своей квартиры обнаружен  ваш
сосед.
   - Из двадцать седьмой квартиры?
   - Из двадцать седьмой. Вы знакомы?
   - Нет.
   - Разумеется. Вы не знаете Анатолия, вы не знаете своего соседа.
   - Какая разница, знаю я его имя или нет? Как он погиб?
   - Его ударили тупым предметом? Предположительно? Да  так,  что  буквально
раскроили череп.
   - И это сделала я?
   - А почему нет? Вы или ваш муж. Он  убил  вашего  любовника,  а  затем  и
соседа, потому что тот имел неосторожность оказаться в роли свидетеля.
   - Ясно. Когда я видела его в последний раз, он был совершенно здоров.
   - А когда вы видели его в последний раз?
   - Я вам рассказывала.
   - Расскажите еще. - Он что-то добавил, но я больше не  обращала  внимания
на его слова, я прислушивалась к шагам в коридоре,  в  висках  застучало,  а
ладони мгновенно вспотели. Я попробовала справиться с дыханием, расслабленно
сидя на стуле, вслушиваясь в тишину за дверью. Вот они,  совсем  рядом?  они
идут? Теперь я и в самом деле различала шаги, они приближались,  вот  кто-то
замер перед дверью. Изо всех звуков: телефонных  звонков,  шарканья  ног  по
асфальту,  гудков  автомобилей,  скрипа  стула,  на  котором  сидел   Виктор
Егорович, я слышала только их: шаги за дверью, которые внезапно стихли.
   - Что  с  вами?  -  донесся  до  меня  голос  следователя,  и  тут  дверь
распахнулась, и в душную пыльную комнату шагнули  двое:  высокие  мужчины  в
светлых костюмах и темных очках. Их физиономии поражали безликостью,  а  они
сами  какой-то  театральностью,  точно  передо  мной  разыгрывали  сцену  из
очередного боевика, сплошняком состоящего из общих мест.
   Но я знала, они настоящие, и  подобралась.  Один  из  вошедших  поплотнее
закрыл дверь, другой прошел к столу и спросил:
   - Сериков Виктор Егорович?
   - Да. - Мой собеседник слегка растерянно разглядывал вошедших.
   - А это Шульгина Анна Ивановна? - И, не дожидаясь подтверждения, заявил:
   - Мы забираем е„.
   - Что значит "забираем"? - нахмурился Виктор Егорович,  приподнимаясь  со
своего стула.
   - Не волнуйтесь, у нас есть соответствующее распоряжение.
   Рука говорившего исчезла в кармане пиджака, воздух рассекло  нечто  вроде
резиновой дубинки, Виктор Егорович рухнул на стол лицом вниз, а  я,  схватив
стул, на котором за секунду до этого сидела, запустила его в окно и  нырнула
следом, машинально отметив: "Стрелять они не рискнут". Они и не рискнули.  Я
вылетела в окно, кувыркнулась через плечо и тут же поднялась на  ноги.  Мало
того, что я умудрилась ничего не сломать, я даже боли не  почувствовала.  "Я
так не умею", - испуганно мелькнуло в сознании, но,  перекрывая  все  мысли,
настойчивый голос внутри меня кричал: "Бежать, бежать!" И я побежала.
   Я летела, не разбирая дороги, однако успела заметить, что парни в светлых
костюмах разделились: один выпрыгнул в окно  (весьма  неумело,  поднялся  не
сразу и бежал, слегка припадая на  правую  ногу),  а  второй,  должно  быть,
покинул кабинет через дверь. Где-то здесь у них машина? На своих  двоих  мне
от машины не уйти, значит, надо отрываться дворами.
   Я пересекла улицу, под истошные гудки машин влетела в  подворотню,  опять
же машинально отметив: двор проходной и тип на машине,  если  он  не  дурак,
будет ждать меня на проспекте. Я бросилась в первый подъезд, пользуясь  тем,
что мой преследователь поотстал и видеть меня сейчас не может. У  меня  было
всего несколько секунд, и я очень надеялась, что  мне  повезет,  потому  что
если не повезет?
   Я позвонила в ближайшую ко мне дверь, через три секунды она распахнулась,
и толстая тетка лет пятидесяти взглянула на меня с неодобрением.
   - Вам кого?
   - Извините, -  пробормотала  я,  влетела  в  квартиру,  оттолкнув  е„,  и
захлопнула дверь. - Кто-нибудь есть в квартире?
   - Да что вам надо? - возмутилась женщина, а я  сначала  выбросила  вперед
ладонь, а уж потом поняла, что делаю.
   Женщина  слабо  охнула,  привалившись  к  стене,  и  закатила  глаза,   я
подхватила е„ на руки, не дав упасть  на  пол.  Приземление  вышло  плавным.
Женщину надо положить на диван, но это подождет.  Я  торопливо  прошлась  по
квартире.  Никого.  Скорее  всего  жила  она  одна.  На  старом   телевизоре
фотокарточка: молодой мужчина с ребенком на руках, ползунки,  чепчик,  сразу
не определишь, мальчик или девочка. Скорее всего это сын  женщины  со  своим
ребенком, и живет он отдельно. Квартира однокомнатная,  е„  осмотр  занял  у
меня несколько секунд. Я осторожно прошла к окну  и  выглянула,  не  касаясь
занавески: черная  "Волга"  замерла  посередине  двора,  левая  дверца  была
распахнута настежь, рядом с ней стоял один  из  типов  в  костюме  и,  точно
робот, рывками поворачивая голову, разглядывал окна. Второго парня  не  было
видно.
   - Кто это, черт возьми? - пробормотала я, и голос  внутри  меня  ответил:
"Они". Совсем неплохо для начинающего шизофреника.
   Через десять минут в дверь позвонили. Я стояла не  шелохнувшись,  ожидая,
что будет дальше. Тот, кто стоял за дверью, позвонил  ещ„  в  две  квартиры,
выходящие на лестничную клетку, но никто  ему  не  открыл.  Через  некоторое
время я увидела, как он покинул подъезд, а потом исчез из поля моего зрения,
наверное, шел  близко  к  дому  по  асфальтированной  тропинке,  соединяющей
подъезды. "Волга" тронулась с места и направилась в сторону проспекта,  а  я
вернулась к женщине.
   Лицо е„ слегка порозовело, нащупав пульс, я успокоилась: скоро она придет
в себя. С большим трудом я перетащила женщину на диван. Телефона в  квартире
не было, на всякий случай я закрыла дверь на щеколду и вновь  отправилась  в
комнату. Распахнула шифоньер. Женщина явно жила одна, на вешалках только  е„
вещи, правда, в целлофановом мешке висел мужской костюм, лет двадцать  назад
вышедший из моды. Глядя на него, я почему-то подумала об Андрее и опустилась
на пол, тихонько поскуливая. Где он? Кто эти люди, преследующие меня?  "Если
ты будешь ныть, сидя на полу, - сообщил кто-то весьма язвительно, - то  вряд
ли сможешь понять. Кончай скулить, давай делай что-нибудь".
   Из одежды женщины мне могли подойти только спортивные штаны и футболка. Я
ещ„ немного порылась в чужих вещах и обнаружила парик на трехлитровой банке.
Парик был старый, свалявшийся, челка стояла  дыбом.  Я  нахлобучила  его  на
голову и кое-как пригладила расческой. Затем внимательно посмотрела на  себя
в зеркало. Чужая одежда и этот нелепый парик явились  отличной  маскировкой,
штаны на резинке, футболка в горошек, фигура приобрела некую бесформенность,
и в целом я сейчас здорово напоминала приемщицу посуды  или  теток,  которые
обычно взимают дань в платных туалетах. В прихожей на  тумбочке  я  заметила
помаду, накрасила губы ядовито-красным, и сходство  с  подобными  существами
сделалось абсолютным. Я сложила в пакет свои вещи и покинула квартиру.
   Во дворе было довольно многолюдно, жара уже  спала,  жильцы  отдыхали  на
скамейках или не спеша прохаживались, но на меня никто не обратил  внимания.
Я вышла на проспект, поглядывая по сторонам, замерла  возле  витрины,  делая
вид, что жду очереди к телефону-автомату. Ничего такого, что могло  бы  меня
насторожить, я не заметила.
   Куда я иду, мне стало ясно минут через пятнадцать. До этого момента я  не
отдавала себе отчета, что собираюсь предпринять, а  свернув  на  Чапаевскую,
поняла, что хочу попасть  домой.  Конечно,  это  очень  опасно,  конечно,  и
милиция, и неведомые враги будут скорее всего ждать меня там, но вернуться -
единственный способ что-нибудь узнать.  Вдруг  Андрей  оставил  мне  записку
(глупость!)  или  каким-то  другим  способом?  Неважно,  что   я   придумаю,
оправдывая желание вернуться в свой дом, главное - я не могу  не  вернуться.
Вот так толково рассуждая, я приближалась к родному дому.
 
*** 
 
   Дом возник из-за поворота, а я немного притормозила.
   Затем, сменив траекторию движения, завернула  в  соседнюю  подворотню  и,
быстро оглядевшись, приблизилась к мусорным бакам. Пистолет лежал там, где я
его оставила. Не придумав ничего лучше, я завернула  его  в  свое  платье  и
сунула в пакет.  Затем  быстро  поднялась  по  пожарной  лестнице  на  крышу
соседнего дома и где-то с час наблюдала за своим подъездом. Через этот самый
час я решила, что проникнуть в дом дело несложное, вопрос в том, что или кто
ждет меня в квартире. Но прежде чем что-то предпринимать, следует  дождаться
темноты.
   Я спустилась с крыши, на  этот  раз  воспользовавшись  чердачной  дверью,
которая была не заперта, и немного прогулялась по так называемому  техэтажу.
Среди мусора, старых коробок, двух чемоданов со сломанными замками я  смогла
обнаружить несколько очень полезных вещей, сунула их в пакет  и  лишь  после
этого покинула техэтаж.
   У меня было что-то около часа в запасе, и я завернула в  пивбар,  который
находился по соседству. У хозяйки  квартиры  я  позаимствовала  двадцатку  и
теперь с кружкой пива устроилась в  уголке.  Никто  из  присутствующих  моим
появлением  не   заинтересовался.   Женщина   неопределенного   возраста   с
ярко-рыжими  волосами  стояла  за  стойкой,  разгадывая   кроссворд,   потом
потянулась,  поскучала,  глядя  на  холодильник,   и   включила   старенький
телевизор, находившийся тут же на стойке. На экране возникла какая-то жуткая
физиономия, затем исчезла и бодрый голос сообщил:  "А  вот  и  мы".  Женщина
поморщилась и  переключила  канал.  Шли  местные  новости.  Склонившись  над
кружкой, я исподлобья смотрела на  экран,  чувствуя,  как  начинают  дрожать
руки. И было от чего: сегодня в городе совершено три убийства. Об  одном  из
них  говорили  особо.  Удар,  который  получил  Виктор  Егорович,   оказался
смертельным, а убила его, конечно, я, после чего, выпрыгнув в окно, скрылась
с места преступления. Диктор стала зачитывать мои приметы, но фотография  на
экране не появилась, хотя мой паспорт остался в квартире, да и раздобыть  е„
в паспортном столе для милиции дело двух минут. Еще одна загадка? Если  меня
активно ищут по обвинению в убийстве капитана милиции, соваться в квартиру -
дело весьма рискованное; но, как только за окном стемнело, я вышла на  улицу
и направилась к своему дому.
   Покойный  Виктор   Егорович   был   совершенно   прав,   утверждая,   что
воспользоваться пожарной лестницей в нашем доме было нельзя, но это только в
том случае, если вы решили спуститься с крыши. Подняться на  второй  этаж  -
сущий пустяк. Появляться во дворе, куда выходила наша лоджия, я не рискнула;
очень возможно, что соседи с собаками ещ„ не разбрелись по домам  и  заметят
меня. От проезжей части наш дом со стороны улицы был отделен  двойным  рядом
зеленых насаждений: ближе к дороге чахлые березки, ближе к дому  разросшиеся
кусты боярышника. Прогуливаться в особой близости к ним вряд ли кому  придет
в голову. Я нырнула в кусты и с удовлетворением отметила, что в  нужном  мне
окне, выходящем на незастекленную лоджию первого этажа,  свет  не  горит.  Я
быстро забралась в лоджию, повесив пакет на руку,  прикинула  расстояние  до
второго этажа, проверила крепость  бруска,  на  котором  крепились  бельевые
веревки, и ловко, точно кошка, перебралась на лоджию этажом  выше.  На  этот
раз мои способности удивления у меня не вызвали, в конце концов,  это  не  с
крыши прыгать.
   Лоджия нашего соседа-алкоголика тоже была не застеклена; проверив  дверь,
я извлекла из пакета железку с острым концом и сломанную  отвертку,  которые
прихватила на техэтаже, и с ловкостью фокусника открыла  дверь,  умудрившись
сделать это практически бесшумно. Достала пистолет и осторожно вошла.
   Комната тонула в темноте, я немного  постояла,  прикрыв  дверь  за  своей
спиной, затем сделала первый шаг. Очень жаль, что нет фонарика. Прогулявшись
по квартире, я зашторила окна в комнате и кухне (шторы были тяжелые  и  явно
не дешевые, что довольно странно для одинокого,  сильно  пьющего  человека),
затем включила свет в туалете.  Такого  освещения  было  вполне  достаточно,
чтобы немного осмотреться. В прихожей остались пятна крови, наверное, в  том
месте, где лежал убитый. В комнате беспорядок, кровать разобрана,  на  столе
перевернутая пепельница,  две  пивные  банки.  Телевизор  "Сони"  в  углу  и
видеомагнитофон. На кухне батарея пустых бутылок, штук пятьдесят, не меньше.
Надо полагать, алкаш в деньгах не нуждался. Я  пристроилась  на  полу  возле
туалета и попробовала понять, чем  мне  так  не  нравится  данная  квартира.
"Общее место", - хихикнул кто-то внутри  меня.  В  самом  деле:  беспорядок,
бутылки, даже опрокинутая пепельница - обычный фон одинокого алкаша.  Шторы,
видео, постельное белье? Конечно, можно предположить, что все это  досталось
ему от любимой жены или матери, но мужик  нигде  не  работал,  а  при  таком
раскладе любой нормальный алкаш давно бы все пропил.
   Я поднялась и немного постояла посередине квартиры,  точно  принюхиваясь.
Что-то такое во мне происходило, точно я считывала  информацию  с  невидимых
экранов. Затем я уверенно  прошла  в  кухню  и  уставилась  на  шкафчик  под
подоконником. Обычный шкаф, запертый на задвижку. Открыв его,  я  убедилась,
что в шкафу тоже все как обычно: трехлитровые банки  (а  ему-то  они  зачем,
неужто огурцы закрывать?), лук в картонной коробке,  связка  чеснока.  Сунув
руку внутрь, я провела ладонью по верхней панели, потом  постучала.  Это  не
подоконник, расстояние до него весьма приличное.
   Устроившись поудобнее, я приступила к более тщательному осмотру и  вскоре
обнаружила  проволочное  кольцо,  потянула  его;  верхняя  панель  беззвучно
открылась, и в глубине я нащупала полку - там хранились какие-то коробки.  Я
извлекла их и прошла в туалет, где горел свет. В  коробке  из-под  туалетной
воды, очень дорогой, между прочим,  воды,  лежали  четыре  тысячи  долларов,
свернутые в трубочку и перетянутые резинкой.
   - Интересный алкаш, - хмыкнула я и перевела взгляд на  остальные  трофеи.
Это были две видеокассеты. Сбоку какие-то  значки  и  даты.  Повертев  их  в
руках, я прошла к видеомагнитофону, включила  его  и  вставила  кассету.  Не
знаю, что я ожидала увидеть, а вот увидела себя. Себя в собственной кухне. Я
готовила  обед  и  что-то  напевала,  чувствовалось,  что  у  меня  отличное
настроение, я прошла в спальную и стала переодеваться. Вне всякого сомнения,
это снимали сегодня утром. Я завороженно  смотрела  на  экран,  ожидая,  что
будет дальше. На пленке я прошла в прихожую и покинула квартиру. Рябь, затем
дверь открылась и вошел Андрей. Я невольно  вскрикнула,  лицо  его  возникло
лишь на мгновение, затем рябь и вновь  я,  снято  несколько  дней  назад.  Я
нащупала пульт и просмотрела пленку в ускоренном режиме: стало ясно,  съемка
велась каждый день, одну и ту же кассету использовали несколько раз. Везде я
была в одиночестве. Как только появлялся  Андрей,  снимать  прекращали  (или
изображение стерли позднее). Кто-то следил за мной по крайней мере несколько
последних дней.
   Тому, что произошло с нами, я могла найти лишь  одно  объяснение:  Андрей
перешел кому-то дорогу (он ведь говорил о каких-то  таинственных  делах),  и
неведомые убийцы начали за ним охоту (а заодно и за мной).  Но  эти  кассеты
ставили крест на моей теории,  кому-то  нужна  была  именно  я.  Сосед-алкаш
пытался помешать мне уйти, а некто огрел его по голове (вряд  ли  соратник),
выходит, врагов  у  меня  предостаточно.  Убитый  Анатолий  мог  бы  кое-что
прояснить, но теперь надеяться на это нет смысла.
   Мой муж вряд ли имеет отношение к происходящему, скорее это нечто в  моей
прежней  жизни.  Что-то  ужасное,  может,  поэтому  в  нашем  доме   и   нет
свидетельств прожитых мною двадцати четырех лет. Андрей не  хотел,  чтобы  я
вспомнила? Это всего лишь мои догадки, и грош им цена. Труп Андрея не нашли,
и это вселяет  надежду,  что  он  жив.  Если  охотятся  за  мной,  то  он  в
относительной безопасности, хотя есть  ещ„  дурацкое  обвинение  в  убийстве
Анатолия. Я вновь просмотрела кассеты, а потом, прихватив  с  кухни  спички,
прошлась по квартире соседа. После его смерти все улики уничтожили, а вот  о
тайнике либо не знали вовсе, либо на это  не  хватило  времени.  Я  оставила
кассету в видеомагнитофоне, надеясь, что милицию она заинтересует, а  вторую
забрала с собой; очень возможно, что кто-нибудь опередит милицию и  тогда  я
не смогу доказать, что за мной следили.
   Я прошла  к  входной  двери  и  прислушалась.  Где-то  работал  телевизор
(наверное, у соседей справа), ничего подозрительного. Я тихо выскользнула на
лестничную клетку и приблизилась к своей двери. "Плевый замок",  -  подумала
я, раз взглянув на него. Любопытная мысль, ещ„ вчера она вряд ли  пришла  бы
мне в голову. Осторожно и особо не спеша, я извлекла из пакета металлический
штырь и через несколько секунд уже входила в  квартиру.  Здесь  основательно
все перерыли, вряд ли я обнаружу что-то интересное,  но  попробовать  стоит.
Держа в одной руке пакет, а в другой оружие,  я  прошлась  по  квартире,  не
испытывая ни страха, ни особого волнения, только легкое недоумение, что  ещ„
сегодня утром здесь был мой дом.
   Ничего похожего на засаду. Я убрала оружие и прикинула,  где,  исходя  из
увиденного на кассете, находились камеры.  Картина  в  гостиной,  зеркало  в
спальне, вытяжка в кухне? если их не обнаружили милиционеры, значит,  кто-то
постарался до них. Между стрельбой во дворе и  моим  "приходом  в  сознание"
прошло  где-то  около  часа,  вполне  достаточно  времени,  чтобы  укокошить
Анатолия и уничтожить улики. Это мог сделать  поджидавший  меня  в  гостиной
парень. Пришел в себя, неожиданно напал на  Анатолия?  Были  ещ„  типы,  что
гнались за мной, и сосед - липовый пьяница. Ему не пришлось по душе развитие
событий,  и  он  поспешил  уничтожить  следы  своей  деятельности,  но   был
недостаточно осторожен, и его убили. Одни  загадки.  Я  порылась  в  верхнем
ящике комода: документов не было, ни моих, ни мужа. Свой  паспорт  я  видела
лишь однажды, месяца два назад,  когда  впервые  обратилась  в  поликлинику.
Паспорт был новый, выданный местным РОВД, мой  потерялся  во  время  аварии.
Вспомнив об этом, я неожиданно зло хмыкнула. Затем собрала кое-какие вещи  и
уже хотела покинуть  квартиру,  но  что-то  в  моем  сознании  вдруг  забило
тревогу, и подходить к двери я поостереглась. Подхватила  сумку,  распахнула
окно в спальне,  выходящее  на  улицу,  и  огляделась.  Входная  дверь  тихо
скрипнула. "А вдруг это Андрюша?" - подумала я, прикрыла окно и нырнула  под
кровать, сняв пистолет с предохранителя.
   Кто-то тихо прошел по коридору, мужчин было двое,  вскоре  я  увидела  их
ноги, обутые в кроссовки, сначала появилась одна пара, затем вторая.
   - Не дура же она, чтоб сюда явиться, - сказал один.
   - Стас говорил, она ничего не помнит.
   - Глупости. Как это ничего не помнит?
   - Откуда мне знать? Что я, доктор?
   - Ладно, посмотрели и сваливаем. Вдруг менты нагрянут?
   - Не каркай.
   Шаги в  сторону  входной  двери,  тихий  скрип,  и  все  стихло.  "И  это
называется "проверить", - мысленно  покачала  я  головой,  выбираясь  из-под
кровати, но сочла  за  благо  поскорее  покинуть  помещение.  Кто-нибудь  из
соседей мог заметить движение возле нашей двери и  сообщить  в  милицию.  На
лестничной клетке ни души, свет  горит  и  тишина,  как  на  кладбище,  даже
телевизор у соседей уже не работал. Держась ближе к стене, я  спустилась  на
первый этаж, перехватила сумку поудобнее и пошла, приволакивая ногу, бормоча
под нос:
   - А Ольга-то дура? нет, в самом деле? - На мне все  ещ„  были  спортивные
штаны, футболка и парик, и я  надеялась,  что  узнать  меня  будет  нелегко.
Стукнув дверью подъезда  и  выругавшись,  я  оказалась  на  улице,  постояла
немного, нелепо озираясь, и отправилась в сторону проспекта.
   Машину я заметила почти сразу.  "Девятка"  притулилась  ближе  к  сараям.
Ничего подозрительного в ней не было, но  я  знала  -  это  они.  Равноду