пошел за мной. Когда  мы  достигли  ворот,
почти стемнело. Чуть ниже по склону холма виднелись домики, горели  огни,  а
дом темной громадой возвышался над ними. - Зачем тебе этот дом?  -  тревожно
спросил Андрей, а я толкнула калитку. - Аня, -  позвал  он  испуганно.  -  В
конце концов, мы не можем вот так вот взять и войти.
   - Можем, - сказала я. - Это мой дом.
   - Твой дом?
   - Да. То есть когда-то он был моим?
   Стекол в рамах не оказалось, дверь сорвана с петель. Я  вошла  в  большой
холл с колоннами, широкая лестница вела на второй  этаж,  ступени  скрипели,
Андрей торопливо поднимался следом.
   - Аня, объясни, что происходит? Почему ты решила, что это твой дом?
   - Я не решила, Андрюша, я просто знаю.
   - Знаешь? Ты ведь ничего не помнишь?
   Я распахнула дверь в одну из комнат и сразу узнала е„.
   В углу стояла кровать, на не„ никто не позарился, стул у окна. Я прошла и
села на подоконник.
   - Мы можем остаться здесь? - спросила я тихо.
   - Здесь? - Андрей огляделся. - Зачем?
   - Внизу село, я хотела бы поговорить с местными.
   - Зачем?
   - Андрей, все, что случилось со мной, случилось здесь. Возможно, кто-то?
   - Аня, это опасно?
   - Вряд ли. Меня никто не узнает. Просто не сможет. У нас  с  собой  ужин,
два одеяла, а в горах ночью в самом деле опасно.
   - А машина?
   - Ее можно отогнать в село?
   - Местные решат, что мы чокнутые? Ну хорошо. Я спрячу машину.
   - Да. Иди.
   - А ты?
   - Я подожду здесь. - Он замер возле двери.
   - Мне не хочется оставлять тебя одну.
   - Я похожу по дому.  Мне  это  очень  нужно.  А  тебе  много  времени  не
потребуется, правда?
   - Я вернусь через несколько минут. Ты в самом деле хочешь остаться одна?
   - Да. Иди, не беспокойся.
   Он ушел, а я сидела на подоконнике, водила пальцем  по  разбитой  раме  и
неожиданно для самой себя сказала громко:
   - Здравствуй, папа. А ночью он пришел ко мне, я видела его так отчетливо,
точно вовсе не сон мне снился, а отец в самом деле вернулся в этот  дом  как
ни в чем не бывало. Он стоял в дверях, смотрел на меня и грустно улыбался, а
я звала его и плакала, зная, что не смогу коснуться его, потому что его  нет
в живых.
   "Вот видишь, как бывает, дочка, - вздохнул он, и я кивнула. - Не ту жизнь
я выбрал для тебя". "Да, папа. Но я все равно люблю тебя". "Ты хорошая дочь,
я всегда это знал". -  Он  повернулся  с  намерением  уйти,  я  закричала  в
отчаянии, потому что поняла: мне никогда больше не увидеть его?
   Андрей тряс меня за плечо, повторяя испуганно:
   - Аня, Аня, проснись, пожалуйста, Аня? - Я открыла глаза и в  самом  деле
проснулась. - Господи, как ты меня напугала. Опять кошмары?
   - Я видела отца, - с трудом смогла ответить  я,  вместе  с  болью  ощущая
странное удовлетворение. Я больше не была человеком без прошлого,  я  знала,
кто я, и была уверена в том, что если что-то не  вспомню  сейчас,  то  смогу
вспомнить завтра.
   Мы сидели на кровати, обнявшись, привалившись к  стене  с  потрескавшейся
штукатуркой, и я, положив голову на плечо Андрея, тихо плакала, а он  гладил
мои волосы и повторял:
   - Все будет хорошо.
   Утром, часов в восемь, мы  спустились  в  село,  оно  казалось  вымершим.
Только две собаки, тощие и грязные, встретили нас  отчаянным  лаем.  Услышав
их, на крыльце ближайшего дома  появился  мужчина  в  наброшенном  на  плечи
ватнике, настороженно посмотрел на нас.
   Мы громко поздоровались, подходя  к  его  калитке.  Мужчина  на  крыльце,
приглядываясь к Андрею, кашлянул и ответил:
   - Доброе утро.
   - Извините, - заговорила я, боясь, что мужчина скроется в доме  и  задать
свои вопросы я не успею. - Я ищу свою сестру. Она пропала тринадцать месяцев
назад. - Мужчина кивнул, точно соглашаясь, а я продолжила:
   - Мне сказали, е„ видели вон в том доме. Среднего роста,  темные  волосы,
светлые глаза.
   - Тринадцать месяцев, - сказал он, пожимая плечами. - Да тут каждый  день
кто-то пропадает. В поселке десять жилых домов осталось, остальные  пустуют.
Люди боятся здесь жить. А вы тринадцать месяцев?
   - Может быть, кто-то из местных видел мою сестру?
   - Говорите, в том доме? - Он нахмурился, вроде бы о чем-то  размышляя.  -
Дом лет пятнадцать пустует.
   - Как же так? Один знакомый точно видел мою сестру. Она поехала навестить
своего парня, он служил здесь, и пропала.
   - Не знаю. Дом построил один художник. Места у нас красивые, сами видите.
Жил подолгу, картины рисовал.  Вроде  бы  сам  из  Москвы,  говорили,  очень
известный человек. А когда здесь порядка не стало,  ездить  перестал.  Да  и
кому это в голову придет?
   - Он продал дом?
   - Не знаю. Еще год назад там иногда  горели  огни,  люди  видели,  кто-то
приезжал на машинах. Может, друзья этого художника, а может, он в самом деле
дом продал? Когда, вы говорите, вашу сестру здесь видели?
   - В мае прошлого года. Одиннадцатого числа.
   - Одиннадцатого? - Дядька вдруг улыбнулся. - У моей дочки  день  рождения
одиннадцатого. А ведь точно, в тот раз был кто-то в доме. А потом - ни души.
У соседки коза пропала, она к тому дому ходила, говорит, двери настежь,  пол
зачем-то  вскрыли,  все  разбито?  Особых  богатств  там   не   было,   кому
понадобилось?
   - Может, мальчишки?
   - Нет, - усмехнулся он, покачав головой. - А весной боевики  пришли,  как
раз возле дома шел бой? Мало чего от него осталось.
   - Может, вы что-то слышали той ночью, когда здесь была моя сестра? Крики,
выстрелы?
   - Ничего не слышал? Цемент у меня пропал, вот это точно помню. Хотел  дом
отремонтировать, купил цемент, вон там под навесом оставил, а утром вышел  -
нет цемента.
   - Кому мог понадобиться цемент? - насторожилась я.
   - Да кому угодно, - хмыкнул мужчина. Андрей в разговоре не  участвовал  и
даже  отвернулся,  любуясь  пейзажем.  Мой  собеседник  поправил  на  плечах
телогрейку и уходить не спешил, чем я и воспользовалась.
   - У вас что, в обычае у соседей воровать?
   - У нас нет, - вроде бы обиделся он. - Да тут, кроме соседей,  есть  кому
удружить? - Он нахмурился и кивнул в сторону гор. - Там тоже соседи?
   - А кроме цемента, ничего не пропало? - вздохнула я.
   - Почему? - усмехнулся он, неожиданно развеселившись.  -  Бочка.  Ржавая,
вон там стояла. - Он ткнул пальцем в угол дома.
   - И вы ничего не слышали?
   - Ничего. Зря вы сюда приехали, - помедлив, сказал он. - И  оставаться  в
доме опасно: дом на отшибе, от людей далеко, мало ли что. - Он кивнул нам на
прощание и скрылся в доме.
   - Хочешь ещ„ с кем-нибудь поговорить? - спросил Андрей.
   - Нет, - ответила я.
   Мы направились к тому месту, где Андрей оставил машину, в дом  больше  не
возвращались. Садясь в кабину, я в последний раз взглянула на него.
   - Надо заехать в поселок, - сказала я,  когда  мы  спускались  по  горной
дороге.
   - Зачем? - вроде бы удивился Андрей.
   - Позвонить в милицию. - Это поставило его в тупик.
   - Зачем? - помедлив, опять спросил он.
   - Если мужчина ничего не напутал, я знаю,  где  искать  отца,  точнее?  я
знаю, куда он исчез. Возле дома озеро, ты же видел?
   - Это не озеро, а лужа.
   - Возможно. Только это довольно глубокая лужа. В ту ночь у дядьки пропала
железная бочка и цемент, а мой отец исчез?
   - Ты думаешь?
   - Я почти уверена.
   - Аня, мы не можем обратиться в милицию без того,  чтобы  не  привлечь  к
себе внимания.
   - Позвони, назови имя отца и скажи,  что  тебе  известно,  где  он.  Отец
доставил им массу хлопот, они захотят проверить.
   - Наверное, - подумав немного, согласился Андрей. - Только?  может  быть,
лучше оставить все как есть?
   - Я должна быть уверена, - упрямо заявила я. Только к вечеру мы вернулись
домой, обеспокоенная хозяйка встретила нас на пороге; Андрей  объяснил,  что
мы ездили к родственникам в соседний район, у них и заночевали.  Умывшись  и
наскоро поужинав, мы легли спать. Андрей обнял меня, а я  сделала  вид,  что
уже сплю, но обмануть его не смогла.
   - У меня здесь остались друзья? - сказал он.
   - Я просто хочу знать?
   - Если твоя догадка верна, мы все узнаем уже завтра.
   Утром, взяв машину, он уехал на полдня, я все это время  сидела  в  саду,
пила чай из термоса и наблюдала за облаками. За этим занятием меня и  застал
Андрей. Лицо его было сосредоточенным и строгим.
   - Отца нашли? - не дожидаясь, когда он подойдет ближе, спросила я.
   - Да, - кивнул Андрей, сел рядом и попытался меня обнять,  но  я  в  этот
момент потянулась за чашкой, и объятий не получилось. - Мне  очень  жаль,  -
сказал он устало, а я кивнула, соглашаясь с ним.
   - Хочешь чаю? - спросила я равнодушно.
   - Нет, спасибо. - Он помедлил немного. -  Завтра  утром  мы  уходим.  Мой
человек будет здесь ночью? - Я вновь кивнула, подула на горячий  чай,  потом
поставила чашку на скамью и сказала:
   - Андрюша, мне нужно оружие.
   - Что? - Он вроде бы решил, что ослышался.
   - Мне нужно оружие, - повторила я спокойно.
   -  Зачем?  -  задал  он  очередной  вопрос,  в  его   голосе   прозвучало
раздражение,  которое  он  не  сумел  скрыть.  Я  молчала  несколько  минут,
собираясь с силами, Андрей терпеливо ждал.
   - Выслушай меня и постарайся понять. Мой отец  был  фанатиком,  возможно,
сумасшедшим. Он не жалел чужих жизней, но не жалел и своей. Я хочу  сказать:
он был честным человеком, он? - Я закусила  губу,  заметив,  как  изменилось
выражение лица Андрея. - Отец верил в правоту своего дела?
   - Допустим. - Голос его звучал  сурово.  -  Но  какое  теперь  это  имеет
отношение к тебе?
   - Я его дочь. Он погиб, и я обязана?
   - Что? Отомстить? Или продолжить его дело?
   - Подожди, Андрюша? Мне нелегко объяснить? По сути  дела,  мой  отец  был
здесь чужаком, он пришел сюда, чтобы помочь  людям,  которые,  с  его  точки
зрения, воевали за правое дело. Но через некоторое  время  он  столкнулся  с
вещами, которые были ему отвратительны. Я долго размышляла и кое-что  смогла
понять, а теперь? теперь я просто знаю? Рябова в  отличие  от  твоего  брата
алмазы  не  интересовали,  его  заботило  совсем  иное.  Какое-то  время   я
действительно считала, что он человек,  ненавидящий  террористов  и  готовый
бороться с ними любыми средствами. На самом деле  ему  плевать  на  то,  что
здесь происходит, ему и его хозяевам. Ты  ведь  и  сам  столкнулся  с  этим,
верно?
   - Да. И что?
   - Они заколачивали сумасшедшие деньги, вот и вся правда. Они  и  человек,
которого мой отец считал своим другом.
   - Искандер?
   - Да. Отец был умным человеком и смог понять, что  происходит.  Им  нужна
дискета. Дискета, окажись она в руках настоящих  борцов  с  терроризмом,  не
только поставит под удар отлаженный бизнес, но и сами их жизни.
   - Ты думаешь, честные люди существуют? - усмехнулся Андрей.
   - Да, - кивнула я. - Может быть, я ошибаюсь, что ж? тогда плохи мои дела.
   - Ты знаешь, где эта дискета?
   - Я догадываюсь. Там же, где алмазы.
   - Ты вспомнила?
   - Кое-что я действительно вспомнила, - поморщилась я. - Но дело даже не в
этом. У меня было много времени, чтобы проанализировать  ситуацию.  Искандер
провожал отца на эту встречу, уже зная,  что  он  не  вернется,  потому  что
чувствовал: отец из другого теста, его не купишь и пустыми словами  от  него
не отделаешься. Отец не мог никому здесь довериться.  Только  мне.  Вечером,
накануне его отъезда, у нас произошел разговор. Скажу честно, я  сомневалась
в его правоте, Искандер очень ловко выступал в роли героя-бессребреника.  Но
прав оказался отец. Однако те, кто поджидал  его  здесь,  просчитались.  Они
избавились от тела и объявили отца предателем,  похитившим  алмазы.  Главная
проблема не была решена, оттого-то им нужна была я. Твой брат хотел получить
алмазы, продажная публика из спецслужб - разоблачающую их дискету. Возможно,
они действовали сообща, а возможно, врозь? Но  твоего  брата  Рябов  знал  и
очень не хотел, чтобы я об этом догадалась. Причина одна - их слишком многое
связывало.
   - И что теперь? - помолчав, задал вопрос мой муж.
   - Я заберу дискету и передам ее?
   - Кому? - засмеялся он.
   - Не знаю, - честно ответила я. - Но люди должны?
   - Какие люди? - зло спросил он.  -  Наша  хозяйка?  Ее  брат?  Тетя  Маша
где-нибудь в Барнауле? Это  так  глупо  рисковать  жизнью  ради?  извини,  -
передернув плечами сказал он. - Извини. Конечно,  ты  права,  а  я  нет.  Ты
думаешь о том ужасе, что здесь творится, а я только о  том  чтобы  несколько
лет пожить счастливо. Маленькое глупое счастье, дом на берегу моря и никакой
стрельбы и глобальных проблем. И не надо по  утрам  спасать  мир  для  того,
чтобы к вечеру с прискорбием констатировать: как много дерьма в  этом  самом
мире.
   - Я не прошу тебя идти со мной, -  сказала  я,  прекрасно  зная,  что  он
ответит.
   - Не болтай глупостей. Конечно, я пойду с тобой? Мы сунем голову в петлю,
и очень возможно, что нам не повезет. Но ведь другого выхода все равно нет?
   - Нет, - кивнула я.
   - Отлично. Тогда мне стоит навестить одного человека. -  Он  поднялся  со
скамьи и уже сделал шаг, когда я схватила его руку.
   - Там алмазы.
   - Ты все перепутала, - усмехнулся он. - Алмазы интересовали моего  брата.
- И ушел.
   Рано утром мы загружали в машину два тяжеленных рюкзака.
   - Большую часть пути придется идти пешком, - заметила я. - На  машине  не
проехать, там сплошь патрули.
   - Ты сможешь найти место? - как бы между прочим поинтересовался Андрей.
   - Смогу.
   - У меня есть хорошая карта?
   - Она вряд ли понадобится, я провела там три года и успела  облазить  эти
горы вдоль и поперек.
   - Ты так и не сказала, что мы будем делать потом.
   - Не люблю загадывать. Сделаем дело, там посмотрим.
   После полудня, преодолев  горный  перевал,  мы  выехали  к  поселку  и  в
нескольких километрах от него укрыли  машину.  Затем  наскоро  перекусили  и
стали готовиться  к  походу.  Я  переоделась  и  занялась  оружием,  уже  не
удивляясь, как привычно действуют мои  руки,  автоматически,  вроде  бы  без
вмешательства сознания, и тут поймала на себе взгляд мужа: держа на  коленях
автомат, он смотрел на  меня  со  странной  смесью  жалости  и  отчаяния.  Я
опустила голову.
   - Малоприятное зрелище, верно? - все-таки не удержавшись, спросила я.
   - Что? - вроде бы не понял он.
   - Женщина-убийца, что может быть отвратительнее?
   - Я люблю  тебя,  -  помедлив,  сказал  он,  а  через  полчаса  мы  стали
подниматься по склону. До темноты преодолели сорок километров  и  встали  на
привал,  огонь  не  разжигали,  до  базы  боевиков  отсюда  было  километров
тридцать, и следовало соблюдать осторожность.
   С первыми лучами солнца мы тронулись в путь. Я шла впереди. Самый трудный
участок тянулся километров десять, на него мы потратили  около  трех  часов.
Места были глухие и труднопроходимые, я изрядно вымоталась. За все это время
мы не встретили ни единой души. Возможно,  нам  просто  везло.  Я  по  опыту
знала, что везение обычно бывает недолгим, и  чем  ближе  мы  подбирались  к
намеченной цели, тем настороженнее я становилась.
   - Привал? -  спросил  Андрей,  наблюдая  за  мной;  дважды  за  последние
несколько минут я умудрилась оступиться, рубашка намокла от пота и  липла  к
телу. Я сняла кепку, вытерла ею лицо и кивнула:
   - Десять минут.  -  Села,  привалившись  спиной  к  огромному  валуну,  и
блаженно прикрыла глаза.
   - Устала? - спросил Андрей.
   Меня поразил его голос, в нем не было озабоченности, только  нежность,  и
на мгновение мне показалось, все можно вернуть: нашу прежнюю жизнь вдвоем, в
которой один день так похож на другой, заботы, домашние хлопоты и даже мечту
о ребенке?
   - Нет, - не открывая глаз, ответила я. - Со мной порядок. Выгляжу, должно
быть, паршиво, но на самом деле все совсем неплохо. Я  успела  отвыкнуть  от
таких походов?
   - Мы могли бы быть очень далеко отсюда, - не удержавшись, напомнил он,  а
я едва заметно усмехнулась. Потом резко поднялась. - Ровно десять  минут,  -
сказал Андрей, взглянув на часы.
   - У меня внутри будильник, - попробовала отшутиться я и указала рукой  на
ближайшую вершину. - Вон туда мы должны подняться.
   - И что там?
   - На той стороне база. Сейчас все сам увидишь.
   На вершину мы поднимались очень осторожно, опасаясь сюрпризов, но  их  не
было.
   - Все чересчур просто, - проворчал мой муж, устроился  за  нагромождением
камней и поднял бинокль. Потом передал его мне. - Похоже, базу покинули.
   - Точно, - согласилась я, минут десять понаблюдав в бинокль.
   - Что бы это значило?
   -  У  меня  два  варианта.  Первый:  Искандер  не  захотел  рисковать   и
ликвидировал базу.
   - Допустим. А второй?
   - Второй ещ„ проще: нас ждут.
   - Отлично, я знаю только один способ проверить: спуститься вниз.
   - Без надобности, - покачала  я  головой,  вызвав  у  Андрея  недоуменный
взгляд, потом ткнула пальцем вниз. - Вон там, в  паре  километров  от  базы,
есть колодец, давно заброшенный?
   - Дискета там? - нахмурился он.
   - Там. Отец успел связаться со мной за несколько часов до своей гибели. Я
была здесь, на базе. Отправляясь за оружием, он ещ„ сомневался  в  том,  что
Искандер причастен к тому,  что  здесь  происходит.  В  самом  деле  нелегко
поверить, что давний друг сотрудничает со  спецслужбами,  которые  считались
его злейшими  врагами.  Отец  сказал:  "Все  в  порядке,  приезжай,  захвати
стекляшки".  Это  означало:  мне  надо  немедленно  покинуть  базу,  перейти
границу, а потом отправляться в  Турцию,  где  у  отца  были  друзья.  Но  я
нарушила приказ, я чувствовала, отец в  опасности,  а  дискету  и  несметные
богатства спрятала в колодце.
   - Искандер, если он  не  дурак,  должен  был  все  здесь  обшарить?  Ведь
ситуация проста: если ты  получила  от  него  алмазы,  но  при  тебе  их  не
оказалось, значит, они спрятаны где-то здесь?
   -  Искандеру  прежде  всего  нужна  дискета,  его  хозяева  были  в   ней
заинтересованы слишком сильно. Я ведь говорила: окажись она не в тех руках -
и многие большие люди лишатся голов, ну не голов, так кресел? Искандер  даже
был готов пожертвовать алмазами, лишь бы быть уверенным, что мой  отец  и  я
мертвы. Твой брат рассуждал иначе, чужие карьеры его  не  волновали,  а  вот
деньги? Он не дал мне умереть, а Искандер остался с носом:  ни  алмазов,  ни
проклятой дискеты и я жива и здорова.
   - Не повезло парню. Тем больше повод обшарить  здесь  все  до  последнего
камня.
   - Возможно, он так и сделал. В этом случае кто-то из  его  ребят  лишился
головы, а богатство развеялось по ветру?
   - Этот суперклад заминирован?
   - Разумеется. Мы с отцом,  если  верить  досье,  отличались  маниакальной
страстью к всевозможным предосторожностям. Идем?
   Мы подошли к колодцу, когда солнце перевалило за вершину горы.
   - Скоро стемнеет, - заметил Андрей, тревожно оглядываясь. Тишина ему, как
и мне, казалась подозрительной.
   - Давай веревку, - кивнула я.
   - Может, лучше мне? - заглянув в  колодец,  спросил  он  с  сомнением.  Я
покачала головой. Он достал веревку  из  рюкзака,  а  я  начала  спускаться.
Колодец неглубокий, метра три, не больше, но здесь уже было темно,  пришлось
зажечь фонарь. Спускалась я крайне осторожно, тонкую, как волосок, проволоку
заметила не сразу, и вновь меня поразило, как двигаются мои руки,  выполняют
привычную  работу  умело  и  быстро.  Мне  хотелось   плакать.   Я   достала
металлический контейнер, величиной с маленький термос, сунула его в сумку  и
кивнула Андрею. Он торопливо поднял меня  из  колодца.  -  До  темноты  надо
успеть подняться на вершину, - сказал он, понижая  голос  до  шепота.  -  Не
нравится мне эта тишина.
   - Возвращаться будем другой  дорогой.  -  Он  насторожился,  а  я  пожала
плечами:
   - Так безопаснее.
   Теперь идти было гораздо труднее. На дороге, что вилась по склону,  то  и
дело появлялись машины, дважды в бинокль мы видели военный патруль, пришлось
сделать  большой  крюк.  Рано  утром  мы  едва  не  с