, закопанные БТРы, танки, орудия, десятки убитых, сотни
раненых... И как в дурном сне, вопреки всякой логике и здравому рассудку,
тут же шла бойкая перепродажа оружия, бесконтрольно передаваемого Россией в
отряды оппозиции. За танк дудаевцы давали цену, как за подержанный
"Мерседес", груженый снарядами КамАЗ вместе с машиной стоил чуть подороже
новой "Волги", а на автоматы, из-за огромного их количества, цены упали до
двухсот тысяч рублей за штуку...

Один полевой командир стоял насмерть, перерезав какую-нибудь автодорогу,
другой тем временем зарабатывал деньги и вооружал режим.

Казалось, Чечня сошла с ума и решила покончить жизнь самоубийством. Но
именно в этом сумасшествии угадывалась четко спланированная провокация
длительной кровопролитной войны, куда впоследствии будет втянута Россия.

И все равно он не отчаялся. Еще было время если не переломить ситуацию, то
хотя бы расстроить сценарий, написанный зловещей рукой. Вначале полевые
командиры охотно шли с ним на контакт, и дело уже сводилось к разработке
конкретного совместного плана молниеносного удара по Грозному. Генерал
представлялся советником президента России по вопросам безопасности и
попервости это действовало, как пароль. Но, похоже, командиров кто-то
проинструктировал, сделал накачку и отшил от генерала, запретил встречи,
какие-либо переговоры и, естественно, поставил крест на совместных
действиях. На первый взгляд вольные и независимые, они находились под
чьей-то жесткой властью и не имели права делать самостоятельные шаги.
Поэтому требовалось вычислить, найти того "серого кардинала", который
диктует поведение оппозиции и ставит перед ней задачи.

Районный центр Знаменское напоминал Шанхай двадцатых годов: в переполненном
беженцами, вооруженными отрядами селе даже на улицах было тесновато. Отсюда
не вылазил Завлаб, испуганный взгляд которого в условиях
полуконспиративного пребывания приобрел оловянный оттенок, что создавало
вид маленького, пришибленного человечка. Однажды с ним чуть не столкнулись
на пороге штаб-квартиры Временного Совета Чечни - органа управления
оппозиционными силами, где генерал, изображая журналиста из Москвы, брал
интервью у председателя. Хорошо, что телохранители Завлаба огпихнули
генерала и прижали автоматом к стене. Для роли "серого кардинала" он не
годился в связи с полным отсутствием способностей к аналитическому
мышлению. В Знаменское часто наведывался один из "опричников" по прозвищу
"Шумим-оглы". Обычно он прилетал на вертолете из Моздока, в течение
нескольких дней проводил десятки встреч с самыми разными людьми и так же
стремительно улетал, тщательно скрывая свои визиты. Пожалуй, этот бы
потянул роль тайного властелина оппозиции по своим деловым и умственным
качествам, однако Шумим-оглы существовал при "генсеке" в качестве тампона
"тампакс": им затыкали дыры, и потому за этим "опричником" установилась
слава временно исполняющего обязанности. За три года он сменил одиннадцать
должностей, летая из правительства в администрацию президента. Скорее
всего, Шумим-оглы выступал сейчас как связник либо посол по отдельным
поручениям. Но то, что он принимал участие в управлении и заваривал
чеченскую кашу, было несомненно. А "опричников" рангом поменьше, депутатов
Госдумы и лидеров демократических партий иной раз одновременно набиралось
более десятка. И вот как раз среди них-то и мог находиться "серый кардинал"
- незаметный, невзрачный с виду политик.

Но был и один, уважаемый многими полевыми командирами, лидер оппозиции,
который реально претендовал на власть в Чечне и который мог действительно
установить мир и спокойствие в республике. Он принадлежал к известному и
высокому по своему положению тейпу, был умным и честным политиком, доктором
наук; его знали во всем мире, отмечали как блестящего дипломата и
профессионала-экономиста. Однако его ненавидел "генсек". Ненавидел,
пожалуй, больше, чем Диктатора, и никогда бы не поменял одного на другого.

Это был Чеченец, спикер расстрелянного парламента, знакомый генералу по
октябрьским дням девяносто третьего. В Надтеречном районе он находился
нелегально, и все попытки отыскать его штаб-квартиру не увенчались успехом:
похоже, безопасность ему обеспечивали профессионалы. Ходила молва, что
Диктатор за голову Чеченца назначил сумму в сто тысяч долларов, а по
непроверенным данным, "генсек" - только в пятьдесят. Они не сошлись в
размерах вознаграждения, однако в своих устремлениях - вполне. По всему
району рыскали охотники за драгоценной головой бывшего спикера, и, должно
быть, генерала воспринимали как одного из них, и те, кто мог бы хоть
косвенно указать приблизительное местонахождение штаб-квартиры, упорно
молчали. Встреча с Чеченцем решила бы сразу многие вопросы, в том числе и
главный, с "серым кардиналом": лидер оппозиции несомненно знал его и вел с
ним борьбу за влияние среди полевых командиров.

После нескольких недель бесполезных поисков, уже в начале сентября, дед
Мазай перетащил в Надтеречный район "тройку" Отрубина, чтобы наладить сбор
оперативной информации относительно Чеченца. Конечно, была опасность
налететь на выстрел из-за угла - охрана бывшего спикера любую разведку
обязательно примет как вражескую, - но иного выхода не было. Работать в
перенаселенных селах района, где перемешались десятки национальностей со
всей Чечни, было и просто и сложно. Легко скрыться, смешаться, исчезнуть,
поэтому генерал ходил и ездил в открытую, для внешней маскировки отпустив
бороду и обвешавшись фотоаппаратами, с журналистским удостоверением в
кармане то от какой-нибудь российской, то от зарубежной газеты, в
зависимости от обстоятельств. Однако трудно было кого-либо отыскать в этом
"шанхае": людей крутило по районам, как в водовороте.

"Тройка" Шутова подготовила в Знаменском неплохую базу. На подставное лицо
здесь был куплен каменный двухэтажный дом с усадьбой и хорошими подходами в
любое время суток. При хорошем раскладе сюда можно было давно уже
перетащить все спецподразделение, чтобы затем постепенно перебрасывать его
в Грозный. Однако существовало незыблемое правило - начинать подготовку к
операции лишь после того, как четко сформулирована и доведена до личного
состава основная задача и есть несколько проработанных до виртуозности
вариантов ее решения. "Молния" должна действовать, как молния, соединяя
электрическим ударом две выверенные и самые близкие друг к другу точки на
земле и в небе. Иначе весь гром - впустую...

Весь август генерал прожил на базе один, постоянно проверяя, нет ли
наблюдения за домом, и когда сюда перебралась разведгруппа, эти обязанности
он возложил на Отрубина. И тот через неделю засек слежку: кто-то наблюдал
за усадьбой с крыши консервного завода, расположенного на соседней улице.
Это могли быть и свои, если можно назвать своими разношерстную оппозицию,
имеющую нечто вроде службы безопасности. Но возможно, за домом установили
круглосуточное наблюдение спецслужбы Диктатора или... "грушники",
призванные Мерседесом: в этом дурдоме было возможно все! Отрубин сразу же
наладил радиоперехват и хотел забросить на крышу консервного завода пару
микрофонов, как наблюдатели внезапно исчезли вместе со своей оптикой.

На следующий же день, возвращаясь домой пешком, дед Мазай вошел во двор и
тут же почувствовал присутствие человека. Отрубинские мужики рыскали по
району, в доме никого не должно быть... Он отступил к невысокому заборчику,
за которым был сад, и потянул из-за пояса пистолет.

- Здорово, Серега! - послышался из-за крыльца громкий шепот. - Здорово,
тезка! Ничего себе гостей встречаешь. А с виду - типичный газетчик...

- Кто тут? - спросил генерал, хотя уже догадывался кто...

- Дрыгин, да ну тебя! Убери ствол. Ну что, мне руки поднимать?

Дед Мазай плюнул, спрятал пистолет и пошел на голос.

Это был личный телохранитель Чеченца, однокашник генерала по школе КГБ,
ради которого пришлось бегать по горящему Дому Советов четвертого октября.

- Ты здесь со своим шефом? - сразу же спросил дед Мазай, едва переступив
порог. - Ну, говори?

- Ух, ты и нервный стал! - засмеялся тот. - Сначала скажи мне, рожа ты
эдакая, как это ты воскрес? Я ведь на могиле твоей был! Водку пил, поминал,
а ты, гад, живой! Только нервный!

- Значит, с шефом, - облегченно заметил генерал. - Это твои за мной тут
присматривали? С консервного завода?

- Мои! Сам сутки отдежурил, когда доложили, что в доме живет человек, очень
похожий на генерала Дрыгина, ныне покойного.

- Второй месяц ищу твоего шефа, - признался он. - В узел завязался...
Хорошо служба налажена, молодец.

- Стараюсь, - похвастался приятель. - А вот твоих ребят я засек через
несколько дней. Дай, думаю, гляну, что за компания лихая? Вертятся по
району, кого-то ищут...

- Вас ищем, Сережа. Мне срочно нужна встреча с Чеченцем.

- Погоди, все тебе вынь да положь... Откуда ты вообще взялся в Чечне? И
зачем?

- С того света залетел, случайно, - съязвил генерал. - Хотел в рай, а попал
в ад. По мукам хожу... Давай без докладов, а?

- Я бы с удовольствием, но... Слушай, тезка, советник президента - это был
ты? Ты искал контакты с полевыми командирами?

- Понял! Значит, твой шеф мне кислород перекрыл?

- Нет, не он, - Сергей помотал головой. - Есть кому перекрывать... Ты что,
в самом деле подался... в советники?

- А ты ко мне пришел в разведку?

- В наше сучье время меняются понятия и нравы. Извини, брат...

- "Молнию" воскресили, меня из могилы подняли. Только не пойму, на кой
хрен...

- Воскресили "Молнию"? Не слышал...

- Старался, чтобы не услышал. Особенно здесь, в Чечне.

- Кто же был инициатор... воскрешения?

- Комендант.

Телохранитель присвистнул, подытоживая какие-то свои соображения.

- Да... Вот откуда зашли. Неожиданный ход, сильный...

- Сергей, мне позарез нужен твой шеф!

- Ты уверен? А знаешь, что он в дикой опале? Знаешь, что ему вынесли
негласный приговор, как только он сунулся... на свою родину?

- Догадываюсь...

- Тебе еще не отдавали приказа? Нет?.. Значит, жди, скоро отдадут.

- Неужели не доверяешь мне? - спросил генерал. - Знаешь ведь, мы сами
принимаем решения.

- Слышал, да, извини, никому не доверяю, - честно признался однокашник. -
Служба такая... Где гарантия, что кто-нибудь из твоих мужиков не получил
такого приказа? Сядет нам на "хвост" и...

- Гарантия - это я, Сережа. В "Молнии" таких людей нет.

Он что-то поприкидывал, посмотрел на время и поиграл карманными часами.

- Добро... А что я шефу доложу? Генерал Дрыгин с того света?

Телохранитель вытаскивал из него информацию, а скрывать уже было нечего...

- По воле Коменданта мы готовили полицейскую операцию... Одним словом,
переворот и полное блокирование вооруженных сил Диктатора. Все сорвалось. У
Коменданта есть сильные оппоненты. Вокруг нас началась такая возня...
Вместо политического обеспечения - удар в спину. Твой шеф - единственная
фигура, имеющая влияние в Чечне как личность. Вне всяких политических
устремлений и тайных замыслов.

- Если ты собрался поднять этот флаг, тебе свои башку оторвут в полсекунды,
- заключил однокашник. - Мой совет - не лезь в это дело. Ты же был
артистом, Серега. Так вот, роли распределены, заучены, или как там у вас...
Свет погашен, играет легкая музыка, режиссер и драматург сидят в зале,
среди зрителей. Премьера новой войны...

- Надо включить свет и отменить спектакль.

- А что скажет публика? Ого! Билеты распроданы во всем мире, обещано...
зрелище! Я уж не говорю про актеров, авторов и статистов. Эти будут рвать
тебя, как собаки. Быстро ты забыл премьеру в Доме Советов.

- Ничего я не забыл. Но мы ведь сорвали спектакль!

Однокашник глубоко вздохнул, походил вокруг генерала.

- Знаешь, брат, когда долго состоишь при сильных мира сего, все видится в
другом свете. Они тебя уже не стесняются, говорят открыто. Иногда ушам
своим не веришь... До Чеченца я при многих состоял, днем и ночью, дома и в
поездках, обеспечивал и официальность, и конфиденциальность... Ты вояка,
Сережа, диверсант, разведчик, комбинатор... Кто еще? Ну, короче, боец
невидимого фронта... Не обольщайся, брат, спектакль в Доме Советов вы не
сорвали, а только малость подпортили финал. Все было просчитано, и "Альфа"
с "Молнией" и "Вымпелом", и ваше самостоятельное решение. Режиссер знал,
чем дело кончится, и шеф мой знал, только уж сделать ничего не мог. Разве
что меня отпустил, под утро, до начала штурма...

- Не загоняй меня в угол, - после паузы проговорил дед Мазай. - Как я
дочери в глаза посмотрю? А пацанам, которых на убой погонят?

- Сережа, тезка... мне всегда казалось, ты человек понятливый, разумный.
Успокойся, в этом сценарии просчитана даже твоя нынешняя безрассудность, -
с какой-то ленцой и усталостью сказал однокашник. - Перед тем как заварить
эту кашу, подняли, привели в боевое положение все силы. И посмотрели кто на
что способен. Потому и тебя с "Молнией" вытащили из небытия...

- Не верю! - оборвал его генерал. - Я сам, лично встречался с Комендантом.
Этот человек не играет в чужих играх.

- Правильно, этот человек - не играет, - зацепился телохранитель. - Но и
его действия просчитали, установили, какая будет реакция на определенные
события.

- Все просчитать нельзя. Знаю я эти компьютерные игры... И мне не нравится
твое настроение! Просчитали!.. Что теперь, лапы кверху? На это и расчет. Я,
как всякий законопослушный, получу приказ и успокоюсь. Так?

- Примерно так. Ты же не станешь нарываться, не полезешь на рожон?

- Эх, вот когда я понял Кархана! - вдруг сказал генерал. - Каково же ему-то
было, когда сдали с потрохами. Ведь еще и Героя всунули посмертно,
сволочи... вот было ему небо с овчинку! А ведь тогда вроде еще государство
существовало, империя, многие боялись... Понимаешь, Серега, я своих мужиков
собрал по зернышку, многих от дела оторвал, от семей, загнал к черту на
кулички, всучил ружья. Двоих вообще загнал хрен знает куда! Один в Турции,
другой - в Иордании... Я их повел за собой, и они пошли. Обещал им службу
Отечеству, то, чего они хотели, что умеют делать. Я их никогда не бросал,
понимаешь? Они верят в меня - как их обмануть? Не могу. Вот из этого и надо
исходить. А там - рожон, не рожон...

- Мой шеф сейчас практически вне закона, - тихо сказал телохранитель. - Но
он - частное лицо. И чеченец, что немаловажно. Ты же русский, и лицо
официальное, значит, подневольное. Из чего-то исходить надо, только у вас
разные исходные.

- Зато результат будет один.

- Один. Пан или пропал.

- Ты тоже русский, между прочим.

- Я в тени сижу. В тени всегда не так жарко в самый сильный зной.

- Отвези к шефу.

Однокашник несколько минут молчал, взвешивал, отчего-то мрачнел.

- Жалеть не будешь?.. Сейчас не поздно еще. Подчиниться приказу и уйти.
Потом станет невозможно.

- А не было еще приказа отступать, - усмехнулся генерал. - Был один:
разработать план и подготовить операцию, после чего доложить. Докладывать
вроде бы и некому. Никто не спрашивает, не требует, все отдано будто бы на
откуп. Будто бы!..

- Доложу шефу, как он решит, - наконец согласился телохранитель. - Он вашей
конторе не доверяет, поэтому не знаю...

- Нашей конторе, Сережа, нашей, - заметил дед Мазай, провожая однокашника.
- Доложи и возвращайся. Не захочет твой шеф встречаться со мной, мы хоть
бутылку вина выпьем.

Он пропал в темноте, чуть шелохнулись ветви в саду, потом на смежной улице
рыкнула машина и уползла по-воровски, без света.

В эту же ночь, под утро, генерала разбудил позывной сигнал радиостанции.
Отрубин сообщал, что вместо Чеченца в районе обнаружен Кастрат, который
сейчас находится в гостях у одного из полевых командиров. Приехал
нелегально, ведет себя очень осторожно, суть его встреч неясна, дальнейший
маршрут - тоже.

Депутат Госдумы официально был в Москве и занимался вопросами
законотворчества. Подчеркивая свою аккуратность, агент влияния заведомо
предупреждал о всех своих передвижениях, хоть и редко, но исправно являлся
на встречи и кое-что рассказывал о личном друге. Последняя информация,
полученная от Кастрата, была несколько странная: Диктатор тайно вылетел на
двое суток в Турцию и вернулся оттуда удрученный, жаловался, что в
исламском мире еще нет единства, что некоторые лидеры фундаменталистов
опасаются политической ситуации в России и не согласны с его планом: начать
первый этап с "трубной" операции, то есть с закамуфлированных под аварии
подрывов нефте- и газопроводов.

Диктатор намеревался тайными диверсионными актами дестабилизировать
чахнущую российскую экономику, возбудить острую социальную напряженность,
чтобы правительство еще на несколько лет "забыло" о Чечне. Ко всему
прочему, на территории бывшей Югославии бесследно пропала специальная
диверсионная группа, которая прибыла в Сербию для отработки действий на
практике, и Диктатор теперь подозревал, что она захвачена и удерживается
балканскими братьями мусульманами. Эти его подозрения были весьма кстати, и
генерал через Кастрата намеревался запустить дезинформацию, подтверждая,
что исчезновение диверсантов в Сербии - дело рук мусульманских группировок.
Однако насторожила слишком складная история о переживаниях Диктатора, тем
более личный друг поделился ею по собственной инициативе. В откровенность
Кастрата, тем паче в личную инициативу нельзя было верить, тут Головеров
прав: в лучшем случае получишь полуправду, разведенную многословием.
Депутат Госдумы исполнял чью-то волю, возможно, самого Диктатора, которому
понадобилось предупредить таким способом Интерпол, что диверсии в России
пока откладываются. Но сведения о потерявшейся в Сербии группе могли быть и
чистой правдой, поскольку Грязев - если это был он! - имел инструкцию:
уничтожить своих курсантов, когда нет возможности сдать властям живыми.
Диверсанты приехали в Югославию из Турции, а это значило, что в центре
"Шамиль" готовят универсальные группы, рассчитанные для использования по
всему миру.

Появление Кастрата в рядах оппозиции, причем неожиданно и без всякого
предупреждения, лишний раз подтверждало выводы Глеба Головерова - агент
работал на две стороны и сейчас мог принести больше вреда, чем пользы. Да и
времени продолжать с ним игры не оставалось. Поэтому генерал приказал
разведгруппе проследить, куда он отправится после гостей, остановить на
дороге подальше от лишних глаз и пригласить на встречу с "Интерполом". Рано
утром Кастрат выехал в сторону Горагорского в сопровождении двух
вооруженных чеченцев, и в ют момент, когда Отрубин решил завернуть его и
стал прижимать машину к обочине, охрана открыла огонь. Взять незаметно
депутата Госдумы не удалось, разведчики вынуждены были уничтожить охрану и
вытаскивать Кастрата из перевернувшейся машины, так что в гости к генералу
он попал исцарапанным и измазанным чужой кровью.

- Постарайтесь объяснить свое поведение, - предложил по-английски дед
Мазай. - Но так, чтобы я поверил. Почему оказались здесь, с кем
встречались, и далее по порядку.

Кастрат держался необычно смело, даже несколько высокомерно, что было
неестественно в его положении.

- Кончайте валять дурака, генерал, - вдруг сказал он. - Говорите
по-русски... Да, мне известно, вы - генерал Дрыгин, командир спецназа
"Молния". Я знаю о вас все и потому советую не осложнять собственного
положения. Оно у вас и так достаточно сложно, не так ли?

Установить, есть ли на территории Чечни нелегальная группа Интерпола, было
довольно трудно или почти невозможно: эта международная организация,
объявившая войну терроризму и наркобизнесу умела хранить тайны, тем более
связанные с работой в таких опасных районах мира, как бывшие республики
СССР и сепаратистская Чечня. С этой стороны версия была защищена и
оказалась уязвима с другой, своей - Кастрат мог получить информацию только
из стен ФСК, и не методом депутатского запроса, а лишь благодаря прямому
предательству или непрофессионализму человека, допущенного к совершенно
секретным документам.

Только так, и не иначе. А значи