пор,  как  они  с
Вирджилом поженились. А с него,  бедолаги,  что  и  спрашивать.  Всегда  так
бывает: уж как бы парень ни был крут, но сладить с женой, которая без умолку
трещит про свой желчный камень, нипочем не сумеет.
   Но в общем-то, я считаю. Виола промаха не дала. За четыре сотни  долларов
ей отвалили уйму снадобий, хватит на всю жизнь,  даже  если  Вирджил  больше
никогда не соберет такого хорошего урожая. Так что говорить  меньше  она  не
стала, зато у нее появилось больше тем для разговора. Вот Бесси и остается у
нее теперь на три недели, потому что заряда у Виолы хватает  ровнехонько  на
двадцать один день, а потом она начинает повторяться.
   Дядя Сагамор снова остановился. Теперь  уж  всякому  было  видно,  что  с
Отисом и Бугером что-то неладно. Лица у них все белели, капли  пота  на  лбу
становились все крупнее, а глаза сделались большими и выпученными, как будто
у них что-то болело.
   Дядя Сагамор поворотился к папе:
   - Ну, мистер, ей-богу, как начну язык чесать, ничем меня  не  остановить.
Кстати, я тут припоминаю, что Билли меня о чем-то спросил, а мне все недосуг
было ответить. Так что ты спрашивал?
   Ну, я ничего такого и не помнил, но это было не важно. Я  уже  достаточно
изучил дядю Сагамора, чтобы понять, что он вовсе и не ко мне обращается. Вот
я и промолчал, так оно безопаснее.
   - Хммм, - промычал  папа.  -  Вроде  бы  он  спрашивал  тебя  о  какой-то
штуковине.
   - Ну конечно! - хлопнул себя по лбу дядя Сагамор. - Теперь я  припоминаю.
Его интересовало, что такое кротоновое масло. Может, вы и удивитесь, с  чего
это он задал такой глупый вопрос...
   Бугер с Отисом так уставились на него, что у них чуть глаза из глазниц не
повыскакивали.
   - Кротоновое масло?! - как завопит Бугер.
   - Кротоновое масло?! - еще громче взвыл Отис.
   - Дети ведь всегда задают чертову уйму вопросов, - пояснил дядя  Сагамор.
- Причем без всякого смысла.
   С этими словами он  вытащил  из  кармана  комбинезона  большущий  красный
носовой платок и протер им плешь на макушке.  Из  складок  платка  посыпался
какой-то черный порошок. Дядя Сагамор в задумчивости поглядел на него.
   - И какого дьявола у меня в кармане оказался черный перец? -  пробормотал
он себе под нос. - Ах, ну да, я ведь просыпал его за завтраком. А-а-апчхи!
   Несколько крупинок перца попало мне в нос, и я чихнул.  Следом  чихнул  и
папа, а потом снова дядя Сагамор.
   Только Бугер с Отисом не чихали. Ну и забавно же они себя вели,  скажу  я
вам. Глаза у них становились все шире и шире, а взгляд  все  затравленней  и
затравленней. Оба они зажали пальцами нос и старались дышать только  ртом  -
но как-то медленно и с натугой. А как набрали полную грудь воздуха, так дело
у них и вовсе  застопорилось,  словно  они  совсем  дышать  разучились.  Они
зажимали носы уже обеими руками и пытались выдыхать маленькими порциями.
   - А-а-а... - начал один из них, словно  собираясь  чихнуть,  но  поспешно
плотнее зажал нос и рот и сумел-таки удержаться. Зато лицо  у  него  аж  все
побагровело, а по лбу пот тек ручьем. Только ему слегка полегчало,  как  тут
со вторым случилась ровно та же история.
   Дядя Сагамор снова чихнул.
   - Черт подери этот перец, - ругнулся он и принялся вовсю махать  платком.
Только ничегошеньки этим не добился, разве что снова взвихрил тот слой,  что
успел уже осесть на пол. Бугер  и  Отис  крепче  ухватились  за  носы.  Дядя
Сагамор перекатил табак за другую щеку.
   - Так на чем это я остановился? - продолжил он. - Ах да,  на  этих  самых
туалетах. Так вот, Бесси уж такую  бучу  подняла,  когда  Финли  распатронил
несколько штук, но это ни к чему не привело, окромя того, что ее  вычеркнули
из списка пассажиров. Я  уже  упоминал,  как  Финли  со  своим  Видением  ее
забаллотировали.
   Так что теперь всякий раз,  как  Бесси  по  горло  насытится  общением  с
кузиной Виолой и надумает возвращаться домой, она первым делом  отправляется
прямиком в "Лесозаготовительную компанию Э.М. Стаггерса" и заказывает  досок
на новую уборную. Она уж столько  раз  проделывала  эту  процедуру,  что  им
больше ничего и считать не надо, все и так расписано, вплоть  до  последнего
десятицентового гвоздя. Так что они просто загружают все в грузовик, и Бесси
вместе с ним едет обратно.
   Я, признаться, уже не слушал дядю Сагамора, а во  все  глаза  смотрел  на
Бугера и Отиса. Они по-прежнему зажимали рот и нос, точно боялись, что  если
хоть разок чихнут, то непременно умрут от воспаления легких.  Взгляд  у  них
был все такой же затравленный, и они переводили его то на  дядю  Сагамора  с
его дробовиком, то на свою машину  -  страстно,  но  так  уныло,  словно  ее
отделяла от них добрая тысяча миль. И все никак не могли угомониться, а  так
и ерзали по ступеньке,  но  -  странное  дело  -  каждый  раз  чуть-чуть,  а
отодвигались назад. Вот они переползли с верхней ступеньки на среднюю, потом
на нижнюю, а потом и вовсе поднялись на ноги, попереминались с минуту  возле
крыльца и начали бочком-бочком продвигаться к  машине,  словно  окончательно
утратили интерес к болтовне дяди Сагамора.
   Начали-то они медленно, но на глазах  набрали  обороты  и  во  всю  прыть
помчались к машине. Я даже не успел заметить, как они  открывают  дверцы,  а
они уже оказались внутри. И стоило им  упасть  на  сиденье,  как  автомобиль
рванул с места, резко развернулся, так что шины аж заскрежетали, и  с  дикой
скоростью понесся по дороге в сторону ворот.
   Дядя Сагамор глянул им вслед и  выпустил  очередную  струю  пережеванного
табака.
   - Черт возьми! - протянул он. - Верно,  я  их  до  смерти  утомил  своими
россказнями.
   Тут машина попала в очередную выбоину на дороге и подлетела в воздух фута
этак на три. Похоже, Бугер с Отисом рванули тормоза, пока она еще не  успела
вновь коснуться земли, потому что, опустившись,  автомобиль  так  и  зарылся
носом в землю, а потом его занесло и развернуло поперек дороги.
   Дверцы распахнулись, Бугер с Отисом выскочили оттуда и стремглав побежали
к деревьям, словно две скаковые  лошадки,  выпущенные  из  стартовых  ворот.
Бугеру пришлось огибать машину, поэтому сперва он вроде как дал Отису  фору,
но стоило ему вырваться на финишную прямую, как  он  взял  такой  темп,  что
мигом нагнал  Отиса.  Тот,  правда,  сделал  было  попытку  снова  отвоевать
лидерство, но ничего не вышло. Бугер опередил его и  добрался  до  финиша  с
отрывом на целых полтора корпуса. Оба они скрылись в зарослях.
   Дядя Сагамор в очередной раз поскреб ногу.
   - Надеюсь, парни не подцепили этот самый тиф, -  сказал  он,  поднимая  с
пола кувшин, который они так и забыли взять на анализ.
   Он неспешно поставил кувшин за дверь и заменил его первым. Они с папой по
очереди отпили оттуда.
   Дядя Сагамор отставил дробовик к стене и потянулся.
   - А знаешь, - заключил он, - из этой штуки могло бы таки  выйти  неплохое
лекарство. Если и не поможет с девчонками, то уж  точно  так  отвлечет,  что
тебе и самому не до них станет.

***

   Ну, а после того, как Бугер с Отисом наконец вышли из-за деревьев, сели в
машину и уехали восвояси, дядя Сагамор выкатил из сарая свой грузовичок. Они
с папой погрузили туда корыта со шкурами и отвезли их в лесок за  кукурузным
полем.
   - Думаю, хватит  им  уже  жариться  на  солнце,  -  заявил  дядя.  -  Это
кожевенное дело страх  какое  муторное.  Только  и  следи,  чтоб  они  мокли
правильно, сперва на солнце, а потом в теньке.
   Я все никак не мог понять, почему бы с  самого  начала  не  поставить  их
жариться где-нибудь подальше, но не стал удивляться вслух. Похоже, мне тут с
вопросами не развернуться.
   Дядя Сагамор с папой обговорили, не остаться ли нам тут на  все  лето,  и
дядя сказал, что  это  будет  просто  здорово,  только  нам  придется  самим
заботиться о провизии. А то он был  так  поглощен  возней  со  шкурами,  что
весной начисто забыл разбить огород, а как переставил сюда  лоханки,  так  и
куры бросили нестись.
   - Ну разумеется, - просиял папа. - Мы  прям  сейчас  и  съездим  в  город
разжиться продуктами.
   Так что мы отцепили наш трейлер, оставили его под деревом, а сами поехали
обратно. Когда мы проезжали мимо  дома  мистера  Джимерсона,  он  беззаботно
валялся на крыльце перед домом и с улыбкой помахал нам рукой.
   - Судя по всему, на этот раз они не сбили его поросенка, - заметил папа.
   - Как ты думаешь, а почему они все время стараются спасти от  чего-нибудь
дядю Сагамора? - спросил я.
   - Он прославленный налогоплательщик, - ответил папа. - И потом, думаю, он
им просто нравится.
   Примерно мили через две грунтовка  выводила  на  большую  дорогу.  Но  не
доезжая одного поворота дотуда, папа вдруг нажал на  тормоз  и  остановился.
Прямо посреди  дороги  стоял  большой,  сверкающий  серебряно-голубой  жилой
трейлер.
   Папа поглядел на  него.  В  общем-то,  конечно,  ничего  особенного,  но,
согласитесь,  странно  повстречать   этакий   шикарный   трейлер   в   таком
неподходящем месте. Ведь грунтовка вела всего лишь  к  нескольким  захудалым
фермам, вроде фермы дяди Сагамора, что стояли вдоль  глубокой  лощины.  А  в
автомобиле, который тянул трейлер, никого не было.
   - Наверное, они заблудились, - произнес папа.
   Мы вылезли из машины и обошли вокруг  трейлера.  Дверь  была  заперта,  а
занавески на окнах спущены. Не слышалось  ни  единого  звука.  Здесь,  среди
соснового леса, царили тишина и покой, лишь изредка раздавался  рев  машины,
проносившейся по шоссе за поворотом.
   Ну просто чудеса в решете. На вид и с автомобилем, и с трейлером все было
в полном порядке. Они не увязли в песке,  не  прокололи  шины.  Складывалось
такое впечатление, будто кто-то попросту поставил их здесь, а сам взял да  и
ушел. Мы только диву давались.
   А потом мы увидели мужчину.
   Он стоял как раз на повороте, но только на обочине, под деревьями, вот мы
его сразу и не углядели. Тем более что стоял он спиной к нам и тихо-претихо,
высматривая что-то на шоссе.
   - Верно, ждет кого-то, - предположил папа. И вдруг тот  тип  обернулся  и
увидел, что мы стоим возле трейлера. Он так и подпрыгнул и бегом помчался  к
нам. Несмотря на жару, он вырядился в двубортный фланелевый пиджак, панаму и
коричневые с белым башмаки. На бегу он то и дело оглядывался.
   - Какого дьявола вы тут вынюхиваете? - заорал он на папу,  едва  подбежал
на расстояние окрика.
   Папа небрежно прислонился к нашей машине.
   - Да мы, собственно, просто  проезжали  мимо,  -  говорит  он,  -  вот  и
подумали, что, может, у вас какая-нибудь неисправность или еще  что  в  этом
роде.
   Мужчина внимательно посмотрел на нас.  Папа  был  одет  так,  как  всегда
одевается на скачки, - в джинсы, обшарпанные ковбойские ботинки и соломенное
сомбреро. Он говорит, что это придает его  клиентам  (как  он  их  называет)
уверенность в том, что человек, к которому они обратились, связан с  Большой
Игрой. Так он и получил свое деловое имя "Нунан - Знаток  Лошадей",  которое
печатает в заголовках рекламок. Словом, когда тот тип оглядел нас  с  головы
до ног, он, похоже, тоже ощутил эту самую уверенность и  вроде  как  малость
поостыл.
   - О, - сказал он. - Да  нет.  Никаких  неполадок.  Я  просто  остановился
остудить мотор.
   Он зажег сигарету и продолжал оглядывать нас, словно  что-то  прикидывая.
Он был изрядно смуглый, с  холодными  голубыми  глазами  и  жидкими  черными
усиками. Из-под панамы выбивались пряди темных волос.  Видно  было,  что  он
весь изжарился в своем двубортном пиджаке, да и вообще этот пиджак  выглядел
донельзя  нелепо  посреди  соснового  леса.  Левую  руку  он  держал  как-то
неуклюже, чуть-чуть оттопыривая, а  когда  зажигал  сигарету,  полы  пиджака
наверху слегка разошлись, и я заметил  там  узкую  кожаную  полоску  поперек
груди.  Наверное,  рассудил  я,  он  носит  какой-то  корсет.  Должно  быть,
переболел полиомиелитом.
   - Вы живете поблизости? - поинтересовался он.
   Папа кивнул:
   - Чуть дальше по дороге. Мы с братом Сагамором владеем большой  хлопковой
плантацией. А вы собираетесь навестить кого-то в наших краях?  Должно  быть,
родственников?
   Глаза мужчины сузились, точно он напряженно что-то обдумывал.
   - Не совсем, - покачал он головой. - Сказать вам  правду,  я  подыскиваю,
где бы остановиться на несколько месяцев. Какое-нибудь тихое местечко  вдали
от наезженных дорог, где не будут тревожить назойливые туристы.
   Я подметил, что и папа в свою очередь начал лихорадочно соображать.
   - Вы имеете в виду  этакий  укромный  уголок?  Где  вы  сможете  спокойно
загорать, а то и рыбачить, и где вас никто не потревожит?
   - Именно, - подтвердил мужчина. - И вы знаете подобный уголок?
   - Ну, точно не скажу, - протянул папа  словно  бы  в  нерешительности.  -
Возможно, мы с братом Сагамором и  сможем  сдать  вам  в  аренду  место  для
лагеря. У нас там есть озеро, полно деревьев, но туда трудновато  добраться,
вот никто к нам и не забредает.
   Лицо этого типа просветлело.
   - Звучит заманчиво, - произнес он.
   - И никакого тебе движения, - добавил папа. - Тупик. А вы один?
   - Ну, не совсем, - сказал незнакомец. Я заметил, что все время  разговора
он то и дело оборачивался через плечо - следил за поворотом. - Со  мной  моя
племянница.
   - Племянница? - переспросил папа. Мужчина кивнул.
   - Но давайте-ка отойдем с солнцепека, - предложил он, и мы вслед  за  ним
сошли с обочины и уселись в тени сосны  сбоку  от  фургона.  Причем  сам  он
умудрился сесть так, чтобы держать дорогу в поле зрения.
   В последний раз затянувшись сигаретой, он отшвырнул ее прочь и указал  на
трейлер.
   - Наверное, мне следует представиться.  Доктор  Северанс.  Специалист  по
нервным расстройствам и анемии. Со мной  моя  племянница,  мисс  Харрингтон.
Именно ради нее я и подыскиваю уединенное место для лагеря. Бедняжка  больна
и находится под моим попечением. Она нуждается в длительном отдыхе  на  лоне
природы и вдали от шумного общества.
   - Ясно, - кивнул папа.
   - Сами понимаете, - продолжал доктор Северанс, -  я  сообщу  вам  кое-что
строго конфиденциально. Мисс Харрингтон происходит из очень старой  и  очень
богатой новоорлеанской семьи. Она деликатная и крайне чувствительная девушка
со слабым здоровьем, ей предписан абсолютный покой и тишина. Этой весной  ее
жених погиб в автомобильной катастрофе, и с ней  приключился  нервный  срыв,
перешедший в редкую форму анемии. Лучшие специалисты  Соединенных  Штатов  и
Европы  сочли  ее  безнадежной,  так  что  я  вынужден  был  передать   свою
нью-йоркскую практику ассистентам  и  сам  заняться  этим  случаем.  За  всю
историю медицины было зарегистрировано всего три случая  этой  редкой  формы
анемии, и она считается неизлечимой, но мне довелось  прочесть  одну  статью
фон Хофбрау, австрийского специалиста в области анемии... - Тут он  внезапно
замолчал и помотал головой. - Думаю, не  стоит  надоедать  вам  всеми  этими
медицинскими  тонкостями.  Суть  в  том,  что  мисс  Харрингтон   необходимо
полнейшее уединение, вдоволь свежих овощей и яиц, чистый воздух и -  никаких
родственников и репортеров. Так что если вы считаете, будто  ваша  плантация
удовлетворяет всем этим условиям...
   - Еще бы, - приосанился папа. - Наша ферма - именно то,  что  вам  нужно.
Там прямо-таки уйма свежих овощей и  яиц  и  абсолютный  покой.  Что  же  до
цены...
   Доктор Северанс махнул рукой:
   - Любая. Любая в пределах разумного.  Папа  окинул  взглядом  сперва  его
костюм, а потом машину и трейлер.
   - Скажем, пять.., то есть шестьдесят долларов в месяц?
   - Вполне подходит, - тут же согласился  доктор  Северанс  и  похлопал  по
карману. - Подождите минутку,  я  только  достану  новую  пачку  сигарет  из
машины.
   Он повернулся и скрылся за трейлером. Папа сокрушенно покачал  головой  и
поглядел на меня.
   - В этом-то вся и загвоздка, - пробормотал он. - Отойди от  дел  хоть  на
недельку, и тут же начинаешь терять хватку и уже не можешь с первого взгляда
определить, на сколько потянет клиент.
   Доктор Северанс вернулся, на ходу вскрывая пачку сигарет.
   - Вы, разумеется,  понимаете,  -  уточнил  папа,  -  что  это  за  одного
человека. А поскольку вас двое, то выходит сто двадцать долларов.
   - Хм, - хмыкнул доктор Северанс, снова покосившись  на  папины  джинсы  и
соломенное сомбреро, но потом пожал плечами. - Что ж, идет.  Если,  конечно,
место именно такое, как вы говорите.
   Папа начал было что-то отвечать, но замер, разинув рот.
   Дверь трейлера приоткрылась, и  на  пороге  появилась  девушка,  высокая,
черноволосая, с ярко-красными губами и голубыми глазищами.  Одежды,  считай,
на ней не было вовсе - только крошечные белые шортики и малюсенькая кофточка
типа широкой ленты с застежкой сзади. Да и шортики ни капельки не  закрывали
ее длинные ноги.
   Волосы у нее чуть растрепались, словно она только что встала,  а  в  руке
она держала длинную сигарету. Вся она была просто прелесть.
   Грудь у нее оказалась почти такая же пышная, как у благотворительных дам,
только, разумеется,  эта  девушка  была  куда  моложе.  И  вообще,  вся  она
почему-то напоминала свежий сочный персик, так туго обтягивали ее шортики  и
эта кофточка на груди и такая она была вся розовенькая и гладенькая.
   - Пресвятая Дева, - пробормотал папа тихонько, словно говоря сам с собой.
   Девушка оглядела нас с ног до головы и повернулась к доктору Северансу:
   - Что это за сельский сход? Доктор Северанс кивнул на нее.
   - Моя племянница, мисс Харрингтон,  -  представил  он.  -  Познакомься  с
мистером.., м-м-м...
   Папа вроде как встряхнулся, словно выходя из транса.
   - Ах да, - спохватился он. - Нунан, леди. Сэм Нунан.
   Мисс Харрингтон помахала ему сигаретой.
   - Привет, папочка, - пропела она. - Подбери язык. Рубашку заслюнявишь.

Глава 5

   Взгляд доктора Северанса посуровел.
   - Памела, - отчеканил он. -  Я  же,  кажется,  велел  тебе  оставаться  в
фургоне. Помни о своей анемии.
   - Расслабься, - отмахнулась мисс Харрингтон. - Там чертовски жарко.
   Она уселась в дверях, затянулась  сигаретой,  выпустила  облачко  дыма  и
поглядела на свои ноги, а потом на папу.
   - В чем дело, Зики? Я тебя обидела?
   - Да что вы, - запротестовал папа. - Вовсе нет. Просто на  мгновение  мне
ваше лицо показалось знакомым.
   - С чего бы? - удивилась мисс Харрингтон.
   - Мне было так жаль услышать о вашей анемии, - заверил папа.
   - Как мило с вашей стороны. Тут вмешался доктор Северанс:
   - Харрингтон самого  худшего  типа.  Она  никак  не  проявляется  внешне.
Оттого-то ее так трудно диагностировать и лечить. Признайтесь, ведь глядя на
эту девушку, вы бы ни за что не подумали, что она чем-то больна?
   - Да, пожалуй, - согласился папа.
   - Послушай, - мисс Харрингтон повернулась к доктору, - а при чем тут этот
селянин? Мы его усыновить собираемся, или  как?  Скажи  ему,  пусть  катится
колбаской, и поехали отсюда к чертовой бабушке.
   - Придержи язык, - велел доктор  Севе-ране.  -  Мистер  Нунан  собирается
сдать нам место для лагеря на его ферме.
   Мисс Харрингтон зевнула:
   - Ну вот и ладненько.
   - Тебе ведь нужны тишина и покой, не говоря уж о свежих овощах и фруктах.
   - Всю жизнь мечтала. Папа поднялся.
   - Мы собирались съездить в город закупить кое-какие продукты,  -  сообщил
он. - Это не займет много  времени,  так  что  вы  просто  подождите,  а  на
обратном пути мы покажем вам дорогу на ферму.
   Доктор  Северанс  проводил  нас  до   машины   и,   когда   мы   уселись,
заговорщически наклонился к окну.
   - Мне кажется, - сказал он папе, - будет неплохо, если вы  не  станете  в
городе особо распространяться о мисс  Харрингтон.  Лучше  вообще  никому  не
говорить. Сами знаете, как быстро разлетаются слухи, а я не хочу,  чтобы  ей
досаждали толпы бестактных репортеришек.
   - И словом не обмолвимся, - пообещал  папа,  повернул  ключ  зажигания  и
вдруг поинтересовался:
   - Послушайте, а эт