"зелено-голубых"    сочли    своим    долгом   лично
засвидетельствовать  почтение руководителю.  У  дверей  торчали  трое  дюжих
парней  --  живое  свидетельство  того,  что Нисияма  надеется не только  на
собственные силы. Секретарша одарила Дэмуру застенчивой улыбкой,  уголки рта
ее  вздернулись кверху. Затем  она отвесила учтивый поклон,  и сыщику  видна
была только ее макушка: барышня была невысокого росточка, ниже Дэмуры. Дверь
приемной  закрылась за  ним, и  Дэмура  побрел  восвояси, сам не зная  куда:
сыщику-пенсионеру  незачем было появляться в  участке, не требовалось писать
отчет и докладывать о достигнутых результатах.
     Кадзе еще не  доводилось близко  общаться с новым начальником отдела по
борьбе с финансовыми и экономическими преступлениями. Правда, официально они
были представлены друг другу и,  встречаясь в коридоре,  столь же официально
раскланивались.  С  его  предшественником  у  Кадзе   тоже   не  было  точек
соприкосновения,  шеф  даже  не  знал  толком,  чем   их  отдел  занимается.
Невысокого роста, в очках, этот службист не вызывал у Кадзе ни  симпатии, ни
антипатии.   А  вот  новый  начальник  отдела,  Накамура,   не  походил   на
полицейского или  цивильного служащего. Высокий, сутуловатый, лет сорока, во
время церемонии представления  он держался  предельно  корректно, и  все  же
чутье  полицейского  подсказывало Кадзе,  что в душе тот потешается над этой
условностью.
     Разумеется,  Накамура тотчас с  готовностью принял коллегу.  Поспешил к
дверям навстречу Кадзе, провел в кабинет.
     и долю рассыпался в уверениях, какая честь для него этот визит. Коллеги
выпили по чашке чая,  обсудили, какая радость для них обоих трудиться в этом
учреждении и сколь нелегкое дело борьбы с преступностью. В особенности когда
дело касается убийств, подчеркнул Накамура.  Или крупных финансовых хищений,
подхватил  Кадзе.  И  наконец  оба  сошлись  во мнении,  что  сотрудничество
различных  отделов Центрального  полицейского управления  прямо-таки насущно
необходимо.
     -- Поэтому-то я и осмелился побеспокоить вас...
     -- К вашим услугам, буду рад помочь.
     Видимо, предстояло ввести Накамуру в курс дела.
     -- Вы наверняка наслышаны  о целой серии харакири,  --  осторожно начал
Кадзе.
     -- Как же, как же, дело Ямаоки! -- Глаза Накамуры заблестели.
     -- Дело  о харакири, -- поправил его Кадзе. -- Еще до  убийства  Ямаоки
зарегистрировано семь случаев  харакири.  Вернее, следует предположить,  что
некоторые из них были не самоубийствами, а самыми настоящими убийствами...
     --  Простите, хотел бы  задать  вопрос. Знаю,  что  ваши  сотрудники  с
максимальной тщательностью расследовали и предыдущие дела... -- Видно  было,
что Накамуре неприятен этот вопрос и он боится задеть самолюбие Кадзе. -- Но
разве в остальных случаях не производилось вскрытие?
     -- Конечно,  производилось, -- со  вздохом  ответил Кадзе. -- Но если с
момента смерти  прошло менее  трех суток, то  вскрытие не покажет,  какие из
телесных повреждений носят  прижизненный характер. Выяснилось,  что никто из
погибших не находился в состоянии алкогольного или наркотического опьянения,
и, учитывая, что харакири следовали одно  за другим, в тот момент результаты
экспертизы показались достаточными.
     -- Ясно,  -- пробормотал  Накамура.  Он  ослабил узел  галстука и  снял
пиджак.
     -- Разумеется, мы  проведем повторное расследование всех этих  случаев.
Правда, дела уже закрыты, но, ссылаясь на убийство Ямаоки, мы вправе просить
разрешения  вернуть нам  их  на  доследование.  Особых надежд  я не питаю. Я
заново проштудировал все составленные по свежим следам протоколы и убедился,
что  расследования  проведены  добросовестно.  Беседы  с  коллегами,  опросы
родственников, любовниц -- по каждому из семи  случаев.  И  никакой зацепки.
Никто из  умерших не  находился на  грани краха,  никому из них  не угрожали
расправой, наследники представили  убедительные алиби,  да и вообще семейные
отношения погибших не давали оснований подозревать убийство.
     Накамура кивал, но слушал не перебивая.  Затем, по-прежнему не  отрывая
взгляда  от собеседника, протянул руку назад  и выудил  из завалов  на столе
трубку.  Кадзе  ни разу  не  доводилось  видеть такого беспорядка на рабочем
столе, заваленном грудами книг, небрежно расшвырянными
     бумагами  и  перфокартами.  Поверх  одной  из  книжных   стопок  брошен
утративший форму старый вязаный жакет; по всей вероятности, Накамура работал
в нем, а пиджак надел в честь гостя.
     --  Для  начала  я  сравнил все семь расследованных  дел, --  продолжил
Кадзе. -- Вдруг да между ними обнаружатся какие-то различия. Ну и оказалось,
к примеру, что в трех случаях самоубийцы не оставили предсмертных записок.
     Накамура  все  так  же смотрел  на  него  выжидательным взглядом. Кадзе
подавил  досадливый вздох.  Он намеренно разжевывал всю историю, подозревая,
что Накамура ничего не смыслит в полицейской работе. Человек с экономическим
образованием,  специалист  в   финансовых  вопросах,  за  неимением  лучшего
довольствуется должностью служащего полиции. Откуда ему знать, каково бывает
разглядывать  труп  выловленного   из  воды  утопленника,  любоваться  видом
висельника, гадая при этом, сам  он полез в  петлю или ему помогли. Опытному
полицейскому известно, как неодолима в самоубийце жажда объяснить всем живым
мотивы  своего поступка,  высказать самые сокровенные мысли. Ну  а  если  ты
оттрубил  в  полиции  столько  лет, как  Кадзе,  то  знаешь,  до чего  часто
самоубийцы  отступают  от  этого правила. Сам-то Кадзе понимает,  что нельзя
делать далеко идущие выводы на основании одного лишь отсутствия предсмертной
записки. Но чтобы не моргнув глазом выслушивать такое...
     --   В  упомянутых  трех  случаях   двое   самоубийц   накануне  гибели
пожертвовали значительные суммы на счет общества "зелено-голубых".
     -- Сколько именно?
     -- Сто миллионов иен.
     Не  понять  было,  считает  ли  Накамура  эту  сумму  значительной.  Он
по-прежнему выжидательно смотрел на Кадзе. Тот глубоко вздохнул.
     -- Понимаю, сколь это маловероятно, однако же допустимо, что этих людей
убили, а деньги "зелено-голубым" перечислил убийца. Все-таки лучшее решение,
чем поддельная предсмертная записка.
     -- Ну а я чем могу вам помочь? Кадзе подавил раздражение.
     -- Допустим, не  могли  бы  вы установить,  действительно  ли  погибшие
самолично сделали пожертвования. Конечно,  я понимаю,  что источник отыскать
невозможно,  зато никто не мешает проверить, как обстоит дело с наследством.
Имеет ли место недостача в сто миллионов иен, как ей положено быть?
     --  Что  ж,  это я могу проверить.  -- Накамура сосредоточенно прочищал
трубку, не  выказывая ни малейшего интереса  к разговору. Улыбка  застыла на
лице Кадзе, который изо всех  сил старался  делать  вид, будто  не  замечает
невежливости собеседника. -- Проверю, хотя результатов  не обещаю. Даже если
владельцы сами внесли эту сумму, и то не факт, что мне  удастся  докопаться.
Бог весть, по какой статье она была проведена, как списана... -- Он взглянул
на Кадзе, за-
     тем выколотил трубку  о край пепельницы и тотчас начал набивать  снова.
Длинные   тонкие  пальцы   его   двигались   проворно,   как  у   фокусника,
манипулирующего  монетами,   и   словно   бы  жили   отдельной   жизнью   от
мечтательно-задумчивых  карих глаз. -- Ну  и не безразлично, ведем ли мы это
расследование  втайне  или  имеем  возможность  учинить  полную  ревизию. --
Откинувшись  в  кресле,  Накамура  умолк.  Последняя его фраза  звучала  как
констатация факта, но в  "ней заключался скрытый вопрос: в каких пределах он
может действовать? Этого Кадзе  и сам не знал, а потому сделал вид, будто не
понял намека.
     -- Не сомневаюсь, вы и ваши коллеги сделаете все, что в ваших силах.
     --  Надеюсь,  что  сможем  вам  помочь.  --  Накамура  снова  был  сама
учтивость.
     Наступило молчание. Накамура наверняка  ждал,  что Кадзе наконец вручит
ему прихваченные с собой  два досье  и  удалится, а Кадзе надеялся, вдруг да
собеседник  сбросит   маску   официальности   и   вновь  перейдет  к   более
непосредственной форме общения.
     -- Должен еще кое-что  довести  до  вашего сведения,  --  проговорил он
наконец.  --  Вполне  вероятно,  что  за  убийствами   стоит  организованный
преступный мир.
     -- Ясно,  -- Накамура улыбнулся, словно услышал добрую весть. -- Темные
делишки почтенных деловых людей...
     Оба  встали, распрощались.  Кадзе  испытывал  чувство  безысходности  и
бессилия. Он не привык просить  о любезности, его дело -- давать подчиненным
поручения и указывать срок, и до сих пор ему не приходилось слышать в ответ,
что  он  требует невозможного  или  что задание невыполнимо. У  него не было
уверенности, что назначение Накамуры на эту должность было удачным.

Глава восьмая
     Завидев стоящий у дома полицейский автомобиль, Дэму-ра невольно ускорил
шаги. Неужели что-то случилось с женой? А может, Кадзе послал за ним? Дэмура
понимал, что понапрасну тешит себя этой надеждой: посланцы Кадзе приехали бы
на машине без специальных опознавательных знаков, да и вообще чего ради стал
бы  Кадзе присылать за ним автомобиль. Максимум --  снизошел бы  позвонить и
велел зайти. Дэмура заставил себя идти помедленней. Шагая в привычном темпе,
он  повернул ко входу и коснулся пальцем звонка. Однако нажать на  кнопку не
успел.  Дверь распахнулась.  Перед ним стояла жена -- целая и невредимая, за
ней  -- полицейский  в униформе: молодой, с юношески  округлым лицом и  явно
смущенный. Дэмура и Марико пере-
     глянулись, и  женщина ушла на кухню. Безмолвная, спокойная, она  словно
олицетворяла собою незыблемость бытия.
     -- Что тут стряслось?
     Из-за спины  молодого полицейского вынырнул второй страж порядка. Этого
Дэмура помнил: водитель одной из патрульных машин их окружного участка.
     -- Мы вынуждены просить вас поехать с нами.
     Дэмуру так и подмывало заявить, что никуда  он  не поедет. Выставить бы
их за порог, после чего лечь и вздремнуть. Нелишне было бы поинтересоваться,
что  им  от  него  нужно.  Намереваются просить  его совета, нуждаются в его
свидетельских  показаниях  или же полиции удалось докопаться, что именно  он
мчал на  угнанной  машине как одержимый, оставив  на месте происшествия трех
основательно поколоченных людей?
     Полицейский  постарше отступил назад.  У  него хватило ума не пускать в
ход дубинку.
     -- Прошу вас, господин Дэмура, -- сказал он. -- Вас хочет видеть шеф...
     --  Я  уезжаю, --  повысив  голос, произнес  Дэмура.  Тотчас  появилась
Марико, словно ждала его зова, притаясь за кухонной дверью.
     --  Ступайте  вперед,   пожалуйста.  Я  вас   догоню.  --  Полицейские,
откланявшись, скрылись в  узком коридоре,  а Дэмура подошел к жене. -- Запри
дверь на все замки, -- наказал он ей.
     Его хотели усадить на заднее сиденье, но он  плюхнулся рядом с шофером.
Как в  былые времена, когда с включенной "мигалкой"  под  оглушительный  вой
сирены  следственная бригада  мчала к  месту кровавого преступления,  Дэмура
сидел, без видимого интереса глядя на транспортный поток, временами веки его
опускались, словно старик дремал.
     У входа в участок его встретили с должными знаками уважения:
     -- Рады снова видеть вас, господин Дэмура.
     Он  машинально повернул было к  своему  прежнему кабинету,  однако  ему
вежливо, но достаточно  решительно преградили путь. Его провели к  капитану;
встречные  полицейские смотрели  на него, в меру своих способностей стараясь
скрыть  любопытство,  бывшие коллеги излишне оживленно  махали рукой, крича,
чтобы после  он  непременно наведался  к  ним.  Теперь ему  действительно не
терпелось узнать, в чем же дело.
     Капитан  Танака  едва сдержался, чтобы  не наорать  на  Дэмуру.  У него
частенько возникало такое желание еще в ту пору, когда они работали  вместе,
но ни разу это желание не бы-\ло столь настойчивым. С самого раннего утра за
Дэмурой  отрядили патрульную  машину, а  старик объявляется лишь в  полдень,
когда  нервы у всех уже напряжены до  предела. Входит  сюда  этаким невинным
агнцем, который ничего знать не знает, ведать не ведает, и вообще того гляди
уснет на ходу. Вроде бы здоровается с тобой честь по чести, но лри этом
     видно, что  мысли  его блуждают  далеко; сетует, как давно, мол,  он не
имел  счастья  побывать  здесь,  и  даже не  дает  себе  труда  притвориться
искренним. Ведь захоти Дэмура, и он мог бы протянуть на службе еще несколько
годков. Танака молча пододвинул ему посылку.
     Дэмура взял в руки и внимательно осмотрел  ее. Это была коробка  из-под
конфет, на  крышке  чернилами жирно  выведено:  "Окружной  участок Синдзюку,
сыщику Дэмуре". Отправитель был не указан, почтовые штемпели отсутствовали.
     --  Прошу  прощения,  но посылку мы  вскрыли,  решив,  что вряд ли  она
личного характера.
     -- Охотно прощаю, -- буркнул Дэмура.
     -- Какая-то женщина сунула коробку постовому у входа в участок и тотчас
удалилась...
     -- Ясно, -- бесстрастным тоном  произнес Дэмура. Он знал, чего  ждет от
него  капитан. Танаке  хочется, чтобы он спросил, что  же  там было,  в этой
коробке. Конечно, капитан и  без того скажет, но постарается по  возможности
оттянуть  этот момент, потому что по правилам игры Дэмура должен задать свой
вопрос. -- Ну и что же там было?
     --  Человечий   язык!   --  возвысив  голос,  ответил  капитан  Танака.
Неизвестно, чего он ждал: что Дэмура испуганно вскрикнет,  в ужасе  отпрянет
назад или  выронит коробку из рук...  словом, хоть как-то  отреагирует, даст
понять, что ужасная  новость дошла до его  сознания. --  Вырванный у кого-то
язык!.. --  Овладев  собой,  Танака  продолжал  более  спокойным  тоном.  --
Наверное, вам адресовали по ошибке, не зная, что вы уже на  пенсии. А может,
мстит  кто-то  из  ваших  прежних "подопечных": вышел  на  свободу  и  решил
сквитать  должок. Не исключено также, что злоумышленник  вообще не знаком  с
вами, а фамилию вашу прослышал в связи с делом Адзато...
     Все до одной газеты в свое время  писали  об убийстве Адзато и успешном
его  расследовании,  так что  имя Дэмуры  тогда  прогремело  на  всю страну.
Правда, фотографов и репортеров он избегал, а от интервью уклонялся, поэтому
в печать проникли не очень четкие снимки сыщика, запечатлевшие его  входящим
в зал суда.
     --  Как  выглядела  женщина,  доставившая  посылку?  -- поинтересовался
Дэмура.
     --  Невысокого  роста,  волосы  темные,  видимо,  нестарая,  -- холодно
проговорил Танака. -- В шляпе с полями, в больших темных  очках, закрывающих
пол-лица. В длинном сером плаще, под которым могла быть какая угодно одежда.
Постовой и  видел-то ее мельком...  Есть  у вас какие-нибудь соображения  на
этот счет?
     -- Есть, -- Дэмура поднял на своего бывшего начальника грустный взгляд.
-- Вчера я встретился с одним из своих прежних осведомителей.
     -- Святое небо! -- вырвалось у Танаки. -- Но зачем?
     -- Поговорить. Вспомнить о былом...
     Минутой позже Дэмура снова сидел в полицейской ма-
     шине -- и вновь рядом с водителем, как в добрые старые времена.  Танака
занял место на заднем  сиденье  рядом  с  полицейским  инспектором.  Мощного
телосложения,  с  короткой бычьей  шеей,  этот тип  был  преемником  Дэмуры.
Подыскивая  Дэмуре  замену,  капитан просил подобрать человека, который  и в
одиночку  сумеет  навести порядок.  Вот  и  прислали  этого страшилу: голова
похожа  на  какой-то  шишкообразный  вырост,   кожа  под  редкими   волосами
собирается складками...  Он хмуро, исподлобья глянул на Дэмуру, когда Танака
представил  их   друг  другу...  Кавалькада  из   трех  машин   двинулась  к
предполагаемому месту  происшествия;  за машиной капитана  шел автомобиль  с
оперативниками и еще один -- с группой полицейских экспертов.  Дэмура не мог
взять в толк, к  чему вся эта шумиха.  Камикадзе жил в районе Киеси, если он
действительно убит и труп его будет обнаружен у него дома, то расследованием
займутся  полицейские  из местного участка. Если, конечно, Кадзе  не заберет
это   дело  себе.  А  чутье   говорило  Дэмуре,  что  Кадзе  как  пить  дать
заинтересуется этим делом.
     Полицейские  угодили  в затор  и надолго  застряли,  хотя  привыкшие  к
дисциплине автомобилисты старались уступить  дорогу машинам  с "мигалками" и
включенной сиреной.
     -- Где вы с ним встретились?
     "В  баре",  -- хотел  ответить  Дэмура, но  вовремя удержался: ведь его
слова легко проверить.
     -- На улице,  -- сказал он, даже  не стараясь, чтобы голос  ei о звучал
убедительно. Пренебрегая элементарными правилами вежливости, он повернулся к
Танаке спиной  и  уставился в  окно.  Следовало быть внимательным,  чтобы не
проскочить мимо. -- Теперь направо, -- предупредил Дэмура.
     За окном  машины  промелькнул пустырь, где  на  Дэмуру  было  совершено
нападение. Автомобиль  замедлил ход  перед  тем,  как  влиться  в оживленный
транспортный  поток. Минута-другая, и полицейские подкатили к нужному  дому.
Дэмура, а следом за ним и капитан Танака с инспектором поднялись наверх.
     Конечно  же,  им пришлось  долго звонить.  Конечно  же, дверь  никто не
открыл.  И  конечно  же, у капитана был  при себе  ордер на  право нарушения
неприкосновенности  жилища.  Танака  бросил  взгляд на Дэмуру,  тот  вежливо
посторонился,  уступая место "шишковатому" монстру. Старый сыщик вчера  имел
возможность  разглядеть  систему  запоров.  Изнутри  дверь  была   укреплена
широкими стальными полосами.
     -- Приступайте! -- хмуро бросил Танака.
     Силач бросился на дверь, как носорог,  которому осточертела неволя,  --
на  решетку  вольера.  Деревянная обшивка  кое-где пошла  трещинами,  однако
стальные  полосы помогли двери устоять  перед  натиском. Еще один удар -- на
сей раз другим  плечом. "Шишковатый" действовал  по принципу тарана, который
методичными ударами  рано  или  поздно пробивает  брешь даже  в несокрушимой
стене.  После  четвертого  натиска  он  сделал  перерыв, чтобы  взглянуть на
результаты.
     Широкие  пальцы-коротышки прошлись  вдоль  кромки  двери, определяя,  в
каких местах она укреплена.
     -- Может, вызвать слесаря?
     -- Я управлюсь быстрее, Танака-сан.
     Теперь  "вышибала"  прибег  к  способу,  каким  в  аналогичной ситуации
воспользовался бы и сам Дэмура: он ударил ногой в участок двери  между двумя
стальными  пластинами. Удар был классный и выдавал в  инспекторе  дзюдоиста,
который при случае не брезгует пускать в ход и ноги. Еще один сильный толчок
ногой, и  в двери образовался пролом.  Инспектор расширил отверстие и пролез
внутрь.  Костюм  на  нем  был  такой потрепанный, что Дэмура по сравнению со
своим  преемником  мог сойти за денди. Полицейский не спешил отпирать дверь.
Дэмура слышал, как он мягко,  осторожно ступая,  удалился  в глубь квартиры.
Интересно, каким образом профессионал  высокого класса  умудрился попасть на
службу в  занюханный  окружной  участок?..  Затем снова послышались  шаги  и
скрежет отодвигаемых засовов.
     Мертвый Камикадзе  сидел,  ткнувшись головой в  стол. На столе  застыла
лужа  свернувшейся  крови. В комнате царил порядок.  Даже юката на Камикадзе
выглядела не мятой и не порванной. Дэмура прошелся по  квартире, заглянул во
все помещения. На кухонном столе -- банка консервированного супа; несчастный
хозяин  явно готовил  обед, когда  его застигли  убийцы. Рамэн  с устрицами.
Дэмура неожиданно почувствовал острый  голод; даже вид  мертвеца и жалость к
нему не отбили аппетита.  Старый сыщик заглянул в  ванную  -- крохотную, еще
меньше, чем  в новой  квартире  Дэмуры.  Душ,  раковина, полка с  туалетными
принадлежностями,  деревянные  решетки  на  полу  --  всюду  безукоризненная
чистота. Из комнаты донеслись  возбужденные голоса: полицейские подняли труп
и увидели следы избиения. Тяжко вздохнув, Дэмура переступил порог.