,   он   предпочитал   уголовные
преступления,  требующие  расследования,  ждущие  своей  разгадки.  Тут  ему
вспомнился  присланный  в полицейский  участок язык,  но  он  тотчас отринул
неприятные мысли.
     Дэмура вернулся к первым страницам газеты, где обсуждались политические
события,   и   наткнулся   на   статью   относительно   рейтинга   нынешнего
премьер-министра. Дэмура раз и навсегда  разочаровался в этом деятеле, когда
тот не соизволил почтить  своим присутствием  церемонию  возложения венков к
памятнику героям войны. К своему неудовольствию, старый сыщик узнал, что, по
мнению  корреспондента,  популярность  премьер-министра  растет, после  чего
повесил сорочку в сушилку и заглянул в  спортивную хронику, надеясь выяснить
подробности о предстоящей  регате.  Ничего особенного  он не вычитал. Регата
завершает нынешний сезон, призы  на сей  раз  будут выше обычных; в перерыве
спасатели на водах проведут образцовые выступления;  присутствующие  минутой
молчания почтят память Ямаоки; почетным  председателем соревнований является
зять Ямаоки, отныне берущий  бразды правления в свои руки; в знак уважения к
покойному президенту-фирмы в празднестве примут участие руководители фабрик,
заводов и предприятий империи Ямаоки, а также различных организаций, которым
он оказывал поддержку.
     Озабоченно качая  головой,  Дэмура  вынул  из автомата прогретую  сухую
рубашку. Оставалось надеяться, что полиция также не  обойдет своим вниманием
столь значительное событие.
     Когда Куяма  пришел  на службу, его  уже  ждала записка: господин Кадзе
желает с  ним побеседовать. Молодой  сыщик снял пальто,  поправил галстук  и
поспешил к шефу. На работу он не опоздал и все поручения вроде бы выполнил в
срок -- правда,  никаких конкретных заданий  ему и не давали. Словом, грехов
за  собой Куяма не  чувствовал,  и  все же внутри у него  что-то  дрогнуло и
противно  вспотели ладони.  По  отношению  к  нему  Кадзе  всегда  вел  себя
корректно, однако подобные вызовы с самого утра не сулили ничего хорошего.
     Похоже,  и на  сей  раз  приглашение  было  не к  добру.  Шеф  выглядел
измученным  и невыспавшимся,  пухлый блокнот в кожаном переплете лежал перед
ним  раскрытый,  и у Куя мы  на миг возникло ощущение, будто он  в ответе за
весь перечень дел, помеченных в блокноте.
     Кадзе сверился со своими записями.
     --  Вчера  ты  отлучился и  не  счел нужным вписать  в  регистрационный
журнал, куда ушел и по какому делу, -- начал шеф.
     Куяма залился  краской. Получив замечание, он  покраснел бы  и года два
назад,  да  и  впоследствии   так  же  будет   реагировать  1з   аналогичных
обстоятельствах. Прежний Куяма  вспыхнул  бы  от бессильного гнева, что его,
как  мальчишку, отчитали из-за пустяка.  Тот Куяма, в какого он превращается
медленно,  но верно, станет  краснеть со  стыда за допущенный  промах.  Ну а
нынешний... попросту растерялся.
     -- Прошу прощения, Кадзе-сан, -- сказал он.
     Шеф по-прежнему  не отрывался от записей  в блокноте, а Куяма судорожно
перебирал в памяти свои возможные грехи.
     -- Какие  вести  о Дэмуре? -- задал  вопрос  Кадзе.  Куяма  вздохнул  с
облегчением. Вчера вечером  он  позвонил Дэмуре,  и  Марико-сан передала ему
сообщение мужа.
     -- Он поехал в Иокогаму.
     -- Зачем?
     --  Дэмура  считает, что  за этими  убийствами стоит  некая иокогамская
банда.
     -- Вот как? -- Кадзе  со скучающим  видом  взял из стаканчика аккуратно
заточенным карандаш и сделал какую-то пометку в блокноте.
     Куяма  на мгновение  замялся,  пытаясь определить,  интересны  ли  шефу
дальнейшие подробности.
     --  По  его  мнению, Хишикаву  и Кагемото  убили  якудза из Иокогамы и,
воспользовавшись  тем,  что  "зелено-голубые" один за другим в знак протеста
кончают с собой, замаскировали убийства под харакири.  Руководители Общества
начали  частное  расследование.  Якудза  в  качестве  ответной  меры  сожгли
пароход, принадлежавший Наруто, ну и...
     Куяма умолк, намеренно оборвав себя на полуслове, но Кадзе и не подумал
докончить фразу. Молодой сыщик успел свыкнуться с версией Дэмуры, но сейчас,
при  виде  непроницаемого  лица  шефа,  все   хитроумные   построения  вдруг
показались ему ребяческой глупостью. Кадзе не проронил  ни  слова, не кивнул
ободряюще: продолжай, мол. По лицу его вообще  нельзя было понять, дошел  ли
до него смысл услышанного.
     -- Когда бандиты увидели, что Общество не прекращает расследования, они
убили   господина  Ямаоку.  Ведь  совершенно  очевидно,   что  все  действия
"зелено-голубых" велись с его ведома и согласия.
     -- Как?
     -- Что? Простите, не понял.
     -- Я спрашиваю: как они его убили?
     -- Этого Дэмура не сказал.
     -- А по-твоему?
     -- Я... э-э... не думал об этом.
     -- Тогда о чем же ты думал?
     -- Я пытался установить, кто еще, кроме Хишикавы и Кагемото,  мог стать
жертвой  якудза. -- Куяма почувствовал более твердую почву под ногами. Вчера
он до поздней ночи штудировал материалы по делу о гибели журналиста Осита-ни
и анализировал его статьи.
     --  Что это за драка, в которую ввязался Дэмура? Куяма  доложил.  Кадзе
выслушал его с полузакрытыми  глазами и  все тем же непроницаемым выражением
лица.
     -- Выходит,  сначала  на него  набросились парни из Общества  любителей
катаны, поскольку они решили, будто он тоже из  банды якудза, и хотели через
него передать  предупреждение  главарям.  Затем  на  Дэмуру  напали  якудза,
предположив, что  он был заодно с  людьми,  разгромившими  бордель. -- Кадзе
резко наклонился вперед,  навалившись грудью  на стол. -- А что  он делает в
Иокогаме?
     Куяму вновь охватила нерешительность.
     -- Он  велел передать,  что заночует  там, а с утра посетит  регату. --
Молодому  человеку  вдруг  вспомнился  обеспокоенный  голос  Марико-сан.  --
Надеюсь, ничего не... -- начал  было он, но оборвал фразу, видя, что  шеф не
слушает его.
     Кадзе схватился  за телефон.  Всю его сонливость  и внешнее безразличие
как рукой  сняло. Он велел  подать машину  к подъезду  и  сделал Куяме  знак
собираться.  Выходя из  кабинета, молодой человек услышал  вдогонку, что шеф
просит связать его с полицейским управлением Иокогамы.
     Билет  обошелся в кругленькую сумму, а ведь Дэмура купил самый дешевый,
далеко от центральной ложи,  где расселись приближенные  Ямаоки. Старик взял
напрокат бинокль, затем сделал ставку на один из катеров. В гонках он ничего
не смыслил и поставил наугад; фамилия гонщика была такая же, как у одного из
давних учителей Дэмуры. Он занял место на трибуне и ощутил незнакомое прежде
приятное  волнение.  Да,   жизнь  обделила   его  и  такими  радостями,  как
возможность  бездумно развлекаться,  как шанс загрести денежки безо  всякого
труда. Дэмура  направил  бинокль в  сторону  центральной  ложи  и  попытался
опознать  сидящих  там. Вон  тот  господин  в  очках  --  зять Ямаоки  и его
наследник.  Дэмура  встречал  в газетах  его фотографию.  Доктор  философии,
подающий надежды  искусствовед, женившись на  дочери Ямаоки, переключился на
другое  поприще: гонки  моторных  судов  --  неплохой  бизнес.  Новоявленный
президент  что-то  сказал  стоявшему  рядом  мужчине,  и тот с  почтительным
поклоном торопливо вышел  из ложи. Дэмура  чуть перевел бинокль, разглядывая
окружение  президента.  Нисиямы  среди  присутствующих-не  было;  видимо,  в
торжественных случаях фирму представляет Наруто.
     Дэмура  еще  раз  основательно  рассмотрел ложу,  но на  сей раз обходя
вниманием  людей,  сидящих там.  Теперь он  заметил  защитную  загородку  из
прозрачного пуленепробиваемого стекла,  отделявшую ложу  от трибун.  Заметил
плечистых парней у входа. Телохранители взяли ложу в кольцо. Все  до единого
облаченные  в одинаковые  темные  костюмы,  они  выделялись из публики,  как
жених,  заявившийся  на  свадьбу  с выпирающим из-под  пиджака  револьвером.
Выходит, Дэмура понапрасну тревожился?
     Сыщик опустил бинокль и попытался расположиться поудобнее. Сиденья были
сделаны из тонкого пластика с прикрепленными сбоку урнами для  банок  из-под
пива, использованных  пластмассовых  стаканчиков и  тарелок.  Морская  гладь
внизу отливала густой синевой и не была засорена, свидетельствуя о том,, что
зрители использовали  мусоросборники по  назначению.  Трибуна,  зависшая над
морем, напоминала огромную разверстую пасть, готовую поглотить снующие перед
ней  суденышки. Кассы и букмекерские конторы находились на берегу, но, чтобы
зрителям  не приходилось бегать взад-вперед, их на местах  обслуживала целая
армия  букмекеров; облаченные в  яркую,  приметную  униформу,  они  проворно
сновали между  рядами, готовые  метнуться по  первому  зову. С  молниеносной
быстротой принимали ставки, выдавали билетики, регистрируя операцию нажатием
кнопочной клавиатуры, вмонтированной  в крышку  сумок; тем самым  информация
моментально передавалась в центральный компьютер букмекерской конторы.
     Дэмура предпочел шустрым букмекерам девчушку в черной юбке, торговавшую
пивом  из  переносного  холодильника.  Банка  охлажденного  "Саппоро"   тоже
обошлась недешево,  зато  в  качестве приложения Дэмуре  достался  проспект,
знакомящий с основными этапами жизни покойного Ямаоки.  На оборотной стороне
проспекта   красовалась   знакомая   картинка:   молодой    Ямаока   выносит
обессилевшего старика из бушующих волн океана. Если верить  биографу, Ямаока
совершил сей  исторический подвиг в  возрасте  тридцати  лет,  а если верить
художнику, то уже к тому времени у него был перебит нос. Спрашивается, когда
же  он успел  схлопотать  эту отметину?  Проспект  на  этот  счет умалчивал.
Единственная новая информация, какую Дэмуре удалось почерпнуть,  сводилась к
тому, что знаменитый миллионер на заре молодости служил в военном флоте и до
ранения  состоял в должности  первого офицера  крейсера. Дэмура одобрительно
кивнул: активное участие в боевых действиях -- это вам не шутка.
     Внезапно   прямо  над   головой  у   Дэмуры  взревел  динамик,  изрыгая
оглушительные  звуки  музыки,  и  старик,  которому  при  мысли о крейсере и
военной  поре  вспомнились   годы   изнурительной  войны  в  джунглях,  едва
удержался, чтобы не нырнуть под сиденье. Его бросило в жар, на лбу выступила
испарина.  Давным-давно он  не испытывал подобного  страха. Дэмура осторожно
огляделся  по сторонам, но,  к счастью,  никто не обратил  на него внимания.
Взгляды  присутствующих  были  устремлены  вдаль,  где  перед   состязаниями
опробовались моторные суда.  Музыка смолкла так же внезапно, как началась, и
кто-то из  устроителей  выступил с приветствием от имени федерации  гоночных
катеров,  общества спасания на  водах,  муниципалитета Иокогамы и  лично  от
семейства Ямаока.  Дэмуру по-прежнему  не отпускало давнее и,  казалось  бы,
погребенное в глубинах подсознания ощущение близящейся схватки. Ровная, чуть
подернутая волнистой  зыбью  поверхность  моря,  солнце, рассеивающее  дымку
утреннего тумана, -- погода,  на удивление мягкая для  этой поры года;  едва
уловимая вибрация трибуны, до  отказа набитой людьми, напоминающая ритмичное
подрагивание мотора на транспортном  судне, металлические интонации мужского
голоса в  репродукторе,  подчеркнуто  выделяющие  слова "родина",  "успехи",
"победа", и  отдаленный  рев мощных  моторов... Когда  их отряд  высадился в
Бирме, стояла точно такая же погода, как сейчас.
     Начался торжественный парад. Катера медленно, с достоинством проплывали
мимо трибуны, на  корме разводящего судна  задорно развевался флажок. Дэмура
снова поднес бинокль  к глазам. Не  заметив какой-либо подозрительной  возни
близ  центральной  ложи, старый  сыщик облегченно  вздохнул.  Впрочем,  даже
заметь он что-либо неладное, ему все равно  не удалось бы вмешаться. Из того
сектора трибуны, где  он  находится, к  ложе не подобраться  иначе,  как  по
берегу,  а  вздумай  он пробиваться силой  --  как пить  дать  напорешься на
телохранителей. Дэмура принялся  медленно и  методично  обшаривать  биноклем
дорогостоящие  ряды  трибуны. Вот  уж поистине мир тесен! Сыщик наткнулся на
господина,  который не далее как  вчера обозвал его,  Дэмуру, "бродягой". Ну
конечно, тот самый господин, кто так  бойко торговал помещениями  пустующего
дома,  будучи абсолютно  уверен,  что --  в отличие  от  фирмы "Хишикава" --
преимущества  на его стороне. Кстати, Дэмура еще вчера вспомнил, откуда  ему
знакома эта фамилия... Судя  по всему, в энергичном господине сыщик встретил
родственную  душу.  Вместо  того  чтобы любоваться великолепием парада,  тот
приставил  бинокль  к глазам  и  воззрился куда-то вправо,  где  в отдалении
маячили складские и подсобные помещения. Дэмура постарался мысленно отметить
на  трибуне  место,  где  можно  будет снова отыскать вчерашнего знакомца, а
затем перевел бинокль вправо.
     Белый прямоугольник  склада находился километрах  в двух, не меньше,  и
слабые  линзы бинокля не могли преодолеть такое  расстояние. Дэмура различил
контуры  подъемных кранов, крошечные  фигурки  людей,  сновавших  туда-сюда,
видел, что  с грузовика  сгружают какой-то тяжелый предмет, но что именно --
разобрать не удалось. Он снова  перевел бинокль на трибуну. Деловой господин
тоже  отвернулся и  теперь  наблюдал за  парадом  катеров. Малое  расстояние
оказалось биноклю  под силу. Дэмура видел мужчину отчетливо, точно  сидел  с
ним рядом; видел редеющие волосы, висячую родинку на шее, массивный перстень
на пальце, и, хотя поднесенная к глазам рука с биноклем наполовину закрывала
лицо,   Дэмура   явственно   различил   усмешку,   недобро   скривившую  рот
респектабельного господина.
     Сыщик  --  на  сей  раз невооруженным  глазом --  вновь  прочесал ряды.
Зрители  терпеливо  дожидались  начала  гонок,  в проходах  между  секторами
выстроились разносчики, чтобы в считанные минуты  перед началом соревнований
предложить публике свой товар: пиво,  освежающие напитки, рыбу,  тушенную  с
рисом. Телохранители со скучающим видом  взирали на ажиотаж публики. Нет, на
трибуне ничего не должно случиться.
     Катера  закончили  парад  и, описав широкую  дугу,  повернули  к  месту
старта.   Ревели  моторы,  резко  увеличивая  число  оборотов,  вспенивалась
гребешками водная гладь,  потревоженная  ходкими катерами.  Дэмура  внезапно
оцепенел. Не столько  от того,  что  наконец-то  разгадал преступный замысел
якудза,  сколько от сознания собственного бессилия. Как большинство японцев,
он считал  абсолютно недопустимым кричать во весь голос при большом стечении
народа.  Ну  а  даже  если   бы  и  отважился...  Ведь  его  бы  приняли  за
сумасшедшего! Кто поверит, заяви он, что какой-то из катеров бу-
     дет  взорван.  Дэмура снова навел  бинокль и явственно увидел  волосы с
проседью, родинку на шее, злобную усмешку... Но вот мужчина опустил бинокль,
и усмешка исчезла с его лица.
     Дэмура  поднялся  и стал  пробираться  к  выходу. С  какой  стороны  ни
подступись,  все равно упрешься  в тупик. Надо бы разыскать судью,  главного
устроителя  или  как   там   его  называют...  словом,   распорядителя,  кто
поддерживает радиосвязь со стартующими  катерами. Ну и  что он  скажет этому
типу?  Ведь он теперь не полицейский, а  заурядный пенсионер,  который  едва
наскреб денег на самый дешевый билет. Дэмура  спустился вниз,  к самому краю
трибуны, и по мостику  дошел до берега.  По пути ему  не  попался  никто  из
администраторов,  к  кому  можно  было  бы  обратиться  за  разъяснением, не
встретилось ни одной таблички-указателя. И нигде ни одного полицейского, кто
мог бы вмешаться. Дэмура направился к центральной ложе. Но ведь "гориллы" не
поверят ему. Он  замер на полпути. Телохранители предполагают, что  в  любой
момент  может  вспыхнуть  заварушка,  вот   и  получится,   что  провоцирует
беспорядки  именно  он. Охранники -- парни  крепкие, к тому же вооружены,  и
позиции они заняли с таким расчетом, чтобы держать друг друга в поле зрения.
Мозг   Дэмуры   работал,   как  электронный  компьютер.   Сыщик  просчитывал
собственную  скорость, предполагаемую реакцию  "горилл",  общую  численность
охраны, расстояние до  центральной ложи.  Он прикинул, каким  образом  можно
будет совершить прорыв, еще до того, как решил, стоит ли вообще идти на это.
По  его прикидке выходило, что  в случае необходимости, пожалуй,  справится,
хотя шансов у него немного. У  Дэму-ры  отлегло  с души, когда он решил, что
необходимости в  активных  действиях  нет.  Однако не  мысль  о  предстоящей
схватке заставила  его отказаться от  этой идеи. Просто он на миг представил
себе  картину:  окровавленный,  в   изодранной  одежде,  оставив  за   собой
искалеченных телохранителей, он  врывается в  ложу  и  прерывающимся голосом
сообщает невероятную весть.
     Конечно,  напрашивался  самый  соблазнительный  вариант:   отыскать  на
трибуне злодея  с кривой усмешкой и выколотить  из него  подробности адского
замысла. Ясное дело, господин  этот тоже не обретается в одиночестве, просто
его телохранители не афишируют свое присутствие, в отличие от "горилл" клана
Ямаоки, поскольку в их задачи не входит демонстрация силы. Однако и эту идею
Дэмура  отмел не  из-за неизбежности предстоящей схватки, а из-за  сложности
осуществления и ненадежности результатов.
     Кадзе  молчал всю дорогу, значит, и Куяма не смел рта раскрыть.  Вместо
полагающейся шефу длинной  черной  "тойоты" с  автоматическим переключателем
скоростей они воспользовались обычной  патрульной машиной, с  помощью сирены
прокладывая себе путь в плотном потоке транспорта. Вместо постоянного шофера
Кадзе машину вел  какой-то сержант средних лет, вел, по мнению Куямы, крайне
непрофессионально.  Запаздывал с  переключением  скоростей,  включал тормоза
тоже  с  запозданием  и совершенно не  считался со  встречным движением.  Он
помнил только, что должен поторопиться. Так распорядился шеф, вот водитель и
гнал вовсю, как видно,  полагая, будто этот приказ  обязывает всех остальных
водителей  к  содействию.  Возможно, он  был  прав.  Встречные автомобилисты
жались  в  сторону, мчащиеся  наперерез тормозили,  уступая  дорогу,  едущие
впереди с готовностью позволяли себя обгонять.
     За  окнами  машины  мелькали улицы  Иокогамы  и до  места  водных гонок
оставалось рукой подать, когда Кадзе наконец заговорил.
     -- На взгляд Дэмуры,  эти стычки  с якудза начаты по частной инициативе
Нисиямы и его людей.
     Шеф произнес эту  фразу в утвердительной  форме, однако тотчас умолк  и
бросил взгляд на Куяму. Тот поспешно кивнул.
     -- Совершенно верно, Кадзе-сан.
     -- Возможно, Дэмура прав, -- заметил Кадзе с едва уловимой насмешкой  в
голосе. -- Однако благодаря ему вся империя Ямаоки ввязалась в войну. Ведь у
него застряло предложение Камады о перемирии, именно он нанес самый ощутимый
ущерб якудза, и главари  банды  явно пребывают  в уверенности, будто  бы  он
работает на клан Ямаоки.
     Куяма не решился спросить,  с чего  шеф это взял. Он не  мог понять,  к
чему Кадзе говорит  ему об этом. Желает  преподать  наглядный урок молодому,
только начинающему карьеру  сыщику? Или  рассчитывает,  что его  высказанное
эзоповым  языком  пожелание  будет  передано  Дэмуре:  пусть,  мол,   старик
продолжает разжигать вражду между бандой якудза и империей  Ямаоки? А может,
шеф  попросту размышляет вслух, не стесняясь присутствия сына своего лучшего
друга детства? Поди тут разбери.
     -- Дэмура полагает, что якудза нанесут ответный удар во время  гонок, и
если он  окажется  прав,  то  дело  действительно  выйдет  за  рамки частной
инициативы Нисиямы.
     -- Да, Кадзе-сан, -- Куяма не всецело разделял мнение шефа, но ведь ему
и  не  предлагалось привести контраргументы. Трудно было  представить, чтобы
Нисияма пошел на конфликт с якудза или на частное расследование без согласия
Ямаоки.
     --  И скажу  тебе  еще кое-что, сынок. Дэмура  делает это не  случайно.
Дэмура намеренно науськивает их друг на др