поинтересовался Сергей Владимирович. -  Уже  ниче-
го?" - "Спасибо, - ответил он. - С Олей все нормально, привет от нее." -
"Это радует".
   Он положил трубку.  За  окном  темнилась  ночь,  разнояркими  желтыми
огоньками высвечивались типовые башенки. Он подошел  и  с  удовольствием
поцеловао ее в губы, минуту и две, оторваться не хотел и не пробовал.
   - Я люблю тебя, - сказала  полурасстегнутая  Оля,  касаясь  его  лица
светлыми волосами, мокрыми после душевых струй.
   А начиналось все заурядно.
   Костяшками пальцев он ударил первого в горло, затем повернулся и  за-
винченным движением кулака врезал второму парню в  солнечное  сплетение.
Он согнулся, и Смурнов добавил нарку  туфлей  в  опущенную  голову,  не-
сильно, но тот все равно хрюкнул и повалился. Второй стоял живым и с пе-
рекошенным лицом, смазанный удар несильно повредил здоровью и способнос-
ти наносить удары. В руках перекошенного была металлическая труба, неиз-
менная в отечественном буреломе. Он орал матерное,  но  вперед  не  шел,
медленно водя трубой в ожидании.
   - Кранты тебе, пидоренок, - ласково  сказал  Смурнов,  покачиваясь  в
стойке.
   Парень все-таки колыхнулся и пошел на него. Смурнов ударил, когда ме-
таллическая смерть была на замахе,  резко,  точно,  пружинисто-резиново.
Когда он околачивал грушу, она от таких ударов не улетала под потолок, а
сгибалась - а это чище и круче, чем заставить ее летать.
   Смурнов отступил, так же пружинисто-резиново. Парень потерял ориента-
цию, выл, чувствуя сломанную кость. Смурнов подскочил и коротким  ударом
в голову отключил сознание парня, но бил уже не  на  смерть,  а  слегка,
чтоб тот упал и подольше не поднимался. Когда оба легли на мокрый летний
асфальт, он улыбнулся влажной погоде и быстрым шагом пошел прочь от сво-
его дома под мелкими бисеринками дождя. Гулять, дышать, дожидаться  нас-
тоящего ливня.
   На углу он взял последний номер "Эксперта". Открыл наугад,  углубился
в непривычное чтение. Статья о падении японской иены казалась необычайно
увлекательной и имеющей прямое отношение к личной судьбе.
   Шлепа, хохоча, подошел, хохоча  набрал  полные  ладони  снега.  Елкач
схватил Лешу за плечи. Хохоча, Шлепа начал  запихивать  ему  за  шиворот
льдистые и грязные комья. Хохоча, приблизисла рваный. Хохоча, они вдвоем
толкнули Лешу в талый сугроб, он упал, его начали  по  очереди  посыпать
снегом сверху.
   Восток-тэвэ аккуратно задавал зануднейшие вопросы, с потайной  непри-
язнью разглядывая клетчатого. Тот щурился и  таил  ехидное  презрение  в
уголках губ.