про  самое  любимое  местечко  Сторса  -
укромный уголок возле  пруда  с  золотыми  рыбками,  в  тени  кизилового
дерева, рядом с мастерской и навесом для мульчи. Она  снова  свернула  с
дорожки и пошла вниз по склону. Дол обогнула пруд, посадки рододендронов
и на любимом местечке Пи Эл Сторса нашла того, кого  искала.  Когда  она
увидела его, то встала как вкопанная и окаменела. Хотела  вскрикнуть  и,
чтобы сдержаться, прокусила губу до крови.
   Сначала ей показалось, что он отплясывает какой-то  нелепый  танец  в
воздухе, дюймах в трех над поверхностью, пытаясь пальцами ног дотянуться
до земли.
   Тонкая проволока, петлей  обвивавшая  его  шею  и  перекинутая  через
корявый сук кизила, была туго натянута и почти незаметна.
   Дол пошевелилась, сделала шаг и замерла.  Она  в  ярости  и  отчаянии
повторяла про себя: "Просто ты должна владеть  собой,  просто  обязана".
Она стояла, закрыв глаза и решив про себя, что откроет  их,  как  только
пройдет оцепенение, охватившее все ее тело.
   Ею овладело  навязчивое  желание  сесть  на  землю,  но  она  боялась
потерять сознание, если попробует расслабиться. Да и сесть  было  не  на
что,  кругом  ничего  подходящего...  а  вдруг  есть,  если   хорошенько
посмотреть... Дол открыла глаза.  Шевельнулась  и  убедилась,  что  ноги
слушаются и даже не дрожат, затем сделала пять широких  шагов  к  Пи  Эл
Сторсу, к месту, где он исполнял свой страшный танец, и  заставила  себя
взглянуть на него.
   Сомнений не было: он мертв. Если бы в нем теплилась жизнь, можно было
попытаться снять его, сделать искусственное дыхание, но, конечно, он был
мертв.
   Его рот  был  слегка  приоткрыт,  между  зубами  торчал  распухший  и
багровый кончик языка. Глаза наполовину вылезли из орбит, лицо  казалось
распухшим и было цвета баклажана. Конечно, он мертв. Она сделала еще три
шага, остановилась и протянула руку. Жест бессмысленный, потому  что  до
него еще оставалось футов пять. Она пробормотала вслух:
   - Я слишком брезглива - в этом все дело, вот медсестры, например, они
каждый день возятся с мертвецами.
   Дол удивилась: ее голос не дрожал, и это придало ей сил. Она  подошла
поближе, взяла безжизненную руку, свисавшую вдоль тела Сторса,  сжала  и
пощупала пульс. Да, мертв, вне всякого сомнения. Дол отступила на шаг  и
снова громко сказала:
   - Вот, значит, как. И кроме меня - никого. Не вздумай сбежать, выкинь
это из головы!
   Пульс у нее стал более ровным, но по всему телу побежали мурашки. Дол
оглянулась. Осмотрела проволоку, тянувшуюся от петли  на  шее  Сторса  к
суку кизилового дерева, футов на  восемь  над  землей,  далее  она  была
перекинута  через  сук,  шла  по  диагонали  к  развилке  другого  сука,
растущего ниже, перехлестывалась через  нее  и  была  намотана  спиралью
несколько раз на ствол дерева. Конец проволоки был заправлен под один из
витков спирали. Дол нахмурилась  при  виде  спирали:  так  проволоку  не
закрепляют. Она осмотрела землю под деревом. От края  бетонной  дорожки,
которая вела к мастерской,  все  вокруг,  включая  уголок  под  кизилом,
поросло травой. На ее внимательный, но недостаточно  искушенный  взгляд,
трава была как  трава.  Впрочем,  кое-что  она  нашла.  Чуть  позади  за
болтавшимися в воздухе ногами Сторса лежала скамья, длинная,  широкая  и
массивная. Она была перевернута, а у ее конца на траве виднелся какой-то
белый предмет. Дол сделала круг, чтобы подойти к  нему  вплотную...  да,
это был скомканный клочок бумаги. Она склонилась и протянула руку, но  в
последний момент отдернула пальцы, вспомнив, что ни к  чему  прикасаться
нельзя.
   К сожалению, бумага была скомкана так, что невозможно было разобрать,
что на ней, не взяв в руки.
   Дол выпрямилась и вздохнула. Скоро все здесь  будет  кишеть  опытными
сыщиками, среди них будут знаменитости. Но она ведь  тоже  детектив,  ей
стало не по себе при одной этой мысли. Дол снова взглянула  на  бумажку,
которую так и оставила нетронутой.  Еще  раз  все  осмотрела  кругом  на
всякий случай, заведомо зная, что больше ничего не найдет. Повернулась и
пошла прочь  от  этого  печального  места,  снова  обогнув  пруд,  стала
подниматься вверх по тропинке.
   Не успела она дойти до дома, как у нее родилась одна мысль. Не  входя
в дом, она обошла его, остановилась в тени деревьев, открыла  сумочку  и
посмотрелась в зеркало. Хотя шла она довольно быстро, но лицо у  нее  не
раскраснелось,  впрочем,  и  бледным  не  казалось.  Дол  спустилась  по
тропинке к корту, на ходу пытаясь успокоиться. Если бы только она  могла
увидеть, как будет выглядеть, когда начнет действовать.
   С  лицом,  очевидно,  было  все  в  порядке.   Казалось,   никто   не
заинтересовался ее отсутствием, даже Лен Чишолм. Он стоял с Джэнет Сторс
у края корта и что-то показывал  ей.  Сильвия  сидела  на  ручке  кресла
Мартина Фольца. Они, казалось, снова разговаривали  друг  с  другом,  по
крайней мере она. Циммерман оставался в прежней  позиции.  Миссис  Сторс
прервала свой разговор с Рэнтом при приближении Дол.
   - Дорогая моя, мы с мистером Рэнтом говорили о вас. Мистер Рэнт учит,
что сущность непреходяща.
   Она присутствует в равной степени и в скрюченной ветке, и в  стройном
молодом побеге. Ах, если бы вы оказались избранной, как я в свое  время.
Но мистер Рэнт полагает, что это вряд ли. Они там пытаются  решить,  где
обедать, и, конечно, Сильвия задает тон.
   Как же, у нее есть кем командовать - Мартином.
   Шива губит мужей, выбрав жен орудием своим, и наоборот.  Мистер  Рэнт
говорит, что у вас нет внутреннего видения. Вы  слишком  горды,  поэтому
одиноки.
   Дол запротестовала:
   - Ну, раз уж сущность непреходяща,  то  мне  остается  только  ждать.
Может быть, мистер Рэнт, вы не знаете, как некоторые люди умеют ждать  и
надеяться.
   Только  не  всуе,  мисс  Боннер.  -  Мистер  Рэнт  был  вежливым,  но
непреклонным. - Ожидание не напрасно - для избранных. Капли дождя всегда
сливаются, когда касаются друг друга, но  единению  всегда  предшествует
отторжение. - Он поднял указующий перст. - Рвение  миссис  Сторс  иногда
таково, что мне за  ним  не  угнаться.  Я  бы  поколебался,  прежде  чем
разрушить ваше блаженное неведение.
   - Блаженство всегда сопутствует неведению. -  Дол  спохватилась,  что
сморозила какую-то глупость.
   Да еще во  всеуслышание!  Она  поежилась.  -  Думаю,  выпить  мне  не
помешает... нет, спасибо, я позабочусь о себе сама...
   Она плеснула себе ирландского  виски,  заметив,  что  Стив  Циммерман
наблюдает за ней искоса, не поворачивая головы. Дол посмотрела на него в
упор, потом повернулась к нему спиной и бросила взгляд на миссис Сторс и
Рэнта, на всю остальную компанию. Она осознала тщетность своей маленькой
задумки, которая родилась у нее в  голове,  пока  шла  сюда  от  любимой
лужайки Пи Эл на пруду. Если Сторса и  убил  кто-то  из  присутствующих,
вряд ли он выдаст себя случайным словом и жестом, хотя и не подозревает,
что она уже обнаружила труп, и мучится в ожидании, когда все  откроется.
"Кто-то из них" - это в первую очередь  относится,  конечно,  к  Джорджу
Рэнту. Но он ведет себя так  естественно.  И  Лен  Чишолм  тоже,  громко
насмехающийся над Джэнет, которая чем-то встревожена. И Стив  Циммерман,
который то тих и уныл, то шумен и  красноречив.  Да,  похоже,  и  Мартин
Фольц тоже, несчастный от насмешек и приставаний Сильвии, от вспышек  ее
ревности.  Словом,   все   ведут   себя   как   обычно.   Дол   глотнула
неразбавленного виски, вздрогнула и еще раз обвела всех взглядом. Начала
с Рэнта и закончила им же. Нашла? Да ни черта!
   Она поставила стакан. Ну, тогда... только не  все  из  них.  Конечно,
дорогая Сильвия и Лен Чишолм не могли этого сделать... Дол поджала губы.
Она теперь одна.
   Может рассчитывать только на себя.  Ей  не  нужна  чужая  помощь,  ей
хватит сил и на мелочи, и на главное.
   Дол внезапно повернулась и быстро направилась к  дому.  Миссис  Сторс
говорила что-то вдогонку, Сильвия звала ее, но она шла все  быстрее,  не
отвечая. Почти бежала, когда достигла террасы.
   Дворецкого не было ни в прихожей, ни в столовой. Она поискала кнопку,
нажала. В тот же момент дверь распахнулась, и он возник на  пороге.  Дол
всмотрелась в его лицо:
   - Белден, случилось ужасное. Я говорю вам, потому что вы единственный
мужчина в доме. Вам предстоит мужская работа. Звоните в полицию... можно
патрульным штата, сойдет... И скажите им, что мистер Сторс убит.
   Белден напрягся и округлил глаза.
   - Боже мой, мисс Боннер!
   - Да, будьте мужчиной... вы  ведь  сможете?  Когда  приедет  полиция,
пошлите их на лужайку, около пруда с рыбками. Там его и убили. Вы знаете
эту лужайку?
   - Но боже мой! Когда?
   - Перестаньте трястись, Белден! Будьте мужчиной.  Звоните  им  сейчас
же, шлите к пруду. Потом можете сказать миссис Сторс и  остальным...  не
упадите в обморок. Постараетесь?
   - Я... не упаду. Нет.
   - Хорошо. Я пойду на пруд и буду там.
   Она оставила его и бросилась на  выход  через  боковой  холл.  Солнце
клонилось к закату, и пока  Дол  быстро  спускалась  по  крутому  склону
холма, ее длинная причудливая тень прыгала и  меняла  очертания  впереди
нее.
   Она бежала и думала, что надо было быть идиоткой, чтобы не  заглянуть
в ту бумажку, валявшуюся на траве.
 
Глава 4 
 
   Теперь заветный уголок Сторса казался мрачным.
   Ночь раньше наступала здесь, чем на склоне холма под открытым  небом.
Дол вздрогнула, когда вошла в тень, старалась не смотреть на Сторса. Все
равно она чувствовала его присутствие, хотя  и  не  сходила  с  бетонной
дорожки, пока не оказалась вблизи перевернутой скамьи, где  ей  пришлось
сойти на траву. Мгновение она стояла, размышляя об отпечатках пальцев на
бумаге,  потом  подошла  к  месту,  где  валялся  скомканный  листок,  и
наклонилась, чтобы поднять его.  Дол  бережно  разгладила  его  и  стала
рассматривать. Это была долговая расписка. Печатный  бланк,  заполненный
от руки. Хороший почерк, легко различимый.  Написана  в  Оуговоке,  штат
Коннектикут, датирована 11 июля 1936 года. Дальше шел текст:
   "По первому требованию я обещаю выплатить Джорджу Лео Рэнту наличными
или выписать чек на сумму пятьдесят тысяч долларов ровно, без процентов.
Сумма получена мной.
   Клео Одри Сторс".
   Дол перечитала бумагу несколько раз, перевернула и осмотрела обратную
сторону, она была чиста.
   Расписку она снова скомкала и положила там, где та  валялась  раньше,
выпрямилась, напуганная непонятным звуком, и только  тогда  поняла,  что
это плещутся рыбки в пруду. Она вернулась на бетонную дорожку и, немного
поколебавшись, пошла к мастерской,  находящейся  ярдах  в  пятнадцати  в
сторону.
   Дверь была распахнута настежь, ей осталось только войти. В  помещении
было чисто и царил порядок, хотя  поначалу  глаза  разбегались,  столько
здесь всего было: тачки, газонокосилки, садовые инструменты всех  сортов
и размеров, мешки с удобрениями, коробки с лампочками, пакля  и  шпагат,
корзинки, полки с молотками и клещами,  тяжелые  ножницы...  Дол  прошла
глубже, присматриваясь к чему-то.  Это  был  большой  проволочный  моток
красного цвета, висевший на стене. Нити тонкой проволоки были сплетены в
жгут, напоминавший миниатюрный кабель.
   Рассматривая его, Дол удовлетворенно кивнула.
   Внутри нее что-то  шевельнулось,  она  почувствовала  удовольствие  и
возбуждение одновременно. Она ведь зашла сюда просто так, по наитию,  и,
однако,  почти  сразу  обнаружила  существенный  и  убедительный   факт:
проволока была такой же, вне всякого сомнения. Убийца заходил  в  сарай,
он  знал  о  проволоке,  отмерил,  сколько  ему  потребовалось,  откусил
кусачками, положил их на полку, прошел к пруду и...
   Мысль Дол уцепилась за факты и стала увязывать  их  воедино.  Как  он
накинул петлю на шею  Сторсу?  Или  тот  сам  ее  надел?  Дол  с  ужасом
подумала, что мысль о  самоубийстве  Сторса  ни  разу  не  пришла  ей  в
голову... а почему? Потому что Сторс, как казалось ей, был  не  из  тех,
кто может покончить с собой. Вот почему об этом Дол даже не подумала.  А
следовало бы, возможно, она выставила себя круглой дурой, когда  сказала
Белдену, что это убийство.
   Дол вышла из мастерской и вернулась к пруду. Но  с  бетонной  дорожки
старалась не сходить. Глаза у нее стали более острыми  из-за  злости  на
собственную глупость и теперь взирали на  подвешенное  тело  Сторса  без
содрогания. Ей показалось,  что  оно  стало  больше  -  вероятно,  из-за
сумерек. Вот только ответа на мучивший ее вопрос оно  не  давало.  Снова
осмотрела траву, увидела притоптанные стебельки, они еще не распрямились
там, где она наступала, чтобы дотянуться до  бумаги.  Дол  взглянула  на
опрокинутую скамью и прикинула на глаз расстояние  от  ее  края  до  ног
Сторса... ярда два, не меньше. Дол занялась расчетами,  пытаясь  сделать
какие-нибудь выводы, но поняла, что у  нее  не  хватает  ни  знаний,  ни
опыта. Тогда она переключилась на проволоку.
   Оттуда, где она стояла, было не различить узла на шее Сторса. Она  не
стала подходить ближе, вместо этого проследила  взглядом  по  проволоке,
сначала вверх до сука, затем по диагонали вниз  к  стволу  дерева  через
развилку нижнего сука  и  на  спираль.  Дол  пыталась  представить,  как
выглядел подсунутый  под  виток  спирали  конец  проволоки,  который  не
удосужилась как следует разглядеть при свете. Она, нахмурившись, все еще
всматривалась и вспоминала, пока ее не отвлек какой-то звук. Послышались
приближающиеся шаги по траве, и под  суком  кизилового  дерева  появился
мужчина. Он приблизился:
   - Мисс Боннер, что... Ох! - Тут он выкрикнул пару слов,  которые  Дол
не знала. Потом запрокинул вверх голову, как вспугнутый зверь, и  застыл
в этой позе. Он смотрел на танец Пи Эл Сторса, а Дол наблюдала  за  ним.
Прошло несколько секунд,  пока  Джордж  Лео  Рэнт  медленно  сказал,  не
двигаясь с места:
   - Разрушение и возрождение. Цикл. Но душа...
   Мисс Боннер! Как вы узнали, что он мертв?
   - А вы на него взгляните.
   Рэнт пошевелился, а она воскликнула:
   - Не ходите туда! Конечно, он мертв! Вы что, не видите?
   Ее окликнули, голос прозвучал откуда-то из окружавшей лужайку зелени.
Это был Лен Чишолм, еще немного, и он показался.
   - Какого черта, Дол, что ты надумала...
   Дол произнесла:
   - Там...
   Лен повернулся. Наклонился вперед, всматриваясь.
   - Боже мой! - вырвалось у него, и он резко выпрямился. - Что ж такое?
Пи Эл, дорогой! И ты его нашла? Господи, Дол, что ты здесь делаешь?  Уже
прохладно, а? Даже меня пробирает. Белден сказал нам.
   Я подумал, что мне почудилось спьяну. Сначала он  вызвал  полицию.  Я
его осмеял. Схватил Сильвию, чтобы она сюда не бегала, так Фольца  всего
перекосило, он ее у меня  вырвал.  Если  бы  не  ты...  -  Лен  внезапно
замолчал, словно ждал, что она скажет в ответ  на  то,  что  он  сказал,
затем снова повернулся взглянуть на висящее тело. Пробормотал:
   - Ну и нервишки у тебя, Дол, не удивлюсь, если окажется,  что  они  у
тебя покрепче моих. Ступай-ка лучше в дом,  к  Сильвии.  Я  сам  подожду
здесь копов.
   Дол покачала головой:
   - Сильвия переживет. И я тоже.
   - Ну, хорошо, а мне не по себе. Ох, черт, еще как не по  себе!  -  Он
глядел  на  Сторса  при  тусклом  свете  быстро   наступающих   сумерек,
сморщившись, как от зубной боли. - Смотри-ка, я и не увидел...  это  что
же, он сам сделал? Как его  угораздило?  Ноги  до  земли  не  достают...
что...
   Он повернулся, но  увидел  лишь  спину  Дол.  Она  произнесла  низким
ледяным тоном:
   - Мистер Рэнт, положите эту вещь назад, откуда ее взяли.
   Рэнт стоял на бетонной дорожке. Его голос был столь же холоден, как и
ее:
   - Что положить обратно, мисс Боннер? Не понимаю, о чем вы?
   - Я об этом клочке бумаги. Видела, как вы подняли его. Вы думали, что
я стою спиной к вам, но это не так. Положите... нет, дайте мне.
   - В самом деле? - Рэнт сделал шаг по направлению к ней: она стояла  у
него на пути. - Не понял, возможно, вам что-то  показалось  впотьмах.  Я
ничего не брал. - Он снова шагнул. - Раз уж  мистер  Чишолм  здесь,  мне
хотелось бы увидеться с миссис Сторс...
   - Мистер Рэнт! - Она преградила ему  дорогу.  -  Не  будьте  глупцом.
Отдайте мне бумагу.
   Он холодно покачал головой:
   - Вы ошиблись, мисс Боннер.
   Рэнт хотел идти, но она не отступала, и он заколебался. Не спуская  с
него глаз, Дол потребовала тоном, не допускавшим возражений:
   - Лен, заставь его отдать бумагу. Сможешь?
   - Будь уверена. - Лен стал рядом с ней. - Из-за чего сыр-бор?
   - Там,  около  скамейки  на  траве,  валялся  клочок  бумаги.  Я  его
рассмотрела и положила назад. Рэнт только что подобрал и сунул в карман.
Мне нужна эта бумага.
   - О'кей. - С высоты своих шести футов роста Лен глянул вниз на Рэнта.
- Давайте ее сюда. Она ей нужна.
   Рэн ответил, не повышая голоса:
   - Мисс Боннер  ошибается  или  лжет,  когда  говорит,  что  я  что-то
подобрал. Это не правда.
   - Это правда, Дол?
   - Конечно, я своими глазами видела.
   - Значит, правда. Давайте сюда, Рэнт.  Не  глупите!  И  поторопитесь,
через четыре секунды я ее у вас отниму.
   - Как я могу отдать то, чего нет. - Голос Рэнта, казалось, убеждал. -
Если вы попытаетесь применить силу...
   - Да не попытаюсь, а  применю.  Сначала  отправлю  в  нокдаун,  чтобы
сберечь время. Давайте бумажку сюда.  Считаю  до  четырех.  -  Лен  сжал
кулак. - Минутку, внесем сначала ясность. В каком кармане, Дол?
   - В правом кармане пиджака.
   - Вот и ладушки. Отодвиньтесь на ярд. Не шевелитесь. - Все еще сжимая
правый кулак, Лен залез левой рукой в указанный Дол карман пиджака. Рэнт
не шевельнулся. Лен пошарил, наконец  его  рука  вынырнула  из  кармана,
сжимая в  пальцах  бумагу.  Он  отвел  руку  в  сторону  и  спросил,  не
поворачивая головы:
   - Эта?
   Дол взяла. Ей хватило одного взгляда, чтобы ответить:
   - Да, та самая. Спасибо, Лен! Я горжусь тобой - чистая работа.
   Рэнт заговорил, пожалуй впервые, на полутонах:
   - Эта бумага моя собственность, мисс Боннер.
   Она так и была у меня, пока сейчас ее не отобрали.
   Если вы хотите сказать, что видели, как я подобрал ее, то это ложь.
   - Да? - прорычал Лен. - А как насчет  нас  двоих?  Если  мисс  Боннер
лжет, то мне сам Бог велел!
   Я сам видел, как вы ее подобрали. Ну как звучит?
   Дол покачала головой:
   - Тебе не придется делать это, Лен. Но все равно спасибо. Все будет в
порядке... О, они идут.
   Она стояла вслушиваясь. Рэнт сделал пару шагов и  замер.  Лен  открыл
было рот, но тут же закрыл. Мужские голоса раздавались все ближе,  чужие
голоса, знакомым был только голос Белдена. Дворецкий запыхался от спешки
и говорил прерывисто. Остальные продирались сквозь  заросли  карликового
кустарника, безжалостно ломая ветки кизила. Первым показался Белден,  за
ним трое в форме полиции штата, в широкополых шляпах, с патронташами  на
поясах  и  пистолетами.  Белден  в  ужасе  громко  выругался  при   виде
открывшейся его глазам картины,  и  это  было  единственное  неприличное
слово, которое  от  него  услышали  за  тридцать  лет  службы.  Один  из
полицейских потянул его за руку:
   - Отойдите в сторону.  Не  подходите  близко,  -  затем  обратился  к
остальным:
   - Дьявольщина! Да здесь совсем темно.
   - Там дама.
   - О, извините, мэм!
   Трое полицейских  застыли,  рассматривая  висящий  труп.  Молча,  без
комментариев. Потом один из них спросил:
   - Убийство? Кто сказал, что это убийство?
   Другой ответил:
   - Не подходи близко, если это убийство, то это не наша  работа.  Наше
дело выполнять приказы.
   Может, остались следы ног, впрочем, там трава. Надо было  сообразить,
захватить фонари. Сгоняй, Джейк, да поживее.
   Один из них рысью бросился выполнять приказ.
   Говоривший повернулся к Лену и спросил:
   - Как ваше имя?
   Лен ответил.
   - Вы что-нибудь знаете об этом?
   - Ничего, я играл в теннис и бухал.
   Тогда