чины округа, так что мы  получим  восемь
тысяч свидетелей, которые увидят самогон, сусло и перегонный куб.
   Бугер нахмурился, а потом и говорит:
   - Постой-ка. Так нельзя. Тогда у тебя  будет  уйма  свидетелей,  но  жюри
присяжных ты не составишь, их всех дисквалифицируют.
   Шериф мечтательно покачал головой:
   - Ребята, вот я и толкую вам, что  вы  еще  не  поняли,  в  чем  тут  вся
прелесть. Разумеется, все мужчины здесь. А как насчет женщин? Бугер с Отисом
так и разинули рты. Мне показалось, что  шериф  опять  вот-вот  сломается  и
заплачет, так он начал пыхтеть и задыхаться,  а  по  щекам  у  него  потекли
слезы, но он улыбался.
   - Понимаете, ребята? Понимаете?  Присяжных  набрать  будет  не  из  кого,
только из женщин. А они охотно линчевали бы его, когда бы  только  могли  до
него добраться. Подумайте только - жены, чьим мужьям он добрых двадцать  лет
продавал дрянное виски и играл с ними краплеными картами.
   Бугер с Отисом уставились на него, точь-в-точь как  дядя  Финли  на  свое
Видение.
   - В жизни не слышал ничего более  потрясающего,  -  еле  вымолвил  Бугер.
Шериф кивнул:
   - Так-то, парни. Давайте гоните всех сюда.  Только  сперва  сделайте  мне
маленькое одолжение. Оставьте меня здесь  на  десять  минут  одного,  совсем
одного. Я столько лет об этом мечтал, и больше у  меня  уж  не  будет  такой
минуты. Я хочу постоять здесь и посмотреть, как он беззаботно дрыхнет  между
корытом  с  суслом  и  самогонным  аппаратом.  Воспоминание  об  этом  будет
согревать меня в старости.
   Бугер с Отисом и тем молчаливым хмырем ушли.
   Но мне было не по себе.
   - А что будет с папой? - спросил я. - И с мисс Каролиной?
   Он словно бы меня и не слышал, стоял  себе  все  с  тем  же  мечтательным
выражением на лице и время от времени бормотал:
   - Чудесно, - а потом еще:
   - Изумительно, просто изумительно.
   Прошло минут этак пять, прежде чем он хотя бы оглянулся вокруг и заметил,
что я стою рядом. Но тут меня начала  мучить  новая  загадка,  и  я  спросил
шерифа,  если  дядя  Сагамор  брал  вещи  мисс  Каролины,  то  куда  же  они
подевались, ведь на ней его старый комбинезон.
   - Ох, - протянул он. - Так ведь собаки вчера весь  день  промотались  как
раз за этими тряпками. Он проволок их по земле, привязав к  мулу.  Я  так  и
подозревал, только думал, что это была пара туфель.
   Еще через пару минут к дому начали  стекаться  люди  и  в  мгновение  ока
заполонили весь двор. Дорогу уже расчистили, так  что  первым  делом  к  нам
прикатили три машины, битком набитые газетчиками и фотографами.  Они  задали
всем тысячу, вопросов и нащелкали  кучу  снимков.  Все  толпились  кругом  и
трещали без умолку, а папа, дядя Сагамор и три женщины  спали  себе  посреди
всей этой суматохи сном младенцев.
   Тут раздался длинный гудок, из-за дома вырулил грузовик и начал осторожно
лавировать среди толпы. Он остановился ровнехонько под старым деревом,  и  я
разглядел,  что  в  кузове  навалена  куча  досок,  а  на   борту   надпись:
"Лесозаготовительная компания Э.М. Стаггерса". В кабине  рядом  с  водителем
сидела рослая женщина с добродушным лицом и соломенной шляпой на голове. Она
вылезла, подошла к дому и поглядела на эту спящую компашку,  а  потом  вдруг
повернулась ко мне.
   - Билли? - спросила она.
   - Да, мэм, - говорю я.
   На глазах у нее показались слезы, она сгребла меня в охапку и  прижала  к
груди:
   - Бедненький мой мальчик!
   - Уберите их отсюда, шериф, - велела она. - Уберите их с этой фермы.  Сию
же минуту!
   - Да, миссис Бесси, - покорно отозвался шериф. - Считайте, их  здесь  уже
нет.
   Так вот я и остался на ферме вместе с тетушкой Бесси, и все  было  просто
замечательно, разве что как-то уж слишком тихо, ведь папу с дядей  Сагамором
забрали. Я много рыбачил, упражнялся в  плавании  на  мелководье  и  помогал
тетушке Бесси собирать ежевику. Тетя оказалась просто душечкой, и я очень ее
полюбил. Разумеется, я скучал по мисс Харрингтон.., то есть  мисс  Каролине,
но я получил от нее письмо, и она писала, что у нее все отлично. После  того
как она выступила свидетелем на суде  в  Новом  Орлеане,  ей  удалось  найти
работу в ночном клубе в Нью-Йорке.
   Что ж, папу с дядей  Сагамором  замели  в  ,  июне,  а  в  конце  августа
случилась презабавнейшая штука. Мы  с  тетушкой  Бесси  сидели  на  крыльце,
перебирая бобы, как тут вдруг с холма, трясясь и подпрыгивая  на  ухабах,  в
туче пыли спустилась одна из шерифовых  машин.  На  миг  это  напомнило  мне
прошлые деньки, и я остро заскучал по папе и дяде Сагамору,  с  ними  всегда
было так весело. Но Отиса и Бугера в машине не оказалось - там  сидел  шериф
собственной персоной.
   Машина остановилась во дворе, шериф вылез и бросился через крыльцо к тете
Бесси, которая глядела на него так, будто он спятил.
   - Они возвращаются! - завопил он с ходу, сорвал с себя шляпу  и  принялся
мять ее в руках. - Будут здесь завтра...
   Тетушка Бесси выронила бобы на колени.
   - Что?! - воскликнула она. - Как так может быть? Я думала...
   Я так и подпрыгнул.
   - Ура! - завопил я во все горло. Шериф покосился на меня с  таким  видом,
словно охотно откусил бы мне голову, а потом весь обмяк, бессильно опустился
на ступеньку и покачал головой.
   - Губернатор простил их обоих, - горько  и  безнадежно  промолвил  он.  -
Сказал, им, мол, нечего рассчитывать  на  справедливый  суд,  потому  что  я
дисквалифицировал всех мужчин, а все женщины  слишком  пристрастны.  Тетушка
Бесси кивнула:
   - Я так считаю, ты тут дал маху. Шериф зашвырнул свою  шляпу  во  двор  и
начал было произносить замысловатое ругательство, но вовремя остановился.
   - Нет, нет! - спохватился он. - Это еще  и  не  все.  Их  просто-напросто
ПРОСТИЛИ.
   - Как это? - удивилась тетушка Бесси.
   - Да все этот начальник тюрьмы, чтоб его  черти  взяли!  Он  меня  всегда
недолюбливал, да к тому же приходится губернатору деверем. А  эти  двое  так
его допекли, что он только и мечтает от них избавиться и спихнуть обратно на
мою голову.
   - Неужели начальник тюрьмы не хочет их держать? - спросила тетя.
   Шериф лишь посмотрел на нее.
   - Бесси, сколько лет ты за ним замужем? Она вздохнула:
   - Да, пожалуй, это глупый вопрос.
   - Что верно, то верно, - подтвердил шериф. - Этому  чертовому  начальнику
до смерти надоело, что у него вся тюрьма ходуном ходит  да  плюс  он  еще  и
недоволен, что они на пару  зарабатывают  куда  больше  денег,  чем  он,  на
самогоне, что гонят в  бойлерной  из  украденной  с  кухни  картошки,  и  на
лошадиных пари среди заключенных. А уж когда они  продали  лучших  быков  из
тюремного родео на собачьи консервы... Никто так и  не  понял,  как  им  это
удалось. Конечно, вывезти листовой металл  из  мастерских  было  легче.  Они
просто взяли машину начальника...
   Вот и я говорю, лето вышло просто чудесным. Папа  прав,  фермы  куда  как
полезны для здоровья, а уж полезнее фермы дяди Сагамора вам не найти, даже и
не старайтесь. Папа говорит, мы тут и останемся и больше не будем переезжать
с места на место, и меня это очень даже устраивает. У нас  тут  опять  стало
весело, стоило только папе с дядей Сагамором вернуться. Они вроде  как  пока
оглядываются, присматривают себе какой-нибудь новый бизнес, раз уж с  кожами
ничего не вышло, и, сдается мне, скоро у нас снова что-нибудь да закрутится.
   Это-то и здорово в фермах. Никогда не знаешь, что будет дальше.