смотрела  на  мать  с  тем
преданным выражением... словом, это надо  было  видеть!  С  дочерью  мне
толковать бесполезно - я обречен на неудачу. Мы говорим с ней на  разных
языках - и я только из тщеславия продолжаю  убеждать  себя,  что  она  в
здравом уме. А ведь  ее  стихи  печатают  в  журналах  и  она  закончила
колледж... Хотя, как я замечал, и считать-то толком не умеет. Но она моя
дочь, и не для этого я растил ее и воспитывал, чтобы она выскочила замуж
за такого проходимца, как Рэнт.  А  ведь  такое  возможно,  чуть  ли  не
завтра! Боже правый, вполне возможно! Вы знаете мою жену. Не могу  же  я
запереть их на пару в подвале и кормить через отдушину в  двери.  Ничего
другого мне на ум не приходит! - Он развел руками:
   - Я полный пас, мисс  Боннер.  У  меня  голова  разламывается  -  вот
поэтому и пришел к вам. Хочу, чтобы вы удалили этого Рэнта. - Он сел.
   Дол спросила без видимой улыбки:
   - Вы хотите  сказать  -  предложить  ему  прокатиться?  И  где-нибудь
выбросить? И причем это сделать предстоит мне самой?
   Сторсу было не до юмора. Он немного расслабился.
   - Ну, если ему суждено быть убитым, тогда без меня никак не обойтись.
- В голосе его прозвучали  искренние  нотки.  -  Готов  довольствоваться
меньшим - избавьте меня  от  него!  Есть  же  и  другие  способы  помимо
убийства! Пусть моя жена и витает в облаках, но в  вопросах  морали  она
настоящая  пуританка.  В  прошлом  Рэнта  должно  быть  немало  грешков,
откопайте что-нибудь и опозорьте его.  Может,  он  сидел  -  это  узнать
нетрудно. Внешне он похож на грека, дай Бог, чтобы он им и оказался: моя
жена считает греков негодяями - они расколошматили персов и разрушили их
храмы. Все это звучит смешно, но это  не  так,  мне  это  втемяшилось  в
голову давно, и уверяю: как один из вариантов вполне может подойти.  Вот
мое предложение: пусть кто-нибудь еще займется его досье, а вы  выходите
непосредственно на Рэнта - берите его в лоб. Вы можете это сделать.
   Повесьте ему лапшу на уши, что вы  заинтересовались  этой,  будь  она
неладна, Шакти, пусть он и думать  забудет  о  Джэнет,  причем  в  самое
короткое время; скажите, что унаследовали миллион  долларов,  -  словом,
отвлеките его на себя... ну да не мне вас учить,  и  так  знаю,  что  вы
толковая женщина. Может, вам удастся подорвать его репутацию, независимо
от того, откопаем мы на него компромат или нет. Приезжайте ко мне  домой
этим вечером и начинайте, он всегда у нас околачивается по субботам.
   Сторс замолчал и насупился.
   Дол сидела,  глядя  на  него  во  все  глаза.  Затем  он  же  прервал
затянувшееся молчание:
   - Ну... может, вам нужны наличные, задаток?
   - Нет. Спасибо. - Дол еще больше выпрямилась. - Итак, Рэнт переиграл.
В качестве зацепки для начала сгодится и  это.  Конечно,  мистер  Сторс,
работа грязная. Но если я собираюсь остаться детективом, то на святых  и
праведников рассчитывать не приходится. Я сделаю для вас эту работу,  но
выставлю за нее крупный счет.
   - Я заплачу.
   - Да, знаю, за вами не пропадет. Мне вот кажется... Раз  уж  вы  меня
нанимаете, то вправе извлечь пользу не только из того, что я сделаю,  но
и из того, что знаю. Ваша жена блефует.
   - Блефует? - поразился Сторс. Хмыкнул. - Начало не  из  лучших,  мисс
Боннер. Клео Одри Сторс?
   Да если она закусила удила, то на холке у нее  не  усидишь!  Блефует,
как же!
   - А вот и да, - покачала головой Дол. - Я могла бы разбогатеть,  если
бы получала хотя бы по десять центов всякий раз, когда вы ей  уступаете,
причем совершенно напрасно. Вы  всю  жизнь  идете  у  нее  на  поводу  и
совершенно не понимаете свою жену, как, впрочем, и дочь. У миссис  Сторс
есть и хорошие качества, конечно,  тут  вы  правы,  хотя  она  витает  в
облаках и пускает ваши денежки на ветер, и все же она блефует, и  притом
по-крупному. Я усекла это давным-давно,  еще  во  время  своего  второго
визита к Сильвии.
   Сторс смотрел на нее во все глаза.
   - Я не верю.
   - А придется. И это будет только на пользу.
   Возьмем, к примеру, ее угрозу, что Рэнт женится  на  Джэнет.  Она  не
может эту угрозу воплотить в жизнь, даже если захочет, и  понимает,  что
это так. По крайней мере, пока  не  выйдет  замуж  Сильвия.  Потому  что
Джэнет глубоко и страстно влюблена в Мартина Фольца. А она  как  раз  из
тех, для кого надежда умирает последней.
   Строе на этот раз потерял дар речи от удивления.
   Он вытаращился на Дол и, заикаясь, еле выдавил из себя:
   - М-м-мартин? Джэнет?
   Дол кивнула:
   - Этому вы тоже не верите.
   - Боже мой! Нет! - Он весь подался вперед, чуть не падая с кресла.  -
Но это... и Сильвия... да это похлеще, чем с Рэнтом!..
   - Ну что вы, мистер Сторс, - профессионально утешала его Дол,  придав
голосу искренние и задушевные нотки.  -  Что  ни  делает  Бог  -  все  к
лучшему! Ваша дочь из  тех,  кому  пойдет  на  пользу  даже  безответная
любовь! Когда умрет надежда, она найдет утешение в стихах.  Конечно,  вы
думаете о счастье Сильвии. Вы одобряете ее выбор, Мартина, я тоже,  даже
если он человек... Впрочем, это уже из другой оперы... Мартин и  Сильвия
поженятся и будут счастливы, а Джэнет отнюдь не лишится аппетита и будет
стремиться к тому, чтобы попасть в антологии. Нет, ее чувство  страстное
и искреннее, но люди все разные, и чувства тоже.
   Сторс пробормотал:
   - Джэнет. Страсть.  -  Затем,  нахмурившись,  с  неожиданной  яростью
обрушился на Дол:
   - А вы-то откуда знаете? Уж не имеете ли в виду,  что  Мартин  был  с
ней?..
   - О боже! Нет, конечно. Мартин тут ни при чем.
   Да если всех женщин, кроме Сильвии, прикует к постели  лихоманка,  он
никому цветочка не пришлет.
   А откуда я знаю - это не  столь  уж  важно.  Знаю,  и  все.  Так  что
отставка Рэнта - вовсе не вопрос жизни и смерти, как вам кажется. Вы все
еще настаиваете, чтобы я приступила к работе сразу же нынешним вечером?
   - Полагаю, что да. Именно настаиваю. -  Сторс  резко  поднялся.  -  Я
слишком много... слишком многие... - Он смотрел на Дол и  не  видел  ее.
Повернулся, взял  шляпу  и  пальто.  И  Дол  в  свою  очередь  удивленно
уставилась  на  него,  так  как  внезапно  в  голосе  Сторса   зазвучали
патетические нотки. - Собирался на гольф сегодня днем. Не смогу.  О  чем
думал Бог, создавая этот мир, когда в нем черт-те  что  творится?  -  Он
замолк, затем продолжил:
   - Извините, мисс Боннер. Сам удивляюсь, что на меня  нашло.  Увидимся
позже вечером у меня дома. Я хотел  бы  встретиться  с  вами,  когда  вы
прибудете.
   Она кивнула:
   - Около шести.
   Сторс ушел. Когда за ним захлопнулась входная дверь,  Дол  подошла  к
картине-гравюре с изображением нового Скотленд-Ярда и сказала, обращаясь
к ней:
   - Видал-миндал. То ли еще будет!
 
Глава 3 
 
   Когда-то в Берчхевене  было  сто  девяносто  акров,  теперь  осталось
восемьдесят пять. Когда спад  химической  индустрии  достиг  критической
отметки в 1932 году, Пи Эл Сторсу пришлось пойти на крайние меры - одной
из них было то, что он позволил Сильвии на  ее  страх  и  риск  выкупить
часть акций корпорации, другой - то, что продал  больше  половины  своей
земли строительному синдикату.  К  счастью,  те  так  и  не  удосужились
что-либо на ней построить, и он теперь вел переговоры, пытаясь  выкупить
землю обратно. Та часть усадьбы, что осталась в его владении, была самой
удобной и привлекательной и включала в  себя  покрытый  лесом  холм,  на
котором располагались постройки, рассыпанные по склону  по  обе  стороны
широкого  ручья,  живописный  въезд,  парк  и  цветники  с  вьющимися  и
вечнозелеными растениями, разведением которых занимался еще его отец,  а
теперь и он  сам,  пруды,  один  для  купания,  другой  декоративный,  с
золотыми рыбками и лилиями, конюшни, псарни, лужайки и теннисный корт.
   С конька крыши его дома, если вам удастся туда залезть, можно увидеть
в отдалении холмистую гряду, с востока расслышать гул  Нью-Йорка,  а  на
юге увидеть, как равнина плавно сливается с  виднеющимися  на  горизонте
городом и океаном. Сама усадьба представляет собой бесконечный  лабиринт
полян и опушек, за исключением восточной  части,  где  сразу  за  холмом
тропинка, петляя между деревьями, минут за десять ходьбы приведет вас  к
границе более скромных владений Мартина Фольца.
   Когда Дол Боннер в шесть часов вечера в субботу вела свое купе (между
прочим, собственность "Боннер и  Рэфрей,  инк.",  подлежащую  ликвидации
вместе с фирмой)  по  извилистому  подъездному  пути  и  затем  покрытой
гравием дорожке,  идущей  вдоль  террасы  и  отделенной  от  нее  густым
кустарником,  она  очень  удивилась,  услышав  голоса,  доносившиеся  со
стороны теннисного корта. Она решила пойти туда,  чтобы  не  теряться  в
догадках. Кивнула дворецкому  Белдену,  хлопнула  дверцей  автомобиля  и
двинулась по дорожке, петлявшей по склону холма. На ней было все  то  же
шерстяное платье светло-коричневого цвета,  свободный  красный  жакет  и
маленькая коричневая шляпка, чем-то напоминавшая тирольскую.
   Она остановилась у стульев и столов, никем не  замеченная.  На  корте
сражались Сильвия Рэфрей и Лен Чишолм. У них уходило больше  энергии  на
крики и перебранку, чем на саму игру. Джэнет  Сторс  стояла  у  сетки  и
крутила в руках стебелек одуванчика. Мартин Фольц развалился  в  кресле,
погруженный в раздумье, в руках у него был полупустой  бокал  с  крепким
напитком. В другом  кресле  Стив  Циммерман  рассматривал  заходящее  на
западе солнце сквозь остатки шерри в  стакане.  То  ли  любовался  игрой
красок, то ли смотрел, сколько вина еще осталось.
   Дол подошла и встала рядом с Фольцем.
   - Хэлло, Мартин! Что у тебя, ирландское виски?
   Фольц взглянул на нее без тени удивления  и  намека  на  приветствие,
словно погруженный в прострацию, отгородившую его от окружающих, и уныло
покачал головой:
   - Бурбон. Был ирландский, да вышел. Стив подсуетился.
   - Лихо, - одобрительно сказала Дол.
   Раздался крик:
   - Эй! Теодолинда!
   Конфликт на корте, выдаваемый за игру,  внезапно  прекратился,  мячик
полетел в дальний угол. Сильвия  помчалась  к  ней,  Лен  Чишолм  побрел
следом.
   Сильвия закричала еще издали:
   - Дол, дорогая! Ты соскучилась по нас? А я вот тут разделала Лена под
орех.
   Лен был  легок  на  помине.  Он  приблизился,  пошатываясь,  и  сразу
объявил:
   - Теодолинда, любовь моя, ты опоздала. Если бы ты приехала  часа  два
назад, я бы так не набрался.
   Я так стражду.
   -  Слушай  ты  его,  -  презрительно  сказала  Сильвия.  -   Это   он
придуривается!
   Дол кивнула:
   - С ним всегда так. У меня жажда, мне бы ирландского да чуток воды? -
Засим все  пошли  к  столу,  уставленному  бутылками  и  стаканами.  Дол
заговорила с Циммерманом:
   - Хэлло, Стив! Как головка - бо-бо? - Сильвия наливала  ей  бокал,  а
она продолжала:
   - Я думала, что вы, ребята, будете у Мартина.
   Разве не так было задумано? Что до меня - так я здесь из  вежливости.
Около часа дня Пи Эл сменил гнев  на  милость  и  пригласил  меня  сюда,
позвонив в офис по телефону...
   - Дол! Это правда? - Сильвия протянула ей бокал. - Он взял назад свои
слова, те, что сказал мне утром?
   - Ну, ты плохо о нем думаешь! Сторс  не  пошел  на  попятную,  просто
проявил терпимость, но раз он пригласил меня в  Берчхевен,  то  я  сочла
необходимым заехать сюда, прежде чем присоединиться к вам у  Мартина.  Я
досмотрела спектакль с Диком, отправила его на  такси  к  Ферпосонам,  а
сама прикатила сюда, как валькирия, только на колесах. - Она сделал пару
приличных глотков, одобрительно кивнула и отпила еще.  -  А  теперь  мне
надо почтить своим присутствием миссис Сторс  хотя  бы  из  все  той  же
вежливости, раз уж я пью из ее посуды. А что,  к  Мартину  вы  вовсе  не
ездили?
   - Да мы... - Сильвия прикусила губу и махнула рукой. - Мы были здесь.
Мужчины, конечно, дураки, тут я с тобой согласна, но и мне до умной, как
верблюду до балерины... Лен вел себя не лучшим образом,  а  Мартин  тоже
завелся.  Мы  ушли,  потом  пришел  Мартин.  Полагаю,  мы   с   ним   не
разговариваем, но это ненадолго.
   Лен завопил во всю глотку:
   - Он просто тупица! Сильвия пыталась утешить меня. Еще бы, я  вылетел
с работы, ты меня бросила.
   Я отбивался от Сильвии как мог, Мартин стал  шипеть  и  корчиться.  А
поскольку я только приехал...
   - Лен, ты горилла, - возмутилась Сильвия. -  Мартин  не  шипел  и  не
корчился, просто разозлился...
   Лен завопил еще громче:
   - ...только приехал, чтобы пасть ниц перед Пи Эл Сторсом, я  направил
свои стопы прямо сюда. В доме его не было, да и в округе я его не нашел.
Пока тут слонялся, явилась Сильвия. Соблазнила обещанием, что  проиграет
мне в теннис, распорядилась насчет выпивки. -  Он  натянуто  ухмыльнулся
Дол. - Я тебе все это рассказываю, чтобы не разбить твое сердце.
   Если только ты разочаруешься во мне, наш  роман  лопнет  как  мыльный
пузырь. У меня даже в мыслях не было... подтвердите, мисс Сторс! Вы ведь
здесь уже с полчаса, каждый раз, когда я наливал себе выпить...
   - Заткнись, Лен. - Дол  отступила  на  шаг.  -  Как  вы,  Джэнет?  Не
обращайте на него внимания. Какое великолепное платье... и шарф так идет
к нему. Это работа Коры Лейн?
   Джэнет  ответила  "да".  Она  была  выше  Сильвии  и  Дол.   Довольно
симпатична, вот только нос немного великоват, то ли из-за аденоидов,  то
ли из-за примеси патрицианской крови. Ее  серые  глаза  казались  не  то
сонными, не то отрешенными, подбородок  не  слишком  очерченным,  шея  и
плечи излишне напряжены, но весьма впечатляющие,  движения  медлительны,
но исполнены достоинства. Ей удавалось казаться загадочной: при  кратком
знакомстве трудно было определить, кто она - валькирия, випера {Ядовитая
змея в обобщающем  смысле}  или  просто  неработающая  молодая  женщина,
привыкшая подолгу  по  утрам  валяться  в  постели.  Голос  ее,  высокое
сопрано, был не слишком приятен для слуха, но его переливы привлекали  к
ней внимание.
   Три девушки болтали. Лен Чишолм втихую подкрался  к  столу  и  сделал
себе ерш. Он стоял, крепко держа  бокал,  разглядывая  с  высоты  своего
роста лицо Стива Циммермана. Тот подарил ему ответный  взгляд,  лишенный
на этот раз присущего Стиву интереса к разглядыванию  чужих  физиономий.
Лен старательно и нарочито подмигнул  ему,  пожал  широченными  плечами,
залпом проглотил половину коктейля и снова подмигнул Циммерману. Тот, не
изменившись в лице, явственно произнес:
   - Параноик.
   Лен прорычал в ответ:
   -  Меланхолия.  Деменция  прекокс.  Шизо  и  так  далее.   Раздвоение
личности. Растроение, расчетверение и прочее. Я тоже  знаю  много  слов.
Пойди-ка запрыгни на ветку, в тебе еще слишком много от обезьяны.  -  Он
повернулся к Стиву спиной и стал взбалтывать лед в бокале.
   Мартин Фольц, в своем кресле вдали от всех погруженный в  прострацию,
не двигался и не говорил.
   Но настало время и его вызывать из небытия. Послышались  звуки  шагов
на дорожке из гравия и голоса. Появились мужчина и женщина. А  поскольку
женщина была хозяйкой имения Берчхевен,  Фольц  поневоле  заставил  себя
принять вертикальное положение. Он сделал  несколько  шагов,  заговорил,
взял миссис Сторс за руку и поклонился. С мужчиной был краток:
   - Привет, Рэнт.
   Тут парочка подошла к остальным, и Мартин с облегчением снова уселся.
   Миссис  Сторс  поприветствовала  всех.  Даже  умудрилась  представить
Чишолма Рэнту. Она была вежлива,  вела  себя  по-светски,  но  ее  голос
вызывал  у  всех  беспокойство  -   в   нем   чувствовалась   постоянная
напряженность. И не из-за того, что ей  не  хватало  дыхания.  Казалось,
наоборот, ее грудная клетка работает  настолько  интенсивно,  что  горло
просто не в состоянии обеспечить такой ритм дыхания.  Во  взгляде  также
ощущалась напряженность: ее  глаза  ни  на  что  не  взирали  в  обычном
ракурсе, все, что оказывалось в  поле  зрения,  они  рассматривали  так,
словно видели впервые. Однако и глаза и голос в этот раз, по мнению  Дол
Боннер, даже для миссис Сторс  были  чересчур  напряжены,  и  ей  только
оставалось надеяться, что по прибытии домой ее муж не проговорится.
   Дол заставила себя не думать об этом. Ее  больше  интересовал  Джордж
Лео Рэнт, раз уж ее подрядили вывести его на  чистую  воду.  С  виду  он
вовсе не походил на мошенника. Доведись с ним встретиться в  театре  или
на улице, его  вполне  можно  было  принять  за  торговца  оливками  или
миндалем, от силы - за продавца обуви с Пятой авеню. Роста он  был  чуть
выше среднего, лет  сорока  -  пятидесяти,  смуглый,  хорошо  одетый,  с
женщинами предупредителен, с мужчинами держится с достоинством.  Однажды
Дол была свидетелем, как за обедом Пи Эл Сторс обращался с ним далеко не
лучшим  образом,  но  Рэнт  сумел  сохранить  свое  достоинство,  причем
наблюдать за тем, как ему это удалось, было весьма приятно.
   Теперь она, незаметно приглядываясь к нему, отметила,  как  деликатно
он отвязался от Чишолма (одно это уже говорило о многом), подал коктейль
миссис Сторс и стал беседовать сразу с Сильвией, Джэнет  и  Циммерманом.
Дол поняла, что, воздав себе хвалу перед картиной Скотленд-Ярда на стене
у себя в офисе, поторопилась. Операция предстояла не из легких.
   Тут ей пришло в голову, что провал  обеспечен,  если  у  Джорджа  Лео
Рэнта возникнет повод подозревать о существовании заговора против  него,
и что она играет  в  этом  первую  скрипку,  и  хотя  ее  присутствие  в
Берчхевене  в  любом  случае   нельзя   было   считать   необычным,   но
обстоятельства, которые привели ее сюда сегодня, были таковы, что  любая
случайная реплика могла дать Рэнту пищу для размышлений. Она, да и Сторс
тоже, были слишком беспечны. Возможно, уже ее объяснение для  Сильвии  о
том, что якобы Сторс пригласил ее сюда по телефону, дало  трещину  после
того, что он сказал своей жене или дочери. Еще Сторс сказал,  что  хотел
бы увидеть ее сразу, как только Дол прибудет.
   Он мог в любой момент появиться  и  присоединиться  к  остальным.  Ей
следует увидеть его первой и перекинуться  парой  слов  наедине.  Приняв
решение, она залпом допила бокал.
   Сильвия кивнула, и Дол потихоньку смылась. Мимо Мартина, по петляющей
вниз дорожке, мимо своей машины  на  стоянке,  покрытой  гравием,  через
террасу,  прямо  в  дом.  В  прихожей  молоденькая  горничная,  тащившая
огромную вазу с гладиолусами, уступила ей дорогу. В  столовой  дворецкий
накрывал стол с печальной миной на лице. Сие означало, что он толком  не
знает, сколько приборов поставить и когда его просветят на этот счет.
   Дол спросила:
   - Не знаете, где найти Сторса, Белден?
   - Нет, мисс Боннер, - повернулся к ней лицом дворецкий. - В доме  его
нет. Ушел два часа назад.
   - Уехал? Взял машину?
   - О нет. Пошел пешком. Разве его нет на корте?
   - Нет.
   Дворецкий покачал головой:
   - Тогда не знаю. Может, у собачьих будок... или в саду.
   Дол поблагодарила его, открыла дверь и прошла через холл на террасу с
противоположной стороны дома. Окинула взглядом заросли кустов и деревья,
зеленую аллею, ведущую к пруду. Это досадно, но  она  непременно  должна
его найти. Если он ушел на прогулку, да еще так давно, то  скоро  должен
вернуться. Скоро семь часов. С этой стороны она может пройти к псарне  и
конюшне, ее не заметят с корта. Она стала спускаться.
   Около будок не было никого, за исключением  самих  собак.  В  конюшне
кормили лошадей, конюх собирался закрывать их на ночь, но Сторса не было
и там. Дол торопливо вышла. Не станет же  она  прочесывать  все  имение!
Лучше подождет, пока не появится сам. Впрочем, по дороге  к  дому  можно
было заглянуть в пару укромных мест. Она знала, как Сторс гордится своим
огородом, свернула в сторону и пролезла через дырку в живой изгороди  из
тиса, пробежалась взглядом по помидорам и бобам, сельдерею  и  кукурузе,
тыквам,  терпеливо  дожидавшимся  заморозков.  Сторса  не  было.   Снова
пролезла в дырку  и  вспомнила