Он лег рядом, обняв ее - его рука в естественном  порыве  прижала  ее
тело к себе, - и вдруг почувствовал, что она дрожит.
   - Тебе холодно?
   - Да, холодно... Меня знобит. Я  так  устала,  Лева...  Но  я  готова
выслушать тебя и ответить на все твои  вопросы.  Ты  хочешь  узнать  про
Либина... Да, он появился в Москве...
   - Нет, я хотел узнать сначала о другом.
   Почему ты тогда бросила его? Я  понял,  для  чего  тебе  понадобились
деньги, - ты наверняка подкупила адвоката... Ради  Либина  ты  пошла  на
преступление, украла деньги из кассы, и вдруг  уехала  из  города...  Ты
хотя бы можешь себе  представить,  какие  чувства  он  испытывал,  когда
звонил тебе, искал тебя через общих знакомых...
   - Да, он  позже  рассказывал  мне,  как  ему  было  трудно  без  моей
поддержки. Но я тогда была неопытная, я поверила  той  женщине,  которая
приходила ко мне... Она была его любовницей и такое мне  рассказала  про
него, что.., я.., мне трудно даже найти слова,  чтобы  описать  тебе  те
чувства, которые охватили меня в тот момент, когда я поняла, что  украла
деньги для подлеца, для обыкновенного пошлого бабника... Она  рассказала
мне, что он встречался не только с Любой Гороховой, но  и  с  Верой,  ее
подружкой...
   - Она показывала тебе фотографии? - Кайтанов вспомнил визит  Кристины
и ту бурю уже его собственных чувств, когда та начала  ему  рассказывать
про  несуществующих  любовников  Валентины,  иллюстрируя  ее  похождения
фотографиями.
   - Нет... Но она была так убедительна....
   Она так хорошо знала Сергея, что ей  не  составляло  труда  описывать
интимные подробности его отношений с женщинами. Теперь-то я понимаю, что
она сделала все это не из-за ревности, как я думала тогда, а  совсем  по
другой причине... Ее, видимо, кто-то  очень  хорошо  попросил  об  этом.
Кому-то было на руку, что Сергей потеряет в моем лице своего союзника  и
останется совсем один. А раз так, то он может скорее попасться... И если
бы у него не было друга в Риге,  скорее  всего,  он  не  выдержал  бы  и
сдался... Понимаешь, Лева, Либин - не тот человек, который долгое  время
способен скрываться и прятаться.
   Он - честный и порядочный, такая жизнь не для него... Он долго  искал
меня, пока его саратовские друзья не выпросили у паспортистки мой  новый
адрес. Ведь когда я выписывалась из его квартиры, мне надо было сообщить
место моей регистрации... Все очень просто. К тому времени Либин  скопил
немного денег, чтобы вернуться в Россию, в Москву, ко мне.
   - Он рассказывал тебе о Кристине?
   - Сначала, конечно, нет. Он вел себя так, словно  в  его  жизни  была
только одна женщина  -  я.  Разве  мог  он  предположить,  что  Кристина
заявится в Москву и начнет свои преследования? Они встречались в Москве,
она уговаривала его вернуться и, само собой, грозилась рассказать об  их
романе мне, и тогда он, чтобы не подвергать меня еще одному испытанию (а
я  рассказала  ему  про  визит  Ирины  Иноземцевой,  ведь   именно   она
подтолкнула меня к тому, чтобы я уехала и  бросила  его),  сам  во  всем
признался. Сказал, что Кристина влюблена в него,  что  она  в  Москве  и
чтобы я была осторожнее...
   - Либин жил в соседнем доме полгода, и ты встречалась с  ним?  -  Уши
Кайтанова горели, как если бы он сам оказался на  месте  Валентины.  Ему
было стыдно за все те слова, что он ожидал услышать от нее.
   - А что мне еще  оставалось  делать?  За  те  два  года,  что  мы  не
виделись, нервы его были натянуты до предела. Он не  хотел  верить  мне,
что у нас с тобой не брак по расчету, как это пыталась представить в его
глазах Кристина, а любовь, семья... Он  звал  меня  обратно  в  Саратов,
сказал, что будет воспитывать нашего с тобой сына как своего... Мне было
жаль его.
   - Какие отношения у вас были все эти полгода?
   - Лева, а тебе это надо? Зачем ты  мучаешь  и  себя,  и  меня?  Разве
трудно догадаться какие... Сначала я держалась и приходила к  нему  лишь
для того, чтобы что-нибудь приготовить ему  поесть,  а  иногда  готовила
дома и приносила ему. Я не могла его бросить, я чувствовала  свою  вину,
как ты не понимаешь?
   - Ты спала с ним?
   - Я уже тогда была беременная, и я сказала  ему  об  этом.  Но  разве
можно  было  остановить  мужчину,  тем  более  законного  мужа,  который
наконец-то добрался до своей жены... Да, иногда я уступала ему.
   - А как же я?
   - Я  любила  тебя...  И..,  его.  Я  раздваивалась,  мне  было  очень
трудно...
   - И поэтому ты его убила? Чтобы больше не раздваиваться?
   - Я его убила, но не в прямом смысле...
   Лева, Сергей застрелился. Сам. Таким образом он дал мне  свободу.  Он
устал. И я устала. И тогда он принял решение уйти.
   - Расскажи мне, что произошло в тот день, и  ответь  мне  на  главный
вопрос: зачем ты позвонила в милицию и призналась в убийстве?

***

   Но Валентина не успела ответить. Раздался телефонный  звонок.  Она  с
удивлением взглянула на Леву: кто мог ему позвонить сюда, в гостиницу?
   - Это Руденко, больше некому, - ответил он  на  ее  немой  вопрос.  И
шепотом добавил:
   - Следователь... Это он вел дело твоего мужа.
   И уже в полный голос:
   - Да, Слава, это я, слушаю... Минутку, записываю... - Кайтанов достал
ручку, блокнот и принялся что-то быстро писать. - Вот спасибо. Нет, я  к
ней не ездил.
   Но я нашел Валентину, она сейчас у меня.
   Мы еще не успели с ней обо всем поговорить, но у меня есть  кое-какие
новости.
   И самая главная:  сегодня  утром  кто-то,  какой-то  мужчина  пытался
проникнуть в ее квартиру, да, в ту, адрес которой вы мне дали... Но  она
была с тем парнем, Иудой,  вернее,  он  как  раз  поднимался  к  ней  по
лестнице и тут увидел мужчину, который хотел  открыть  ее  дверь...  Тот
человек выстрелил в Иуду, ранил в плечо... Нет, я не знаю, где  пуля,  а
Иуду мы только что отправили в Москву... Если хотите найти пулю, то  вам
следует поехать по тому адресу и поискать ее на  лестничной  площадке...
Слава, он объявился, не так ли?.. Мы сейчас обсудим с ней этот вопрос. И
если она сможет, то мы соберем всех сегодня же вечером. Еще раз  спасибо
за адреса и телефоны. Я позвоню...

***

   Он положил трубку и посмотрел на Валентину. Приподнявшись  на  локте,
она молча выдержала его  долгий  и  пронзительный  взгляд  и  так  и  не
опустила глаз.
   - Я не боюсь тебя, Кайтанов... Как не боюсь остаться одна. Я понимаю,
что ты не видишь теперь во мне прежней Валентины,  верной  и  порядочной
женщины, на которую ты всегда мог положиться... Но я такая, какая  есть.
Я не могла отказать Либину в любви и ласке после тех страданий,  которые
выпали на его долю. Ведь он был моим мужем...
   - Об этом потом, - словно очнулся от  своих  тяжелых  мыслей  Лева  и
тряхнул головой. - Ты уже поняла, наверно, что я приехал сюда не  только
потому, что вычислил, где ты можешь находиться, но  и  для  того,  чтобы
выяснить, кто убил ту девицу-домработницу.
   - Зачем это тебе?
   - У меня такое чувство, что, пока настоящий убийца на  свободе,  тебе
грозит опасность.
   - А тебе не все равно, что со мной будет после того, как ты улетишь в
свою Москву?
   И какое дело этому убийце до меня? Что я такого знаю о нем?
   -  А  разве  Либин  тебе  ничего  не  рассказал?  Разве  ты  даже  не
догадываешься, кто бы это мог быть?
   - Я знаю только одно -  Сергей  не  убивал.  Хотя...  Эта  история  с
Верой... Дело в том, что Вера, подружка Любы, шантажировала Николаиди...
Имеется даже одна  фотография...  Послушай,  Лева,  а  что  тебе  вообще
известно о том, как и где была убита эта Люба Горохова?
   Кайтанов рассказал ей все, что узнал от Руденко.
   - Так ты ничего не знаешь... Ведь ее труп  утром  на  следующий  день
нашел в стенном шкафу Николаиди... Он же вызвал всех,  кто  у  него  был
вечером, в том числе и Сергея, и устроил им форменный допрос...
   Люба была убита именно у него в квартире и в тот вечер, когда они все
играли в преферанс. Поэтому-то, чтобы не ломать себе жизни (а ведь никто
из них так и не признался в том, что Люба погибла  от  его  руки  или  в
присутствии одного из них), они и решили отвезти труп в лес и  закопать.
Николаиди поставил им условия: все должны были появиться у  него  поздно
ночью и принять участие в этом ужасном деле... Он  сам  купил  на  рынке
какие-то черные шапки, сделал в них прорези для глаз, и ночью все пятеро
погрузили труп Любы в багажник машины и увезли в лес, где и  закопали...
Работали в перчатках, так что следов на лопатах не было... Но  Николаиди
совершил колоссальную ошибку: он забыл убрать с полки в прихожей  связку
Любиных ключей, которую и увидела Вера... Она пришла к Николаиди,  чтобы
спросить, не знает ли он, где ее подружка. Тот сказал, что не знает,  но
она увидела за его спиной эти ключи...
   И она поняла, что Люба, если бы была жива, то ни за что  не  оставила
бы их у Николаиди. Короче, Вера заподозрила его, пришла ночью к его дому
уже с фотоаппаратом и сняла их всех на пленку...  Прислала  один  снимок
и...
   - Она шантажировала их?
   - Да. Каждый месяц все  пятеро  должны  были  скидываться  по  двести
долларов. - Валентина ловила себя на мысли,  что  словно  слышит  сейчас
голос Либина, рассказывающего ей это.
   - И что? Скидывались? Платили?
   - Да, она получала бы до сих пор свою тысячу, если бы  труп  Любы  не
нашли какие-то велосипедисты в лесу, под Марксом... А раз нашелся  труп,
значит, завели уголовное дело...
   - Но ведь и сама Вера пропала.
   - Значит, тот, у кого не было возможности платить каждый месяц двести
баксов.., убил ее? Ты думаешь, это Либин? Да, он, возможно, больше  всех
противился тому, чтобы платить этой дряни такие большие  деньги,  потому
что у нас их действительно не было, но он ее не убивал...
   - Выходит, что его подставили дважды: и с Любой, и с Верой...
   - Значит, Ирина действовала по просьбе настоящего убийцы,  который  и
Любу убил, и потом - Веру...
   - А ты хотя бы знаешь, как была убита Люба?
   - Кажется, задушена...
   - В том-то все и дело, что ее, вполне возможно, никто и не  убивал...
- И Кайтанов  рассказал  ей,  отчего  погибла  Горохова.  -  Аппендицит?
Ударилась  головой?  Ну  что  ж,  теперь  мне  понятно,  почему  тот,  в
присутствии которого она умерла, до последнего не хотел  признаваться  в
этом даже своим близким друзьям... Он не  считал  себя  убийцей.  Он  не
хотел ее убивать. Даже напротив, он,  скорее  всего,  испытывал  к  Любе
влечение... Скорее всего, этот мужчина, немного  выпив  и  возбудившись,
попытался обнять ее где-нибудь в  спальне  или  даже  на  кухне...  Одно
неловкое движение - и Люба, предположим, оказывается на полу...  Мужчина
наваливается на нее, внутри ее живота лопается этот... Да, вот уж влипли
так влипли.., со своим преферансом... Какая нелепая смерть. Николаиди...
Где они сейчас?
   Мне показалось, что Руденко дал тебе какие-то телефоны...
   - Да. Краснова, Гуртового, Николаиди, Игудина... Я  хотел  предложить
тебе обзвонить их всех, а вдруг кто-то приехал из Греции или из Израиля?
Словом, попробуй своим нежным голоском попросить  их  собраться  вместе,
чтобы...
   - ..чтобы помянуть Сергея? Я понимаю... А ведь  его  там,  в  Москве,
похоронят, наверное, как собаку...

***

   Она сказала то, что давно  уже  ей  не  давало  покоя  и  в  сознании
укладывалось в несколько кадров из формановского  "Амадеуса":  дождь  на
пустынном кладбище, узкий гроб с выдвижным дном и летящее в глубокую яму
закутанное в саван тело, которое,  рухнув  на  полуистлевшие  грязные  и
мокрые коконы покоящихся под ним остальных мертвецов,  по-немецки  чинно
будут присыпаны белым порошком - хлоркой или дустом...

***

   - Нет, похоронами сейчас занимается Кристина... Ты  сможешь  съездить
на кладбище, когда вернешься в Москву... Постарайся не думать  об  этом,
тем более что твоего Сергея уже не вернуть...  -  Говоря  это,  Кайтанов
подумал о Либине не как о муже, а чуть  ли  не  как  о  сыне  Валентины:
необычайно тепло и почему-то искренне переживая за них обоих. -  Кстати,
ты мне так и не рассказала, что произошло в тот день?
   - Лева, давай я сначала обзвоню всех, назначу встречу, а потом,  если
у меня останутся силы, расскажу тебе все...

***

   Игорь Гуртовой был первым, до кого Валентина дозвонилась. Он сам взял
трубку и, услышав, что говорит с вдовой Либина, сначала некоторое  время
молчал, не в силах поверить в  смерть  друга,  после  чего  сам  выразил
желание встретиться с ней и помянуть Сергея.
   - Игорь, дело в том, что я специально приехала сюда, в Саратов, чтобы
собрать вас всех и помянуть Сережу... А потому у  меня  к  вам  просьба:
пожалуйста, помогите  мне  разыскать  остальных:  Осипа  Краснова,  Мишу
Николаиди, Жору Игудина... Я  называю  тех,  кого  перед  смертью  хотел
видеть сам Сергей. И при  встрече  я  расскажу  вам,  как  и  при  каких
обстоятельствах он погиб...
   Что? Нет, не уверена, что это можно назвать несчастным случаем. Так я
могу рассчитывать на вас?
   Игорь сказал, что Миша Николаиди должен быть сейчас в  Саратове,  что
он каждое лето приезжает сюда навестить своих родственников и  что  если
удастся уговорить его, то было бы неплохо встретиться именно у него, как
и раньше...
   Гуртовой так спокойно произнес последнюю фразу, что  Валентина  почти
сразу же вычеркнула его  из  списка  подозреваемых.  Хотя,  уже  положив
трубку, предварительно договорившись с Игорем, что он  перезвонит  ей  в
течение часа, решила, что еще рано делать какие-либо выводы.
   Она посмотрела на Леву растерянным  взглядом:  так  смотрит  человек,
который долго шел к одной цели, а уже приблизившись, не  уверен  в  том,
что хотел именно этого. Кайтанов понял, что Валентина боится  встречи  с
друзьями Либина.
   - Гуртовой обещал помочь мне собрать всех... Кажется, нам повезло,  и
Николаиди в Саратове. Что касается Игудина, то о нем уже давно ничего не
слышно...
   - Может, ты приляжешь, поспишь?
   - Лева, зачем обманывать себя? Я для тебя уже совсем не та Валентина,
которую ты любил. А потому я освобождаю тебя  от  забот  и  волнений  по
поводу моей особы.
   Уверена, если бы во мне не билось сердце твоего сына, ты вел бы  себя
иначе...
   - Не знаю... - пожал плечами Кайтанов. - Я уже ничего не  знаю.  Если
бы мне когда-нибудь сказали, что моя жена будет жить одновременно еще  с
одним мужчиной, причем не с любовником, а именно с законным мужем, я  бы
не поверил, что такое вообще возможно. Почему ты не рассказала мне,  что
была замужем, что твой муж находится в бегах и подозревается в убийстве?
   Ты  же  знаешь,  я  все  понял  бы,  тем  более  что   сам   принимал
непосредственное участие в  том,  что  касалось  тех  денег,  с  помощью
которых был организован побег. Неужели я не заслужил твоего доверия? Или
ты думаешь, что я стал бы относиться к тебе хуже, если бы знал, что твой
муж влип в эту историю?
   Да на его месте, если он и в самом деле невиновен, мог  бы  оказаться
кто угодно...
   Другое дело - ему не повезло. Согласись, если бы он был при  деньгах,
он не возмущался бы тем решением платить, шантажистке,  которое  приняли
все как один его дружки... Ему  было  неудобно  перед  тобой,  и  я  его
прекрасно понимаю. Как бы он объяснил тебе, молодой  жене,  куда  уходят
каждый месяц двести долларов?  Он  не  мог,  понимаешь,  просто  не  мог
рассказать тебе всю правду, потому что тогда  непременно  вылез  бы  его
роман с этой Ириной Иноземцевой...
   Он знал, что представляет собой эта женщина, и боялся вашей  встречи,
скандала...
   Между прочим, она встречалась одновременно с Игудиным,  мне  об  этом
рассказал Руденко. Возможно, что именно Игудин  и  был  заинтересован  в
том, чтобы насолить Сергею. Но, с другой стороны, ревность - это одно, а
убийство - совсем другое... Насколько я мог понять  из  всего,  что  мне
сейчас известно, так это то, что виновным в смерти домработницы мог быть
любой из пятерых. В том числе - не удивляйся - твой Либин. И  не  смотри
на меня так.
   С мужчинами такое случается... И если  женщина  может  сдержать  свое
желание, и оно у нее сопряжено с целым комплексом чувств и, как правило,
с рассудком, то у мужчин все куда проще. Мужчина - зверь.
   И в сексе его,  как  ни  странно,  привлекает  элемент  насилия...  Я
понимаю, тебе сейчас не до этого, но ведь эту девушку кто-то из  пятерых
мужчин, собравшихся вместе,  чтобы  расслабиться  и  поиграть  в  карты,
все-таки захотел или попытался изнасиловать.
   И даже если я ошибаюсь и Люба Горохова по своей воле  отдалась  этому
мужчине, то все равно, сама ситуация - пятеро мужчин, водка, возбуждение
от присутствия единственной девушки - говорит о том,  что  это  было  не
любовное свидание, а желание утолить  свой  сексуальный  голод  здесь  и
немедленно. На кухонном столе,  в  коридоре,  в  ванной  комнате  или  в
спальне на ковре.
   Постарайся меня понять...
   - Да, я пытаюсь... Но тогда Николаиди исключается: Люба  всегда  была
под рукой.
   Мне говорил об этом Сергей. Ведь он на самом деле беседовал  с  Любой
на кухне, и их могли видеть... Люба  просила  его,  чтобы  он  помог  ей
устроиться на другую работу. Еще она  хотела  устроить  на  какое-нибудь
приличное место, секретарши ли,  гардеробщицы,  и  свою  подружку,  Веру
Обухову... Сергей так понял, что Николаиди пользуется ее зависимостью, а
потому обещал помочь и даже дал ей  свою  визитку.  Ну  а  что  касается
записок и того, что нашли в его пиджаке, так это все могла подстроить та
же самая Ирина. Или тот из так называемых друзей, кто подставил его.
   - Я вот и говорю - домогаться домработницу мог любой из них.  Но  вот
Николаиди - вряд ли. Если бы она умерла при нем, то пусть бы он  даже  и
спрятал ее от друзей в стенной шкаф, но зачем же ему было тогда собирать
их на следующий день и устраивать допрос:  кто  убил  его  домработницу?
Зачем было тогда приплетать остальных  для  того,  чтобы  избавиться  от
трупа?
   - Значит, Николаиди исключается...
   - И тот факт, что он каждое лето приезжает сюда из Греции,  разве  не
указывает на то, что ему нечего бояться? Хотя я  уверен,  что  прокурора
подмазали, чтобы он "забыл" об этом деле.
   - Получается, что я, помогая Сергею бежать, сама же все испортила?  И
сделала так, чтобы все поверили, будто убийца - он? Но  я  думала  тогда
иначе, я была уверена, что из  тюрьмы  только  один  выход  -  побег.  Я
действовала сгоряча, я хотела  ему  помочь,  я  даже  украла  ради  него
деньги!
   - Да все понятно... Успокойся.
   Раздался телефонный звонок. Кайтанов взял трубку.
   - Мы нашли не только пулю, но и сам пистолет... -  услышал  он  голос
Руденко. - Редкий, китайский, с глушителем...
   - Пистолет? И где же?
   - Рядом с домом,  стрелявший  выбросил  его  из  окна  подъезда.  Еще
перчатка, резиновая, а на ней пятна крови... Я отправил на  анализ...  И
послал факс Гришину в Москву, хочу сравнить...
   - Что сравнить?
   - Потом объясню... Вы мне  лучше  скажите,  дозвонились  хотя  бы  до
одного из этих мужиков? Что вы решили?
   - Вечером, если  получится,  встретимся  с  Гуртовым  и  Красновым  у
Николаиди... представляете, он, этот Николаиди, в Саратове. Я  перезвоню
обязательно...

***

   Кайтанов пошел на кухню приготовить что-нибудь  поесть,  а  Валентине
наказал дожидаться звонка Гуртового. Он видел, в  каком  она  находилась
состоянии, но не мог заставить себя проявить  внешне  хотя  бы  тысячную
долю тех чувств, которые еще недавно составляли  основу  их  идеального,
как он считал, брака. Он как мужчина, как муж был уничтожен. Унижен.  Но
понимание этого приходило постепенно, очень медленно, как  бы  оттягивая
страшную минуту ощущения полной раздавленности  и  бессмысленности  всей
его жизни. Стоя у плиты и глядя,  как  булькает  в  сковороде  розоватая
масса тушеного консервного мяса, он мучительно искал в себе те силы и те
принципы, с помощью которых ему удалось бы вернуть веру в человека,  так
жестоко предавшег