ь из знакомых, - стоило ему выйти  на  улицу  в  своем  обычном
виде. А как бы вы себя чувствовали при встрече  с  покойником,  чья  урна  с
прахом захоронена, а над холмиком торчит табличка с  его  именем.  Лучше  не
искушать судьбу и пожалеть простых смертных. Из блондина Вадим превратился в
брюнета.  Темные  линзы  сделали  его  глаза  карими.  Шарики  со  сквозными
дырочками расширили ему ноздри. Накладные зубы  скрыли  белозубую  улыбку  и
отяжелили челюсть. К протезу наварили немного лишней пластмассы  со  стороны
верхних боковых зубов, что позволило избавиться от самой  назойливой  особой
приметы - ямочек на щеках. Теперь, улыбаясь, он больше походил на  хомяка  с
толстыми щечками. В итоге от Вадима Журавлева ничего не осталось. Когда  его
собственное отражение попадало в зеркало, он вздрагивал. Настя  посмеивалась
над его новым образом и говорила: "В этом виде ты ничем  не  отличаешься  от
моих бывших клиентов. Теперь тебе самому придется искать такую дуру, которая
согласится лечь с тобой в постель".
   Поезд на Смоленск отходил в десять вечера. Они занесли свои вещи в купе и
вышли на платформу покурить.  Настя  старалась  не  смотреть  на  Журавлева,
потому что его вид вызывал у нее смех. Она никак не могла привыкнуть  к  его
новому облику, к тому же он начал шепелявить со вставной челюстью, с которой
не мог свыкнуться.
   - До отхода осталось еще десять  минут.  Может,  мне  пойти  журнальчиков
купить на дорожку? - предложила Настя. - С кроссвордами.
   Но Вадим ее не слушал. Он крепко сжал ей локоть  и  придвинул  девушку  к
себе поближе.
   - Стой смирно. Сейчас они пройдут мимо нас.
   - Кто?
   - Молчи и не вертись.
   И эти самые "они" проследовали мимо. Впереди шла  женщина  лет  сорока  в
оригинальной кокетливой шляпке.
   Очень интересная, с хорошей фигурой и гордо поднятой головой. Она держала
под руку другую красотку,  и  складывалось  впечатление,  будто  ее  молодая
подруга была слепой и ничего перед собой не видела. Отпусти ее на секунду  -
и она тут же врежется в столб или, того хуже, свалится под колеса поезда. Их
сопровождали двое парней с атлетической внешностью и чемоданами в руках.
   - Иди за ними следом, Настя. Нам нужен номер вагона  и  купе.  Объяснимся
потом.
   Настя умела  быть  дисциплинированной,  и  ей  не  приходилось  повторять
дважды. Не задумываясь, она последовала за ними. Шли минуты,  а  ее  все  не
было. Вадим уже  пожалел,  что  не  пошел  сам.  Раздались  свистки,  состав
дернулся и медленно поплыл вдоль - перрона. Вадим запрыгнул  на  подножку  и
всматривался в лица провожающих,  посылавших  уходившему  составу  воздушные
поцелуи. Насти среди них не  оказалось.  Платформа  освещалась  слабо,  а  в
некоторых местах и вовсе проваливалась в темноту. Журавлев скрипел вставными
челюстями, а поезд тем временем набирал скорость.
   Перрон кончился,  проводник  закрыл  дверь,  повернул  ключ  и  пригласил
пассажиров из тамбура пройти в свои купе. У этих самых  проводников  имелась
странная привычка все запирать. Как будут складываться обстоятельства, Вадим
не знал и воспользовался опытом бывшего щипача - универсальный вагонный ключ
перекочевал в его  карман.  Не  Бог  весть  какая  хитрость,  особенно  если
образуется толчея в узком коридоре.
   Он отправился в свое купе, сел у окна и задумался.
   Настя появилась минуты через три.
   -  Ну  слава  Богу!  Я  уже  решил,  что  ты  отстала,  -   скороговоркой
прошепелявил Журавлев.
   - Старайся разговаривать медленно, а то тебе  понадобится  переводчик.  Я
ничего не поняла из сказанного, но догадываюсь, о чем ты хотел спросить. Мне
пришлось сесть в их вагон.  Они  едут  в  фирменном  "СВ",  там  занавесочки
задернуты, а ты хотел знать номера купе. С платформы ничего не видно. Короче
говоря, так. Едут они в шестом вагоне. Женщины заняли третье  купе,  мужчины
четвертое. Я толкалась в коридоре и видела, как девушку тут же  уложили.  Ее
полка левая, а  дамочка  устроилась  справа.  И  еще.  Престарелая  красотка
спросила у проводника, до которого часа работает вагон-ресторан.  Важно  это
или нет, не знаю. Вы удовлетворены моей работой?
   - В нашем деле, красотуля, все важно. Фортуна повернулась  к  нам  лицом.
Та, что помоложе, не кто иная, как Наталья Шефнер, жена Ханса. Я был уверен,
что ее будут прятать в Москве, чтобы  в  нужный  момент  она  оказалась  под
рукой. Но они решили иначе. В Смоленске ее никогда не найдут. Иголка в стоге
сена. Мы должны ее отбить. Другого шанса нам не подвернется.
   Настя села и открыла бутылку пепси.
   - Ага, значит, ты считаешь, что  сейчас  у  нас  такой  шанс  есть?  Я  в
восторге от ваших взглядов на соотношение сил, уважаемый Джеймс Бонд.  Но  и
это еще не все. Ты же не  сообщника  спасаешь,  а  хочешь  украсть  мешок  с
костями в шестьдесят пять килограммов весом, да еще  без  ручки.  Девка  под
кайфом. Поверь мне:  я  когда-то  мединститут  заканчивала.  Ее  наркотиками
накачали либо психотропной дрянью, что ничуть не лучше. Глаза-то стеклянные,
ничего не видят.
   - Что подтверждает все мои опасения. Сама она в Смоленск  не  поедет.  Ее
перевозят как груз. Для того и охрана потребовалась.  Этих  парней  я  знаю.
Одного зовут Жорж, другого Счастливчик.  Клички,  конечно.  Работают  они  в
фирме Шефнера. Ребята не промах, на ринге я с  ними  выяснять  отношения  не
стал бы. Тут какой-то особый подход нужен. Наглый, дерзкий и непонятный.
   Настя покачала головой.
   - В Смоленске их встретят. Я в этом не сомневаюсь. А что мы можем сделать
в поезде? Перевести ее в свое купе? Допустим. А куда  ты  денешь  ее  потом?
Тебе же не дадут с ней выйти из вагона, а уж тем более увезти с вокзала.
   - Все правильно.  Решение  должно  быть  неординарным  -  таким,  к  чему
противник не готов.
   Дверь распахнулась, и на пороге появился проводник.
   - Так, дорогие товарищи, вы у меня едете до  Смоленска,  -  он  держал  в
руках билеты. - Поезд прибываете  шесть  утра.  Разбужу  за  полчаса,  чтобы
собрать белье.
   - Значит, мы всю ночь будем в дороге?
   - Конечно, очень удобно. Сел в поезд, лег спать,  а  проснулся  в  пункте
назначения.
   - Вы правы, - улыбнулся Журавлев, показывая свои кошмарные зубы  и  дутые
щеки. - Принесите нам чайку.
   - Без проблем.
   Проводник исчез.
   Поезд громко загудел и ворвался  в  тоннель.  На  секунду  свет  погас  и
зажегся дежурный фонарь над  окном.  Сразу  стало  темно  и  неуютно.  Вадим
выглянул в коридор - там тоже горели только дежурные  огни:  три  фонаря  на
целый коридор.
   - Черт! Что за маразм? Въезжаем в кромешную тьму, а свет гасят.
   Он сел на место и  глянул  на  Настю,  которую  перемена  иллюминации  не
трогала, она продолжала пить пепси. Тоннель пролетели в считанные секунды, и
вновь зажегся свет.
   Принесли чай. Журавлев смотрел на  проводника  с  каким-то  любопытством,
будто ему вместо чая подают коньяк.
   - Скажите, любезный, почему свет гасят?
   - Вы про тоннель? Дело в том, что обычный свет и дежурный вместе работать
не могут. Рубильник один. Либо туда, либо  сюда.  Днем  люди  не  пользуются
светом, и машинист врубает всегда дежурный при въезде в тоннель, а то  поезд
погрузится во тьму. Привычка. Как тоннель - так он хлоп по  тумблеру.  Здесь
еще ничего, ночью люди спят, а дальше, перед Смоленском, начнется карусель -
семь длинных тоннелей, по полминуте, а то и  дольше.  Машинисты  привыкли  в
темноте ездить. Они на дорогу смотрят, освещенную  прожектором.  Вот  такая,
брат, история.
   - Чего удивляться, - улыбнулась Настя. - Вся страна так живет. То свет то
тьма, а просветов не видно. Проводник вздохнул и пошел восвояси.
   - Может быть, ресторанчик посетим? - предложила девушка.
   - Непременно. Страсть как хочется посмотреть на эту компанию поближе.
   Поближе не получилось - народу в  ресторане  хватало.  Странная  четверка
сидела от них за четыре столика, но все,  что  нужно,  Вадим  видел.  Наташа
сидела лицом к ним, рядом с красоткой, мужчины спиной. И надо  сказать,  эти
спины выглядели достаточно широкими, чтобы не дать своих попутчиц  в  обиду.
Все ели стряпню местного повара, кроме Наташи. Взгляд  у  нее  действительно
был необычным. Полное отсутствие присутствия, как выражаются шутники.
   - Похоже на аминазин  в  большой  дозе.  Это  не  наркотик,  но  выбивает
человека из колеи тут же. Смотри на нее - чем не Марья-искусница? "Что воля,
что неволя, все равно!"
   - А ты обратила внимание, что у вас волосы почти  одного  цвета  и  длина
такая же?
   - О чем ты, Квазимодушка?
   - Так, примеряюсь.
   - А меня это как бы не касается? Выкладывай, что задумал?
   - Всему свое время, Настена. Идея  еще  сыровата,  а  главное  -  требует
математически точного расчета.
   Ужин подходил к концу. Четверо странных  путешественников  отправились  в
свои купе. Они прошли мимо столика, за которым сидели Вадим с Настей. Первым
шел Жорж, следом Наташа, за ней дамочка и заключал шествие Счастливчик.
   - Похоже на конвой, - сказал Журавлев, когда они вышли из вагона.
   - Ты видел ее? - спросила Настя. - Девку здорово накачали.  Живая  кукла.
Она ничего не видит и ничего не понимает. Полная прострация.
   - К сожалению. Они на нас даже не взглянули. А у меня душа в пятки  ушла.
Мне так и казалось, что один из этих бугаев схватит меня за шкирку.
   - Извини, Квазимодушка, но они оба видели тебя в гробу и белых  тапочках,
причем в прямом смысле.
   - Трудно привыкнуть к собственной смерти. Теперь так. Они едут  в  шестом
вагоне, мы в одиннадцатом. Нас разделяет  пять  вагонов.  Давай  пройдем  по
поезду и проверим по времени это расстояние.
   Настя уже ничего не спрашивала. У  Журавлева  горели  глаза,  а  если  он
что-то задумал, то лучше к нему не  приставать,  -  парень  ушел  в  себя  и
заваривает очередную кашу. В этом состоянии от  него  ничего  не  добьешься.
Созреет - сам обо всем расскажет.
   Они прошли пять вагонов, и Вадим глянул на часы.
   - Две минуты сорок секунд.
   - И что дальше?
   - Ничего. В каком мы вагоне?
   - Ты у меня спрашиваешь? Я у тебя, как пудель на доводке. Надеюсь, мы еще
увидим наше купе?
   - Наверняка, если у пуделя есть нюх.
   Они стояли в тамбуре. И опять Настин кавалер думал о чем-то  постороннем,
разглядывая металлический щит на стене.
   Настя не могла понять, что в этой железке могло его заинтересовать.
   - Читаешь по слогам?  Я  могу  тебе  помочь.  Тут  написано:  "Осторожно!
Высокое напряжение". Буквы крупные, печатные. Разобрал?
   В ответ Вадим достал из  кармана  универсальный  железнодорожный  ключ  и
открыл дверцу щита высокого напряжения.
   - И что там? - спросила девушка, не рассчитывая получить ответ.
   - Рубильник. Проводник может отключить  питание  вагона,  например,  если
произошло короткое замыкание и появилась угроза пожара. А это очень важно.
   - Не сомневаюсь. Тебе еще не пришла в голову идея заглянуть под колеса  и
изучить момент трения их с рельсами в местах стыковки?
   - Боюсь, и этот момент меня заинтересует в недалеком будущем.
   Он запер дверцу и направился в вагон. Минуя третий по счету, он  заглянул
в купе  к  проводникам.  Вероятно,  ему  приглянулась  проводница,  читавшая
книжку, но оказалось иначе.
   - Простите, милейшая стюардесса. У вас на столике лежит  карта.  Случаем,
это не наш маршрут?
   - Вы правы. Я только третий раз на этой линии, и мне требуется шпаргалка.
   Вадим бесцеремонно ввалился в купе и сел на край нижней полки, где храпел
напарник очаровательной проводницы. Настя осталась в коридоре.
   "Вот осел, - думала она. - Ему нужно носить с собой зеркало. Он  все  еще
считает себя неотразимым, ходячая страшилка".
   Но Вадим продолжал начатое дело.
   - Вы знаете, я человек суеверный. Есть одно  колдовство,  точнее,  старый
обычай, но, говорят, действующий. Когда поезд въезжает в тоннель, вы  должны
зажечь свечу, написать желание и сжечь листок. Но он должен  успеть  сгореть
до того, как поезд выйдет из  тоннеля.  У  меня  не  получается.  Нескольких
секунд не хватает.
   Проводница рассмеялась.
   - Вы верите в эти сказки?
   - Это не сказки.  Моя  подружка  успела  и  выиграла  в  лотерею  машину.
Скажете, совпадение? Может  быть,  но  я  никогда  раньше  не  видел  людей,
выигравших что-нибудь по лотерейным билетам. А почему бы не  попробовать?  Я
знаю, что у нас на пути много тоннелей. Вот если бы  точно  знать,  в  какое
время въедешь в шахту, то можно подготовиться заранее. Нельзя же всю  дорогу
сидеть со спичками в руках и ждать.
   - Я вас поняла. Что же, давайте попробуем прикинуть.
   Она развернула карту и сняла со стенки деревянную рамку с расписанием.
   - Так. И что мы имеем?.. Вот. Между Сафоновом и  Ярцевом  четыре  длинных
тоннеля. Первый буквально через пять минут после отхода поезда от  Сафонова,
а в Сафонове мы прибываем в четыре утра десять  минут.  Пять  минут  стоянка
плюс еще пять. Значит, в тоннель мы  войдем  в  четыре  двадцать.  Следующий
тоннель, если верить  карте,  через  пять  километров.  Это  самый  длинный,
очередной через три километра, и еще один через шесть километров. Тут  время
предугадать трудно.
   - С какой скоростью идет поезд?
   - Считайте сами. От Сафонова до Ярцева сто  километров,  поезд  идет  час
тридцать минут без остановок. Примерно семьдесят пять километров в час.
   - Хорошая арифметика.  Мне  нравится.  У  вас  отлично  работает  голова.
Студентка?
   - Студентка. Заочный политех.
   - Удачи вам. Советую гадать со мной вместе.
   - В это время я буду спать, меня сменит напарник.
   - Ну а я попытаю счастья. В каком мы вагоне, кстати?
   - В девятом.
   - Осталось чуть-чуть. Спокойной ночи.
   Журавлев вышел в коридор.
   - Увижу я наше купе? - возмутилась Настя.
   - Конечно, но ненадолго. Идем.
   Наконец они добрались до своего купе. Поезд уже  погрузился  в  сон.  Шел
третий час ночи.
   Вадим сидел у окна и что-то черкал на листке бумаги, потом вглядывался  в
темноту мелькавших пейзажей и следил за  секундомером  часов.  Настя  хотела
спать, но она уже поняла, что этой ночью ей не  удастся  коснуться  подушки.
Она ошибалась, но о том, что ее  ждет,  даже  не  догадывалась.  В  какой-то
момент Вадим обратил на нее внимание. Он долго разглядывал ее,  будто  видел
впервые, и после продолжительной паузы произнес:
   - На семь минут ты должна перевоплотиться  в  Наталью  Шефнер.  А  теперь
займись своими волосами. Твоя прическа не должна отличаться от  ее.  Колдуй,
подружка, у нас не так много времени осталось, а  я  пойду  к  проводнику  и
позаимствую у него фонарь.
   Настя вылупила на него свои огромные глазищи.
   - Боже милостивый! Кажется, началось.

***

   Расчет шел на секунды. Риск мог стоить жизни. Их спасал азарт  и  вера  в
успех. Но это скорее  всего  было  естественным  состоянием  Журавлева,  чем
необычным. Настя подходила под ту же статью,  но  не  имела  столь  богатого
опыта, как ее партнер. В конце концов, ее никто не заставлял совать голову в
пекло, и она поехала с Журавлевым по собственному желанию. Взялся за гуж, не
говори, что не дюж.  Нет,  она  не  отказывалась,  просто  ей  было  немного
страшновато, однако девушка старалась не показывать своих слабостей.
   В четыре пятнадцать, как и положено  по  расписанию,  поезд  тронулся  со
станции Сафонове после пятиминутной стоянки. В ту же минуту Журавлев и Настя
вышли из своего купе и направились в сторону шестого  вагона.  Через  две  с
половиной минуты они достигли цели.
   - У нас не больше сорока  секунд,  крошка,  -  сказал  Вадим,  когда  они
остановились в тамбуре. - Иди к купе и жди меня возле двери.
   Настя кивнула и вошла в вагон.  Журавлев  достал  ключ  и  открыл  дверцу
силового щита. Правую руку он положил на ручку рубильника,  в  левой  держал
фонарь. Секунды казались годами. На лбу выступили капельки пота.
   - Три, два, один, ноль...
   Поезд со свистом ворвался в черный коридор тоннеля. Вадим  резко  опустил
ручку рубильника вниз. Свет в вагоне погас. Он включил фонарь и  ворвался  в
коридор. Грохот стоял невозможный, тьма кромешная. В  считанные  секунды  он
оказался возле Насти. Вставив ключ в скважину, он погасил фонарь, сунул  его
в карман и открыл дверцу купе. Первой вошла Настя. Она тут же сорвала одеяло
с человека, лежавшего на полке  слева,  и  прижала  одеяло  к  груди.  Вадим
схватил на руки спавшего и тут же вышел из купе. Настя закрыла за ним  дверь
и легла на освободившееся место. Накрывшись одеялом, девушка  повернулась  к
стене и уткнулась лицом в подушку. Вадим вошел в тамбур с девушкой на руках.
Включив фонарь, он прижимал ее тело к стене и поддерживал коленом, чтобы  не
выронить и высвободить правую руку. Поезд вновь дал длинный протяжный гудок,
и состав вырвался из тоннеля на  просторы  русских  полей.  Журавлев  поднял
рубильник вверх. В вагоне вспыхнул свет. Ни секунды не медля, он перешел  из
шестого вагона в седьмой.  До  купе  надо  пройти  пять  вагонов  со  спящей
женщиной на руках. Наташа ничего не  чувствовала  -  безвольная,  мягкотелая
кукла, утопающая в снах. Только бы не наткнуться на проводников, молил  Бога
похититель.
   Когда в купе зажегся свет, Ингрид открыла  глаза.  Она  плохо  переносила
поезда и скорее дремала, чем спала.  Пока  поезд  грохотал  по  тоннелю,  ей
казалось, что в купе что-то происходит. Увидеть  или  услышать  что-либо  не
представлялось возможным, но ей почудилось, будто колышется воздух и  что-то
двигается.
   Она приподняла голову и глянула на соседнюю постель. Наташа спала. Ингрид
села, скинув ноги на коврик и налила себе в рюмку ликера. Плоская серебряная
фляжка и любимая рюмочка всегда путешествовали вместе с ней. Одной рюмки  ей
показалось мало, и она выпила еще.  Что-то  нервишки  начали  сдавать  после
московских приключений с женскими трупами. Ингрид вновь легла.  Может  быть,
теперь ей удастся заснуть.  Ночник  почему-то  не  выключался,  и  она  тоже
отвернулась лицом к стене.

***

   До своего купе Журавлев добрался без приключений. Наташа здорово похудела
и превратилась в пушинку. Бледная, синегубая - как покойница. Он положил  ее
на свое место и глянул на часы. Пора возвращаться.  Он  вышел  в  коридор  и
запер дверь. Теперь пора вторую птичку доставать из клетки.
   В шестом вагоне он очутился за полминуты до въезда в следующий тоннель. И
вновь его рука легла на рычаг. Все  повторилось,  но  только  теперь  он  не
заходил в вагон, а лишь приоткрыл дверь и пустил луч фонаря  вдоль  ковровой
дорожки.
   Состав ворвался в черный коридор, издавая душераздирающий гудок. В ту  же
секунду Настя соскочила с полки и вышла в коридор. Дверь она закрыла тихо  и
повернула ключ, который так и остался торчать снаружи. Она прихватила его  с
собой, подняла фонарь с полу и по освещенной дорожке побежала в тамбур,  где
ее поджидал напарник.
   На этот раз Вадим не стал врубать свет, а оставил рубильник  выключенным.
Настя передала ему ключ, и он запер дверцу щита.  Поезд  еще  не  выехал  из
тоннеля, а они уже неслись по вагонам к своему убежищу.
   - И что будем делать дальше? - спросила Настя, глядя на спящую Наташу.
   - Обмотай ей полотенцем голову, чтобы не разбилась.
   - О чем ты?
   - Через минут десять ее начнут искать, и если она останется в поезде,  то
ее найдут. Я буду с ней прыгать на ходу. Встретимся в Смоленске в гостинице,
как договорились.
   - Скорость семьдесят пять километров. Сам считал.
   - Для меня пустяки, а ее надо упаковать, чтобы не покалечилась.
   - Может, сорвать стоп-кран?
   - И поднять панику, скинуть людей с полок? Нет, этим мы только  обозначим
для всех точку, откуда следует начинать поиски. А мне еще погони не  хватает
с живым манекеном под мышкой. Делай, что говорю.
   Наташу обмотали. Вадим вынес ее в тамбур, открыл  дверь,  и  ему  в  лицо
ударил сырой холодный воздух.
   Он откинул подножку, надел на спину свой рюкзак, взял девушку на  руки  и
опустился на самую нижнюю ступеньку. Настя по