ока  он
пытался...
   Мне показалось, что их шутка, в чем бы она ни заключалась, зашла  слишком
далеко. Я никак не мог понять, чего они не верят дяде Сагамору, но кто-то же
должен был вправить им мозги.
   - Но послушайте, мистер Бугер, - сказал я,  -  это  и  вправду  дубильный
раствор.
   Папа с дядей Сагамором в мгновение ока повернулись ко мне.
   - Молодец, Билли, - похвалил меня дядя Сагамор. - Может,  хоть  тебя  они
послушают. Расскажи им все, как я говорил... То есть я хочу сказать, как  ты
сам видел, что мы наполняем кувшины прямо из корыт с кожами. Ты же помнишь.
   - Ну разумеется, помню.
   - Вот видите? - обратился к Бугеру дядя Сагамор. - Мальчик  не  лжет.  Он
сам видел, как мы черпали раствор из корыта.
   Бугер с Отисом с отвращением поглядели на меня, а потом друг на друга.
   - Ну не возмутительно ли? - произнес Отис. - Такой малец, а туда же. Нет,
следовало бы забрать его у них.
   - Вы ошибаетесь, ребята, -  снова  сказал  дядя  Сагамор,  но  ничего  не
добился.
   Они велели нам залезать в машину, и Отис уселся на заднее  сиденье  рядом
со мной, а Бугер поехал следом в шерифовом драндулете.  На  сей  раз  стоило
папе завести мотор, и машина как ни в чем не бывало рванула с места.
   Когда мы проезжали дом мистера Джимерсона, он опять валялся в тенечке  на
крыльце, ногами к дороге. Завидев  две  машины  и  Отиса  у  нас  на  заднем
сиденье, он принялся протирать  глаза,  а  потом  как  вскочит,  словно  его
ужалили, и как завопит:
   - Пруди! Пруди! Они таки его застукали! Теперь-то они  перестанут  давить
наших поросят.
   И он скрылся за дверью, а мы свернули за поворот.
   Папа с дядей Сагамором всю дорогу до города сидели тише воды ниже  травы,
а как мы приехали, Отис сказал:
   - Объезжай вокруг площади и паркуйся прямо перед судом.
   Дело шло к полудню,  и  улица  была  практически  безлюдна.  Точнее,  это
спервоначалу, а буквально через минуту там такая толпа собралась, что только
держись. Но когда мы подкатили, на  скамейках  под  деревьями  сидело  всего
несколько человек, а под крышей мирно ворковали голуби, только и  всего.  Мы
остановились у самого бордюра, а позади нас пристроил шерифову машину Бугер.
   На ступеньках перед большущей дверью сидел еще один тип, в белой шляпе  и
с пистолетом. Отис высунул голову из машины и окликнул его:
   - Перл, кликни вниз шерифа. У нас для него что-то есть.
   Перл подпрыгнул, глаза у него просто на лоб вылезли.  Он  разинул  рот  и
ошеломленно уставился на дядю Сагамора:
   - Вы достали его? Вы.., вы вправду.., его самого?
   Отис самодовольно усмехнулся:
   - Смею сказать, да. И на этот раз дело - верняк.
   Перл повернулся и  бросился  вверх  по  лестнице,  словно  за  ним  черти
гнались.
   Отис с Бугером вылезли из машин, ухмыляясь от уха до уха. Сзади по  улице
кто-то пронесся с воплем:
   - Они забрали Сагамора Нунана! Застукали с поличным!
   Из дверей суда на улицу посыпал народ и сгрудился  вокруг  нас.  Набежали
покупатели из соседних лавчонок. Просто яблоку негде было упасть. Мы с папой
и дядей Сагамором тоже собрались вылезти на  улицу,  но  толпа  прижала  нас
обратно к машине.
   - Поверить не могу, - произнес кто-то из толпы. - Им никогда  не  поймать
Сагамора Нунана. Он слишком хитер.
   - Черта лысого, - возразил второй голос.  -  Вот  он,  туточки.  Скажешь,
нет?
   Где-то за спинами вопил какой-то ребенок:
   - Папа, посади меня на плечи. Я хочу видеть Сагамора Нунана!
   Движение на улице остановилось, народ перегородил мостовую от тротуара до
тротуара. Прямо светопреставление какое-то. Все тянули шеи, шумели,  галдели
и переругивались на все лады:
   - Это взаправду он?
   - Именно. Вон тот, что похож на пирата.
   - Это и есть Сагамор Нунан?
   - Ну да, Сагамор Нунан собственной персоной.
   - Мне плевать, что они там говорят, им его не подловить.
   - Да брось ты. Вот же он.
   - Подожди чуть-чуть, это им же еще боком выйдет.
   - Я слышал, они нашли перегонный куб и десять тысяч галлонов сусла.
   - Они поймали его за перегонкой. Малыш за спинами все канючил:
   - Хочу видеть Сагамора Нунана! Хочу видеть Сагамора Нунана!
   - Подождите, подождите, - пророчествовал какой-то мужчина из толпы совсем
рядом с нами. - Вы еще увидите, как все дело лопнет  точно  мыльный  пузырь.
Так всегда бывает.
   Я покосился на говорящего. Это был рослый смуглый  парень  в  бейсбольной
кепке.
   - Хочешь пари? - предложил ему его сосед.
   - Десять долларов на то, что он выйдет отсюда на все четыре стороны и они
ничего не сумеют ему пришить, - согласился тот, что в бейсболке.
   - На этот раз ему несдобровать.
   - Плакали твои денежки, - отозвался парень в бейсболке.
   - Я тоже поставлю пятерку, - завопил кто-то еще.
   - И я.
   - И я.
   Кругом  все  начали  пихаться  и  толкаться  с  новой  силой,  размахивая
деньгами. Толпа все сильнее прижимала нас к машине. Бугер потихоньку  пихнул
локтем кого-то рядом с собой.
   - Поставь против Сагамора все, сколько есть, - заговорщически шепнул  он.
- На этот раз ему от нас не уйти. Если ставки будут все повышаться,  поставь
пять сотен от нас с Отисом.
   Тот тип кивнул и принялся проталкиваться через толпу. Дядя Сагамор ничего
не сказал, потупился себе и стоял как в воду  опущенный.  Башмаки  он  снял,
чтоб было удобней чесать ногу об ногу, и засунул их  через  окно  в  машину.
Кругом такой гам стоял, что даже если бы он что-то и сказал, все равно никто
не услышал бы.
   И тут сквозь толпу, точно  пушечное  ядро,  пронесся  какой-то  низенький
краснолицый толстячок. Это был шериф. Шляпу он нес в руке, свернув ее, точно
полотенце.
   Он налетел на Бугера с Отисом с таким видом, будто хотел расцеловать их.
   - Перл говорит, вы достали его! - восклицал он. - Говорит, вы поймали его
с поличным.
   - Так оно и есть, - приосанился Бугер, растолкал народ и распахнул дверцу
машины. - Глядите!
   В мгновение ока они отшвырнули тюк с грязным бельем, раскрыли  коробку  и
выставили на всеобщее обозрение четыре кувшина.
   - Слава, слава, слава! - возопил шериф. - Хвала тебе, Господи! - В глазах
у него стояли слезы, губы расползались в неудержимой  счастливой  улыбке,  а
слова так и лились сплошным потоком:
   - Как вам это удалось, парни? Как же вы ухитрились его сцапать?  Мы  ведь
уже десять лет спим и видим Сагамора Нунана на  скамье  подсудимых.  Эй,  вы
все,  осадите  назад!  Пропустите  фотографа.  Приведите   сюда   фотографа!
Приведите свидетелей!
   И куда еще свидетелей, подумал  я.  И  так  вокруг  нас  собралась  толпа
человек этак тысячи две. Она запрудила  весь  бульвар,  мостовую  и  лужайку
перед зданием суда.
   А шериф все никак не мог успокоиться, он не то плакал, не то смеялся.
   - Сфотографируйте эти кувшины прямо в машине, а потом меня с ними  позади
машины, да только так, чтоб были видны номерные знаки. Ребята, и как  только
вам это удалось, во имя всего святого? Конечно же, мы  конфискуем  и  машину
тоже. Целых два галлона вещественных доказательств. Ой,  парни,  ой,  парни,
ой-ой-ой! Уж мы о них позаботимся! У нас они будут в целости и  сохранности.
Нет, клянусь небом, я помещу их в банк и сам оплачу все издержки. Но как  же
вам все-таки удалось выследить его?
   Бугер с Отисом снова принялись хохотать, наконец Бугер  выдавил,  вытирая
слезы с глаз:
   - Он сказал нам, будто это дубильный раствор. Вот те крест, шериф,  прямо
так и сказал! - Тут его опять начал душить смех, но он  все  же  совладал  с
собой и продолжил:
   - На этот раз он сам себя обдурил. Да вы знаете, какую штуку он выкинул?
   Шериф от нетерпения начал припрыгивать на одном месте.
   - Нет! - заорал он. - Разумеется, не знаю. Да я  вас  именно  об  этом  и
спрашиваю. Так что же он учудил?
   Бугер с Отисом загомонили, перебивая друг у друга:
   - Сперва он поджег  старый  пень  на  дне  лощины,  представляете?  Чтобы
выманить нас туда, а самому тихой сапой проскользнуть и улизнуть от  обыска.
Но мы-то тоже не лыком шиты, мы враз смекнули, как увидели,  что  это  всего
лишь пень, что это он нарочно. Мы поспешили следом, но.., но...
   Они снова привалились к машине, всхлипывая от смеха.
   - Так что же, черт вас побери? - вскричал шериф.
   - Но машина сломалась! - прорыдал Бугер. - Так он и сидел, точно  мышь  в
мышеловке, с двумя галлонами этой дряни прямо посреди бела  дня!  Вот  он  и
заявил нам, будто это дубильный раствор!
   Шериф лишь покачал головой, по щекам его струились слезы.
   - Ребята, - тихонько произнес он. - Это самый  счастливый  день  во  всей
моей жизни. Я его никогда не забуду.
   Дядя Сагамор отер пот с лица.
   - Шериф, - начал он, - не знаю, к чему такая  суматоха,  да  только  коли
ваши люди не могут придумать ничего лучшего, чем рыскать вокруг  и  наезжать
на добропорядочных граждан, помаленьку промышляющих кожевенным делом...
   Шериф напустился на него, точно задиристый козлик.
   - Попридержи-ка язык, Сагамор Нунан,  -  взревел  он,  покачивая  пальцем
перед лицом дяди. - Пытался моих ребят - обхитрить? Не вышло! На этот раз ты
здорово влип.
   Фотограф щелкнул сперва кувшины в коробке, а потом машину.  Народ  кругом
принялся требовать раздачи денег с пари.
   - Вот вам и вещественные доказательства, - говорили они.
   - Нет, - отвечали им другие. - Пари не  выиграно,  покуда  мы  не  увидим
своими глазами, как его упекут в кутузку. Это же Сагамор Нунан,  дурачье  вы
этакое. Подождите-ка, сами увидите.
   Хотя и  они  начинали  уже  помаленьку  сдавать  позиции.  Тот  парень  в
бейсбольной кепке все еще разглагольствовал, но,  похоже,  на  душе  у  него
кошки скребли.
   Бугер взял коробку с кувшинами и потащил в здание суда.
   - Идем, Сагамор Нунан, - велел шериф, а потом обернулся на папу. - А этот
что?
   - Он признался, что это его машина, - сообщил Отис.
   Шериф испустил вопль восторга:
   - Аллилуйя, слава тебе Господи!  Два  Нунана  в  одной  упряжке.  Идемте,
ребята.
   Похоже, в этой суете обо мне-то все напрочь позабыли. Признаться,  я  уже
начал  не  на  шутку  волноваться.  Они  собирались  замести  папу  с  дядей
Сагамором, а я ничего не мог поделать. Шериф  и  тот  хмырь  по  имени  Перл
ухватили их под руки и принялись проталкиваться через толпу, а я пристроился
за ними и тоже пролез внутрь. Сложновато, скажу я вам, было пробиться сквозь
всю эту толкотню и давку на лестнице. Мы поднялись на второй этаж и вошли  в
какую-то комнату, на двери которой была прибита табличка:
   "Шериф". За столами там две девушки вовсю стучали на пишущих машинках,  а
вдоль стен сплошняком стояли железные шкафы с кучей выдвижных ящиков.  Народ
с улицы ввалился следом за нами, так что комната мигом набилась битком.
   Бугер плюхнул коробку на стол к одной из девушек. Он, Отис,  Перл  и  сам
шериф встали рядом.
   - Эй, ребята, потеснитесь-ка, - велел шериф. -  Освободите  место.  Пусть
фотограф еще разок снимет вещественные доказательства.
   Толпа чуть попятилась, расчистив немножко места вокруг стола. Перл махнул
рукой и велел папе с дядей Сагамором отойти в угол комнаты. Я жался к  папе,
мне становилось все  страшнее.  Тут  собралось  человек  двадцать,  а  то  и
тридцать, и все как-то нехорошо  ухмылялись,  а  те,  кто  не  поместился  в
комнату, толпились в дверях и вытягивали шеи, пытаясь что-нибудь разглядеть.
   Фотограф вытащил камеру.
   -  Давай,  -  сказал  шериф.  -  Сними-ка,  как  я  открываю   кувшин   с
доказательствами. - Тут он осекся и вроде как призадумался о чем-то. -  Нет,
чтоб меня черти взяли, - поправился он, - эти вот  двое  моих  ребят  обвели
старого лиса вокруг пальца и поймали его с поличным, поэтому лучше на снимке
мы все втроем будем держать по кувшину.
   Отис с Бугером  заулыбались,  точно  два  чеширских  кота,  потянулись  и
ухватили каждый по кувшину. Шериф взял третий.
   - Шериф, - попытался вякнуть дядя Сага-мор. -  Я  все  пытаюсь  объяснить
вам, что вы ужасно ошибаетесь.
   - Заткнись, Сагамор Нунан, - рявкнул шериф.  -  Слышать  тебя  больше  не
хочу.
   Дядя Сагамор почесал ногу об ногу и опустил глаза в пол.
   - Вот глупость-то, - устало вздохнул он, словно ему все это надоело и  он
сдается, - поднять этакую бучу из-за капельки  старого,  никуда  не  годного
дубильного раствора.
   Люди вокруг заухмылялись пуще прежнего и покосились на шерифа.
   Шериф поднял кувшин в воздух, поглядел сквозь него и осклабился.
   - До чего же подходящий цвет, а? Бугер присел на краешек стола и с важным
видом уставился на свой кувшин.
   - В рот не беру ничего, кроме "Дубильного Раствора  Папаши  Сагамора",  -
провозгласил он.
   Все кругом заржали.  Фотограф  приготовил  вспышку,  а  шериф  со  своими
подручными принялись открывать кувшины. Цемент-то  затвердел,  так  что  мне
вообще было сомнительно, что  им  удастся  их  открыть.  Все  трое  покрепче
ухватили одной рукой кувшин за донышко, а другой  так  крутили  крышку,  что
чуть не посинели от натуги. Папа с дядей Сагамором прислонились к стене и  с
живым интересом наблюдали за ними.
   И тут шерифов кувшин вдруг как лопнет с жутким треском  прямо  у  него  в
руках и тухлый дубильный раствор как польется во все стороны, просто ужас. В
единый миг оказалось залито все кругом: и бумаги на столе, и все, кто  стоял
поближе, и, понятное дело, сам шериф с головы до ног.  Никто  и  пикнуть  не
успел, как с Бугеровым кувшином приключилось то же самое. Такое впечатление,
будто оба кувшина просто раскололись пополам и, что самое удивительное,  как
раз в тех местах,  где  папа  с  дядей  Сагамором  обвязывали  нитку,  когда
испытывали их на прочность. Только Отисов кувшин не лопнул, но тот  сам  так
шарахнулся с перепугу в сторону, что со всего размаха грохнул его об пол.
   Тут начался форменный дурдом. Вонища стояла дикая,  все  кругом  кашляли,
отплевывались и старались поскорее унести ноги, но в дверях собралась  такая
толпа зевак, еще не смекнувших, в чем дело, что там  образовалась  настоящая
запруда. Все орали друг на друга и толкались. А потом запах дошел и туда,  и
народ из коридора опрометью ринулся на улицу, снеся на пути засов на входной
двери. Комната мигом опустела.
   Если не считать, конечно, шерифа. Ну, и меня с папой и  дядей  Сагамором.
Шериф стоял в луже дубильного раствора, а вокруг  плавали  опрокинутые  туда
бумаги. Во время панического бегства кто-то  умудрился  вывернуть  несколько
ящиков из шкафа, и  их  содержимое  тоже  оказалось  на  полу.  Тухлая  жижа
разлетелась по всей комнате с такой  силой,  словно  ее  разметало  взрывной
волной. Она текла отовсюду: со столов, с пишущих машинок, со стен и  даже  с
потолка.  Редкие  капли  методично  брякались  прямо   на   лысину   шерифа:
кап-кап-кап. Я зажал нос и с любопытством следил за ним, до  того  чудно  он
себя вел.
   Казалось,  шериф  и  не  замечает  никакой  вони.  Он  как-то   потерянно
оглядывался по сторонам, а потом закрыл лицо руками и  склонил  голову,  как
будто молился. Через минуту-другую он отвел руки от лица, поглядел  на  дядю
Сагамора и медленно-премедленно подошел к нам. Лицо его было красней свеклы,
губы беззвучно шевелились, а руки бешено жестикулировали,  точно  он  что-то
говорил, но вслух не произносил ни слова.
   Дядя Сагамор достал из кармана плитку жевательного  табака,  вытер  ее  о
штаны, откусил, пожевал немного и говорит:
   - Послушайте, шериф, а плевательницы у вас тут нет?
   У шерифа аж  шея  побагровела,  рот  продолжал  беззвучно  открываться  и
закрываться, а руки жестикулировать. Да так забавно,  точно  смотришь  кино,
когда что-то случилось со звуком, а пленка все еще крутится.
   - Ей-богу, Сэм, - пожал  плечами  дядя  Сагамор,  -  это  уж  неслыханное
безобразие. Арестовывают честного человека ни за что ни про что, а  у  самих
даже плевательницы нет, так что ему и плюнуть-то некуда. Бессердечно это  по
отношению к работяге. Который гнет спину, чтобы вовремя  уплатить  налоги  и
накормить этих чертовых политиканов.
   Он покачал головой с таким видом, будто ему и сказать больше нечего.
   - Необдуманно это у них вышло, - кивнул папа, раскуривая сигарету.
   Они с дядей Сагамором направились к двери, а я за ними. Шериф глядел  нам
вслед, а потом все так же,  еле  переставляя  ноги,  вернулся  к  столу.  Он
по-прежнему не мог выговорить ни слова, но внутри у него, видно, все  так  и
клокотало.
   - Не берите в голову, - посоветовал дядя Сагамор, - вредно копить в  себе
сильные чувства.
   Наконец-то шериф издал хоть какой-то звук:
   - Пшшшшш-фффф-ссс-пшшшш...
   - Да  ладно  вам,  -  помахал  рукой  дядя,  -  все  это  лишь  маленькое
недоразумение. Я на вас зла не  держу.  Хотите,  не  будем  никому  об  этом
рассказывать? Сохраним весь инцидент в тайне.
   Шериф запустил руку в коробку,  вытащил  последний  уцелевший  кувшин,  с
минуту тупо глядел на него, а потом медленно и осторожно отвел руку назад да
и как шандарахнет его об стенку!
   Мы вышли на улицу. Вот уж наслаждение  было  снова  оказаться  на  свежем
воздухе. Мы сели в машину, но не сразу поехали домой, а сперва  завернули  в
бакалею, и папа купил там шесть фунтов колбасы и запас сигарет. На улице все
сплошь только и толковали, что о дубильном растворе, и  таращились  на  дядю
Сагамора, но он делал вид, будто ничего не произошло.
   Покончив с покупками, мы выехали на окраину города, где стояла  лесопилка
и тянулись какие-то рельсы, и дядя Сагамор показал папе,  куда  сворачивать.
Папа зарулил на какую-то аллейку, проехал до конца  и  оказался  на  чьем-то
заднем дворе.
   - А что мы тут будем делать? - спросил я у папы.
   - Навестим одного приятеля дяди Сагамора, - ответил он.
   Дядя поскребся в дверь, и спустя несколько минут на порог вышла  какая-то
огромная тетя в кимоно, с рыжими волосами и пронзительными голубыми глазами.
У нее был такой вид, словно  она  могла  быть  ужасно  злющей.  Но  нам  она
улыбнулась очень даже мило и впустила в дом.
   Мы прошли через кухню в комнату, а потом направо и оказались в  маленькой
гостиной. За стенкой что-то стучало, и скоро до меня  дошло,  что  именно  -
бильярдные шары. Там находилась бильярдная.
   Мы сели, она вышла и вернулась с бутылкой, тремя стаканами  и  бутылочкой
кока-колы.
   - Это тебе. Билли. - Она протянула мне  коку.  Интересно,  и  откуда  она
знала, как меня звать?
   Она налила себе, папе и дяде Сагамору,  села  рядом,  поглядела  на  дядю
Сагамора и улыбнулась.
   - Ишь ты какой, а по виду-то и не скажешь, - покачала она головой.
   Дядя Сагамор вынул изо рта жвачку, одним глотком осушил стакан и  засунул
ее обратно.
   - Мэрф еще не вернулся?
   - Только что звонил, - отозвалась она. - Сказал, подъедет через минуту. -
Она вдруг засмеялась. - Боже, хотела бы я все это видеть!
   Тут дверь отворилась, и вошел тот самый рослый  смуглолицый  парень,  что
утверждал, будто полиция ничего не сможет  сделать  дяде  Сагамору.  Завидев
нас, он ухмыльнулся и плеснул себе в стакан этой штуки из бутылки.
   - Здорово, Мэрф, - говорит дядя Сагамор.  -  Ну  как,  Роди  управился  с
грузом? Мэрф кивнул:
   - В два счета. Он затаился за дорогой аккурат возле  дома  Джимерсона,  а
как только увидел, что ваши две машины прокатили, съехал вниз и забрал груз.
Успел в город почти сразу за вами.
   Ну-ка, поглядим, двести кварт по доллару с четвертью...
   - Двести пятьдесят долларов, - подсчитал дядя Сагамор. -  А  у  тебя  как
выручка?
   - Я так прикинул, шестьсот восемьдесят, - сказал  Мэрф.  -  Включая  пять
сотен от Эльмо Фентона, а это, сдается мне, денежки Бугера с  Отисом.  -  Он
захохотал, а потом продолжил:
   - То есть по триста сорок долларов на  нос.  Итого  двести  пятьдесят  да
триста сорок...
   - Пятьсот девяносто, - подсказал дядя Сагамор.
   Мэрф медленно кивнул,  словно  еще  сомневаясь,  и  принялся  отсчитывать
деньги.
   - Ну кто бы мог подумать, - пробормотал он, - на тебя-то глядя.

Глава 11

   Только уже у самого дома я припомнил, что  мы