-- Когда вы встретились, он выглядел так же?
     -- Да.
     -- В какое время состоялась ваша встреча?
     -- Вчера утром.
     -- Где?
     -- У станции метро "Синдзюку".
     -- Что заставило вас  прийти к нему на дом? Дэмура и допрашивающий  его
капитан посторонились, пропуская врача и экспертов-техников.
     --  Он попросил меня проводить его,  -- ответил Дэмура. -- Сказал,  что
боится один. А я вышел прогуляться, спешить мне  было некуда. После того как
я его проводил, он пригласил меня выпить пива в память о давнем знакомстве.
     -- И ни слова о том, кто его так отделал?
     -- Нет. Сказал только, что вышло недоразумение.
     Танака  сверлил его недоверчивым  взглядом.  Ему  не по  душе были  эти
отговорки Дэмуры, но ведь не станешь же упрекать во лжи старого, испытанного
сотрудника.
     -- В помойном ведре две пустые банки из-под пива.
     Оба обернулись на  голос. Неслышно подошедший к ним "шишковатый", сунув
руки  в карманы,  стоял рядом,  устремив  на Дэмуру взгляд, лишенный всякого
выражения.
     -- Сколько времени вы провели здесь?
     -- Минут десять-- пятнадцать...
     -- А потом?
     -- Потом поехал домой.
     С  лестницы послышались торопливые  шаги: подоспела  сыскная группа  из
окружного участка  Киесе;  Танака  известил коллег, как только был обнаружен
труп.  Наступили  весьма  неприятные  минуты.  Церемония  знакомства,  обмен
рукопожатиями,  недоверчивые,  настороженные  взгляды.  Подробное  и  внешне
корректное  изложение  случившегося  -- правда,  Танака  обронил  пустяковую
деталь: что Дэмура  на пенсии.  Бесконечно  повторяющиеся вопросы --  все об
одном  и  том же. Дэмура испытал огромное облегчение, когда ему и его бывшим
коллегам разрешили покинуть место происшествия.
     По пути в участок  полицейские отвезли Дэмуру домой. Капитан Танака  за
всю дорогу не проронил ни слова, остальные тоже  молчали. Сирену включать не
стали,  и прошло добрых  минут сорок,  пока они добрались до  нужного места.
Поездка  успокоила  Дэмуру. Его не смущало упорное,  напряженное  молчание в
машине.  Он  смотрел  в  окно. Густые  толпы людей  у каждой станции  метро.
Дисциплинированные  пешеходы, терпеливо  ждущие, когда дадут  зеленый  свет.
Группа  одинаково одетых школьниц,  направляющихся  на  экскурсию. Город жил
привычной,  будничной  жизнью,  где нет  места  изуродованным,  оскверненным
трупам.  На  сорок  минут Дэмура  отогнал от  себя  мысли, как  быть дальше,
отмахнулся от вопроса, за что был убит  Камикадзе и почему прислали его язык
именно ему, Дэмуре. Как оказалось впоследствии,  он не  имел права позволить
себе эту роскошь.
     Куяма  все  еще  не  мог переварить  информацию, которой  ошеломил  его
Дэмура. Банды якудза, организованная преступность... Этот мир был ему  далек
почти так  же, как  заурядному  обывателю.  Разумеется,  он много раз слышал
нечто подобное, читал в газетах,  и все же  не в  состоянии был окончательно
поверить, будто почтенные бизнесмены каким-то непостижимым образом связаны с
таинственными   обществами.   Его   воображение   отказывалось   представить
преступником  Ямаоку точно  так  же, как, например, главу  фирмы  "Сони" или
главного комиссара полиции.
     Еще   более  непостижимым  казался  Куяме  такой  парадоксальный  факт:
относительно организованной преступности все всем известно, однако  общество
бессильно  что-либо предпринять.  И  все  же не  стоит думать,  будто  Куяма
отличался  наивностью.  Нет, никогда  --  во всяком случае,  с  тех пор, как
научился самостоятельно мыслить, -- Куяма  не считал  безупречным отлаженный
механизм социальной жизни. Он усвоил,  что люди делятся на бедных и богатых,
что иным счастливчикам повезло от рождения и поэтому они изначаль-
     но  получают от жизни большие возможности. Усвоить эту истину было  тем
более несложно,  что сам Куяма тоже относился к разряду таких счастливчиков.
Но у  него  в  голове  не  укладывалось, как это общество при его прочном  и
отлаженном  механизме терпит  подобное зло. Ну а уж если общество терпит, то
что тут может поделать молодой и не  слишком опытный  полицейский? Хорошо бы
сплавить это дело самому Кадзе!
     Куяме нелегко было подвигнуться на такое решение.  Кроме  того, ему  не
давали покоя некоторые неувязки в версии Дэмуры.
     К примеру, позиция Нисиямы и его окружения попросту непонятна. Если все
обстоит именно  так,  как  представляет  себе  Дэмура, то  эти люди -- сущие
безумцы. Ввязаться в  борьбу  с опаснейшими преступниками, профессиональными
убийцами, рисковать своим имуществом и  самой жизнью  без малейшего шанса на
успех!  Или же они считают, что  у  них  есть  шансы победить?  Неужели  они
надеются уцелеть  в этой схватке не на жизнь, а  на смерть? Но ведь  им тоже
должно  быть ясно, что подпольная  банда -- по крайней мере, в данный момент
-- неодолима;  она  подобна сказочному  дракону: отсекаешь  одну  голову,  а
вместо нее вырастает семь новых. Так чего же добивается Нисияма?
     Неужели  за почетной вывеской общества охраны природы  скрывается такая
же  преступная  банда?  А  может,  наоборот,   "зелено-голубые"  --  горстка
храбрецов,  осмелившихся  принять  вызов  и  вступить  в   борьбу  с  мощным
противником? Истинные  продолжатели древних  традиций,  мужественные  бойцы,
сознающие,  что  самая страшная опасность  -- не смерть,  а утрата  чести...
Полно, да существуют ли подобные идеалисты на свете!  И вообще, существовали
они  когда-нибудь  реально  или  же  народ  в  своих  преданиях  и  легендах
приукрасил героев, наделив их сверхъестественными качествами? А может, Куяма
заблуждается  и  на  свете  до  сих  пор  не  перевелись люди,  для  которых
освященный   веками   традиционный   кодекс   чести    является   совершенно
естественным? Вот ведь Дэмура вроде бы не видел в этом  ничего удивительного
и растолковывал ему, Куяме, с обезоруживающей естественностью.
     Сокрушенно   тряхнув  головой,  Куяма   вновь   углубился   в  изучение
разложенных на столе бумаг. Он  все чаще ловил  себя  на том, что  во  время
чтения бормочет вслух, жестикулирует. Так и спятить недолго. Хорошо еще, что
сейчас  он  был в  комнате  один. Коллеги разбрелись кто  куда,  прослеживая
отдельные нити в сложном переплетении  дела  Ямаоки,  а он, Куяма,  оказался
единственным, кому Кадзе  не дал  никакого поручения. Вот он и придумал себя
занятие сам: взял  в архиве досье  Нисиямы и  сейчас раскрыл папку в нелепой
надежде  получить  ответ  на  все  мучившие  его  вопросы.  На миг в  голове
мелькнула мысль, что,  пожалуй, не случайно он не получил  никакого задания;
возможно, Кадзе рассчитывает  использовать его в роли  этакого офицера связи
между Дэму-рой, ведущим расследование неофициально, и отделом по
     расследованию  убийств,  действующим  в   рамках  закона,   чем  плохо:
неофициальный связник,  которому даже не считают нужным сообщить, что именно
в этом и  заключается его задача!.. Куяма уткнулся  в бумаги. Он считал себя
неплохим сыщиком  и, уж  во всяком случае, более полезным сотрудником, чтобы
попросту убивать время в качестве мальчика на побегушках.
     Досье  на  Нисияму  было  тонюсеньким  --  здесь,  видно,  не  очень-то
поживишься. Да и  откуда им было взяться,  компрометирующим материалам, ведь
Нисияма -- добропорядочный гражданин, чтящий законы; единственный его грех в
том, что члены организации, которой он руководит, как-то уж чересчур склонны
к самоубийствам. Куяма  ни на миг  не  усомнился, что материалы исчерпывающе
полны. Досье на Нисияму завели, как только произошел первый случай харакири,
а с тех пор документы семь раз проверялись и дополнялись.
     Нисияма. Сорок  пять лет. Отец -- летчик-истребитель -- погиб на войне,
мать умерла десятью годами позже; мальчика воспитывали родственники. Нисияма
получил юридическое образование в  Токийском университете, после чего служил
в Киото, в федерации морских катеров. Восемь лет назад переселился в Токио и
поступил  на  службу в отделение Международного  общества спасания на водах.
Три года назад, когда империя Ямаоки начала оказывать поддержку, или --  как
цинично  выразился  Дэмура  -- прибрала к  рукам общество  "зелено-голубых",
Нисияма стал  там главным администратором.  Официально  он  являлся служащим
Общества, выплачивавшего ему жалованье, а на деле со  всей очевидностью  был
ближайшим  приспешником Ямаоки. Причем давно -- еще со времен службы в Киото
и в обществе спасания на водах.
     Куяма откинулся  на  спинку стула  и  с отвращением воззрился на папку.
Тоже мне,  Америку открыл: Нисияма --  доверенное лица  Ямаоки!  И без  того
нетрудно было догадаться. Но вот что это означает конкретно? Ямаока стоял за
этой серией самоубийств или,  как раз наоборот, Ямаока распорядился провести
расследование?!  Куяма на миг  привалился к  столу, затем снова откинулся на
спинку стула, явно не находя себе места.  Он чувствовал,  что напал на след.
Да,  в  таком  случае  дерзкая  храбрость  Нисиямы  становилась  объяснимой.
Разумеется,  он  начнет  расследование,  если ему велели  свыше. Разумеется,
дерзнет схватиться даже с бандой  якудза,  ощущая за собой  всю мощь империи
Ямаоки. Такая  версия  проливает  свет  и  на  многие другие  неясности.  Ну
например,   почему  Ямаока   должен  был  умереть.   Якудза  вынуждены  были
расправиться  с  ним, почувствовав опасность. Какой смысл  убивать подручных
вроде Нисиямы, служащему всегда замена найдется.
     Любопытно, как отнесется к этой версии Дэмура. Подавив искушение, Куяма
отдернул руку от телефона и взялся за другую папку, которую вчера выпросил в
участке Киесе, сославшись на то,  что дело связано с убийством Ямаоки (сущая
правда! ) и что согласно  указаниям господина Кадзе, он не может  дать более
подробные пояснения (совершеннейшая ложь,  ибо  Кадзе даже понятия не имел о
существовании этого досье).
     Куяма, с  известной  точки зрения, знал  больше,  чем  было написано  в
полицейском  отчете. Знал, например, кто  избил троих мужчин, а затем укатил
на их автомобиле.  Знал также, почему возникла  драка. Вот только неизвестны
были пострадавшие.
     Оказалось, что это мелкие сошки преступного  мира: швейцар-вышибала  из
салона "Тысяча утех", а двое других --  ранее судимые за хулиганство громилы
из  района  Икебуку-ро.  Все  трое  показали,  что  на  них  напал  какой-то
незнакомый мужчина. Они его сроду в глаза не видели, не знают, кто  он и что
он, и, конечно,  понятия  не имеют, почему он на них набросился. Нет, они не
нападали первыми, у них было дело в тех краях  -- навестить кореша. И что бы
вы думали -- само собой, нашелся и "кореш", с готовностью подтвердивший, что
троица действительно побывала у него. Оба бывших хулигана теперь состояли на
службе  в  некоем транспортном  агентстве  Иокогамы -- вернее, его токийском
филиале.
     Далее  следовало  длинное  и  подробное  описание  нанесенных  телесных
повреждений. Куяма мысленно воздал должное Дэмуре. И как только он ухитрился
управиться с ними в одиночку!  Губы его невольно растянулись в улыбке. Скажи
он  расследующему  дело сержанту, что  все  эти  чудовищно  звучащие на слух
повреждения  нанесены  низеньким,  хрупким,  молчаливым старикашкой,  и  его
словам,  конечно, веры не будет.  Один из пострадавших все еще  находился  в
больнице.  Куяму на  миг  прельстила  идея навестить  болящего и  хорошенько
выспросить его, но он  тотчас сообразил, что  затея лишена  смысла.  Сам  он
ничего не выведает, зато бандитам станет ясно, что  полиция напала  на след.
Впрочем,  на  какой след?  Куяма взял чистый лист  бумаги  и  записал точное
название иокогамского агентства.
     Затем,  отодвинув  в  сторону  проработанные  папки, придвинул  к  себе
третью. Эту  с трудом  удалось  выцарапать в  полицейском участке Икебукуро.
Когда  Куяма изложил  по  телефону  свою  просьбу, дежурный  соединил  его с
начальником  участка,  и тот пожелал  узнать,  с  какой  целью потребовались
материалы. Блеф насчет указания  Кадзе здесь  не, лро-шел  так гладко, как в
участке  Киесе.  Капитан  уточнил,  действительно ли  господин  Кадзе  отдал
официальное  распоряжение,  и  если это  так,  то  нельзя ли  получить его в
письменном. виде.  Что  ж, капитан совершенно  прав,  вынужден был  признать
новый, временами самому себе удивляющийся Куяма.  Он обещал в  тот  же  день
переслать запрос  по всей  форме,  в  ответ  на  что  капитан,  выказав себя
истинным джентльменом, поверил ему на слово и незамедлительно переслал папку
с материалами  о погроме, учиненном в салоне "Тысяча  утех". Эта папка  была
значительно увесистее предыдущих; должно  быть, капитан  участка в Икебукуро
требовал испол-
     нительности не только от посторонних, но  и  от своих подчиненных тоже.
Итак,  Куяма узнал из  протоколов,  что  полицию вызвал  швейцар, которому о
происшествии  сообщила  одна из  девиц  минут  через  двадцать  после  ухода
бандитов. Девицам  пригрозили,  что, если хоть одна из них вздумает высунуть
нос за дверь,  тотчас же его и лишится. Характерно для  нравов  салона,  что
барышни восприняли угрозу всерьез. Хая-каву, владельца заведения, ударили по
голове, так что он  потерял сознание, мадам  надавали пощечин  и  связали. У
Куямы возникло впечатление, что ярость налетчиков относилась не к персоналу,
а к самому заведению и его обстановке. Громилы  дубинками разбили телевизоры
и  камеры, вспороли ножами обивку  диванов  и кресел, сломали замки,  отбили
ножки  у  кроватей,  сорвали  со стен  свитки  каллиграфии. Так оно  и есть,
подумал  Куяма:  речь   попросту  шла  о  нанесении  материального   ущерба,
противника хотели предупредить, что ввязываться в конфликт себе  дороже.  Не
выхвати  Хаякава пистолет, глядишь,  и  его не огрели бы по башке дубинкой с
такой силой.
     Налетчиков  было  четверо. Один из  них  -- тощий  коротышка,  старик с
птичьей  головой -- с самого начала  показался швейцару  подозрительным.  Не
успел войти, как тут же  выскочил обратно, пяти минут не  пробыл,  а в таком
возрасте  за  короткий срок не управишься, втолковывал швейцар  полицейским,
заявляя, что  ему можно  верить,  уж он тут  достаточно насмотрелся. Словом,
старикашка выскочил почти сразу, а ведь это вам не сопливый юнец, у которого
с перепугу  душа в пятки ушла, и  не иностранец, который заглянул на минутку
из любопытства. Такие,  как  этот посетитель,  знают,  чего хотят...  Да уж,
Дэмура несомненно  вызвал  у  швейцара подозрение: старик  рассчитывал  либо
что-нибудь стащить, либо  воспользоваться  услугами  девушки и  сбежать,  не
заплатив, но мадам вовремя его раскусила, -- швейцар терялся в догадках и на
всякий случай  запомнил странного  клиента в  лицо.  А  на память  ему  грех
жаловаться, хвастался вышибала, стоит ему разок  взглянуть на человека, и он
годы спустя узнает его в лицо. Куяма вспомнил протокол из предыдущего досье,
где  подробно  перечислялись  телесные повреждения,  нанесенные  неизвестным
человеком безвинной троице хулиганов, и, усмехнувшись, подумал, что в данном
случае хорошая память сыграла со швейцаром дурную шутку. По мнению сержанта,
проводившего  расследование,  старика  послали разведать обстановку.  Другим
злоумышленником, по описанию свидетелей, был молодой человек высокого роста,
в темно-синем пальто. Этот не вызвал у  швейцара подозрений, хотя  именно он
затолкал  мадам  в  офис, оглушил  дубинкой Хаякаву и по  телефону дал знать
сообщникам, чтобы  приходили.  Человек  в темно-синем пальто до самого конца
"акции"  не выходил из кабинета, просто сидел, присматривая  за  пленниками.
Хаякава  без  сознания  валялся на  полу,  истекая  кровью,  однако молодого
человека это ничуть не смущало. Либо ему наплевать было, чем кончит Хаякава,
умрет тот или выживет.
     jmvu лче иппдш iочно  рассчитал, какой силы и куда нанести  удар, чтобы
получить  нужный  результат. В таком случае  остается предположить, что этот
профессионал  был уверен  в своих  способностях. Хаякава отделался перебитым
носом и сотрясением мозга, однако вид у него был такой, будто он при смерти.
В свете этого становилось понятно, почему вышибала  вызвал полицию. А может,
хозяева  заведения  всего  лишь рассчитывают получить страховку в возмещение
ущерба?
     Молодой  человек  в  темно-синем  пальто,  по  словам  свидетелей,  был
высокого роста и весьма недурен собой. Швейцара это обстоятельство нисколько
не  насторожило.  По  его  мнению,  даже  красавцу  из красавцев  приедаются
кокетливо-застенчивые    подружки   и   тянет   побаловаться   с   истинными
профессионалками. Куяма на миг оторвался  от чтения.  Он  ни разу в жизни не
бывал в  борделе, как и в  турецкой бане, и  последнее время его все сильнее
манили утехи,  предлагаемые  в  местах подобного рода... Отогнав посторонние
мысли, он  снова  уткнулся в протоколы. Два других налетчика появились минут
через  пять после  того,  как  парень  в  темно-синем пальто  вызвал  их  по
телефону.  Наверняка  дожидались  где-то   поблизости,  делал   вывод  автор
полицейского донесения. Куяма же склонялся к мысли, что телефон у них был  в
машине.  Обоим  парням тоже  было лет по тридцать; за последнее время  Куяме
этот возраст  стал  казаться  молодым.  Парочка  громил также  не вызвала  у
швейцара  подозрений,  хотя именно они  разнесли  весь  бордель  и  угрозами
застращали девиц.
     Куяма вздохнул и  отодвинул папку.  Умники  великие, все-то  они знают,
кроме одной самой важной детали,  которая интересовала сыщика больше  всего.
Откуда налетчикам  было  известно, что бордель принадлежит'шайке  якудза  --
именно  той  банде,  которая  гнусными  убийствами  осквернила  чистые  цели
"зелено-голубых"?  Откуда молодому человеку  в темно-синем пальто, а точнее,
Нисияме  или  Наруто.  было известно, кому  именно  следовало  сделать такое
грозное  предостережение?  Полицейские  протоколы не давали ответа  на  этот
вопрос.
     Куяма встал из-за  стола и подошел к окну,  откуда  был  виден  как  на
ладони весь полицейский гараж. Машины выстроились правильными рядами. Вокруг
-- ни одной живой души, а между тем  в эту пору автомобили обычно перегоняют
в  мастерские  или в  мойку,  диспетчеры  перестраивают  ряды,  чтобы  любой
водитель без труда мог выехать, и подводят  к воротам  те  из машин, которым
вскоре  на выезд.  Повсюду  царила тишина.  Не  слышно было ни стука пишущей
машинки  из соседней  комнаты, ни  гула разговоров  в  коридоре, ни хлопанья
дверей. Все здание словно вымерло,  а полицейские все до единого разбежались
кто куда, лишь бы оставить Куяму одного, наедине с вопросами, на которые  он
не находил ответа. Куяма одел пальто. Пора было переходить к делу.
     Дэмура  поездом  отправился в Иокогаму.  Давненько  же  он  не  бывал в
здешних краях! В послевоенные годы, когда  Дэмура одно время служил в отряде
особого назначения, ему приходилось  разъезжать повсюду,  где свирепствовали
банды. Да, тогда он часто наведывался  в  Иокогаму. Вряд ли  Дэмура  смог бы
объяснить, зачем едет туда сейчас. Возможно, по укоренившейся привычке: если
напал на след, то и иди без раздумий туда, куда он тебя приведет. А в данный
момент  у него была одна-единственная зацепка: бандиты, что напали на него в
Киесе.  Только они  могли убить Камикадзе и  послать Дэмуре вырванный  язык.
Зач*ем  это  было  сделано,  пока не ясно.  Чем  помешал им  какой-то мелкий
доносчик, что означал этот чудовищный жест, Дэмура и понятия не имел. А надо
бы  разгадать  смысл  кровавого  "послания"  как  можно  скорее.  В  его  же
собственных интересах.
     Бандиты жили в Токио, один  из них все еще находился в больнице. Однако
состояли они  на службе у некоей иокогамской  фирмы. Докопаться до  этого не
составило труда,  один из бывших коллег Дэмуры сумел выяснить этот  факт, не
привлекая к себе внимания излишними  расспросами. Конечно, не исключено, что
за иокогамской фирмой никаких грехов не водится, просто она время от времени
подтверждает   наличие  в  штате  одного