймс"; при этом погибло
100 человек из 145 членов экипажа и все семь офицеров. Таким образом,  война
началась задолго до ее формального объявления.

       Япония начинает собственную игру

     Как мы убедились, Гитлер определил роль  Японии  -  удерживать  США  от
вступления в войну, по крайней мере в ближайшее время. Он  знал,  что,  если
Япония захватит Сингапур и станет  угрожать  Индии,  это  не  только  явится
жестоким  ударом  по  англичанам,  но  и  отвлечет  внимание  Америки  -   и
определенную часть ее усилий - с Атлантики на Тихий океан. Даже  после  того
как он принялся упрашивать японцев напасть на Владивосток, он  усматривал  в
этом не только средство помощи Германии в разгроме  России,  но  и  средство
дальнейшего  давления  на  Соединенные  Штаты   в   целях   сохранения   ими
нейтралитета.
     Кажется довольно странным, что  ни  Гитлеру,  ни  кому-либо  другому  в
Германии никогда и в голову не приходило, что у Японии были более важные,  с
ее точки зрения, цели, что японцы вряд ли рискнут начать крупное наступление
в Юго-Восточной Азии против англичан и голландцев, не говоря уже о нападении
с тыла на Россию, пока не ликвидируют в своем собственном тылу Тихоокеанский
флот США.  Правда,  нацистский  завоеватель  обещал  Мацуоке,  что  Германия
объявит войну Соединенным Штатам,  если  Япония  сделает  то  же  самое,  но
Мацуока уже не входил в состав японского правительства,  к  тому  же  и  сам
Гитлер постоянно надоедал японцам уговорами  избегать  прямых  конфликтов  с
Соединенными Штатами и направить усилия против Англии  и  Советского  Союза,
сопротивление которых отодвигает его окончательную победу над ними.
     Нет, Берлин  вовсе  не  хотел,  чтобы  японцы  и  американцы  пришли  к
взаимопониманию. Это свело бы к нулю основную  задачу  Тройственного  пакта,
который предназначался для запугивания американцев, чтобы они не вмешивались
в ход войны. Пожалуй, только однажды Риббентроп честно и  объективно  оценил
замыслы фюрера по этому  вопросу,  когда  давал  показания  на  Нюрнбергском
процессе:
     Юн  боялся,  что  если  между  Соединенными  Штатами  и  Японией  будет
достигнуто урегулирование спорных  вопросов,  то  это  будет  означать,  так
сказать, безопасный тыл для Америки и тогда вступление в  войну  Соединенных
Штатов  произойдет  значительно  скорее...  Он  был  обеспокоен  по   поводу
возможного соглашения,  поскольку  в  Японии  имелись  определенные  группы,
которые хотели достигнуть договоренности с Америкой".
     Одним из членов такой группы был адмирал Кисисабуро Номура,  который  в
феврале 1941 года прибыл в Вашингтон в качестве нового японского посла  и  в
марте начал серию конфиденциальных переговоров с Корделлом  Хэллом  с  целью
добиться урегулирования разногласий между двумя странами мирным  путем.  Эти
переговоры причиняли  Берлину  серьезное  беспокойство,  пока  нападение  на
Перл-Харбор не положило им конец {"Я отдаю должное Номуре, -  пишет  Хэлл  в
своих мемуарах, - который честно и искренне пытался избежать войны между его
страной и моей" (Хэлл К. Мемуары с. 987). - Прим. авт.}.
     Немцы   предпринимали   все   возможные   меры,   чтобы    саботировать
вашингтонские переговоры. Еще 15 мая 1941 года Вайцзекер передал Риббентропу
меморандум, в котором указывалось, что "любое политическое соглашение  между
Японией  и  Соединенными  Штатами  в  наст