рской конторы
или,  на  худой  конец,  владелец  сети  магазинов,  торгующих   бытовой
техникой, а всего лишь  бизнесмен  средней  руки,  она  все  равно  была
счастлива и даже ни  разу  не  -  спросила  его,  почему  он  не  спешит
знакомить ее со своими родителями. Всему свое время,  все  образуется...
Все ее сомнения были развеяны в тот день, когда Андрей неожиданно привез
ей большую розовую коробку, украшенную белым бантом, в которой оказалось
свадебное платье.
   - Надень, - попросил он, бледнея от своей затеи. - Я хочу  посмотреть
на тебя...
   И Вера, которая не ожидала  его  возвращения  так  рано  и  встретила
жениха с руками, жирными от  фарша,  вдруг  почувствовала  исходящую  от
Андрея сильную сексуальную энергию. Она уже поняла, чего он от нее ждет.
Она вымыла от мяса руки, вытерла полотенцем,  сняла  с  себя  халатик  и
открыла  коробку.  Медленными  движениями,  приседая   на   корточки   и
поворачиваясь к Андрею то спиной, то боком  и  зная,  как  действует  ее
молодое и начавшее округляться тело на мужчин, она  достала  из  коробки
ворох кружев и сложенную в несколько раз фату из белой английской сетки.
Стараясь раньше времени не смотреть на своего жениха, она тем  не  менее
на его глазах надела платье, фату и  повернулась  к  нему.  Вера  видела
румянец на его щеках, расширенные зрачки... И вдруг поймала себя на том,
что испытывает к этому парню то же  самое  грубое  и  животное  чувство,
какое она испытывала раньше к другим мужчинам перед совокуплением. И  ей
захотелось  испытать  всю   остроту   прежних   прикосновений,   ударов,
насладиться ядом, которым было все еще пропитано все ее  естество.  Она,
расставив ноги, нагнулась, взяла в руки подол белого  пышного  платья  и
стала медленно поднимать его вверх, до самой  груди...  Она  знала,  что
мужчину сейчас меньше всего интересует ее  лицо,  а  потому  стояла  так
несколько секунд, отгородившись от своего ошалевшего, как  ей  казалось,
возбужденного  до  предела  жениха,   кружевными   оборками,   пока   не
почувствовала сильный и острый удар в живот... Затем  еще  один.  Что-то
горячее потекло по ногам,  и  Вера,  издав  булькающий,  утробный  звук,
рухнула на пол...
   Она уже не могла видеть, как Андрей, вытерев большой кухонный  нож  о
белое, сугробом лежащее под ногами платье, оставляя на нем широкие  алые
и влажные следы крови, грязно выругался и даже  пнул  носком  ботинка  в
мягкий бок распростертой перед  ним  "невесты".  Вера  Обухова  вот  уже
несколько секунд была мертва.

Саратов, 2000 г.

   Валентина  не  собиралась  впускать  Иуду  к  себе  в  квартиру.  Она
воспринимала Саратов таким, каким оставила его два года  тому  назад,  а
потому ей всюду, пока они проезжали по улицам, мерещились знакомые лица,
не говоря уже о том, что Либина она видела в каждом  встречном  мужчине.
Перемещение в  пространстве,  такое  неожиданное  на  фоне  ее  тихой  и
спокойной семейной жизни, да еще  в  ее  положении,  воспринималось  как
нечто нереальное. И с этим чувством ничего невозможно было поделать.
   А раз так, то здесь тем  более  не  было  места  затесавшемуся  среди
декораций ее прошлого Иуде. Поначалу она всячески намекала ему  на  это,
требуя, чтобы он выгрузил ее вещи в любом месте города  (она  собиралась
нанять такси, лишь бы не показывать Иуде свой дом), но когда поняла, что
с таким упрямым человеком следует говорить открытым текстом,  прямо-таки
сорвалась и накричала на него, позволив себе даже грубость. Она даже  не
помнила, что говорила ему в запальчивости, и пришла в себя только  после
того, как увидела его дрожащие руки, слабо держащие руль,  его  странный
взгляд...
   Машина резко остановилась, и Иуда словно умер. Глаза закрыты, дыхания
почти не слышно, по лбу струится пот, а в лице ни кровинки.
   -  Иуда,  ты  что?  Ну,  извини,   я   не   знала,   что   ты   такой
чувствительный... Ладно, ты останешься со мной,  только  не  пугай  меня
так, пожалуйста...
   Когда он спустя некоторое время  пришел  в  себя,  то  долго  не  мог
понять, где находится. "Яма..,  попал..,  ты  не  слушай,  не  смотри..,
курица бежала..."
   Он словно бредил, хотя находился в сознании и смотрел по сторонам.
   - Иуда! - Валентина схватила его за руки (они оказались мокрыми) и со
всей силы сжала их. - Что с тобой? Давай я вызову "Скорую"!
   Но при слове "Скорая" он замотал головой и схватился за голову.
   - Тебе плохо? Что с тобой? Да не молчи же ты!
   - Мне уже лучше...
   - Вспоминай: мы в Саратове. Я сбежала от Кайтанова. Ну, ты  понимаешь
меня? Хочешь, я остановлю первую  попавшуюся  машину  и  нас  отвезут  в
больницу? У тебя давление, ты перенервничал... Не молчи!
   - Что-то мне как-то не по себе, если честно...
   Она не хотела думать, что он симулирует, но уж слишком "вовремя"  его
скрутило. Конечно, разве в  таком  состоянии  она  позволит  ему  одному
возвращаться в Москву? Остаются два варианта: первый - отправить  его  в
больницу и там навещать, второе - поселить его в гостинице до  тех  пор,
пока ему не станет лучше. Иуда выбрал второе, и Валентина, понимая,  что
сейчас ему нельзя доверить машину, остановила такси, куда  они  пересели
налегке,  и  приказала  отвезти  их  в  "Москву".   Произнося   название
гостиницы, она усмехнулась про себя: Москва еще долго  будет  напоминать
ей о себе...
   Иуду поселили на втором этаже  в  двухкомнатном  номере  с  видом  на
оживленную улицу. Кондиционер и  большое  количество  минеральной  воды,
обед в гостиничном ресторане довольно быстро привели Иуду в чувство.
   - Ты оставайся здесь и поправляйся, я тебе  вечером  позвоню,  а  мне
надо домой.
   Ты не обижайся, но мне просто необходимо сейчас побыть одной. За меня
не беспокойся, у меня здесь есть подруги... (про подруг она сочинила  на
ходу; меньше всего она хотела бы сейчас встретиться с кем бы то ни было,
кроме тех, с кем она запланировала деловые встречи).
   - Но почему ты не хочешь, чтобы я был с тобой?
   - Ты не мальчик, Иуда, и не задавай мне глупых вопросов. Время  наших
игр кончилось, началась другая жизнь... Мне  пора  позаботиться  о  себе
самой, и ты не обязан быть рядом... Я не знаю, как тебе  еще  объяснить,
но оставь меня, пожалуйста, в покое... Кстати, вот деньги... И не смотри
на меня так. Это не мои - кайтановские деньги. У меня  их  много.  А  ты
возьми на бензин, на еду, на дорогу... Я  позвоню  тебе...  Утром  верну
ключи  от  машины.  Или,  если  получится,  кто-нибудь  подгонит  ее   к
гостинице, посмотрим...
   Она встала  и,  стараясь  не  смотреть  на  него,  решительным  шагом
направилась к выходу. Ее тошнило от этих теплых ресторанных запахов.

***

   Уже на  улице  она  старалась  убедить  себя  в  том,  что  поступила
правильно, оставив Иуду в гостинице. Она будет  звонить  ему  в  течение
вечера, чтобы совесть не  мучила  от  того,  что  она  бросила  больного
человека. И как только ему полегчает, он поедет обратно в Москву.
   Вот и весь расклад. А ей надо срочно возвращаться к машине,  пока  ее
не угнали.

***

   Ей помог дорожный инспектор. С его помощью она  на  иудовской  машине
добралась  до  своего  дома,  они  выгрузили  все  вещи  и  вернулись  в
гостиницу, чтобы поставить "Мерседес" на гостиничную стоянку.
   И как ни пыталась Валентина всучить симпатичному и молчаливому  парню
деньги, он так и не взял. Вероятно, его смущал ее большой живот.
   Иуду она нашла в номере. Он спал, когда она постучала.
   - Вот, получай свои ключи. Машина под твоими  окнами.  Все  в  полном
порядке.
   Спасибо тебе большое...
   - И это все? - Он смотрел на нее глазами обиженного ребенка.
   - Пока все. Я позвоню тебе... - И она, склонившись и поцеловав его  в
холодный лоб, вышла из номера.

***

   И впервые за долгое  время  испытала  поистине  удивительное  чувство
свободы.
   Теперь, когда рядом не было ни Иуды, никого вообще, она  поняла,  что
предоставлена сама себе и вольна делать все, что ни пожелает.
   Она решила остановиться в своей собственной квартире, доставшейся  ей
по наследству от матери, а не в либинской, где она жила с Сергеем  перед
его задержанием и всеми теми драматическими событиями,  которые  за  ним
последовали. Живя в  Москве,  Валентина  регулярно  высылала  деньги  на
содержание  этой  квартиры  пожилой  родственнице,  надежной   старушке,
которая вовремя оплачивала коммунальные услуги и телефон. Для  Валентины
же этот факт играл особую, психологическую роль - она всегда знала,  что
ей есть куда вернуться, что у нее есть тылы. Она понимала, что Кайтанов,
бросившись разыскивать ее, догадается искать ее под девичьей фамилией. А
на это уйдет какое-то время. Рано или поздно он все  равно  узнал  бы  о
том, что она была замужем за другим человеком, что  фамилия  его  Либин,
что он обвинялся в убийстве Любы Гороховой. И объяснений им все равно не
избежать. Но пока она одна и избавилась от груза, именуемого  Иудой,  ей
необходимо встретиться со всеми  участниками  разыгравшейся  в  квартире
Николаиди трагедии, то есть убийства Любы Гороховой, его домработницы, с
тем, чтобы выяснить, кто же на самом деле убил  девушку.  Она  знала  их
имена и фамилии наизусть. Обо всем ей  успел  перед  смертью  рассказать
Сергей. Итак. Игорь Гуртовой. Осип Краснов. Жора Игудин. Миша Николаиди.
Четверо. Пятого уже нет в живых.
   Но это - завтра. Сегодня же ей надо хорошенько  отдохнуть,  набраться
сил и обдумать, как лучше организовать эти встречи.
   Встретиться ли с каждым отдельно или же собрать всех  вместе?  И  они
укокошат тебя, голубушку, ты и пикнуть не успеешь... Завернут твой  труп
в простыню, как Любу, и закопают в  лесу.  Да,  она  боялась  настоящего
убийцу.
   Очень боялась. Ведь это по его вине Сергей скрывался два года в Риге,
мечтая о встрече с  Валентиной.  Это  по  его  вине  была  разрушена  их
семейная жизнь (она была уверена,  что  та  женщина,  которая  назвалась
Ириной,  наговорила  на  Либина,  выставив  его  перед  ней  бабником  и
подлецом, нарочно,  чтобы  спровоцировать  их  разрыв).  И  ей,  видимо,
заплатил не кто иной, как убийца Любы.  Кому  еще  было  выгодно,  чтобы
Либин лишился последней поддержки, попал в лапы  милиции  и  в  конечном
счете сел в тюрьму?
   И если бы не убийца, Валентина не оказалась бы в Москве и  Либин  был
бы жив.
   Тут, вспомнив о том, что она подписывала какие-то бумаги  в  милиции,
где говорилось о том, что она не  должна  покидать  пределы  Москвы,  ее
бросило в жар. Семь бед - один ответ... Она не  будет  сейчас  думать  о
том, что ждет ее в Москве. Ей нужны силы для другого. И если Сергея  нет
в живых, то есть она. Пока живая.

Саратов, 2000 г.

   Кайтанов остановился в той же самой гостинице, в какой жил  два  года
тому назад перед тем, как встретиться с Валентиной.
   Он часто ездил по российским городам, пытаясь создать по всей  стране
филиалы своего банка. Это оказалось  делом  хлопотным  и  не  приносящим
прибыли.
   Поселившись в номере, похожем на тот, в котором он проводил  довольно
много времени, встречаясь с потенциальными партнерами  и  помня  себя  в
роли жесткого бизнесмена, ставящего свои  условия  и  редко  идущего  на
уступки, Кайтанов  словно  вернул  себе  некоторые  из  этих  качеств  и
направил их в  нужное  русло.  Он  позвонил  администратору  и  попросил
принести самый последний телефонный справочник. Спустя  пару  часов  ему
удалось поймать по телефону  следователя  Руденко  Вячеслава  Павловича,
того самого, что вел дело Либина.
   Представившись человеком, который мог  бы  рассказать  ему  о  Сергее
Либине, Кайтанов договорился встретиться с Руденко через  час  в  центре
города, у входа в консерваторию.
   - Нам надо поговорить,  -  сказал  Лева,  поздоровавшись  за  руку  с
высоким худым парнем, который еще раз коротко представился:
   - Слава.
   - Лев. Слава, разговор предстоит нелегкий, а потому  предлагаю  зайти
куда-нибудь, где бы нам не мог никто помешать... - предложил Кайтанов.
   Руденко в джинсах и  голубой  сорочке,  внешне  напоминающий  вечного
студента, смотрел на Кайтанова с нескрываемым интересом. Мало того,  что
Кайтанов внешне  был  безобразен,  хотя  и  одет  с  иголочки,  так  еще
появилась призрачная надежда хотя бы немного пролить свет на это  темное
и трудное дело Либина. Поэтому он готов был принять любые условия, а  уж
тем более посидеть с незнакомцем в кафе, лишь бы послушать его и понять,
зачем ему самому-то это понадобилось и какое отношение к Либину он может
иметь.

***

   - Здесь есть одно кафе, днем оно почти пустое. Можем пойти туда...  -
пробормотал следователь  довольно  растерянно,  потому  как  не  мог  не
почувствовать исходившую от Кайтанова сильную энергетику.  Он  с  самого
начала уже был обречен смотреть ему в рот и слушать каждое его слово. И,
понимая это, даже  не  попытался  сопротивляться  -  Руденко  родился  с
выражением вопроса на маленьком, сморщенном, напоминающем весеннюю почку
лице:  а  правильно  ли  я  сделал,  что  вообще   появился   на   свет?
Стеснительный и вечно во всем сомневающийся,  Слава  тем  не  менее  был
неплохим следователем, и его как человека уважали не только  коллеги  по
работе, но и те, на кого он "шил" дела.

***

   Спустя четверть часа после того, как  Кайтанов  заказал  две  котлеты
по-киевски и  пиво,  Руденко  первый  раз  услышал  фамилию  незнакомца.
Кайтанов. Лев Борисович.
   Это  имя  ему  ни  о  чем  не  говорило.  И  тем   более   никак   не
ассоциировалось с Либиным.
   - Я приехал сюда из Москвы специально для того, чтобы  встретиться  с
вами, - начал Лева, заметно нервничая. - Я расскажу вам о Либине,  но  с
условием...
   - С каким? - напрягся Руденко и вытер пивную пену с губ.
   - Вы, Слава, расскажете мне все, что знаете об этом деле...
   - Но я не могу! Не могу в интересах следствия!
   - Можете. И через пару минут вы поймете почему.
   - Интересно...
   - Дело в том, что Либина уже нет в живых... Его убили...
   - Нет в живых? Убили?
   - Да. Вы будете немало удивлены, когда услышите, кто убийца... Дело в
том,  -  Кайтанову  трудно  давался  этот  разговор,  -  что  официально
считается, что его убила.., моя жена. Она же являлась одновременно женой
Либина, представьте себе, а теперь уже она  его  вдова...  Речь  идет  о
Валентине Либиной-Кайтановой. Вот так-то  вот...  Я  прошу  вас,  Слава,
рассказать мне, что за история произошла у вас здесь два года тому назад
и какую роль в этом деле вы отвели Либину... Хотелось бы  также  узнать,
почему Валентина бросила мужа... Я же, в свою очередь, расскажу о Сергее
все, что знаю.
   И  Кайтанов  вкратце  рассказал  ему  о  признании  его  жены,  о  ее
задержании и слегка коснулся темы Кристины, ее  интересов,  связанных  с
Либиным. Он ни словом не обмолвился о том спектакле, который та для него
устроила по просьбе Иуды, сочтя это преждевременным, и, конечно  же,  не
высказал своих подозрений по поводу того,  что  Валентина  сейчас  может
находиться в Саратове.
   - Либин подозревался в убийстве домработницы  своего  друга,  Михаила
Николаиди... - начал Руденко, до которого  постепенно  начало  доходить,
кто же сидит перед ним и каково приходится  этому  человеку,  Кайтанову,
мужу Валентины Либиной, говорить вообще на эту тему.
   Кайтанов между тем слушал,  не  прерывая  и  ловя  каждое  слово.  Но
воспринимал все услышанное, помня все же, что  Либин  -  мертв.  Рассказ
Руденко был довольно коротким. С его слов выходило, что летом 1998  года
в лесу под селом Луговским нашли труп девушки,  которую  потом  опознали
как Любу Горохову. И первым, к кому заявились работники прокуратуры, был
именно Николаиди, у которого работала  Люба.  Николаиди  подтвердил  тот
факт, что Люба действительно работала у него, помогая по  хозяйству,  но
потом вдруг неожиданно исчезла. И могло бы случиться, что  расследование
дела по убийству Любы Гороховой так бы никогда и не сдвинулось с  места,
если бы не один телефонный звонок прокурору: мужской голос сообщал,  что
Любу Горохову убил Сергей Либин, ее любовник.
   Люба якобы шантажировала его, что  расскажет  об  их  отношениях  его
жене. И что у Либина, помимо Любы, была и  еще  одна  любовница  -  Вера
Обухова, которая, кстати, тоже исчезла. Так, по наводке  неизвестного  в
квартире Либина устроили обыск,  во  время  которого  и  нашли  записки,
написанные  Вериной  рукой,  предметы  женского  туалета,  в   частности
скомканные трусики в кармане одного из пиджаков Сергея.  Его  взяли  под
стражу, а при первой возможности он сбежал. Прямо из кабинета Руденко.
   - Значит, следствия как такового проведено не было?
   - В том-то и дело, что нет... Но побег Либина уже сам по себе являлся
как бы подтверждением или признанием его вины.
   Ведь если бы он был невиновен, то не стал бы бежать, а  попытался  бы
защититься...
   "Рассказывай мне сказки", - подумал Кайтанов и  покачал  головой.  Он
отлично понимал чувства Либина,  по  сути,  своего  соперника,  который,
оказавшись  на  нарах,  сбежал  при  первой  же  возможности,  поскольку
надеяться на справедливость людей, расследующих это  непростое  дело  об
убийстве, ему не приходилось. Он, Либин, понимал, что его будут бить  до
тех пор, пока не заставят признаться в убийстве, как это практикуется  в
милиции. Но Либин - не боец, и он выбрал свой  способ  защиты,  то  есть
побег,  подписав  себе  тем  самым  приговор,  то  есть  признавшись   в
убийстве...
   История, рассказанная Руденко, не произвела  особого  впечатления  на
Кайтанова.
   Единственно, на что  он  обратил  внимание,  -  это  на  исчезновение
подружки Любы - Веры Обуховой. Первая мысль его была - убрали свидетеля.
А раз так, то существует настоящий убийца, не Либин, а тот, кто позвонил
прокурору и подставил Либина и кто теперь начнет охоту на Валентину.  Он
был уверен,  что  убийство  Либина,  внезапно  объявившегося  в  Москве,
напрямую связано с убийством Любы и что Валентина, убив Либина или  взяв
чужую вину за  это  убийство  на  себя,  является,  по  сути,  следующей
мишенью. Настоящий убийца, подставивший Либина, все эти два года жил под
страхом мести. Возможно, он пас Валентину и ждал, когда же рядом  с  ней
появится ее муж, Либин. И вот стоило ему только появиться,  как  тут  же
его и не стало.
   Кайтанов  произнес  все  это  вслух  и  испугался  всей   серьезности
положения, в каком оказалась Валентина.
   - Меня мучает вопрос: почему человек, убивший Либина, оставил в живых
Валентину? Что помешало ему избавиться и от нее?
   Руденко посмотрел на него с искренней жалостью, но  промолчал.  Хотел
выслушать его до конца.

***

   - Я понимаю, вы не верите в то, что моя  жена  здесь  ни  при  чем...
Валентина - очень слабая и хрупкая женщина. Кроме того, она на сносях  и
может родить со дня на день.  Да,  она  поначалу  созналась  в  убийстве
Либина, оболгав его и представив его  маньяком,  но  ведь  ее  же  могли
заставить это  сделать...  Я  не  понимаю,  почему  мне  это  раньше  не
приходило в голову. Да, я верю, что она под страхом того,  что  ее  либо
изнасилуют,  либо  убьют,  либо  попытаются  что-нибудь  сделать  с   ее
ребенком, может не то  что  взять  в  руки  пистолет,  из  которого  был
произведен выстрел, с тем чтобы на нем оставить отпечатки своих пальцев,
но и произвести второй выстрел, уже в стену, для пущей убедительности...
Я хорошо знаю  свою  жену.  Но  все-таки  мне  кажется,  что,  какие  бы
отношения ни связывали ее с Либиным, не могла она его убить. Кроме того,
надо учесть и тот фактор, в каком  состоянии  она  находилась  последние
полгода. Ведь ей приходилось практически жить с двумя законными мужьями.
Да, я, как и всякий мужчина, - собственник. Но  все  равно  сделаю  все,
чтобы помочь ей выпутаться из этой истории... Сейчас, когда я  узнал,  в
чем обвинялся Либин, мне пришло в голову, что его убила не Валентина,  а
тот самый человек, настоящий убийца...
   И вот здесь Руденко насторожи