и и бюллетени с результатами  сразу  же  после  первых  шести
забегов.
   Я лег, Зиг Фрид свернулся у меня на одеяле, а папа  закурил  сигарету.  Я
видел, как кончик ее  красным  огоньком  мерцает  во  тьме.  Где-то  у  реки
непрестанно и заунывно кричала какая-то птица.
   - Вот славное место, - говорю я. - Мне здесь нравится.
   - Да, неплохо, - отозвался папа. - Думаю, мы  останемся  тут  до  ноября,
пока не откроется Фэрграундс.  Похоже,  мы  и  деньжат  чуть-чуть  подкопим,
учитывая комиссионные за сделку  с  доктором  Северансом.  А  еще  я  помогу
малость Сагамору с его кожами.
   - Ну, надеюсь, он не приволочет назад эти лохани, - испугался я.
   - Ох, да ты привыкнешь и  перестанешь  обращать  внимание,  -  отмахнулся
папа. - Собственно говоря, по рецепту Сагамора  послезавтра  их  надо  будет
снова выставить на солнце.
   - А куда он продает шкуры?
   - Ну, - замялся папа, - на самом-то деле пока еще никуда.  Первая  порция
вышла не слишком-то удачной. Все сгнило прямо в корытах.
   Мы чуть-чуть помолчали, а потом я вспомнил про сахар.
   - Как ты думаешь, зачем ему столько? И  зачем  он  сказал  шерифу,  будто
купил его для меня?
   - Хм, - проворчал папа и снова затянулся  сигаретой.  Кончик  снова  ярко
вспыхнул. - Видишь ли, Сагамор не хотел говорить ему, зачем купил  сахар  на
самом деле. Он гордый, не хочет выносить сор из  избы.  Понимаешь,  у  твоей
тети Бесси сахарный диабет, и врачи прописали  ей  такую  особую  диету,  по
шесть фунтов сахара в день. Но мне нельзя было об этом  говорить.  Бесси  не
хочет, чтобы кто-то об этом прослышал.
   - Ой, никому не скажу, - пообещал я. Мне вдруг подумалось, что это вполне
в духе этого места, здесь у всех со здоровьем неважно. С доктором Северансом
приключился сердечный приступ, у шерифа было  высокое  давление,  а  у  мисс
Харрингтон - анемия, а еще где-то поблизости обнаружили тиф, а теперь вот  -
и сахарный диабет у тети Бесси. Я только и надеялся, что уж  мы-то  с  папой
ничего такого не подхватим.

***

   Следующий день вышел ужасно веселым. За домом я нашел камышовую  палку  с
леской, крючком и бутылочной пробкой вместо поплавка, нарыл червей, и  мы  с
Зигом Фридом отправились на рыбалку. Самое смешное,  что  в  озере  водилась
настоящая рыба. Я поймал целых четыре.  Дядя  Сагамор  сказал,  это  красный
окунь, а папа поджарил их мне на ужин на  жире  из-под  колбасы.  Получилось
просто объедение.
   Днем мне захотелось поплавать, но когда я пришел, мисс Харрингтон  лежала
в брезентовом кресле, потягивая свой напиток, и сказала, что  до  заката  мы
никуда не пойдем.  Доктор  Севе-ране  тоже  валялся  в  соседнем  кресле  со
стаканом в руке и спросил ее:
   - Эй, это что еще за плавание? Уж не собираешься ли ты дать мне  отставку
из-за какого-то шкета, который не дорос  еще  даже  до  того,  чтобы  курить
травку?
   - Ой, да заткнись ты, - поморщилась она. - Неужели ты хотя бы пять  минут
не можешь подумать о чем-то другом?
   - И это твоя благодарность? - говорит он. - Я,  черт  побери,  спас  тебе
жизнь и я же еще должен всякий раз, как захочу побыть с тобой,  считаться  с
семилетним пацаном.
   - Благодарность? - переспросила она.  -  Уж  поверь  мне,  умник,  что  в
следующий раз, как кто-нибудь предложит мне уехать в  деревню  и  отсидеться
там, я буду знать, что он имеет в виду.
   Они продолжали препираться, как будто напрочь обо мне позабыли, так что я
ушел от них и побродил немного по отмели на озере рядом с  тем  местом,  где
все строил свой ковчег дядя Финли.  Мне  хотелось  поймать  рака.  Вода  там
доходила мне всего до пояса, и я видел целую уйму их на дне,  но  ни  одного
так и не словил. Уж больно прытко они пятились.
   А дядя Сагамор с папой весь день просидели сиднем в теньке, болтая и то и
дело прикладываясь к тому кувшину. Я  вспомнил,  как  дядя  Сагамор  говорил
шерифу, что работает по восемнадцать часов в день, чтобы уплатить налоги,  и
спросил у папы, уж не каникулы ли у него сейчас. А папа сказал, нет,  просто
сейчас на фермах вроде как мертвый сезон, а скоро начнется запарка.
   На закате мы с мисс Харрингтон опять прогулялись ко вчерашнему пляжику, и
она снова учила меня плавать.  Сегодня  она  прихватила  купальную  шапочку,
чтобы не мочить волосы, так что  могла  окунать  голову  в  воду  и  плавать
по-настоящему. Кролем - вот как она это называла.
   У меня уже тоже начало чуть-чуть получаться. Сегодня я проплыл шесть  или
восемь футов, но потом все равно пошел ко дну. Мисс  Харрингтон  сказала,  я
слишком стараюсь не мочить лицо, вот и начинаю тонуть.

***

   На следующий день, с утра пораньше, папа с дядей  Сагамором  выкатили  из
сарая грузовик, съездили за лес на кукурузное поле  и  привезли  обратно  те
чертовы корыта с кожами. Вонища оттуда шла пуще прежнего. Они  поставили  их
аккурат на прежнее место, у самого колодца, и, как на грех, даже ветра почти
что и не было, чтобы разогнать запах.
   Короче, эти шкуры стояли там добрую неделю, днем и ночью, но, как папа  и
сказал, постепенно к этому привыкаешь  и  перестаешь  обращать  внимание.  Я
спросил, почему бы им не убирать их хотя бы на  ночь,  ночью-то  солнца  все
равно нет, но  папа  сказал:  еще  чего  не  хватало,  замаешься  возить  их
туда-сюда.
   День так на пятый или шестой я уже до того привык к этой вони,  что  смог
подойти к корытам посмотреть, как дела. Взяв колышек, я  попытался  вытащить
одну из шкур, но чтоб мне сквозь  землю  провалиться!  Палка  прошла  сквозь
шкуру, как сквозь масло. Кожи сгнили прямо  в  корытах,  совсем  как  первая
порция.
   Я сразу побежал позвать папу и дядю Сагамора, но не смог их найти. Только
что они сидели себе спокойненько  под  деревом  на  заднем  дворе  со  своим
неизменным кувшином, а теперь их и след простыл.
   Я оглядел все кругом, покликал их, а потом отправился в дом и обошел  его
вдоль и поперек. Но их там не было. Тогда  я  посмотрел  в  конюшне  -  тоже
пусто. Но когда я вернулся к дому, они сидели ровнехонько на  прежнем  месте
под деревом.
   Услышав,  что  шкуры  начали  расползаться,  дядя   Сагамор   вроде   как
нахмурился, и они отправились убедиться  сами.  Дядя  Сагамор  потыкал  туда
палкой, и она, разумеется, проткнула шкуру насквозь.
   Он выпрямился, сплюнул табачную жижу и поскреб в затылке.
   - Ей-богу, так оно и есть, - проворчал он. -  Как  ты  считаешь,  что  мы
делаем не так, а, Сэм?
   Папа тоже почесал голову.
   - Ну, прямо не знаю. Но выглядит явно не так, как надо.  Кожа  не  должна
быть такой мягкой.
   - Но я ведь сделал все точь-в-точь как написано в том  бюллетене,  что  я
получил от  правительства,  -  пожаловался  дядя  Сагамор.  -  Выполнял  все
тютелька в тютельку, никак не мог ошибиться. Как считаешь,  что  нам  теперь
делать?
   Папа призадумался.
   - Пожалуй, только одно, - решил он наконец. - Надо довести дело до конца.
Что за смысл браться за новую порцию, ведь с ней наверняка  случится  то  же
самое. Нет, пусть уж мокнет сколько  положено,  а  тогда  пошлем  образец  в
правительство, а уж оно пускай нам растолкует, что мы сделали не так.
   - Я и сам  так  же  думаю,  -  кивнул  дядя  Сагамор.  -  Эти  ребята  из
правительства не смогут сказать ничего  путного,  если  мы  не  будем  точно
следовать инструкциям. Так что пусть мокнет.  Правда,  до  конца  курса  еще
полтора месяца.
   - Так ведь через полтора месяца  от  этих  кож  одна  каша  останется,  -
испугался я.
   - Ну, с этим уж ничего не поделаешь, - возразил дядя  Сагамор.  -  Пошлем
кашу. Инструкция есть инструкция, и если  ты  не  будешь  ей  следовать,  то
правительство тебе ничего толкового не ответит.
   - Но подумайте, сколько времени вы потеряете понапрасну, - говорю я.
   Дядя Сагамор покатал за щекой табак.
   - Черт возьми, - пожал он плечами. - Что такое время для дохлой  коровьей
шкуры или для правительства?
   На том они и порешили. Мне начало казаться, что  этак  мы  не  заработаем
особо много денег на кожевенном производстве, если  они  собираются  ставить
новую порцию только через полтора месяца, а  эта  уже  все  равно  наверняка
пропала. Но что толку спорить с папой и дядей Сагамором?
   Да и потом,  мне  с  лихвой  хватало  всяческих  развлечений,  чтобы  еще
забивать себе голову какими-то шкурами.  Каждое  утро  я  удил  рыбу,  а  по
вечерам мисс Харрингтон учила меня плавать.  А  днем,  когда  она  сидела  в
трейлере, я сам упражнялся на отмели  около  того  места,  где  строил  свой
ковчег дядя Финли. И там-то как раз  и  случилась  презабавная  штука  -  я,
признаться, так ничего и не понял.
   Насколько мне помнится, это случилось на следующее утро после  того,  как
мы обнаружили, что кожи сгнили, аккурат в полдень. Зиг Фрид сидел на  берегу
и смотрел, как я купаюсь (сам-то он воду терпеть не мог), а  я  плескался  у
берега, пытаясь плавать на мелководье, где глубины не больше чем по пояс.  И
тут вдруг я угодил в место с теплой водой.
   Спору нет, озеро и само по себе было совсем не холодное, а такое  приятно
прохладное, как раз то,  что  нужно  для  плавания.  Но  в  том  месте  вода
оказалась куда теплее. Причем на совсем небольшом участке, потому что стоило
мне сделать пару шагов в сторону, как снова стало нормально. Мне подумалось,
что, может, просто померещилось, и я побрел обратно проверить и -  чтоб  мне
лопнуть! - снова нашел это место. Вода там была не сказать чтобы  совсем  уж
горячей, а так, теплой, как в ванне. Смешно, право:  словно  в  истории  про
привидений, иначе как бы я, столько плескаясь здесь раньше, за всю неделю ни
разу на него не наткнулся?
   Я понять не мог, откуда взялась эта теплота. Из-за солнца вода  нагреться
не могла, ведь солнце светило сразу на все озеро. А если бы там бил  из  дна
горячий ключ, то как же я  его  раньше  не  обнаружил?  Я  поплавал  вокруг,
пытаясь найти второй такой участок, но безуспешно. Однако всякий раз, как  я
возвращался на старое место, вода там была теплее, чем вокруг.
   Тогда я вылез, натянул одежду и  помчался  домой  спросить  папу  и  дядю
Сагамора. Может, они знают, откуда в прохладном озере могло  взяться  теплое
место? Но их там не было. Похоже, они завели себе  такую  смешную  привычку,
внезапно исчезать так, что  ни  за  что  не  отыщешь,  как  ни  старайся.  Я
чуть-чуть подождал,  но  они  не  появились,  поэтому  я  накопал  червей  и
отправился на рыбалку, решив порасспросить их за ужином.
   Но именно в тот день и появились охотники на  кроликов  и  случилось  так
много всего разного, что я напрочь забыл об этой загадке.
   Примерно за час до заката я поднялся к голубому  трейлеру  взглянуть,  не
готова ли мисс Харрингтон идти купаться.
   Доктор Северанс валялся в кресле со стаканом  в  руке.  Он  посмотрел  на
меня, повернулся к двери трейлера и позвал:
   - Эй, твой Вайсмюллер приплелся. Мисс Харрингтон вышла на крыльцо в своем
давешнем полосатом костюмчике и с сумочкой на плече.
   - Привет, Билли, - поздоровалась она.
   - Приятель, да ты сражаешь девиц наповал, - сказал мне доктор Северанс. -
Должно быть, заправский сердцеед.
   - Ой, молчал бы лучше, - оборвала его мисс Харрингтон.
   Мы пошли прямиком через лес  к  изгибу  озера.  Через  пару  сотен  ярдов
кустарник становился очень густым, и я шел по тропинке впереди,  потому  что
мисс Харрингтон страсть как боялась змей. Внезапно кусты раздвинулись,  и  я
налетел прямо на какого-то типа.
   Он медленно брел вдоль прогалины, вглядываясь  в  чащу,  а  заметив  нас,
как-то нехорошо на меня  посмотрел.  Одет  он  был  в  панаму  и  двубортный
фланелевый пиджак, а в руках держал  ружье,  такое,  знаете,  как  рисуют  в
комиксах.
   - Эй, малыш, а ты откуда взялся? - спросил он.
   - От дяди Сагамора, - объяснил я. - А что вы делаете?
   - Охочусь на кроликов. Ты их, часом, не видел?
   - Нет, сегодня не видел, - ответил я, но  он  пропустил  мои  слова  мимо
ушей, глядя вверх по склону холма. Я тоже повернулся туда - и на  тебе,  там
оказался второй такой же, в точно такой же одежде и с  ружьем  в  руках.  Он
махнул рукой и мотнул головой.
   - Тес. Кажется, он нашел кролика, - прошептал первый тип и поспешил туда.
Вскорости они оба скрылись за деревьями.
   - Не шумите, - сказал я через плечо мисс Харрингтон.  -  Они  выслеживают
кролика.
   Она ничего не ответила.
   Я обернулся, но она исчезла. Вот чтоб мне на месте провалиться,  взяла  и
исчезла. Даже забавно, ведь еще минуту назад она  стояла  прямо  у  меня  за
спиной.
   - Эй, мисс Харрингтон, -  окликнул  я,  но  не  очень  громко,  чтобы  не
спугнуть кролика.
   Она не отозвалась, ее просто не было нигде поблизости.  Но  я  знал,  что
вперед она уйти не могла, потому что я загораживал  ей  тропинку.  Наверное,
рассудил я, она что-то забыла, ну хотя бы свой купальник, вот и вернулась за
ним. Поэтому я пошел обратно, рассчитывая встретить ее по дороге,  но  успел
дойти до самого трейлера, а ее так и не было.  Что-то  это  становилось  уже
даже странно.
   Доктор Северанс все еще лежал в кресле со своим напитком.
   - Да это же наш чемпион, - воскликнул он, завидев  меня.  -  А  где  мисс
Харрингтон?
   - Вот именно, - говорю я. - Я думал, она вернулась сюда. Я потерял ее  по
дороге.
   - Потерял? - переспросил он. - Как?
   - Ну, - пожал я плечами, - когда я разговаривал с охотником на  кроликов,
то думал, что она стоит у меня за спиной.
   Он так и взвился:
   - Охотник на кроликов? Где? Как он выглядел?
   - Да там, на тропе, - сказал я. - Ярдах в двухстах отсюда. Высокий такой,
со шрамом на лице, в панаме и с винтовкой.
   Доктор Северанс выскочил из кресла, отшвыривая  прочь  стакан,  рука  его
метнулась за отворот костюма. Я едва успел отскочить, не то бы он сшиб  меня
с ног. К тому времени, как я обернулся, он уже был футах в двадцати от меня.
   Я побежал было за ним, потому что все еще тревожился о  мисс  Харрингтон,
но тут заметил, что к трейлеру идут папа и дядя Сагамор.
   - Куда это он так рванул? - поинтересовался папа.
   Я рассказал им про исчезновение мисс Харрингтон и про охотников.  Папа  с
дядей переглянулись.
   - Так-так, вон оно что, - протянул  дядя  Сагамор.  -  Двое  охотников  с
ружьями? Повезло нам, что ты успел взять задаток за месяц вперед, Сэм.
   - Ну пойдемте же искать мисс Харрингтон,  -  попросил  я.  Точнее,  хотел
попросить, потому что папа сделал мне знак помолчать.
   Казалось, они к чему-то прислушиваются, так  тихо  они  стояли,  и,  лишь
стоило мне открыть рот, тут же корчили свирепые гримасы.
   А потом  внезапно  раздались  два  выстрела,  один  за  другим,  и  снова
воцарилась  тишина.  Папа  с  дядей  Сагамором  снова  переглянулись  и,  не
торопясь, двинулись по тропе в сторону, откуда стреляли. Я  хотел  пойти  за
ними, но папа покачал головой.
   - Лучше тебе вернуться домой, - сказал он.
   - Но мисс Харрингтон... - начал я,  чуть  не  плача,  так  сильно  о  ней
тревожился. - А вдруг она упала и поранилась?
   - Забудь о мисс Харрингтон, - отрезал папа. - Иди домой.
   Они совсем сдурели, если думали, что я и вправду отправлюсь  домой,  пока
не узнаю, что же с ней случилось. Поэтому я выждал минуту-другую после того,
как они скрылись за деревьями, а  сам  побежал  через  кусты  чуть  ниже  по
склону, чем шла тропинка. Я их  в  два  счета  обогнал,  снова  выбрался  на
тропинку и рванул туда, где последний раз видел мисс Харрингтон. Но на  бегу
случайно глянул вверх по склону  и  неожиданно  увидел  ее.  Она  стояла  на
прогалинке рядом с доктором Северансом, который разглядывал что-то на земле.
   Я страшно обрадовался, что с ней все в  порядке,  свернул  с  тропинки  и
побежал напрямик к ним. Но не успел я подбежать, как доктор Северанс  махнул
на нее рукой и говорит:
   - Ступай к трейлеру, а об этих мужланах я сам позабочусь.
   Она побрела вниз. Я кинулся к ней, но заметил, что туда  же  направляются
папа с дядей Сагамором. Если бы я только попался папе на глаза, уж  и  задал
бы он мне взбучку, что я его не послушался. Я огляделся  по  сторонам,  ища,
куда бы спрятаться, но особого выбора не было, и  убежать  я  тоже  не  мог.
Пришлось юркнуть в кусты рядом с прогалиной, где стоял доктор Северанс.
   Теперь, когда я знал, что с мисс Харрингтон  ничего  не  случилось,  меня
разобрало любопытство, чем это там занимается доктор Северанс. С моего места
его было отлично видно, стоило лишь чуточку раздвинуть ветки. Он стоял всего
в каких-нибудь десяти футах от меня, по-прежнему разглядывая что-то у  самых
ног.
   Что именно, я никак не мог разобрать, потому что какое-то бревно все  мне
загораживало. Но, присмотревшись, я заметил, что из-за него виднеются ноги в
серых брюках. Носки ботинок торчали прямо вверх. Теперь я все понял: это был
один из  тех  охотников  за  кроликами.  А  неподалеку  высовывался  приклад
винтовки.
   Доктор Северанс вдруг немножко отступил вправо и посмотрел на что-то еще,
лежащее  за  кустом.  Я  перевел  взгляд  туда.  Бог  ты  мой!  Оттуда  тоже
высовывались ноги и винтовка. Это был второй охотник.
   Похоже, там произошел несчастный случай.

Глава 8

   В этот момент подоспели папа и дядя Сага-мор.
   Доктор Северанс обернулся и увидел их.  Он  вытащил  из  кармана  носовой
платок, вытер им  лицо,  сокрушенно  покачал  головой,  словно  не  в  силах
оправиться от потрясения, и, испустив тяжелый протяжный вздох, опустился  на
бревно рядом с первым охотником.
   - Джентльмены, - промолвил он, - это было ужасно. Просто ужасно.
   - Что случилось? - спросил папа. Доктор Северанс снова промокнул  лицо  и
указал на охотников, отворачиваясь, как будто не мог смотреть на них.
   - Мертвы, - простонал он. - Оба мертвы. И все из-за  какого-то  паршивого
кролика.
   - Боже ты мой, какой  кошмар,  -  сказал  дядя  Сагамор.  -  Как  же  это
произошло?
   - Ну, - начал доктор Северанс, тяжело вздохнув для  разгона,  -  я  стоял
внизу  на  тропинке  и  вдруг  заметил,  как  эти  двое  поднимаются  вверх,
выслеживая кроликов. Я хотел окликнуть их, узнать, как идет охота, но тут из
кустов вдруг выпрыгнул этот чертов кролик. Он поскакал  прочь,  но  внезапно
передумал, повернул обратно и оказался прямо между ними, как раз  когда  они
вскидывали ружья. В жизни не  видел  ничего  ужаснее.  Они  застрелили  друг
друга.
   Дядя Сагамор нагнулся, посмотрел на первого охотника, а потом перешел  ко
второму и перекатил лицом вниз. Наглядевшись и на него, дядя вернулся к нам,
сел на корточки, вытащил из кармана  плитку  жевательного  табака,  вытер  о
штанину и откусил большущий кусок.
   - Да, сэр, чтоб мне провалиться на этом самом месте, - говорит он, -  вот
уж, должно быть, было душераздирающее зрелище. Бедные парни застрелили  друг
друга в спину.
   Доктор Северанс кивнул:
   - Именно что. Это-то и ужасно. Их было так  жаль,  ведь  они  знали,  что
должно произойти, но ничего не могли поделать. Едва спустив курок,  оба  они
поняли, что же натворили, и повернулись, собираясь бежать в разные  стороны,
но было уже слишком поздно.
   Дядя Сагамор сплюнул табачную жижу и вытер губы.
   - Ей-богу, - покачал он головой, - в том-то и беда со  всеми  горожанами,
что пускаются на охоту. Они же совершенно беспомощны. Они просто опасны  для
себя и для окружающих. Совершенно не умеют обращаться с ружьями.  -  Тут  он
вроде как осекся и покосился на доктора Северанса, а потом прибавил:
   - Только поймите меня правильно. Я вовсе не утверждаю, будто все горожане
одинаковы. Иной раз и на такого можно наткнуться, кто с ружьем самому  черту
спуску не даст. Не хочется, чтобы вы подумали, что я всех  сваливаю  в  одну
кучу. Прошу, не надо обид.
   - Нет-нет, - заверил доктор Северанс, - что вы.
   - Но это уж ни в какие ворота не лезет, - продолжил дядя. - Я так считаю,
надо уведомить шерифа и объяснить ему,  как  получилось,  что  эти  бедолаги
укокошили друг друга. И пусть забирает их отсюда. Жара на дворе.
   Доктор Северанс согласно кивнул: