закрыть брешь, образовавшуюся
после гибели Мгера, необходимо было проверить, что делают наши  "приятели"
с попавшими в их руки броневиками.
     На этот раз я  отправился  на  юг  в  своем  верном  "мустанге".  Мне
хотелось иметь не только надежную и быструю машину, но и постоянную  связь
с Центром, компьютер и, наконец, холодильник, так как я не был уверен, что
система общепита функционирует там лучше, чем в Городе. Работать на пустой
желудок я не люблю, а бутерброды в жару быстро портятся, не говоря уже  об
отвратительном вкусе теплого пива. Как показали дальнейшие события, именно
то, что я был на "мустанге"  спасло  мне  жизнь,  или,  по  меньшей  мере,
избавило от многих неприятностей.
     Я выехал из Города в семь утра, в полдень уже был в Полтаве, а в  два
часа сделал небольшую остановку в Харькове, чтобы пообедать.  В  Ростов  я
приехал под вечер и остановился на ночлег у нашего  сотрудника,  знакомого
мне еще по Школе. Я мог бы без труда получить по броне номер в  гостинице,
но не хотел оставлять "метки" на своем маршруте. Если быть откровенным,  я
только делал вид, что принимаю всяческие меры предосторожности,  чтобы  не
"наследить", ибо следовало притворяться, будто я ничего не знаю о  "жучке"
в моем компьютере, который позволит легко определить мое  местонахождение,
как только я начну пользоваться услугами  своего  электронного  помощника.
Кроме того, еще со времени проведенных однажды на дачке  Николая  каникул,
мне запомнились  кулинарные  способности,  можно  сказать,  даже  таланты,
родителей его жены.
     Ранним утром я плотно позавтракал, взял с собой несколько сэндвичей с
ароматной колбасой, которую замечательно коптил в домашних условиях  тесть
моего приятеля, и отправился дальше. В полдень я дозаправился в Краснодаре
бензином, залив бак и запасную канистру под самые пробки, чтобы не  искать
горючее в пути, а в восемь вечера уже въезжал в Сочи, проделав более,  чем
полторы тысячи километров за двадцать пять часов чистого времени.
     Уже почти неделю я совершал свои инспекторские "набеги", знакомясь  с
обстановкой, выслушивая подробные  доклады  местных  сотрудников,  причем,
несмотря на  растущие  тенденции  сепаратизма,  которые,  впрочем,  больше
затрагивали митинговых  ораторов  и  политиканов,  чем  специалистов,  всю
необходимую информацию мне  предоставляли  с  дружелюбной  откровенностью.
Правда, и я никогда не стремился  подчеркнуть  свою  "значительность"  как
представителя  Центра,  что  любят  иногда,  чего  греха   таить,   делать
"московские  гости".  Многие  мне  позавидовали  бы,   по   таким   местам
приходилось колесить по делам службы: Адлер, Гагра, Гудаута, Новый Афон...
     Но, к сожалению, мне некогда  было  любоваться  южными  красотами.  В
Зугдиди,  разбирая  сводки  за  последние  три  месяца,  я  нашел   нечто,
показавшееся мне интересным. Наконец, наступила суббота. В  тот  день  мне
предстояла поездка в довольно глухой и неспокойный уголок  для  встречи  с
жившим там очень толковым, судя по его рапортам, секретным осведомителем.
     Проехав Джвари, но не  тот  знаменитый  монастырь  на  вершине  горы,
построенный в VI - VII веках "там, где сливаяся  шумят,  обнявшись,  будто
две сестры, струи Арагвы и Куры", а  маленький  городок  на  реке  Ингури,
который может похвастаться разве что чайной  фабрикой,  миновав  Джварское
водохранилище и Ингурскую ГЭС, я после Хаиши свернул с довольно приличного
шоссе направо и углубился в долину между Сванетским и Эгрисским  хребтами.
Однако, добраться до нужного места в тот день мне было не  суждено:  после
очередного крутого поворота "мустанг" уткнулся бампером в толстое  бревно,
явно положенное поперек дороги специально.
     Я вышел из машины, чтобы посмотреть, нельзя ли объехать преграду  или
как-нибудь отодвинуть бревно в сторону. Но не успел я отойти от машины  на
два  или  три  шага,  как  треск  за  моей  спиной  заставил  меня  быстро
обернуться.
     На краю дороги стояли два человека, в руках одного из них был автомат
Калашникова, направленный на меня. Вид его настолько  мне  не  понравился,
что я замер, как вкопанный, оставив всякую мысль о расчистке  дороги.  Раз
это бревно кто-то  тут  положил,  пусть  себе  и  лежит,  было  бы  крайне
невежливым наводить порядок в чужом доме. Тем более, что его  так  усердно
охраняют. Я собрался уже повернуться к  этим  двоим  спиной  и  потихоньку
удалиться в обратном направлении...
     - Стой! - остановил меня резкий окрик.
     За первыми двумя из кустов, треща сучьями, вылезли еще трое. Они тоже
были вооружены, но автоматы двоих висели на  плечах  своих  владельцев,  а
трехлинейный карабин третьего болтался у  него  на  груди  на  перекинутом
через шею ремне. Черт возьми,  наверное,  это  бревно  было  из  какого-то
дерева, ценившегося на вес золота!
     - Оружие есть? - спросил меня человек  с  направленным  в  мою  грудь
автоматом. Зная, что за такую игрушку в этих краях дают солидные деньги  и
не желая искушать какого-нибудь горячего джигита, я взял  с  собой  только
свой пистолет ПСМ, как ни уговаривали меня местные сослуживцы  вооружиться
перед поездкой сюда чем-нибудь посолиднее. И правильно сделал -  в  данной
ситуации мне не помог бы  не  только  автомат,  но  и  ракетная  установка
"Град".
     - Пистолет, - ответил я.
     - Достань его и брось сюда. Только не вздумай шутить, уложу на месте.
     Мне было не до шуток. Я видел, как горячечно блестят у него глаза,  и
понимал, что при любом неосторожном движении  он  всадит  в  меня  хорошую
порцию свинца. Остальные тоже подобрались и были  готовы  в  любой  момент
открыть огонь. Очень медленно я расстегнул все пуговицы на плаще, потом на
пиджаке, широко распахнул его, чтобы им была видна кобура под мышкой,  так
же медленно, кончиками пальцев, вытащил за рукоятку пистолет и бросил  его
в траву под ноги человека с автоматом.
     - Сандро, обыщи его.
     Тот, к кому был обращен этот приказ, снял с шеи карабин и  отдал  его
стоящему рядом человеку в армейском  полушубке  с  автоматом,  висящим  на
плече по-охотничьи, дулом вниз, а сам направился ко мне. Я поднял руки,  и
он быстро ощупал меня со всех сторон,  проверил  карманы,  даже  приподнял
штанины и отвернул носки. Это был молодой парень лет  двадцати,  с  буйной
черной шевелюрой, орлиным носом и  красиво  очерченными  губами.  Судя  по
тому, как последовательно и тщательно он меня обыскивал, умение  "шмонать"
он приобрел в зоне. Содержимое моих карманов  Сандро  разложил  на  капоте
"мустанга" и повернулся к человеку на обочине.
     - Готово, Ираклий, это все.
     Только теперь тот опустил автомат и тоже подошел к  машине.  Он  взял
мой бумажник  и  небрежно  вытряхнул  его  на  капот,  прихлопнув  ладонью
вспорхнувшую было под порывом ветра визитку. Найдя  среди  документов  мое
удостоверение, он внимательно его прочел.
     - Раздевать его, Ираклий? - с видимым нетерпением спросил  обыскавший
меня парень.  Почему-то  до  сих  пор  они  говорили  по-русски,  говорили
правильно, хотя и с сильным акцентом. Возможно, они делали это  просто  по
инерции, поскольку начали с обращения ко мне.
     - Постой, не торопись. Это не простой мент, - ответил Ираклий. - Надо
еще выяснить, что с ним делать. Возьмем его пока с собой.
     Сандро, явно возражая, горячо заговорил на местном языке, но  Ираклий
отмахнулся от него, и юноша  умолк.  Потом  обошел  "мустанг",  восхищенно
цокая языком, остановился и нежно погладил  крышку  багажника.  Человек  в
полушубке, в руках у которого все еще был карабин Сандро,  что-то  сказал,
улыбаясь, отчего вся остальная компания захохотала,  а  юноша  вспыхнул  и
отдернул руку.
     - Наш Сандро обожает машины, прямо с ума сходит, -  любезно  объяснил
мне Ираклий. - Не терпится ему, первый раз такую красавицу  видит.  Садись
за руль, поедем дальше.
     Он сел рядом со мной, остальные, убрав бревно с пути, разместились на
заднем сидении.  Проехав  несколько  километров  по  немощенной,  покрытой
выбоинами дороге, мы остановились у  невысокого  каменного  заборчика,  за
которым  среди  одичавших  фруктовых  деревьев  виднелась  жалкая  хижина,
наполовину сложенная  из  неотесанных  камней,  а  наполовину  из  корявых
потемневших бревен. Крыша ее выглядела, как растрепанное  воронье  гнездо,
из которого торчала высокая дымовая труба. Меня заперли  в  примыкающем  к
хижине маленьком каменном сарайчике, после чего все вошли в дом,  даже  не
выставив часового ни  для  того,  чтобы  сторожить  меня,  ни  для  охраны
собственной безопасности. Очевидно, они  чувствовали  здесь  себя  полными
хозяевами и никого не боялись.
     Прошло несколько часов, стало темнеть, и я, с сожалением вспоминая об
оставленном в  холодильнике  "мустанга"  пиве  и  бутербродах,  улегся  на
вязанку хвороста, валявшуюся в углу сарайчика, и задремал. Во сне я видел,
как прекрасная горянка спасает меня  из  мрачного  узилища,  как  когда-то
Жилина [Л.Толстой "Кавказский пленник"], и предлагает свою руку и  сердце,
а самое главное - потчует меня чебуреками, мацони и восхитительной халвой.
Но тут появился Сандро и медленно, по-садистски, начал втыкать мне  в  бок
кинжал... Я проснулся от острой боли, ощупал свой  бок  и  вытащил  из-под
себя  здоровенную  сухую  ветку  акации,  усаженную   десятисантиметровыми
шипами. Выбросив ее и усовершенствовав свое ложе, я расстелил на нем  слой
сухого сена, запас которого обнаружил в другом углу сарайчика.
     Несмотря на это, ночь я провел плохо,  несколько  раз  просыпался  от
холода и от того, что при каждом моем  движении  острые  сучья  и  колючки
впивались в бока. Поэтому я был даже рад, когда рано утром  меня  разбудил
Ираклий, вошедший в сарайчик с еще одним бандитом,  имени  которого  я  не
знал.
     - Здравствуй, дорогой, как спал? - Тон Ираклия был совсем  иной,  чем
вчера, и я почувствовал, что, насколько это зависело от него,  моя  судьба
вот-вот должна перемениться к лучшему.
     - Спасибо, неплохо. Только замерз немного.
     - Идем в дом, дорогой, там все расскажу. Ошибка вышла с тобой, прости
меня, не знал. Вот твой пистолет, вот документы. - Он протянул мне  ПСМ  и
бумажник.
     Мы поднялись по нескольким корявым ступенькам и  вошли  в  полутемную
комнату с низким потолком, занимавшую большую  часть  дома.  В  ней  стоял
сколоченный из  досок  стол,  несколько  скамеек,  в  углах  было  свалено
какое-то  тряпье,  вероятно,  служившее  ночью  постелями.  На  столике  у
маленького окна, кусок выбитого стекла, в котором был заменен  фанерой,  я
увидел армейскую рацию. Кроме нас в комнате  никого  не  было,  остальные,
наверное, опять отправились сторожить бревно. Ираклий любезно  указал  мне
на лавку:
     - Садись, покушаем немного.
     Я был голоден и с готовностью принял его приглашение.  Меню  состояло
из консервированной тушенки, подозрительной колбасы, сухарей и  неизбежной
киндзы.  Скудность  стола  скрашивало  прекрасное  молодое  вино,  немного
мутноватое, но все равно достойное лучшей участи, чем быть выпитым  наспех
в полутемном бандитском притоне, пропахшем чесноком и  застарелым  мужским
потом.
     - Твое здоровье, дорогой, - Ираклий приподнял свой стакан.  Я  сделал
то же. Наш третий сотрапезник молча оскалил  зубы,  изображая  улыбку.  На
заросшем черной бородой лице она выглядела довольно зловещей, если  бы  не
подчеркнутая любезность, с которой он присоединился к тосту.
     Я воздерживался от вопросов, пока мы не покончили с едой. Что бы  там
ни было, а любую неожиданность, приятную или неприятную,  лучше  встретить
не с  пустым  желудком.  Переваривание  пищи  отвлекает,  снижает  остроту
эмоций. Очевидно, и Ираклий считал, что позавтракав и угостившись вином, я
снисходительнее отнесусь к его извинениям.
     Все объяснилось очень просто. Местная банда узнала от своих  людей  в
Зугдиди, что в их  район  направляется  приезжий  из  Москвы  на  шикарной
заграничной машине. Следует заметить, что "мустанг" - давно  устаревшая  и
снятая с производства модель, но к нам моды доходят с  опозданием  лет  на
двадцать, и формы семидесятых годов производили  на  туземцев  неотразимое
впечатление. Имея большой  опыт  в  ограблении  автотуристов,  Ираклий  со
своими подручными устроил  засаду  и  на  удивление  легко  и  без  потерь
захватил "гостя". Однако, просмотрев мои документы,  он  решил  на  всякий
случай посоветоваться с вышестоящими. Хотя мелкие банды и действуют обычно
на свой собственный страх и  риск,  существует  негласная  иерархия,  и  в
случае  затруднений,  например,  при  необходимости  уладить  затянувшийся
конфликт с другой бандой, выручить попавшего в тюрьму товарища,  разделить
"справедливо" добычу или  территорию,  где  "пасутся"  банды,  главари  их
обращаются  к  высшим  "авторитетам".  В  последние   годы   тяготение   к
централизации особенно усилилось, многие понимали  необходимость  создания
единой системы, которая позволила бы координировать  действия  возникающих
повсюду,  как  грибы  после  дождя,  новых  группировок.  Примером  такого
объединения могла служить Организация. Ираклий имел радиосвязь  с  местным
ее филиалом. И когда он доложил о своей  добыче,  там  сразу  поняли,  кто
попал к  нему  в  сети.  Сомнения  окончательно  развеяло  описание  моего
"мустанга" и его начинки.
     Организация была кровно заинтересована не только  в  моей  целости  и
сохранности,  но  и  в  том,  чтобы  я   по-прежнему   пользовался   своим
компьютером, что позволяло им контролировать меня.  Поэтому,  естественно,
последовал  категорический  приказ:  немедленно  освободить   "кавказского
пленника" и с извинениями вернуть ему машину в  полной  исправности  и  со
всем ее содержимым.
     Последнее особенно огорчило Сандро, который по молодости и горячности
готов был ослушаться и  уговаривал  Ираклия  убить  меня  "при  попытке  к
бегству". Ираклий поведал мне эту подробность, явно надеясь, что  я  оценю
его стойкость перед искушением и не стану жаловаться на плохое обращение в
первый день нашего знакомства. В  заключение,  он  заявил,  что  очередной
сеанс связи состоится в полдень, и что меня просили дождаться его, так как
хотят что-то сообщить.
     В двенадцать  часов  он  включил  стоящую  у  окна  армейскую  рацию,
продемонстрировав  вполне  профессиональное  умение  обращаться   с   нею.
"Цивилизованные пошли нынче абреки! - невольно подумал я. - Разъезжают  на
иномарках,  пользуются  автоматическим  оружием  и  радио...  Вот   только
бреются, как и сто лет назад, очень редко. Может, это  является  одной  из
традиций разбойников-горцев?"
     Ираклий прервал мои размышления, протянув мне наушники.



                                    30

                                          Я стреляю - и нет справедливости
                                          Справедливее пули моей!
                                                                 М.Светлов

     Комната,  в  которой  когда-то  мы  с  Мгером   вели   переговоры   с
захватившими Клаву бандитами, представляла теперь собой настоящий штаб. На
столе лежали развернутые карты крупного масштаба, тут же  стоял  компьютер
IBM РС с процессором 486 и цветным 24-игольчатым принтером,  на  отдельном
столике в углу под пальцами какого-то  худого  и  совершенно  лысого  типа
стрекотала  пишущая  машинка,  несколько  раций,   работая   одновременно,
наполняли помещение разноязычной речью и треском разрядов.
     - Очень удачно, что ты оказался здесь! -  протянул  мне  руку  Антон.
Кстати, мы обменялись рукопожатием впервые. Что  это  было,  свидетельство
возросшего ко мне доверия или проявление  симпатии,  которую  он,  по  его
словам, ко мне испытывал? Я приготовился сопротивляться  стальной  хватке,
но его  кисть  лишь  вяло  шевельнулась  в  моих  пальцах.  Так  поступали
сановники  во  все   времена   -   удостаивали   прикосновения   к   своей
начальственной длани. Видно, он уже ощущал себя властелином мира.
     - У меня был шанс остаться в этих краях навсегда, - ответил я. - Один
шустрый паренек наладился было раздеть меня,  чтобы  не  попортить  кровью
одежду. Ему приглянулась моя машина.
     - Да, мне рассказывали, в какую переделку ты попал. Эти горцы все еще
живут по обычаям предков, любой чужак для них -  законная  добыча.  Но  мы
вмешались вовремя.
     - Спасибо. Для чего меня сюда вызвали?
     - Мне нужна твоя помощь. Приближается  заключительный  этап  операции
(при этих словах по спине у меня прошел холодок), и броневики должны выйти
на исходные позиции для атаки. Мы хотим, как ты помнишь, окружить  станцию
двойным кольцом: внутреннее будет  вести  штурм  и  захват,  а  внешнее  -
отбивать  попытки  прийти  на  выручку  охране.   Но   сперва   необходимо
перебросить ударный отряд в район станции.
     - И что же вы решили?
     -  Вначале  мы  хотели  отправить  технику  по  железной  дороге   на
платформах, замаскировав броневики под возвращающиеся с уборочной  машины.
Но после истории с АНТом, когда кооператоры пытались продать на металлолом
за границу танки, контроль на железной дороге усилился. Кроме того, там мы
будем лишены маневра в  случае  какой-нибудь  неожиданности,  привязаны  к
рельсам. Поэтому, было принято решение двигаться своим  ходом.  Ты  должен
позаботиться, чтобы ни люди твоего ведомства, ни патрульная служба  их  не
задержали.
     Мы обсудили еще кое-какие подробности, и я ушел.
     Антон поставил передо мной трудную  задачу.  Но  мне  удалось  быстро
связаться с ребятами в Москве.  Хорошо,  что  они  уже  знали  от  меня  о
характере готовящейся операции. Павел Владимирович понял меня с  полуслова
и вместе с Васей Кившенко нажал на  нужные  рычаги.  Вскоре  было  спущено
указание: дать "зеленую  улицу"  десантной  части,  передислоцирующейся  в
Прибалтику.  Правдоподобие  обеспечивалось  тем,   что   там   усиливалась
напряженность. Армия, выполняя  негласное  указание,  "играла  мускулами",
давая понять, что не останется безучастной к судьбам  русских,  которых  в
отделяющихся республиках заставляли изучать языки коренных национальностей
и ограничивали в избирательных правах.
     Через несколько дней все как будто было улажено. Но на этом моя  роль
"золотой рыбки"  не  кончилась.  Антон  настоял,  чтобы  я  для  страховки
сопровождал колонну и в случае недоразумений своим авторитетом  подкреплял
пропускные документы... Я объяснял ему, что  мне  сперва  нужно  закончить
дело, ради которого меня сюда прислали отчитаться перед начальством, иначе
мой преждевременный отъезд может вызвать подозрения. Он согласился  и  дал
мне еще два дня, однако, с тем условием, что я поеду в Москву с отчетом на
своей машине и провожу колонну по крайней мере до  Харькова,  до  которого
нам с ней было по пути.
     Я воспользовался полученной отсрочкой, чтобы связаться с Клавой.  Она
все еще писала диссертацию в этом городке, где ее захватили  в  заложницы,
где погиб Мгер. Правда, банда, которую возглавлял Ахмет, давно уже  отсюда
ушла и вместе с прибывшими со всех концов  страны  отборными  головорезами
тренировалась  по  полному  курсу  подготовки  десантников  в   специально
оборудованном лагере. Одетые по всей форме (и, я думаю, тщательно выбритые
ради маскировки), они должны были  составить  экипажи  броневиков  ударной
колонны.
     Слежки за мной в последнее время как будто  не  было,  очевидно,  мои
заслуги перед Организацией были достаточно  велики.  Поэтому,  без  особых
предосторожностей я отправился на окраину городка, правда, пешком, а не на
"мустанге" - очень уж он был  приметный.  Да  и  расстояния  тут  были  по
провинциальному небольшими, хотя крутые подъемы и спуски  делали  даже  их
утомительными,  особенно  для  такого  изнеженного  столичным  транспортом
ходока, как я.
     Клава жила теперь в маленьком  белом  доме,  где  снимала  комнату  у
старухи-абхазки, после того, как проводила Мгера в последний пут