ди ночи  вдруг  загорелось.  На борту находился
всего  лишь  один   охранник,  которому  удалось  спастись.  Огонь  вспыхнул
одновременно в разных концах корабля, и очень быстро  заполыхало  все судно.
Не было ни капли сомнения, что поджог -- дело рук профессионалов. Но что это
за профессионалы -- на этот  счет у полиции  не было мало-мальски приемлемой
версии.  Наруто  здесь  явно  ни  при  чем.  Возглавляемая  им  транспортная
компания, если полагаться на сведения портовой полиции и таможни, перевозкой
контрабандных  товаров не  занималась  и  в  сделки  с  уголовным  миром  не
вступала. А  между  тем  поджог выглядел  типичным  предостережением,  столь
распространенным среди  преступников.  Возможно,  Наруто  хотели  к  чему-то
принудить,  а  он  не  соглашался? И вдруг  это  "что-то" каким-либо образом
связано со смертью Ямаоки?
     -- С тех пор у вас не возникало никаких осложнений? На вас не совершали
нападения, вы не получали писем с угрозами?
     -- Нет. -- Наруто вроде бы собирался еще что-то сказать, но передумал.
     Ну, тогда этот  вопрос исчерпан,  -- произнес Кадзе и  заглянул  в свои
записи. -- Вернемся к вопросу о гибели господина Ямаоки. Что вы делали в тот
вечер, когда он погиб?

Глава третья
     Дэмура уже  решил  было, что не найдет нужную  вещь. После  переезда на
новую  квартиру  все  вещи  лишились  привычных  мест.  Впрочем,  тогда  его
интересовал  только телевизор. Ему было совершенно безразлично, куда засунет
жена уйму ненужного скарба, вещей, абсолютно бесполезных, однако хранимых по
привычке. Искомый предмет  он обнаружил  на  дне большой  плетеной  корзины.
Здесь же валялись пистолетная кобура без оружия, пара острых, как иглы, саи,
короткая, меньше  метра,  полицейская дубинка и блестящий стальной  брусок в
палец толщиной, на первый взгляд напоминающий саи. Но у этого бруска не было
заостренного конца, а на другом отсутствовала рукоять, завершающаяся вилкой.
Просто  два ремешка со старомодной пряжкой. Дэмура не надевал эту штуку  лет
тридцать, с  тех  пор как из  особой группы борьбы  с якудза  его перевели в
районный участок Синдзуку. Впрочем, нет,  даже  после этого  он еще какое-то
время носил это оружие --  то ли по привычке, то ли опасаясь, как  бы оно не
потребовалось и  на  его  новой работе. Саи  он не брал в  руки  еще дольше.
Сейчас Дэмура поднял его  со дна корзины, крутанул  в  воздухе.  Положил  на
предплечье, как  бы отбивая воображаемый удар,  затем сам ударил тем концом,
что ближе к рукоятке. Н-да... не так ловко,  как это  получалось прежде.  Во
время  вращения  оружие качнулось на  ладони,  и  удар  пришелся  не с такой
точностью, как  следовало.  Оставалось лишь надеяться, что его  не  придется
пускать в ход. А сможет ли  он метнуть оружие? Дэмура  хотел выйти в садик и
опробовать его на  каком-нибудь дереве, и тут впервые с момента переезда его
пронзила  мысль, что  никакого  сада больше нет.  Дэмура  бережно положил на
место  саи  и начал раздеваться.  Снял  пиджак,  рубашку, напряг мускулы. За
тридцать  лет  фигура  его  не  очень  изменилась  --  сухощавая,  жилистая,
неприметная. Неожиданно  выявляющиеся при движении и вновь исчезающие связки
мышц. Способны ли  они в случае необходимости действовать с той же быстротой
и силой, что и прежде?
     Дэмура приложил к руке металлический щиток  и прикрепил его ремешками у
локтя  и запястья. Поправил, чтобы оружие  приникло к  руке  в точности  над
мизинцем. Когда-то  давным-давно оно  было специально пригнано по его мерке.
Дэмура   осознал,   что   все-таки   изменился   за   эти  годы.   Он   снял
предохранительный щиток, присыпал его тальком,  снова прикрепил  ремешками и
облачился в удобную юкату. Жена хлопотала на кухне, в комнате царила тишина.
Когда он последний раз проводил день дома в тишине? Трудно сказать. Пожалуй,
никогда.  Пока работал, он всегда возвращался домой за полночь. Если  на его
долю выпадало ночное дежурство, то  после обеда он отправлялся на тренировки
или же упражнялся дома, в саду.  А когда вышел на пенсию, включил телевизор.
Он  намеренно  не допускал, чтобы его  обволакивал  этот расслабляющий  душу
покой. Дэмура опустил  глаза и обвел  взглядом предметы, напоминающие о  его
прошлом,  свидетели  всей  его  жизни.  Хрупкое  тело,  доведенное  упорными
тренировками  до  каменной твердости,  полицейская  дубинка, саи, щиток  для
защиты  предплечья, пустая  кобура. Он  никогда не  пользовался  пистолетом.
Неужели он так и не сумеет отделаться от  этих воспоминаний, освободиться от
этих вещей? Взяв  дубинку  двумя пальцами, Дэмура повертел ее.  Хорошая была
дубинка --  гладкая, удобная, сама ложилась в руку. Ухватив ее обеими руками
и выставив перед собой, Дэмура принял позицию для защиты снизу, затем правая
рука его, прильнув  к концу дубинки, резко отдернула  ее на  себя -- верхняя
защита,  а теперь удар сверху  и тычок другим концом  мгновенно перевернутой
дубинки. Все его действия  слились в  единое, плавное, непрерывное движение,
хотя  на самом деле это была  целая серия энергичных  выпадов.  Выходит,  от
манипулирования дубинкой он отвык меньше, чем от обращения с саи? Или же ему
хватило всего лишь  десяти  минут,  чтобы  вновь сродниться со своим прежним
оружием? Десять минут, и все мускулы вновь обрели подзабытые  навыки. Присев
на  корточки, Дэмура бережно,  не  спеша  уложил  все  вещи  обратно.  Через
несколько минут ничто не напоминало о том, что он примеривался к оружию. Вот
разве что давящее ощущение в предплечье... Дэмура сел на пол. Вдали слышался
гул  самолета. Чем же  заняться,  куда себя девать?  Прежний  Дэмура  сейчас
медитировал бы или же занялся тренировкой. Но сейчас и то и  другое казалось
ему  ненужным. Ах, если бы хватило духу отказать Кадзе в его  просьбе! Нет у
него ни малейшего желания вступать  в это треклятое  общество, не  желает он
сшиваться среди  фехтовальщиков, рискуя  жизнью,  и  не  желает  становиться
этаким смертоносным автоматом. Но он никогда  не сможет высказать это вслух.
Его  приучили  повиноваться,  всегда  выполнять  свой  долг,  голыми  руками
одолевать вооруженных противников. Такая уж ему выпала доля.
     Дэмура  включил телевизор, открыл бутылку пива и удобно  расположился в
кресле.  Именно  в этот момент  и  заявился Куяма  с  поручением  от  Кадзе:
передать Дэмуре, чтобы тот поберегся.
     Куяма  с трудом  смог сдержать раздражение. Он и  сам не знал, на  что,
собственно,  рассчитывал.  Пожалуй, увидеть прежнего Дэмуру,  вежливого,  но
уверенного в себе, чуть ироничного,  глубоко порядочного человека, каким  он
знал старого  сыщика. Лицезреть  легендарного  борца,  который в  свое время
одолел Макамуру  С-Одного-Удара  и которого,  судя  по всему, господин Кадзе
считает единственным  сотрудником, подходящим  для выполнения  особо опасных
заданий. И  уж совсем не ожидал Куяма застать  здесь  ту же картину, что и в
прошлый раз. Убогая комнатенка, телевизор, а  перед  телевизором -- старик в
чистой, но  изрядно поношенной  юкате. В прежнем жилище Дэмуры чувствовалась
по  крайней  мере своя  особая  атмосфера.  Извилистые  улочки,  одноэтажные
деревянные домики, лавчонки, в  которых почти никогда не бывает покупателей,
старики, на корточках  сидящие у  домов.  При  доме у Дэмуры  был  крохотный
садик, квартирка  тоже была  маленькой: одна комната, туалет, душ, небольшая
кухня.  В  комнате  --  приятно пахнущее татами, шкафчик, изящный  низенький
стол.
     Новая   квартира   была  захламлена   бог   весть   откуда   взявшимися
безделушками. Должно быть, хозяйка до  поры хранила их  в сундуке, а теперь,
когда  семья наконец  обзавелась отдельной  гостиной, можно было извлечь эти
подарки,  копившиеся неведомо сколько лет. У  стены стоял новый телевизор, а
перед ним -- кресло: вертящееся, с новомодной массивной спинкой.
     На сей раз Дэмура хотя бы выключил телевизор. Он предложил Куяме  сесть
на низкий  стул,  а сам  пристроился напротив. Поставил перед  собой бутылку
пива, но пить не стал.
     -- Значит, я должен соблюдать осторожность?
     --  Да. Господин Кадзе просит  вас  об  этом. Оба улыбались  и согласно
кивали.
     -- Он не сказал, чего именно я  должен остерегаться? "Ну наконец-то!  "
--  с   удовлетворением   подумал   Куяма.   Их   отношения   были   слишком
доверительными,  чтобы,  соблюдая этикет,  отвешивать друг другу  поклоны  и
слать улыбки да  вести разговоры на незначащие темы. Но Дэмура -- старший, и
первый шаг должен сделать он.
     -- Нет.  Но  по-моему... --  Куяма вдруг  так явственно представил себе
изуродованные трупы со страшными ранами, что к  горлу подкатила тошнота.  На
лбу мгновенно выступила испарина, и ему пришлось оборвать речь.
     Дэмура терпеливо ждал. Не косился на экран телевизора, не стал наливать
себе  пива, просто сидел не шевелясь и устремив взгляд куда-то вдаль, позади
Куямы,  словно  пытался  постичь, что  же  вынудило  молодого  сыщика  столь
внезапно замолчать.
     -- Простите, --  сказал Куяма.  -- Одну минуту... -- Он  делал один  за
другим глубокие вдохи.
     --  Господин Кадзе  считает,  что  Ямаоку  убили?  -- спокойно  спросил
Дэмура.
     -- Не знаю,  --  с  трудом  выговорил Куяма  и попробовал  собраться  с
мыслями.  --  Нельзя знать,  о  чем  думает  господин  Кадзе.  Он поочередно
допросил  руководителей   общества  "Зеленое  поле,  голубое   небо",  затем
беседовал  с  членами семьи Ямаоки и ведущими сотрудниками  фирмы. --  Куяма
говорил, говорил без передышки,  чтобы поскорее  прийти в себя. Поток мыслей
вернул  его  к  реальной действительности:  Кадзе беседует с  членами  семьи
Ямаоки, а сам  он разговаривает с Дэмурой в безвкусно обставленной гостиной,
значит, все в порядке  и  незачем волноваться. --  Но тут возникло еще  одно
дело, и, судя по всему, господин Кадзе улавливает между ними какую-то связь.
--  Куяма  полностью  овладел собой  и  рассказал  Дэмуре  всю  историю с ее
чудовищными подробностями: отрезанные головы, ужасающие  раны и вывод Кадзе,
что жертвы были фехтовальщиками и их убили во время поединка на мечах.
     Дэмура   сочувственно   похмыкивал,   качал  головой.  Куяма   --   его
единственная возможность хоть что-то узнать о деле, и возможностью этой надо
воспользоваться.  А  Куяма  все  говорил,  испытывая  неодолимую потребность
облегчить душу. Упомянул о том, что в помещении, где погиб Ямаока, оказалось
слишком  много крови, что неизвестные злоумышленники совершили поджог судна,
принадлежавшего Нару-то, секретарю общества "зелено-- голубых".
     -- Что это было за помещение?
     -- Простите, не понял.
     -- Ну... где умер Ямаока. По телевидению не показывали.
     -- Небольшой фехтовальный  зал. Почти совсем пустой. По одну сторону --
миниатюрное святилище, по другую -- подставка для мечей. На полу тэтами.
     -- Выходы?
     -- Всего один --  в холл, который обставлен под  комнату отдыха. Ямаока
вроде бы частенько принимал там гостей. Из холла можно  попасть  в  коридор,
примерно в пяти метрах оттуда находится лифт.
     -- Угу, -- кивнул Дэмура.
     -- Это личный лифт Ямаоки, не тот, что ведет к офисам.  И расположен он
в противоположной стороне.
     --  Угу,  -- повторил Дэмура,  пытаясь воспроизвести в  памяти холл. --
Кровь на полу обнаружили?
     -- Не знаю. -- Куяма покраснел. -- Мы были заняты тем, что обходили все
здание.
     -- Да-да, конечно. И сколько же человек находилось внутри?
     --  В  четырех  офисах  работали  люди --  во  всяком  случае,  они так
утверждают. Десять  уборщиц занимались своим делом, а еще мы застали четырех
охранников.
     -- Всего лишь?
     --  Да. Как нам  объяснили, этого достаточно. У Ямаоки была своя группа
телохранителей.  Двое  стояли  у  входа  в  подъезд,  один  --  на выезде из
подземного гаража, а другой отдыхал, был вроде как в запасе.
     -- Вот  как?  --  Дэмура  смотрел в глаза  Куяме, словно стремился  его
загипнотизировать,  внушить   ему  нужный  ответ.   --   Полагаю,  в  гараже
регистрируют, кто въезжает и кто выезжает.
     "Этот же самый вопрос задал и Кадзе-сан", -- вспомнил Куяма.
     --  Нет, не  регистрируют, -- ответил он не без некоторого  злорадства.
Отчего  этим  старикам  мгновенно  приходит  в голову, будто  он, Куяма,  не
поинтересовался такой важной деталью. -- Не регистрируют, -- повторил он. --
Просто смотрят, имеет ли машина право заехать в гараж.
     -- Нечего сказать, серьезная охрана,  -- проворчал  Дэму-ра. -- Заезжай
каждый, кому не лень... Не заметили там ничего стоящего?
     -- Видели, как выезжала машина Ямаоки.
     Выражение лица Дэмуры  изменилось.  Куяма сначала решил  было,  что это
признак удивления, но затем, услышав позади тихие шаги, умолк. В присутствии
жены  не  принято  обсуждать служебные  дела.  Если  Дэмура вечером  захочет
поделиться  с  ней, это его личное дело. Женщина  опустилась на корточки и с
извиняющейся улыбкой  разлила чай.  Ловко  навела на  столе порядок, забрала
стоявшую  перед  Дэмурой  непочатую  бутылку пива, поклонилась и вышла.  Еще
несколько секунд были слышны ее мягкие шаги. Марико-сан была милая,  простая
женщина,  улыбчивая,  доброжелательная, однако  ничуть не навязчивая в своей
доброжелательности. Куяма уже  раза  три побывал  в  их доме, прежде чем ему
удалось обменяться с ней несколькими словами.
     --  Значит,  видели, как машина  Ямаоки выезжала  из гаража, --  Дэмура
вернул его  мысли  в прежнее  русло. Взяв чашку обеими руками, старик сделал
глоток и скорчил гримасу. Он терпеть не мог зеленый чай.
     -- Автомобиль выехал около десяти вечера. Кто сидел  внутри,  охранники
не видели, но предположили, что Ямаока. Им было известно, что тот собирается
провести ночь не здесь, а в Ямаока Билдинг.
     Ямаока  Билдинг --  башня из стекла и  металла  --  находилась в районе
Синдзуку,  в квартале небоскребов  по соседству - с кварталом увеселительных
заведений. Здесь помещались центральные конторы  всесильной империи  Ямаоки,
здесь  же была и  его  основная жилая резиденция; несколькими  этажами  выше
располагались апартаменты его дочери и  зятя, которых Кадзе недавно допросил
с величайшей почтительностью.
     -- Какой был этот автомобиль?
     Шеф задал  Куяме тот же вопрос и, если память его не подводит, с  точно
такой же интонацией. Какая муха укусила  Дэмуру? Из  любезности он, Куяма, и
без того готов выложить ему все без утайки, а старик выпытывает его со своим
характерным, вечно  недовольным выражением лица,  отчего  начинает казаться,
будто ты что-то упустил или вовсе напортачил.
     --  "Мерседес",  --  ответил  Куяма  и   постарался  самим  тоном  дать
почувствовать,  что от этой информации  Дэмура  не станет намного умнее.  --
Стекла из затененного стекла, так что внутрь не заглянешь. У ворот машина не
остановилась и даже не притормозила, но ведь  так  бывало всегда. Как только
появлялся  "мерседес"  Ямаоки, стоявший  у  ворот  охранник  выбегал,  чтобы
перекрыть движение.
     -- Обнаружили машину?
     -- Да. Перед башней Ямаока Билдинг.
     Дэмура кивнул. При дневном свете, просачивавшемся из маленького оконца,
лицо его  на миг показалось смертной маской, на месте  глаз -- как бы пустые
глазницы, с угрозой обращенные в никуда. Затем, словно постепенно выныривая
     на  поверхность,   Куяма   вновь  вернулся   к  реальности,   хотя  еще
секунду-другую  его  не отпускало  сомнение,  что  именно  это реальность, а
другая картина  --  фантом,  но он отогнал абсурдную  мысль прочь. Луч света
чуть сместился в сторону, Дэмура улыбнулся и допил остатки холодного чая.
     -- Передай господину Кадзе, -- официальным тоном произнес  он, -- что я
все понял и буду осторожен.
     Тренировки  по  кэндо проходили в  Сибуе. Две  пересадки в  метро, всей
дороги -- на  полчаса.  Запасясь  терпением, Дэмура отправился  в путь. ес)^
живешь в Токио, то привыкаешь изо дня в день довольно долгое время проводить
под  землей.  Подобрав  колени, в  учтивой позе  Дэмура  застыл  на  красном
плюшевом сиденье, разглядывая рекламный плакат напротив. Улыбающееся девичье
лицо  на  фоне моря  с белыми парусами  яхт, а  справа  -- изящный,  высокий
флакон. Это был  один  из  нравившихся  ему кадров, рекламирующий  масло для
загара.  На  телеэкране кадр мелькал какое-то мгновение,  зато  сейчас можно
было любоваться им  вволю.  В  первый  момент  у  Дэмуры  возникло  чувство,
знакомое смолоду, как  будто бы он наконец-то дождался свидания  с девушкой,
которой  прежде восхищался лишь  на расстоянии,  да и  то из окна, когда она
легкой походкой скользила по улице  мимо.  Вот  и  сейчас  он испытал схожие
чувства  восторга  и  разочарования.  Присмотревшись,  увидел,   что  рот  у
рекламной красотки чересчур тонкогубый, приветливая на первый  взгляд улыбка
не скрывает жесткость  черт, а глаза  и  вовсе  откровенно  холодные. Дэмура
отвернулся. Слишком  далек  он  был  сейчас  от  телевизионной  рекламы,  от
беззаботно смеющихся  девушек, от  многочасового сидения  перед телевизором.
Быть начеку, остерегаться... До сих пор он всегда старался остерегаться. При
пересадках  покорно  давал себя увлечь  толпе, стиснутый, стоял среди других
пассажиров, если вагон оказывался переполнен.  Его  отнюдь  не  воодушевляла
мысль,  что  он  может подвергнуться  нападению злодея,  вооруженного мечом.
Дэмура не солгал Нисияме: ему действительно  приходилось держать в руках меч
и с основами фехтования он был знаком.  Курс обучения он проходил  дважды. В
первый раз потому, что начальство  решило: бойцы особого отряда, действующие
втихую,  без применения оружия, должны уметь обращаться с катаной. Вторичную
подготовку  пришлось пройти  для  того,  чтобы овладеть  навыками защиты  от
преступников, вооруженных мечом. Но чтобы ходить на тренировки по кэндо...
     Выбравшись из вагона, Дэмура отыскал  выход номер  три.  Основной поток
пассажиров двигался в том же направлении -- вдоль длинного туннеля до конца,
затем сворачивал вправо и, поднявшись по ступеням, оказывался  на улице. Шел
дождь.  Дэмура встал  в  сторонке, чтобы не  мешать  прохожим,  раскрыл  над
головой  большой  старомодный  зонт и огляделся по  сторонам. Перекресток  с
оживленным движением по обеим улицам, напротив -- небольшой сквер с садовыми
скамейками, слева -- какой-то памятник. Неподалеку находится универмаг. Пока
что  все  правильно.  Дэмура  сверился  с  план-картой на обороте  рекламной
карточки клуба. Надо пересечь сквер, свернуть направо и идти вдоль короткого
переулка...  Дэмура  зашагал в нужном направлении.  Капли дождя  монотонно и
убаюкивающе  ударялись  о  натянутую ткань зонта. К руке с  наружной стороны
плотно прилегал защитный стальной щиток, что также внушало чувство  покоя  и
уверенности в себе.  Дэмура пересек сквер.  На  газоне  резвились детишки. В
длинных, ярких плащах и широкополых  непромокаемых панамах  они  походили на
большущие сказочные  грибы,  которые вдруг задвигались.  На одной  из скамей
сидела девушка лет двадцати в жакете и юбке из плащевой ткани. У нее не было
ни зонтика, ни шляпы, и  капли дождя мягко струились по лицу,  скатываясь за
ворот блузки.
     Клуб  кэндо  находился  в  четвертом  доме от угла,  по правую  сторону
переулка,  о  чем  сообщала  яркая  вывеска,  наряду с рекламой прочих услуг
здешнего спортивного центра:
     "Разгрузочная  гимнастика  для  женщин",  "Аэробика",   "Боди-билдинг".
Дэмура, не  заходя в  здание, неспешным,  прогулочным  шагом  продефилировал
мимо.  Левую  сторону  переулка  занимали  жилые дома,  на  углу размещалась
небольшая продовольственная лавка. Со спортивным клубом соседствовал магазин
запасных  частей для  автомобиля. Дэмура  свернул  вправо,  затем,  дойдя до
следующего переулка, снова повернул направо. Цепочка жилых домов и магазинов
и подъездная  дорожка  для автомобилей --  примерно на  одной  прямой  с тем
зданием,  где располагался спортивный клуб. В застекленной  будке у подъезда
сидел молодой человек в фирменном темн