мечты Атуэя.
   Четыре звезды!
   Красная - ярость схватки.
   Сколько ярости в бездне неба? О, сколько ярости!
   Голубая - тоска по дому.
   Сколько лун у дороги к дому? О, сколько лун!
   Белая - бремя чести.
   Сколько слабых падет душою? О, сколько слабых!
   Желтая - путь разрушений.
   Как печальны руины храмов! О, как печальны!
   Прекрасным днем полнолунья, в день Двуликой Богини. В день плача.  Роздал
душу свою Мастер. Роздал, любовь утратив. Навек потеряв надежду.
   Полыхнули звезды, взлетая. Устремились к заре рассветной.
   Засверкал взгляд Атуэя.
   Сколько лун ждать звездного взлета? О, сколько лун!
   Воцарились на небе звезды. Разлетелись узором созвездий. Небо в  плен  их
втянуло вечный.
   Сколько лун ждать звездного часа? О, сколько лун!
   Тщетно Мастер молил Небо. Умолял возвратить душу.
   Небеса отличает бесстрастье!
   Тысячу мер нефрита сложил Атуэй к краю свода.
   Скорбел о души утрате. В ответ шелестела вечность.
   Что для вечности смертный?!
   В месяц Белого Ягуара, в пору Змеиных Перьев, спустилась с небес  рабыня,
похитив Мастера душу.
   На остров Вечной Печали легко опустил ее ветер, лаская вздохами кожу.
   По следам памяти предков направил свой парус Мастер.  На  острове  Вечной
Печали - сыскать удалось беглянку.
   Прикрыла лицо рабыня.
   - Сколько ждать тебя, Мастер? Сколько лун одиночеству светят? О,  сколько
лун!
   - Долог миг ожиданья. Ты же. Мастер, не знаешь спешки.
   Не меня ты ищешь. Забаву!
   Сколько лун искупят разлуку? О, сколько лун!
   Обогрел ее взглядом Мастер. Вплел в янтарные косы Верность.
   Улыбнулась рабыня. Взглядом обогрела лицо Атуэя. Омыл он нежностью  масла
ее обнаженное тело.
   Подняла их ладья на гребень. Унесла за черту свода.
   Стража полночью их схватила. Смерть, Пернатого Змея милость,  обещала  за
преступленье.
   За разврат! За святотатство!
   Перед казнью плечо рабыни украсил искусно Мастер. Нарисовал созвездье.
   - Татуированная Аматтальма,  -  Мастер  назвал  ее  имя.  -  Ты  обретешь
свободу! Любовь моя больше безумья. Любовь моя выше смерти.
   Не думай! Ступай к звездам.
   Смахнула слезу Аматтальма. Ступила на звездный полог.
   Прикрыли лучами звезды исчезнувшую Аматтальму.
   Уберегли от смерти!
   Уберегли от неволи!
   В Землю Вечной Любви опустили.
   Опал серым пеплом Мастер,  сожженный  яростью  Неба.  Сдул  ветер  горных
ущелий прах души Атуэя.
   Долго ль ждать, чтоб новые звезды обогрели ушедших в Вечность?
   Долго!
   Пабло закончил рассказ, и девушка успокоилась. Улыбнулась. Даже грабитель
показался ей не таким страшным. Она выглянула  из-за  колонны,  с  интересом
рассматривая его. Он тряхнул головой, бейсболка соскочила, обнажив  странной
формы череп, обритый наголо.
   - Вы иностранка, - сокрушенно сказал Пабло. -  Мне  стыдно,  что  Мексика
встретила вас так неласково. Вот, возьмите.
   Он протянул девушке нефритовый пояс, сверкнувший полированным камнем.
   - Эта священная вещь придаст вам сил и поможет забыть этот ужасный  день,
- прошептал Пабло.
   - Нет! - в голос закричала  девушка,  не  зная,  почему  и  от  чего  она
отказывается. - Нет!
   Грабитель даже не взглянул в ее сторону. Пабло же быстро  застегнул  пояс
на талии девушки.
   Ее охватило чувство покоя и отрешенности.
   С  улицы,  между  тем,  донеслись  звуки  полицейской  сирены.  Грабитель
подхватил сумку с деньгами и скрылся в чреве банка.
 
*** 
 
   Дома  отец  застал  ее  погруженной  в  раздумья.  Перед  дочерью  лежали
красивейшие вещицы из  нефрита.  Она  поостереглась  рассказывать,  что  это
подарки, полученные при очень странных обстоятельствах.
   - Купила нефрит, - заметил отец. - Правильно. В этом камне душа  Мексики.
Конкистадоры  испытали  потрясение,  узнав,   что   индейцы   ценят   нефрит
значительно выше золота.
 
ГЛАВА 22 
 
   - Алиса, что происходит?  -  спросила  я,  обнаруживая  себя  лежащей  на
незнакомой кровати в незнакомой комнате.
   Осмотрелась.  Прикроватная  тумбочка,  шкаф,  потертый   коврик,   старый
телевизор. На тумбочке белые цветы - великолепный свежий вереск.
   - Где я?
   - Ты в больнице, - всхлипывая, сообщила Алиса. -  Отравление  лекарством,
сумасшедшая доза. Жидкость только спасла. Огромное количество  жидкости.  Ты
много пила, много пила.
   Я вспомнила посиделки у Карины, у Нюры и Лоры -  все  они  сопровождались
обильным чаепитием. Фаина угощала меня кофе. Действительно много пила, вот и
думай теперь, какая стерва меня отравила.
   - Соня, - хлюпая носом, пропищала Алиса, - тебя Фаина чем-нибудь поила?
   - Кофе у нее пила. Кстати, когда  меня  вытащили  из  сетки,  я  потеряла
сознание, а очнулась уже в ее кабинете, на диване.
   Алиса схватилась за голову:
   - Соня! Это она! Пока ты была без чувств, она как-то запихнула в тебя это
лекарство.
   Как тут не призадуматься? Я призадумалась и  пришла  к  выводу:  "Слишком
Фаина умна, чтобы действовать так прямолинейно. Отравил меня кто-то  другой,
скорей всего Нюра. Или Карина. А может, даже и Лора".
   Прислушавшись к своему организму, я поняла, что почти здорова, не  считая
легкой слабости. Но она сразу пройдет, как только я займусь делом.
   - Где моя одежда? - спросила я. Алиса кивнула на шкаф:
   - Там.
   Я вскочила с постели, резво забросила себя в костюм и пришла в восторг  -
юбка с меня сползала, пиджак болтался как на вешалке.
   - Здорово мне кишки промыли, - похвастала я. - Хоть бери  и  каждый  день
травись! Худит получше всякой диеты.
   Алиса с ужасом уставилась на меня.
   - Доктор прописал тебе постельный режим,  постельный  режим,  -  лепетала
она.
   - Режим буду соблюдать ночью, - пообещала  я,  выбрасывая  из  бутоньерки
старые цветы и втыкая в нее стоящий на тумбочке вереск.
   - Соня, - взмолилась Алиса, - скажи хоть, куда ты собралась?
   Я удивилась:
   - Как - куда? Разумеется, к Фаине.
   - Она добьет тебя! - запаниковала Алиса. - Соня, прошу, сейчас же уезжай!
Уезжай в Москву, пока еще жива! Я не хочу тебя потерять!
   - Я  тебя  тоже  терять  не  хочу,  но  кто-то  из  этих  кикимор,  твоих
подруженек, спит и видит, как бы с тобой расправиться. Поэтому я и не  поеду
никуда, пока до правды не докопаюсь.
   Алису не устроил такой ответ. Она вцепилась в меня и  принялась  с  жаром
уговаривать. Я, конечно же, сопротивлялась. Алиса все доводы  перебрала,  но
так и не доказала, что мне пора возвращаться в Москву.
   - Соня, тебе нужно налаживать отношения с мужем, - прибегла  она,  по  ее
мнению, к самому сильному аргументу.
   - Не так уж этими отношениями и дорожу, как ты думаешь, - гордо  ответила
я и отправилась к Фаине.
   Фаину застала все  с  тем  же  ботаническим  психом.  Видимо,  она  снова
гипнотизировала его. Увидев меня, псих по традиции не замедлил  возбудиться.
Простирая руки к бутоньерке, он тут же закричал:
   - Эрика альбенс! Эрика альбенс! Я спросила:
   - Что-что?
   - Вереск белеющий, - машинально перевела Фаина и во всю мощь завопила:
   - Мархалева, бес тебя раздери! Зачем приперлась опять?
   Всем известно: лучшая защита - это нападение. Я не стала  оригинальничать
и сразу напала.
   - Ты меня не только пыталась с третьего этажа сбросить, но  и  лекарством
отравила, - с ходу заявила я и нежно улыбнулась.
   Фаина недовольно покосилась на психа,  нехотя  поднялась  с  дивана,  как
кувалду схватила телефонную трубку и пробасила:
   - Заберите.
   Мгновенно появились медбратья и психа увели.
   Фаина закрыла дверь на ключ, я поежилась.
   - Не бойся, Мархалева, - заметив мой страх, успокоила она.  -  Это  чтобы
нам не мешали. Так чем я тебя отравила? Врешь, поди, все!
   - Не вру, можешь позвонить в больницу, из которой я только что сбежала.
   - Ладно, верю, - отмахнулась Фаина. - Так что там за лекарство?
   Я назвала препарат, и Фаина неожиданно рассвирепела.
   - Вот же сучка! - завопила она. - Как последнюю дуру вокруг  пальца  меня
обвела!
   Она вскочила и принялась нервно нарезать круги по кабинету.
   - Да в чем дело? - возмутилась я. - Скажешь ты или нет!
   - Скажу! - рявкнула Фаина. - Конечно, скажу! Еще как скажу!
   - Так сделай это поскорей, пока я от любопытства не умерла.
   Она остановилась, сложила на груди руки и с мольбой на меня посмотрела:
   - Мархалева, только не поднимай шума, Каринка дурная, но безобидная.  Бес
один знает,  зачем  ей  понадобилось  травить  тебя,  но,  клянусь,  Каринка
совершенно безвредная.
   - Что-о?! - озверела  я.  -  Безвредная?  Совершенно  безобидно  чуть  не
отправила меня на тот свет, и ты просишь не  поднимать  шума?  Ха!  Еще  как
подниму! Весь Питер скоро узнает об этом! Рассказывай!  С  чего  взяла,  что
отравительница Каринка?
   Фаина вздохнула и рассказала. Оказывается, накануне того злосчастного дня
Карина звонила в психушку и долго изводила Фаню рассказами о своей  соседке,
якобы пытающейся совершить суицид. Она спрашивала, какие лекарства  особенно
опасны, заверяла, что хочет предотвратить беду.
   - И ты сказала? - ужаснулась я.
   - Как последняя дура! - созналась Фаина. - Под метелку  все  выложила!  Я
схватилась за голову:
   - Сумасшедшая!
   - А что я должна была делать? - она виновато пожала плечами. -  Я  же  не
знала о  хитрых  замыслах  Каринки,  вот  и  перечислила  ей  особо  опасные
лекарства. Среди них было и то, чем ты отравилась.  Каринка  пообещала  мне,
что сейчас же отправится К соседке. Сказала, что извлечет эти  препараты  из
аптечки.
   Я даже некоторое удовлетворение испытала и с гордостью закричала:
   - Фаня, я была права!
   - В чем это? - изумилась она.
   - Выходит, и в самом деле ты меня отравила, посредством Каринки.
   И тут я вспомнила  подозрительные  расспросы  Нюрки,  уж  как-то  слишком
интересовалась она моим здоровьем.
   "Нюрка что-то знает!" - подумала я и помчалась к ней.
 
*** 
 
   Нюре я  рассказала  о  странном  поведении  Карины,  об  ее  истерике,  о
лекарствах.
   Она, вопреки ожиданиям, не испугалась и не расстроилась, а рассвирепела.
   - Чего ты добиваешься? - зло спросила она.
   - Ясное дело чего, хочу найти отравительницу.
   - Зачем?
   Вопрос мне показался странным, но я ответила:
   - Во-первых, травят  Алису,  во-вторых,  уже  и  меня.  Только  что  тебе
рассказала: Карина отравила меня лекарством.
   - С чего ты взяла? - удивилась Нюрка.
   - Ну как же, я же только что говорила, Карина позвонила Фане...
   Дальше Нюрка слушать не стала.
   - Карина всегда нам звонит, - перебила она меня. - Что бы в ее  жизни  ни
случилось, она сразу бросается звонить подругам. Всем. Насчет лекарств она и
мне звонила, не только Фане. Уверена, что звонила и Лоре, и Алисе.
   Я опешила:
   - А вам-то зачем? Что вы смыслите в лекарствах?
   - Ничего, - согласилась Нюра, - но зато мы ее подруги  и  умеем  слушать,
когда ей одиноко. Она позвонила и подробно передала мне разговор  с  Фаиной.
Думаю, и Лоре выслушать то же пришлось, и Алисе. Уж такая у нас Карина.
   "Если задумает кого отравить, так тут же всем и  расскажет",  -  мысленно
продолжила я.
   Нюрка хмурилась и кусала губы.
   - Вот что. Соня, - тоном, не предвещающим ничего хорошего, сказала она, -
ехала бы ты домой по-хорошему и не ворошила наше грязное белье.
   Я подумала: "Ей меня не запугать", - и с издевкой спросила:
   - Почему это "ваше"? Нюрка на вопрос не ответила.
   - Уедешь или нет? - вызывающе поинтересовалась она.
   - И не подумаю, - решительно ответила я.
   - Хорошо, - с угрозой прошептала Нюрка и закрыла дверь на ключ.
   Я струхнула. Мелькнула мысль: "Вот я глупая,  как  сразу  не  догадалась,
Нюрка и отравила меня. Не зря же  она  так  настойчиво  интересовалась  моим
самочувствием.  Вот  я  попала!  Изнуренная  диетами,  не  справлюсь  с  ней
никогда".
   А Нюрка тем временем на меня наступала. Глаза ее метали стрелы и молнии.
   - Ты еще пожалеешь, что приехала сюда, - сквозь зубы цедила она.
   - Я приехала потому, что ты хочешь отобрать Германа  у  Алиски,  у  своей
подруги! - в отчаянии закричала я.
   Нюрка  засмеялась  каким-то  зловещим,   инфернальным   смехом.   Или   я
недостаточно оправилась после отравления, или и  в  самом  деле  Нюрка  была
похожа на ведьму, но по моей спине  пробежал  холодок.  Я  закрыла  глаза  и
перекрестилась. А Нюрка продолжала хохотать.
   - Нет, не я увела у Алиски Германа, - сквозь  этот  жуткий  смех  сказала
она. - Наоборот, Алиска у меня Германа увела.  Мы  с  Германом  любили  друг
друга. Все было так хорошо, пока не появилась эта подлая  Алиска.  Понимаешь
ли ты, что это на мне Герман хотел жениться! На мне! На мне!  А  женился  на
ней!
   Нюрка уже бесновалась, топала ногами. Я струхнула.
   "Вот и с ней уже  приключилась  истерика.  Кто  знает,  на  что  в  таком
состоянии она способна?" - подумала я и жалобно попросила:
   - Нюрочка, мы с Алисой давно тебя простили, только  не  надо  больше  нас
травить.
   Она перестала свирепствовать и топать ногами, спокойно посмотрела на меня
и прошептала:
   - Что-о-о?
   Я поежилась, сочла свою просьбу  чрезмерной  и,  исключив  Алису,  решила
замолвить словечко лишь за себя.
   - Нюрочка, - пропищала я, - не надо больше меня травить.
   - Ах, вот оно что! Так знай, я  тебя  не  буду  травить,  я  тебя  просто
придушу.
   И Нюрка фурией кинулась на меня. Я вжалась в  кресло,  ее  цепкие  пальцы
вдавились мне в шею...
   Вряд ли осталась бы я жива, если бы не позвонила в  тот  миг  Фаина.  Она
позвонила и сообщила:
   - Карина умирает.
   - Карина умирает? - удивилась Нюрка и передумала меня душить.
   - Что с ней? - закричала я.
 
ГЛАВА 23 
 
   Беда нас примирила. Мы с Нюрой отправились  в  больницу  и  с  удивлением
обнаружили, что все подруги в сборе, даже Фаина пожаловала. Она мне  тут  же
доложила, что Карина отравилась такими же таблетками, которыми кто-то травил
меня.
   Нюра удивилась и деловито поинтересовалась у Фаины:
   - Сама отравилась?
   Фаина не к месту заржала и изрекла:
   - В отличие от Мархалевой Карина все делает сама.
   Алиса и Нюра смутились, а Лора, желая избежать неловкости, сообщила:
   - Карину спасли. Я у нее была. Бедняжка пришла в себя и  рассказала,  что
травилась из-за несчастливой женской судьбы.
   Фаина посмотрела на Нюру и спросила:
   - Ты что-нибудь понимаешь? Та ответила:
   - Нет. Что за несчастливая женская судьба? Ума не приложу.
   Все остальные тоже терялись в догадках, поскольку обилие удачных  романов
Карины  наводило  на  противоположную  мысль.  Лишь  я  поняла,  что   жизнь
опротивела Карине после нашего с ней разговора. Об этом  я  тут  же  шепотом
сообщила Фаине.
   - Америку открыла, - громко сказала она и рассмеялась:
   - С любым произойдет то же самое,  кто  больше  пяти  минут  поговорит  с
тобой. И сама готова лезть в петлю всякий раз, как вижу тебя.
   Алиса с недоумением уставилась на нас.
   - Девочки, о чем вы?! - с укоризной воскликнула она. - Карине плохо, а вы
смеетесь. Я рассердилась:
   - Будто не видишь,  кто  здесь  ржет.  Фаина  скроила  серьезную  мину  и
гаркнула:
   - Как вы мне надоели! Пойду-ка я к психам.
   Нюра и Алиса проводили ее осуждающими взглядами, а Лора сказала:
   - Фаня действительно очень занята. Спохватившись, она невпопад добавила:
   - Несчастная Карина.
   - К ней можно? - спросила я.
   - Конечно, - заверила Лора. - Бедняжка нуждается в сочувствии.
   Я отправилась в палату. Карина лежала бледная и усталая.
   - Сонечка, - прошелестела она, -  скажи,  что  ты  пошутила,  скажи,  что
Герман никогда Алисе не изменял. Этого я не пере-жи-ву-у.
   Она беззвучно заплакала. Громадные слезы, одна за другой, выкатывались из
ее прекрасных и грустных армянских глаз. Я рассердилась:
   - А ты-то здесь при чем? Герман изменял Алисе, а не тебе. Не тебе!
   - Ах, как это было прекрасно! Прекрасно! Как неповторима была их  любовь!
Я думала, что только мне не везет, на них  глядя,  верила:  есть,  есть  эта
чертова любовь! А теперь выходит, что нигде ее нет! Нет! Нет!! Эх, разве  ты
поймешь, - Карина махнула рукой и зарыдала уже в голос.
   Ха! Это я-то не пойму? Я, которая столько лет эту любовь искала, а  когда
нашла...
   А нашла ли? И в самом деле, есть ли она? Любовь эта. Лично я вот еще и не
пробовала по-настоящему любить. Так по какому праву должна от других чего-то
требовать?
   Я плюнула, рассердилась и ушла. Алиска поплелась за мной.
   - Соня, так кто ее отравил? - совсем как Нюра, деловито  поинтересовалась
она.
   - Никто, сама отравилась, - нервно ответила я.
   - А тебя кто отравил?
   Я уставилась на Алиску:
   - А ты как думаешь? Она пожала плечами:
   - Нашла у кого спрашивать.
 
*** 
 
   Марго встретила нас ворчанием; погибли цветы,  ее  самые  любимые.  Мы  с
Алисой вошли в холл и ахнули: везде, где только было возможно, стояли ящички
с фиалками. Из нежной бархатистой листвы  глазели  на  нас  темно-коричневые
атласные бутончики.
   - Это все, что у нас остало-ось, - скорбно проревела Марго.
   - Боже, какая прелесть! - восхитилась я.
   - Зачем ты их все сюда принесла? - рассердилась Алиса.
   Марго вскипела.
   - А если оставлю в оранжерее, - склочно закричала она, - погибнут  и  эти
остатки! Все, как хотите, но больше в оранжерею не пойду.  Больше  никто  не
заставит меня туда подняться.
   - Почему? - удивилась я. - Наоборот, надо срочно спасать цветы.
   - Там нечистая сила живет, - тыча пальцем в потолок, заявила Марго.
   Поджав губы, она удалилась. Мы с Алисой переглянулись, пожали  плечами  и
остались в холле.
   - Надо бы показать Маргушу Фаине, - сказала я. -  С  мозгами  у  бедняжки
полная неразбериха. Как начнет говорить: андроны едут. Набор слов,  сплошная
абракадабра. Обязательно покажи Маргушу Фаине. И Фаине  радость,  и  Маргуше
польза.
   - Да, конечно, - согласилась Алиса. - Не  у  нее  одной  проблемы.  Разве
Карина нормальная?
   Мы тут же забыли про Марго и начали обсуждать последнее происшествие.
   - Почему же травилась Карина? - недоумевала Алиса. - На этот раз ее никто
не бросал, и она никого не бросала. Зачем же травиться?
   - Карина слишком впечатлительна,  -  пояснила  я.  -  Натура  творческая,
артистка.  Женщина  с  ранимой  душой  и  слабыми  нервами.  Она  не  сумела
переварить измены Германа. В ее глазах он был образцом  настоящего  мужчины,
примером верности.
   Алиса не согласилась со мной.
   - Не верь ни одному ее слову. Все игра, одна игра, - с  усмешкой  сказала
она. - Лучше давай подумаем, кто отравил тебя. Может, Фаина?
   - Нет, она слишком умна, чтобы так прямо травить лекарством. Ясное  дело,
все сразу подумают, на нее, ведь она медик.  Фаина  легко  нашла  бы  другой
способ, если бы приспичило ей меня травить.
   - Тогда Карина, - предположила Алиса. - Отравила тебя, потом испугалась и
отравилась сама. Я возразила:
   - Слишком сложно для Карины. К тому же не вижу причин.  Меня  травит  та,
которая боится, что я выведу ее на  чистую  воду.  А  чего  бояться  Карине?
Станет счастливая женщина травиться?
   Алиса горестно покачала головой и прошептала:
   - Самой, что ли, отравиться?
   - Не вздумай, - рассердилась я. - Даже если Герман бросит  тебя,  не  все
потеряно. Ты молода, красива, состоятельна...
   - Ах, Соня, ты ничего не понимаешь, - перебила меня Алиса. - Мне без него
не жить! Не жить!
   "Вот тебе на!" - подумала я и сочла за  благо  вернуться  к  разговору  о
Карине.
   - Она несчастна, - сказала я,  -  это  первое  доказательство  того,  что
Герман влюблен не в не„.
   - А может, она мучается угрызениями совести, - предположила Алиса.
   Такой вариант я сразу отмела:
   - Нет, на Карину это не похоже. Такие, как она, угрызениями  мучаются  до
того, как влюбиться. А уж если влюбятся, то на все плюют. Карину я исключаю.
И тебя, и меня не она травила.
   - Но если не она и не Фаина, значит, или Лора, или Нюра.
   - Да, - согласилась я. -  Склонна  думать,  что  Нюра,  потому  что  Лора
клялась детьми. Правда, в ее-