ти  на закорках, но он просто нужен был мне живым,  а  не
мертвым. Я спас его от вражеской пули, успев вовремя  нажать
на спусковой крючок своего "тридцать восьмого". Я это сделал
не по личным мотивам, и он это прекрасно понимает. Он знает,
что  не  должен  мне  ровным счетом  ничего,  -  ну,  может,
стаканчик,  за то, что я оказался хорошим стрелком.  Но  вот
теперь  он  почему-то  считает  нужным  выказать  мне   свою
благодарность  и  преданность до гроба. Полагаю,  просто  он
ищет  предлог, чтобы завязать со мной тесную дружбу. Ну  что
ж,  как-никак  это его родина, и мы играем здесь  в  опасные
игры. Ты встречалась с ним в Азии?
     Уинни покачала головой.
      -  Нет.  Но ты лучше мне его опиши, чтобы я его  сразу
узнала, если вдруг столкнусь с ним в критический момент.
      -  Хорошо.  Итак, пять футов одиннадцать  дюймов.  Сто
пятьдесят  фунтов  -  плюс-минус пять, рыжие  волосы,  серые
глаза,  небольшие армейские усики. Ему сейчас, должно  быть,
тридцатник, и он мог слегка набрать вес, хотя эти долговязые
британцы обычно так и остаются тощими на всю жизнь.  Никогда
не видел его с моноклем, но он бы ему пошел. - Я поморщился.
-  Он  был,  надо  сказать, неплохой  парень  -  не  робкого
десятками  хваткий, но он меня чуть с ума не  свел.  У  него
голова  была забита всякими бредовыми идеями насчет смелости
и  отваги,  точно  эти  проблемы кого-то  волновали,  а  его
идиотские  представления о правилах охоты едва  не  свели  в
могилу его и еще кучу людей, которые работали вместе с  ним.
Знаешь,  есть  такие умники, которые не могут  выстрелить  в
сидящую утку, или в оленя на полянке, или человеку в спину -
точно  убийство  менее ужасно, если твоя жертва  смотрит  на
север,  а  не  на  юг, или наоборот. Разумеется,  он  быстро
избавился  от  многих  своих  детских  предрассудков,  когда
оказался  в  деле, и если он все еще занимается  этим  видом
спорта,  то,  конечно, позабыл и те, что оставались.  А  он,
похоже, все еще играет в эти игры.
      -  И ты уверен, что он позвонил только потому, что  ты
a"o' +ao с конторой "Симпсон и Уоллинг"?
      -  Ну,  он,  правда, намекнул, что  мое  имя  случайно
оказалось  в  списке  важных  персон,  недавно  въехавших  в
страну, но со времени операции "Уж" я уже был в Лондоне раза
три,  и  он  не предлагал мне "ролле" с шофером  и  даже  не
позвонил  спросить, как мои дела. Может, мне удастся  что-то
выяснить  после  поездки  в  "роллсе".  Ставлю  пять  против
двадцати, что у меня будет самый аристократический  шофер  в
Лондоне.
     Уинни с сомнением нахмурилась.
      - Смотри, будь осторожен. По крайней мере, пока ты его
не  прощупаешь. То есть если парень был свой в доску  вчера,
вовсе  не  означает, что он таким и остался до  сегодняшнего
дня. Британцы время от времени допускают забавные проколы по
части конспирации...
     Я потянулся, чтобы шлепнуть ее по надлежащему месту.
      -  Да,  мэм! Какие-нибудь еще советы или распоряжения,
мэм?  Мы,  молодые  оперативники, конечно  же,  очень  ценим
дружеские советы опытных руководительниц.
      Она  слегка погладила свой зад сквозь тонкую  ткань  и
усмехнулась:
      -  Хорошо,  дедуля. Действуй по своему  разумению.  Но
смотри, не играй с незнакомыми бациллами.
      -  Заметано. А если вдруг ты увидишь гигантский вирус,
подползающий к тебе, беги со всех ног!
      Я  спустился  в  вестибюль по  лестнице,  так  как  мы
занимали  номер  на  третьем  этаже  (то  есть,  по  местным
понятиям,  на втором, ибо у европейцев первый этаж именуется
цокольным).  Дойдя до двери, я увидел, как  из  подъехавшего
такси   вышла  пухленькая,  хорошо  одетая  дама  в   мехах,
сопровождаемая   целым   штабелем  чемоданов,   на   которых
болтались  багажные бирки аэропорта Хитроу. Она  прошмыгнула
мимо,  не  удостоив меня взглядом. Я обернулся, стараясь  не
выказать  особого  интереса  - обычный  оценивающий  мужской
взгляд,  брошенный вслед женским ножкам. Хотя леди была,  на
мой  вкус,  слишком уж обильно упакована, ее ножки оказались
неплохи.  По правде сказать, очень хороши. Ну, я это  и  так
знал. Ведь я их уже встречал раньше...
      Швейцар  приглашал меня сесть в освободившееся  такси.
Даже  если бы я не ожидал свою роскошную карету, я бы ни  за
что  не  сел  именно  в это такси. Уж очень  нарочитым  было
совпадение: такси подъехало как раз в момент моего появления
в  дверях.  Да и я слишком хорошо знал женщину, выпорхнувшую
из  него - правда, я, может быть, не должен был ее узнать  в
этом маскарадном костюме: копна каштановых волос и корсет  с
ватными  подкладками. Когда я видел ее в последний раз,  она
явилась  ко  мне блондинкой, и фигура у нее была куда  менее
упитанной, хотя я вряд ли мог назвать ее худенькой.
      Серебристый "роллс-ройс" подкатил к тротуару  и  встал
передо  мной  -  на  место только что уехавшего  такси.  Моя
догадка   относительно  шофера  оправдалась.  Под  козырьком
шоферской  фуражки  виднелось худощавое  лицо  с  маленькими
рыжеватыми   усиками.  Мы  отъехали   от   отеля,   сохраняя
торжественное  молчание.  С  богатой  кожаной  обивкой,   на
/+  "-., ходу, это был великолепный экипаж, хотя можно  было
бы  счесть его немножко тесноватым, если вы привыкли к нашим
"кадиллакам": "ролле" не слишком вместительный автомобиль.
     - Тебе эта фуражка очень к лицу, амиго! - сказал я.
     Сэр Лесли Кроу-Бархем, не поворачивая головы, ответил:
     - Ты, конечно, узнал эту леди?
     - Возможно, даже быстрее, чем ты, - ответил я. - Вадя и
я  не  так  давно чудесно провели время в Аризоне и Мексике.
Это та еще девица! Я бы предпочел иметь дело со сбежавшей из
террариума  коброй.  - Я скорчил гримасу.  -  В  особенности
когда у меня свадебное путешествие.
      -  Натурально. Если у тебя встреча в четыре, нам лучше
поторопиться, приятель. Куда мы едем?
     - Уилмот-сквер. Дом номер сто двадцать четыре.
      Разумеется, ему было прекрасно известно,  куда  ехать,
ведь  он,  конечно же, подслушивал наш разговор с Уоллингом,
но  он  не  хотел намекать на столь неджентльменские  нюансы
своего  поведения, равно как и я не хотел давать  ему  повод
видеть во мне не только любящего мужа миленькой блондинки.

                           Глава 5

      Контора  Симпсона  и Уоллинга располагалась  в  старом
каменном доме без лифта. Пыльная вывеска сообщила,  что  мне
следует  подняться на четвертый этаж. Я двинулся  по  темным
ступенькам.  На  меня  никто не прыгнул  из  тьмы  с  ножом,
дубинкой  или  гароттой,  никто  не  выстрелил  в  меня   из
пистолета,  арбалета или дробовика, но местечко было  такое,
где  в  душу  закрадываются всякие экзотические фантазии.  У
меня  из  головы не шли слова Мака: "Ты подсадная  утка".  Я
прибыл в эту страну, чтобы привлечь к себе внимание.  И  это
внимание  не  обязательно  должно было  проявиться  в  форме
интереса  ко  мне  со стороны леди в мехах или  добродушного
агента  в  серебристом "роллс-ройсе". Оно  могло  выразиться
просто пущенной в спину пулей.
     Я остановился перед дверью с нужной табличкой:
     "СИМПСОН и УОЛЛИНГ, ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ИЗЫСКАНИЯ".
      Я перевел дыхание. Рядом с дверью виднелась кнопка.  Я
нажал. За дверью послышались шаги, потом дверь раскрылась  и
из-за  нее  появился  сухопарый  рыжий  мужчина  в  твидовом
костюме, с редкими песочного цвета усами и бледными нервными
глазами неопределенного мутно-серого цвета.
      - Мистер Уоллинг? - спросил я. - Мэттью Хелм. Я звонил
вам сегодня утром.
     - А! Да-да. Входите, мистер Хелм.
      Я  вошел  в большую неопрятную комнату, загроможденную
книгами.  Книги  лежали  на огромном  письменном  столе,  на
столике  в  углу, а также на полках вдоль стены. В  основном
все  это были пухлые фолианты, настолько увесистые, что лишь
очень  сильному и решительному человеку могла  бы  прийти  в
голову  мысль  полистать  один из них  на  сон  грядущий,  -
Извините за беспорядок, сэр, - сказал Уоллинг. - С  тех  пор
как  с моим партнером произошел несчастный случай, я, знаете
ли, буквально завален работой. Сюда, пожалуйста.
      Он  открыл  дверь  в  кабинет, пригласил  меня  занять
большое  кресло, а сам уселся за письменный  стол  напротив.
Это  была небольшая комнатенка, заставленная дубовой мебелью
и  двумя  застекленными  стеллажами  с  книгами.  За  спиной
Уоллинга располагалось окно, из которого открывался  вид  на
крыши  и  печные трубы соседних домов, мокрые от  дождя.  Но
думал  я не о погоде. Меня обуревала профессиональная досада
от  мысли,  что раз в моей технической подготовке к  заданию
оказался один пробел, то, значит, пробелы могут возникнуть и
в  дальнейшем. Что ж, это вечная история, когда вступаешь  в
дело  на  позднем  этапе  и  тебе приходится  полагаться  на
добросовестность организаций, снабжающих тебя информацией.
      - Так с вашим партнером произошел несчастный случай, -
озабоченно  сказал  я.  - Мне очень жаль,  поверьте,  мистер
Уоллинг. Надеюсь, все обошлось?
       Уоллинг  подозрительно  взглянул  на  меня,  точно  я
осмелился   подтрунивать  над  ним  или  над   отсутствующим
Симпсоном.
      - Он погиб, мистер Хелм. Его сбил грузовик на улице  -
насмерть, пять дней назад. Меня очень расстроила его смерть,
можете  себе представить! Очень расстроила. А тут  еще  наша
секретарша  приболела,  - он сложил  ладони  вместе,  словно
желая   пресечь   их  беспорядочно-нервные  перемещения   по
письменному столу. - Впрочем, не хочу утомлять вас рассказом
о своих напастях, сэр. Итак, вы приехали из Америки?
     - Именно.
      -  И  у  вас есть основания полагать, что в  Шотландии
проживают ваши именитые родственники? И вы бы хотели,  чтобы
мы   их  для  вас  разыскали?  -  неожиданно  его  тон  стал
саркастическим.
     - Именно гак, мистер Уоллинг, - спокойно подтвердил я.
      Он  произнес все тем же скорбным, почти саркастическим
тоном:
      -  Я  полагаю, вы бы хотели повесить свое внушительное
генеалогическое  древо  на стене в кабинете,  под  фамильным
гербом,   свидетельствующим  о  вашем   отношении   к   ныне
здравствующему  герцогу Гленмору. Вы ведь упоминали  фамилию
Гленмор в нашем телефонном разговоре?
       Он   очень  ясно  давал  понять,  что  считает   меня
самозванцем. От меня явно требовалось немного красноречия  и
напористости, поэтому я мягко возразил:
       -   Да,  но  мне  ровным  счетом  наплевать  на  ныне
здравствующего герцога, мистер Уоллинг. Я понятия не имел  о
таком.  Как я сказал в нашем телефонном разговоре, по-моему,
у  нас  есть  весьма  отдаленное родство с  каким-то  эрлом.
Роберт Гленмор, эрл Далбрайтский, если уж говорить строго. У
него  было  два сына. Роберт и Эдвард - в таком  порядке  по
возрасту.   Роберт,  насколько  мне  известно,   остался   в
Шотландии.  будучи  старшим сыном, полагаю,  он  должен  был
получить какое-то наследство, что и побудило его остаться на
родине.  Эдвард же приблизительно в 1631 году  отправился  в
Швецию  через  Германию. Там он женился, родил троих  детей,
которые  женились и вышли замуж и тоже имели  детей,  и  так
далее,  пока  на  свет Божий не появилась моя  матушка.  Она
"kh+  замуж и уехала в Соединенные Штаты, где и родила меня.
Вот все, что мне известно. - Из внутреннего кармана пальто я
вынул  длинный конверт и положил перед ним на стол. -  Здесь
все  необходимые  документы:  фотокопии  семейной  библии  и
прочие  бумаги. Меня, в частности, очень интересует, что  же
произошло  между  Робертом и Эдвардом  и  их  достопочтенным
папашей.
       -  Понятно.  -  Теперь  голос  у  Уоллинга  несколько
потеплел,   но   взгляд  оставался  все   еще   холодным   и
подозрительным. - Позвольте взглянуть?
      -  Конечно,  я  же принес это для вас.  Он  достал  из
конверта  бумаги  и внимательно с ними ознакомился.  У  меня
вдруг возникло дурацкое искушение выхватить бумаги у него из
рук  и  послать  все к черту. То есть мне-то  как  раз  было
начихать  на  всех  моих предков, но эти  бумаги  что-то  да
значили  для  моей матушки, а я использовал их  для  грязных
проделок.  Можно  было  озаботить наш отдел  исследований  и
анализа  и  попросить их подготовить мне такие же бумаги  на
фамилию  Росс,  или  Синклер, или Мактэвиш,  которые  вполне
могли бы сгодиться. Может быть.
      -  Извините,  я вас оставлю ненадолго, - сказал  вдруг
Уоллинг.
      Он встал и вышел в соседнюю комнату. Я услышал, как он
там  стал  листать  какие-то книги. Я  потянулся  к  газете,
лежащей  у  него  на столе - просто чтобы,  убить  время,  а
может, потому, что она была раскрыта на внутренней полосе  с
обведенной  красным карандашом заметкой, в  которой  тот  же
карандаш подчеркнул какое-то имя. Я сюда пришел, конечно, не
в качестве детектива, но привычка - вторая натура...
      Это  было  сообщение из Шотландии.  Заголовок  гласил:
ТАИНСТВЕННАЯ   СМЕРТЬ   БЛИЗ  АЛЛАПУЛА.   В   заметке   было
подчеркнуто имя моего предшественника Пола Бъюкенена  -  как
было  сказано  в статье американского туриста,  по-видимому,
американские власти наконец-то позволили истории просочиться
в печать. В статье не содержалось ничего, что не было бы мне
уже  известно,  за исключением одной детали:  тело  случайно
обнаружил лондонский врач-отпускник во время пешей прогулки.
Смерть   наступила  в  результате  болезни,  причем  местные
официальные  лица выразили недоумение по поводу того,  каким
образом   больному  удалось  забраться  в   эту   болотистую
глухомань. Название болезни не упоминалось.
      Я услышал позади себя шаги Уоллинга и спокойно положил
газету  на  стол,  намеренно сделав это в  открытую:  пускай
думает, что хочет, решил я. Садясь за стол, он несколько раз
перевел  взгляд с меня на газету и опять на меня, но  ничего
не сказал.
     - Прошу прошения, мистер Хелм!
     - За что?
     Уоллинг внимательно разглядывал меня. С первого взгляда
он  не  произвел на меня сильного впечатления, но теперь  он
постепенно  завоевывал мое уважение. Он был явно  не  дурак.
Нервная дрожь его рук, что поначалу сбило меня с толку, была
просто  признаком его первоначального испуга, который  можно
понять.  Погиб  его  напарник и  компаньон.  Погиб  недавний
*+(%-b.  Заболела секретарша. Его окружали смерть и болезнь.
На его месте я бы тоже испугался.
      -  К нам иногда приходят люди, мистер Хелм, и пытаются
морочить  нам  голову, - сказал он веско. Его  голос  звучал
бесстрастно,  но он сделал небольшую паузу  на  тот  случай,
если  бы  я  смущенно  заерзал на стуле или  виновато  отвел
взгляд. Ни того ни другого не произошло, и он продолжал:
       -   Такого  рода  клиенты  просят  нас  снабдить   их
документами,     подтверждающими    их     аристократическое
происхождение.  Иногда они пытаются повести нас  по  ложному
следу  при  помощи  ложной  информации.  Иногда  нам  просто
предлагают хорошие гонорары - возможно, лучше мне употребить
слово  "взятка",  - за то, чтобы мы обнаружили  в  их  жилах
голубую  кровь.  Ну  и,  разумеется, бывают  так  называемые
эксперты  в  области генеалогии, которые не отказываются  от
подобных подношений. - Он издал короткий смешок. -  Если  бы
вы  сказали, что девичья фамилия вашей матери Льюис,  и  вам
хотелось  бы  проследить историю ее рода от  добропорядочных
валлийских  шахтеров,  ее предков, я  бы  принял  вас  более
радушно,  но,  мистер Хелм, у нас развивается  инстинктивное
недоверие  к  клиентам  -  в особенности,  уж  простите  мое
замечание,  к  приезжим из-за океана, - которые  заявляют  о
своем  родстве со знатными фамилиями. Ну вот, к примеру,  не
так  давно  мы  получили по почте чек на весьма значительную
сумму  от  американца по фамилии Макроу, который просит  нас
удостоверить, что он является потомком основателей  древнего
рода Макрю. - Говоря это, он не спускал с меня глаз.
     - Макрю, - повторил я. - Это что-то новенькое. Я слыхал
о  шотландских Макрэях, об ирландских Макгуайрах, но о Макрю
- никогда.
      -  Это старинная форма той же самой фамилии. Их ветвь,
как  считается, была полностью уничтожена еще два века назад
в  ходе внутриклановых раздоров - если только, конечно, этот
американский Макроу и впрямь не является прямым потомком тех
самых Макрю, как он утверждает.
     - И вы не в состоянии это подтвердить?
      -  Над этой проблемой работал мой компаньон вплоть  до
момента  своей  трагической гибели.  У  меня  даже  не  было
возможности ознакомиться с результатами его изысканий. Как я
уже  вам  говорил,  в  последние дни я был  очень  занят.  -
Уоллинг передернул плечами, все еще сверля меня взглядом.  -
А  потом  появился  еще  один  американец,  называвший  себя
Бьюкенен. Его вопросом я занялся лично. Боюсь, я обошелся  с
ним невежливо. Потому что он точно был самозванец!
      -  Уж  не  тот ли это человек, чье имя вы очеркнули  в
статье  -  я  случайно заметил газету, у вас на  столе?  Его
упоминали его фамилию по телефону.
     - Да, похоже, этот господин подхватил какую-то заразную
болезнь   на   севере.  Естественно,  это   сообщение   меня
заинтересовало  -  ведь мы беседовали с  ним  в  этом  самом
кабинете совсем недавно.
     - И вы считаете, он был не тем, за кого себя выдавал?
     Уоллинг чуть заметно пошевелился.
      -  О мертвых не принято говорить плохо, конечно, но я,
/`('-  blao,  даже сомневаюсь, что его фамилия действительно
была   Бьюкенен.  Он  меня  сильно  рассердил.  Его  нелепые
требования  звучали как оскорбление нашей  профессии.  Я  не
стану  утверждать,  что  мы никогда не  ошибаемся,  что  нас
невозможно  провести, но все-таки должны  же  быть  хотя  бы
какие-то приличия...
     Наступил момент выказать гнев. И я заявил:
      - Послушайте! Если вы намекаете, что я не тот, за кого
себя выдаю, то...
      -  Нет-нет!  Потому-то я и попросил  у  вас  прощения,
мистер  Хелм  - Вся информация о вашем роде - в  отличие  от
родственников   мистера  Бьюкенена  -   представляется   мне
абсолютно   достоверной.   Разумеется,   не   видя    вашего
свидетельства о рождении и прочих документов, я не мог  быть
уверен,   что   род,   к  которому  вы   себя   причисляете,
действительно  имеет  к вам отношение,  не  так  ли?  Но  по
крайней  мере,  вы-то  представили мне подлинные  документы,
впрямую  связанные с моей сферой деятельности, и я в  высшей
степени благодарен вам за доверие.
      Тут  я  подумал: слава Богу, что я не попытался надуть
этого  проныру ворохом поддельных документов. И  с  надеждой
спросил:
     - Значит, вы беретесь?
     - Нет.
     - Но позвольте...
      -  Я  вам все объясню, сэр. - Он снова сцепил  ладони,
точно  опасаясь,  что они от него сбегут. - Ваша  информация
достоверна и достаточно полна. На ее основе можно проследить
линию  ваших предков с материнской стороны вплоть до  начала
семнадцатого века. Другими словами, вы сами знаете, с  какой
целью  люди  обращаются  к специалистам  моего  профиля.  Вы
просите меня начать разыскания там, где я обычно их завершаю
-  так  что я не могу выполнить вашу просьбу. То, что вы  от
меня требуете, либо очень просто, либо очень трудно сделать.
     - Я вас не понимаю.
      Он  оторвал  взгляд  от  своих  сцепленных  пальцев  и
заговорил  ровным  голосом,  точно  читал  лекцию  умственно
отсталым студентам:
      - Официальная регистрация рождений, смертей и браков в
Шотландии началась лишь около 1855 года, то есть на двести с
лишком лет позднее интересующего вас периода. Следовательно,
для  более  ранних  эпох мы должны строить  свои  изыскания,
основываясь  на  церковных  книгах  и  прочих  сохранившихся
документах.  Я  только что просматривал статьи  о  церковных
книгах  Далбрайта. В настоящее время они находятся в Главном
архиве  в  Эдинбурге  и,  в отличие от  прочих,  сохранились
практически  полностью,  но самые  ранние  записи  относятся
только к 1738 году. Ранее же... - Он пожал плечами. -  Можно
только  гадать,  какие результаты могут дат