Это становилось забавным. Я  немного  поразмышляла  и,  весело  глядя  на
Вадима, сказала:
   - Кассета.
   - Какая кассета? - удивился он.
   - В квартире, где вы меня нашли, за батареей лежала  видеокассета.  Сосед
из квартиры напротив следил за мной, тот самый тип, которого нашли на пороге
собственного дома. Так как меня обвиняли в соучастие в  убийстве,  я  решила
осмотреть квартиру и обнаружила видеокассеты. Одну прихватила  с  собой,  на
всякий случай, как доказательство, что я не спятила,  а  остальные  оставила
господам из милиции, но они их, как видно, не заинтересовали, впрочем, как и
вас? На кассетах мой муж тоже запечатлен.
   - О черт? - Вадим был крайне раздосадован этим промахом, поспешно покинул
комнату, забыв сообщить, куда так стремительно направился, а я покосилась на
телефон. Он стоял рядом, возле моей правой руки, точно оставленный  нарочно.
Я сомневалась, что они всерьез затеяли со мной эту игру. Кому, по их мнению,
я могла бы позвонить? И еще, неужто я такая дура? И  все-таки  я  позвонила.
Набрала  номер  поликлиники  и  попросила  к  телефону   Солдатова   Евгения
Сергеевича.
   - Солдатов в отпуске, - равнодушно ответил женский голос.
   - Когда он выйдет из отпуска?
   - Не знаю.
   - А можно узнать его домашний телефон?
   - Мы таких справок не даем.
   Что ж, вполне логично. Я перевела взгляд на экран, он уже некоторое время
вспыхивал яркими звездочками, а я  решила  немного  поэкспериментировать.  В
комнате, вне всякого сомнения, установлена видеокамера,  так  что  прятаться
нет смысла. Не торопясь я просмотрела телефонную книгу города  на  букву  С.
Солдатов Е.С. -  всего-то  три  человека?  По  первому  номеру  ответить  не
пожелали, я набрала следующий. Женский голос:
   - Да.
   - Могу я поговорить с Евгением Сергеевичем?.
   - Кто его спрашивает?
   - Это из бухгалтерии, мы начислили деньги за отпуск?
   - Евгений Сергеевич умер.
   - Что?
   - Он умер. - Голос женщины  звучал  сурово,  точно  она  злилась  на  мою
бестолковость. - Его сбила машина. Жена узнала об этом час назад.
   - Извините? Мы думали, он отдыхает на юге?
   - Он уехал к матери, и там  произошло  это  несчастье.  -  Голос  женщины
изменился, теперь она вроде бы не  прочь  была  поговорить,  но  я  ещ„  раз
извинилась и повесила трубку.
   Дверь открылась, и вошел Вадим, точно специально ждал этого момента.
   - Евгений Сергеевич погиб, - сообщила я.
   - Евгений Сергеевич? Кто это?
   - Врач-травматолог.
   - Ах, да? конечно. Он погиб?
   - Да. Попал под машину.
   - Думаешь, это убийство? - Вадим нахмурился и выглядел  встревоженным.  Я
пожала плечами:
   - Откуда мне знать? А ты что думаешь?
   - Признаться, ничего, то есть? как ты узнала об  этом?  -  Я  кивнула  на
телефон. - Кому могло прийти в голову убить его?
   - Например, человеку, который хочет,  чтобы  Анны  Шульгиной  никогда  не
существовало.
   - Что за чушь. Он врач, у которого ты несколько раз была на приеме. Он ни
для кого не представляет интереса. Если уж на то пошло, надо убивать всех, с
кем ты общалась за последние полгода.
   - Не так уж много людей, - усмехнулась я.
   - Я не понимаю. - Взгляд его сделался настороженным. - Ты что,  обвиняешь
меня? - Я не ответила, а он продолжил:
   - Аня, я пытаюсь тебе помочь. Разве это не ясно? Я смог убедить людей, от
которых зависит твоя судьба, что ты совершенно не тот человек, которым  была
год назад?
   Я  серьезно  кивнула,  с  большим   трудом   подавив   в   себе   желание
расхохотаться. Он точно считает меня дурой. И слава богу? Вадим отвел  глаза
и, будто только что вспомнив, заговорил о кассете.
   - Сейчас е„ привезут.
   Вместе с кассетой прибыл молодой человек  с  длинными  волосами,  которые
нелепо торчали в разные стороны, бородой  лопатой  и  насмешливыми  глазами.
Маленький, упитанный и чрезвычайно подвижный, он вызывал невольную симпатию.
   - Это Денис, - представил его Вадим мне, и тот сразу  же  занял  место  у
компьютера. Следующие несколько часов мы прерывали работу только  для  того,
чтобы выпить чаю или наскоро перекусить.
   Я страшно устала, но мыслила как никогда четко.  Забавно,  но  мы  успели
стать командой. Просмотрели огромное количество документов,  фотографий,  но
никого похожего на моего мужа не нашли.
   - Он мог сделать  пластическую  операцию,  -  прихлебывая  кофе,  говорил
Денис. - Мы потратили время впустую. Нам нужен человек, который был в нужном
месте в нужное время, а вовсе не тип с похожим лицом.
   Когда голова у меня начала  болеть,  кофе  больше  не  помогал,  а  глаза
слипались, я вдруг вспомнила про одну фотографию. Я разглядывала е„ с особым
вниманием, потому что на ней был  мой  отец.  В  полный  рост,  в  окружении
соратников. Группа из восьми мужчин?
   -  Подожди,  -  попросила  я,  Денис  и  Вадим  с  любопытством  на  меня
посмотрели, а я видела только лицо отца  и  чувствовала  страшную  тоску?  И
почти сразу же пришло воспоминание: раннее утро,  вся  охрана  на  ногах,  в
лагере гости? фотография на память? Мой  отец,  Искандер,  вот  тот  человек
слева за его спиной, отец сказал, пять лет назад он спас ему жизнь. Конечно,
этот человек врач.
   - Что-то вспомнила? - насторожился Вадим.
   - Вот он, - ткнула я пальцем в монитор.
   - Кто?
   - Эдуард Витальевич.
   - Ты уверена?
   - Нет, конечно. - Изображение его лица в профиль заняло весь экран.
   - Он у нас в кармане, - весело сообщил Денис и  был  не  прав.  Доступ  к
информации об этом человеке был для нас закрыт.
   Весь следующий  день  Вадим  отсутствовал,  а  вернулся  уже  под  вечер;
чувствовалось, что настроение у него ни к черту. Мы  с  Денисом  почти  весь
день бездельничали, предпочитая играть в молчанку. Да и что мы могли сказать
друг другу?
   Вадим вошел в мою комнату и сел в кресло, хмуро  посмотрел  вокруг,  а  я
разглядывала деревья за окном.
   - Есть новости? - спросила я наконец без особой охоты.
   - Есть.
   - Плохие или не очень?
   - Скверные. Нужны результаты, а их пока нет.
   - Каким должен быть результат?
   - Ты же понимаешь?
   - Кто вам нужен?
   - Преемник твоего отца.
   - Мне кажется, вы знаете достаточно.
   - Ты находишься здесь только потому?
   - Не продолжай, - перебила я. - Я прекрасно знаю, почему здесь  нахожусь.
И я прекрасно знаю, что такое результат. Проблема в том, что ты имеешь  дело
с человеком, начисто лишенным памяти.
   - Не надоело тебе валять дурака? - поморщился он.
   - Бог с ним, с этим  Эдуардом  Витальевичем,  -  подумав,  сказала  я.  -
Оставьте свои тайны при себе, хотя большого ума не надо, чтобы понять:  вряд
ли я смогу воспользоваться вашими тайнами? Я  хочу  узнать,  как  погиб  мой
отец. Я уверена, это поможет мне многое вспомнить.
   Вадим наградил меня взглядом, который я долго не забуду, встал и  покинул
комнату.
   Ничего конкретного о гибели моего отца у них не было. На вопрос,  как  он
погиб, наверняка смогли бы ответить мой муж и  Эдуард  Витальевич,  ибо  его
смерть у них сомнений не вызывала. Но один из них был убит мною,  а  другой?
другой скорее всего тоже погиб. Возможно, я сойду в могилу, так и не узнав?
   Эта мысль преследовала меня весь день, а ночью вновь приснился сон:  дом,
лестница на второй этаж, человек выплывает из темноты, я пытаюсь увидеть его
лицо и в этот момент просыпаюсь? Утром я встала с головной болью и  чувством
такой безысходной тоски, что впору  было  кончать  жизнь  самоубийством,  но
мечтать об этом не приходилось, никто мне не позволит  распорядиться  жизнью
по своему усмотрению.
   Денис пил  кофе  на  веранде,  я  прошла  в  комнату,  которую  мы  звали
кабинетом, махнув ему рукой. Два часа я потратила  на  попытки  свести  свои
догадки воедино, что в конце концов позволило мне задать Вадиму вопрос:
   - Кто такой Странник?
   - Странник? - нахмурился он, было заметно, что  вопрос  его  озадачил.  -
Один из наших агентов. Почему он тебя заинтересовал?
   - Есть причины. А где этот ваш агент  сейчас,  ты  можешь  установить?  -
Теперь он даже не скрывал своего беспокойства.
   - Могу. Но я хочу знать, для чего тебе это понадобилось?
   - Он хороший агент?
   - Странные вопросы. Допустим, у нас были с  ним  проблемы?  Аня,  я  хочу
знать?
   - Я думаю, он мой муж, - сказала я, наблюдая за его реакцией.
   - Почему? - И  вновь,  как  в  случае  с  видеокассетой,  Вадима  здорово
разозлил его промах. Работали они грубо, видно, в самом  деле  считали,  что
после сотрясения мозги у меня совсем не варят.
   - Если ты немного поразмышляешь, наверняка придешь к такому же выводу.  У
него были дела с Искандером, он мог узнать о планах отца, он  был  в  нужном
месте в нужное время. И еще, описание его  внешности?  Оно  вполне  подходит
моему мужу.
   - Человек на видеопленке не Странник.
   - Ты имеешь в виду лицо? Посмотри, что они сделали с моим?
   - Допустим, ты права. Что это нам дает?
   - Вам? Понятия не имею. А я хочу знать, как погиб  отец.  И  ещ„  я  хочу
знать, что за тип мой муж. Обычно о таких вещах узнают до свадьбы, но мне не
повезло. Впрочем, свадьбы у нас не было?
   - Хорошо, - покусав нижнюю губу и глядя куда-то в угол, сказал  Вадим.  -
Материалы на него у тебя будут. - И вышел из комнаты.
   Мы не виделись до самого вечера. Денис тоже  куда-то  исчез.  Заглянув  в
кабинет, я обнаружила, что он совершенно пуст, даже  стулья  и  те  вынесли.
Оставалось только гадать что  бы  это  значило.  Одно  несомненно:  они  уже
пожалели, что допустили меня к банку данных. Впрочем, никакой угрозы для  их
лавочки я не представляла: мне никогда отсюда не выбраться и живу я лишь  до
той минуты, пока они надеются получить от меня интересующую  их  информацию,
или пока у них не лопнет терпение.
   Вадим вошел в мою комнату где-то около одиннадцати я сидела  в  кресле  у
окна и таращилась в небо, впрочем, особо интересным  это  занятие  не  было.
Увидев в руках Вадима папку, я спросила:
   - Это о нем?
   - Да. - Он положил папку на стол и некоторое время  меня  разглядывал.  -
Думаю, ты ошиблась. - Голос его звучал недовольно.
   - Возможно, но папку ты  принес.  Может,  просветишь  меня?  -  пожала  я
плечами.
   - Настоящее имя Арсеньев Вячеслав Петрович,  но  он  носил  его  лишь  до
двадцати лет. В двадцать лет он исчез. В то  время  он  учился  в  Рязанском
десантном училище вместе со своим братом.
   - Братом? - удивилась я.
   - Да. У него  был  брат,  Андрей  Арсеньев,  они  близнецы.  Очень  скоро
пропавший Вячеслав обнаружился на Кавказе,  в  рядах  наемников.  Тогда  всю
шваль тянуло туда, как магнитом, но  в  отличие  от  большинства  он  сделал
карьеру. Наша служба вышла на него в Эмиратах, где он отдыхал  от  очередной
войны. Он стал нашим агентом.  Через  некоторое  время  выяснилось,  что  он
работает ещ„ как минимум на две разведки? - Было заметно,  что  рассказывать
все это Вадиму в высшей степени неприятно.
   - Вы были знакомы лично? - решилась спросить я.
   - Да. И знакомство состоялось в очень скверной для меня ситуации.
   - Что дальше?
   - Дальше его брат тоже оказался в зоне военных действий,  и  их  пути  по
невероятному стечению обстоятельств пересеклись. Я  бы  сказал,  пересеклись
трагически.
   - И что?
   - Вопреки всем приказам Андрей однажды ушел в горы и с тех  пор  числится
без вести пропавшим. Примерно в  это  же  время  теряются  следы  Странника.
Скорее всего обоих нет в живых.
   - Меня это не убедило, - хмыкнула я. - С такой же вероятностью оба  могли
сменить имя и вновь появиться в очередной зоне военных действий.
   - Только не Андрей. Все характеризовали его  как  человека  исключительно
честного, не способного на компромисс.
   - Ваш Андрей мог просто спятить и теперь гоняется за  подлецом-братом  по
всему свету с одной целью: всадить ему пулю в лоб. Вы слышали о маниакальной
идее?
   Вадим разозлился, но быстро взял себя в руки.
   - Допустим. Однако у нас нет никаких данных, что Странник жив.
   - Но и мертвым его никто не видел. У вас есть отпечатки его  пальцев?  Он
полгода жил в квартире?
   - Отпечатков его пальцев в вашей квартире не обнаружено.
   - Занятно, - покачала я  головой,  разглядывая  фотографии  двух  молодых
мужчин в форме курсантов. У Андрея волосы были чуть светлее и взгляд, взгляд
другой? или мне только кажется? Но оба мало походили на моего мужа.
   - Тут вот ещ„ что. Андрей был ранен на Кавказе. В  голову.  Лицо  страшно
изуродовано.
   - Пластическая операция? - подсказала я.
   - Да. - Это становилось забавным.
   - Так. Один из братьев вовсе не похож на своего двойника. У вас есть  его
фото после операции?
   - Нет. Могу предложить фантастическую идею: твой муж Андрей Арсеньев.
   - Действительно фантастическая. У человека по имени Стас лицо моего мужа.
Либо ваши сведения о честном парне Андрее Арсеньеве ни к черту  не  годятся,
либо во время поисков своего ненавистного брата он  успел  сделаться  редкой
сволочью.
   - Есть другой вариант. Странник вновь стал похож на Андрея.
   - Ты это серьезно? - удивилась я.
   - Конечно. Ты  ведь  сама  сказала:  по  существу,  оба  сумасшедшие.  Не
забывай, они близнецы, что-то их связывает покрепче кровных уз. Вновь  стать
точной копией Андрея - весьма изощренный способ отомстить.
   - И как он это мог проделать?
   - А черт его знает. В конце концов, они могли встречаться. - Вадим  пожал
плечами, помолчал немного и заговорил вновь:
   - Теперь кое-что о тебе. Год назад  в  одном  из  госпиталей  на  Кавказе
появилась женщина с ранением в голову.
   - Я?
   - Очень возможно. Документы отсутствовали.  Через  месяц  у  не„  нашлись
родственники, е„ забрали из госпиталя и вскоре она под именем  Кориной  Анны
Ивановны оказалась в Ставрополе,  опять-таки  в  больнице.  Дальше  больницы
сменяют друг друга и фамилии тоже. Из реабилитационного  центра  в  Тихонове
тебя выписали уже как Шульгину.
   - Дом с колоннами? Большой парк?
   - Да. Это всего в пятидесяти километрах от нашего города.
   - Что ж? Андрей Шульгин и братья Арсеньевы находились в училище в одно  и
то же время. Шульгин внезапно исчезает в  Белоруссии,  а  я  становлюсь  его
женой. Значит, где-то пути Шульгина вновь пересеклись с одним из братьев,  и
тот решил, что бывший сокурсник неплохое прикрытие? Если исходить  из  того,
что Андрей честный человек, значит, мой муж - Странник.
   - И что теперь? - очень серьезно спросил Вадим.
   - В каком смысле? - удивилась я. Он закинул ногу на ногу, глядя  на  меня
весьма сердито, а потом усмехнулся.
   -  Я  понимаю  твое  желание  тянуть  время,  но   проделывать   это   до
бесконечности невозможно. У моего начальства  уже  истощилось  терпение.  Ты
живешь здесь достаточно долго, с тобой возятся как с малым ребенком, и  тебе
уже давно пора вспомнить, если ты, конечно, не хочешь оказаться в  тюрьме  с
перспективой пожизненного заключения.
   - Думаю, до этого не дойдет, - почесав переносицу, заметила я. - Думаю, я
скончаюсь тут же от сердечного приступа.
   -  Да?  -  Он  попытался,  чтобы  "да"  прозвучало  иронично,  но   вышло
раздраженно.
   - Да. - Я кивнула. - Видишь ли, пожизненный срок или любой другой, решает
суд. Очень сомневаюсь, что кто-то, например  ты,  всерьез  желает,  чтобы  я
предстала перед судом.
   - И после этого ты хочешь убедить меня в том, что ничего не помнишь? - Он
поднялся с кресла и, перегнувшись через стол, заглянул мне в глаза.
   - Память - странная штука, - пожала  я  плечами.  -  Иногда  воспоминания
приходят в самый неожиданный момент.
   - Это что, угроза? - засмеялся Вадим, и я в ответ тоже засмеялась.
   - Ты в самом деле думаешь, что я могу кому-то угрожать?
   После этого разговора наши отношения заметно  ухудшились.  Теперь  целыми
днями я сидела в комнате в полном одиночестве, Вадим  заходил  на  несколько
минут, обычно утром, с вопросом: "Как ты себя  чувствуешь?"  Охраны  в  доме
прибавилось, пищу мне теперь приносил охранник, а дверь запиралась на  ключ.
Впрочем, эти предосторожности носили скорее демонстрационный характер,  вряд
ли кто-то всерьез верил, что я смогу покинуть дом, я-то уж точно не верила.
   Прошло три дня. Утром Вадим вошел без стука и с порога сказал:
   - У тебя максимум неделя.
   - На то, чтобы вспомнить? - хмыкнула я.
   - Именно. Лучше тебе поторопиться и не испытывать чужое терпение.
   Я попросила книг, мне отказали, телевизор отсутствовал, и  выходило,  что
моя комната - та же камера-одиночка, правда, с прекрасным видом из  окна,  а
это дорогого стоит. Видом я и  наслаждалась,  сидя  в  кресле  и  размышляя.
Может, они считали, что одиночество и безделье для меня наказание, а  вот  я
особых неудобств не испытывала, мне было над чем подумать.
   Неделя прошла, Вадим не появлялся, и все словно забыли об ультиматуме.  В
тот вечер я легла поздно, а заснула почти сразу же, и  мне  вновь  приснился
сон: лестница,  комната  наверху,  но  в  этот  раз  я  смогла  как  следует
разглядеть холл и резные  перила.  Я  видела  мельчайшие  детали,  испытывая
странное удовлетворение, как будто это было очень важно для меня.  Поднялась
по лестнице, вошла в комнату, огляделась, не включая  света,  и  вздрогнула?
Кто-то положил руку мне на плечо. Я проснулась и  тут  же  зажмурилась,  мне
светили фонариком в лицо.
   - Вставай, - сказал Вадим.
   - А что за нужда в фонаре? - удивилась я. - У нас что, свет выключили?
   - У тебя три минуты на то, чтобы одеться.
   Я оделась быстрее, трое вооруженных мужчин, не считая  Вадима,  бдительно
следили за этой процедурой. Затем на меня надели наручники.
   - Не хочешь объяснить, что происходит? - все-таки задала я вопрос.
   - Я просил не испытывать чужое терпение, но ты не вняла совету.
   - И что теперь?
   - Скоро узнаешь.
   Возле  дома  нас  ждал  микроавтобус,  шторы  на  окнах  опущены,  охрана
расположилась по обеим сторонам от меня, Вадим  сел  напротив.  Очень  может
быть, что меня пристрелят в каком-нибудь безлюдном месте, но если честно,  я
в это не верила.
   Тяжелые ворота раздвинулись, и микроавтобус  выехал  на  асфальтированную
дорогу, в лобовое стекло я видела, как  свет  фар  рассекает  темноту  ночи.
Вадим наблюдал за мной из-под полуопущенных ресниц, симулируя легкую  дрему,
меня это позабавило, и, решив не оставаться в долгу, я устроилась поудобнее,
закрыла глаза и в самом деле вскоре уснула.
   Машина резко затормозила, а я, открыв  глаза,  сонно  посмотрела  вокруг.
По-прежнему было темно, ехали мы полчаса,  не  больше,  а  где  находимся  в
настоящий момент, не разглядеть.
   - Приехали? - зевнув, спросила я Вадима, он  не  ответил.  Боковая  дверь
микроавтобуса  распахнулась,  показался  мужчина  в   камуфляже   и   маске,
внимательно посмотрел на всех по  очереди  и  удовлетворенно  кивнул.  После
этого мы покинули микроавтобус.
   При свете прожектора я смогла  увидеть  деревянный  одноэтажный  дом  под
шиферной крышей, какие-то  хозяйственные  постройки,  забор,  прямо  за  ним
начинался  лес.  За  моей  спиной  ворота,  песчаная  дорога  вилась   между
высоченных сосен, впрочем, видела я это несколько секунд, ворота закрыли,  и
теперь любоваться я могла двором с микроавтобусом в центре, резным  крыльцом
и колодцем справа, ближе к забору. Вне всякого сомнения, это загородный дом,
а чтоб пристрелить человека, совершенно необязательно тащить его  в  обжитое
место.
   Один из охранников легонько толкнул меня в плечо и сказал:
   - Пошли.
   Мы поднялись на крыльцо, а мне вдруг пришло в  голову,  что  происходящее
отдает дешевым боевиком.
   Дом внутри казался больше, чем снаружи, меня провели  узким  коридором  в
комнату без окон, охранник кивнул на кровать в углу, но наручники  не  снял.
Как видно, режим содержания решено было ужесточить.
   В комнате, кроме железной кровати, застеленной армейским одеялом, в одном
углу находился умывальник, в другом унитаз за ширмой. Обстановка, близкая  к
спартанской. Дверь за мной закрылась, и ключ