решать  прочие  организационные
вопросы. Но сегодня мы отдыхаем. Лично я собираюсь  сидеть  в  номере  и
ничего не делать. А ты можешь съездить к своей девушке, если хочешь.
   Моя девушка. Боже милостивый, Элис!  С  самого  утра  я  ни  разу  не
вспомнил о ней. Как же это меня угораздило!
   -  Возьми  машину,  -  предложил  Уолтер,  -  она  нам   сегодня   не
понадобится.
   Как она? Все ли у нее в порядке? По-прежнему у соседей или  со  своей
обычной беспечностью  не  думает  об  опасности,  ходит  на  работу  или
находится дома одна?
   - Спасибо за машину, - сказал я. - Увидимся  позже.  Я  направился  к
двери, а Уолтер проговорил, обращаясь к Джорджу:
   - Вон как сразу заспешил!
   - Легкий на подъем, - сонно прокомментировал Джордж.
   "Форда" на стоянке не оказалось, по всей видимости, на  нем  уехал  в
Уотертаун Клемент, поэтому я взял "шевви".
   По дороге я корил себя за то, что совершенно  забыл  про  Элис.  Нет,
серьезно, я не забыл ее, я просто о ней не вспомнил. Ну, просто смешно.
   Я вспомнил о снедавшей меня утром  тоске,  которая,  кстати,  еще  не
совсем развеялась. Не кроется ли ее причина в Элис? Я рассматривал  свою
утреннюю депрессию  как  нечто  неизбежное,  сопутствующее  переменам  в
жизни. Не связано ли это с Элис?

Глава 28

   Для  начала  я  попытался  постучаться  к  соседям,  в  маловероятной
надежде, что Элис осознает, какая опасность  ей  угрожает,  и  начинает,
наконец, вести себя разумно. Направляясь к соседскому  дому,  я  пытался
вспомнить имя его хозяйки - Элис однажды его упомянула. Миссис  Креммел?
Миссис Креммер? Что-то в этом роде. Но точно я не мог вспомнить,  и  оно
не значилось на дверной табличке, так что придется обходиться без  него.
Я позвонил.
   Мне открыла  низкорослая,  невероятно  толстая  женщина.  Обдав  меня
холодом, она недоверчиво взглянула на меня из-под тонких черных  бровей.
Я произнес:
   - Извините за беспокойство. Элис Макканн здесь?
   - Ошиблись домами, - сказала она, - соседний дом, -  и  захлопнула  у
меня перед носом дверь.
   Хорошенькая соседка, ничего  не  скажешь.  Неудивительно,  что  Элис,
невзирая на опасность, предпочитала оставаться дома.
   Невзирая на опасность? Теперь эти слова пульсировали у меня  в  мозгу
все время, пока я шел к дому Элис. Осталась ли Элис  дома,  невзирая  на
опасность, или просто она о ней не  знала?  Где-то  в  городе  Уиттберге
бродил мужчина - или женщина? - привычнее  считать  убийцу  мужчиной,  -
который дважды совершил убийство. Если убийца замыслил третье  убийство,
то как можно предотвратить его? Никак? Ведь третьей жертвой должна  была
стать Элис. Ей тоже известно о его преступлениях. Он еще не  знает,  что
эти сведения уже стали достоянием слишком многих людей. Он уже не сможет
убивать дальше. Теперь ему самое время спасаться бегством,  но  он  пока
этого не знает. Он надеялся, что последнее,  третье,  убийство  послужит
гарантией его безопасности. Убийца был умен и все рассчитал  точно:  так
или иначе, к разоблачениям причастна Элис. Либо она помогала Гамильтону,
либо Гамильтон докопался до  сути  сам  и  поделился  секретом  с  Гаром
Джефферсом, а тот рассказал обо всем Элис. Следовательно, Элис  в  любом
случае должна по замыслу убийцы отправиться в небытие вслед за  Чаком  и
Гаром.
   Однако Элис не верила в грозящую ей опасность. Подобно мне, она  была
не подготовлена к жизни затравленного существа. Я не верил в  чудовищные
преступления властей, даже когда меня избивали в полицейском управлении.
Сейчас Элис в  своем  доме,  в  родном  городе  не  могла  ощущать  себя
затравленным существом. И даже я в это по-настоящему  не  верил.  Я  был
здесь, чтобы защитить ее,  но  это  была,  в  сущности,  лишь  видимость
защиты, суета, подобная тому, как чрезмерно заботливые мамаши заставляют
своих детей надевать галоши при виде пасмурного неба.
   Но сейчас, шагая по тихой, залитой солнцем  улице,  я  вдруг  осознал
грозившую Элис реальную опасность. Какой глупостью, нет, сущим  безумием
была сама мысль о возвращении Элис прошлой ночью домой! Мы обязаны  были
снять ей номер в мотеле и поручить Джорджу охранять ее днем и  ночью,  а
ее местонахождение должно было держаться в строжайшем секрете  от  всех.
Нельзя противостоять заряженному револьверу презрительными сентенциями о
мелодраматичности ситуации. У револьвера есть неопровержимый аргумент  -
он может вас убить.
   Оставшуюся часть пути к дому я проделал бегом. И жал на кнопку звонка
до онемения пальца.
   Элис оказалась дома. Она была жива. Просто она проявляла осторожность
и  открыла  дверь  только  тогда,  когда,  осторожно  выглянув  в  окно,
убедилась, что это я.
   Стал бы я стрелять в окно, если бы был убийцей?
   Я ворвался в дом, как человек, спасающийся от погони,  и  с  грохотом
захлопнул за  собой  дверь.  Элис  смотрела  на  меня,  потом  испуганно
спросила:
   - Пол, в чем дело?
   - Ты должна отсюда уехать, - сказал я, - немедленно, собирай  чемодан
и поехали.
   Она смотрела мимо меня на дверь расширенными от страха глазами.
   - А что там случилось, Пол?
   - Ничего. Я не знаю. Может быть, что-нибудь...
   - Ладно, что тебя так расстроило?
   - Я просто думал. Рассуждал. Пошли.
   - Пол, подожди Я схватил ее за руку и потянул к лестнице.
   - Просто чудо, что ты еще жива.
   - Пол, пожалуйста, подожди  немного.  Я  ждал,  но,  обуянный  жаждой
немедленных действий, не мог ничего толком ей объяснить.
   - Я здесь в безопасности. Пол, - сказала она.  -  Я  действительно  в
безопасности. Ты боишься за меня?
   - Конечно я боюсь за тебя!
   - Но мне здесь безопаснее всего, Пол, - благоразумно сказала  она.  -
Он не посмеет вернуться сюда. Откуда ему знать, что за домом  не  следит
целый наряд полиции? Я здесь  как  барашек,  предназначенный  для  льва,
поэтому он не посмеет ничего сделать. Будет хуже, если ты увезешь меня в
какое-нибудь другое место и попытаешься установить  охрану,  это  только
испортит дело.  Убийца  выследит  меня  и,  невзирая  на  охрану,  легко
расправится со мной. А здесь он абсолютно  уверен,  что  меня  охраняют.
Неужели ты этого не понимаешь?
   - Но здесь нет никакой охраны!
   - Но он этого не знает.
   В тот момент соображения Элис показались мне излишне  сложными,  и  я
подумал,   что   все   предшествующие   действия   убийцы   отнюдь    не
свидетельствуют о его хитроумии. Первый раз он убил на стоянке, где было
полно народу, а второй раз явился прямо в дом  жертвы.  Он,  несомненно,
был весьма хитроумен и изобретателен в бухгалтерском деле, а убийцей  он
был вполне банальным и заурядным.
   Но прежде чем я успел ей объяснить все это, она продолжала:
   - Кроме того, очень скоро у него не будет необходимости убивать меня.
Для этого больше не будет  причин.  После  того,  как  вы  поговорите  с
мистером Флейшем и вернете ему книги.
   - Они уже разговаривали с Флейшем, - сказал я.
   - Прекрасно! Ну и что?
   - Но он-то еще этого не знает!  Флейш  не  получит  книги  до  выхода
вечернего выпуска "Путеводной звезды".
   - Но до тех пор ты можешь меня защитить.
   - Из меня тот еще защитник получится.
   - Не надо себя недооценивать, Пол. -  Она  провела  пальцем  по  моей
щеке, взгляд ее стал теплым и нежным. - Пошли в гостиную.  Расскажи  мне
все о встрече с Флейшем.
   - Меня там не было, - ответил я, позволяя ей сменить  тему  и  увести
меня в гостиную. - Я знаю только по рассказу очевидца.
   - Расскажи, что тебе известно.
   Мы сели на диван, и я рассказал ей то, что узнал от Уолтера. Она была
в восторге и уверена в полной капитуляции Флейша. В последнее  время  на
фабрике поняли, что Флейш чувствует себя неуверенно. Прошли  слухи,  что
Флейш  опасается,  как  бы  Макинтайры  в  своем  прекрасном  далеко  не
прослышали что-нибудь и не решили подобрать нового управляющего. Поэтому
Элис была уверена, что Флейш действительно капитулировал  и  постарается
избежать скандала. И точно так же она была уверена, что в данный  момент
Флейш  пишет  длинное  письмо  владельцам,  стараясь  убедить  их,   что
вступление в АСИТПКР - это личная инициатива, и пытается это  обосновать
с административной точки зрения.
   Я подумал, что она права. Я еще предположил, когда подумал  об  этом,
что она была права насчет собственной безопасности здесь, у  себя  дома.
Постепенно панический настрой и стремление срочно увезти ее улетучились,
и, когда мы закончили разговор, Элис поставила  пластинку  и  предложила
потанцевать. Я с удовольствием согласился, понимая, что танцы это только
прелюдия.
   Мы вышли из дома в четыре часа дня и поехали в город, купив по дороге
вечерний выпуск "Путеводной звезды". На обратном пути она читала  статью
вслух. Статья была напечатана на первой полосе курсивом  и  озаглавлена:
"Открытое письмо служащим Макинтайра". Вот что она прочитала:

   "Около двух тысяч лет тому назад греческий философ Гераклит писал: "В
мире все постоянно  изменяется".  Мир  постоянно  меняется,  и  мы  сами
постоянно меняемся. И в то же время верно, что  мы  стараемся  сохранить
то, что имеем и что умеем, потому что никогда нельзя сказать,  будет  та
или иная перемена к лучшему или наоборот.
   В отрасли изготовления  и  продажи  всех  видов  обуви  для  широкого
американского потребителя, в которой мы работаем, мы очень хорошо знаем,
что  изменения  происходят  постоянно.  Меняются  мода,   стиль,   цены,
потребности  покупателей.  Если  мы  не  способны  увидеть  перемены   и
приспособиться к ним, мы вскоре окажемся банкротами. Для нас перемены  -
это образ жизни, и все,  что  мы  требуем  от  перемен,  это  чтобы  они
принесли нам некоторую уверенность в том, что они пойдут нам на  пользу,
а не во вред.
   В  последние  месяцы  среди  служащих  обувной  компании   Макинтайра
появились все более явные признаки стремления к определенным  переменам.
Это касается и профсоюза, и новых торговых представителей, которые лучше
бы  соответствовали  их  требованиям.  Более  тридцати  лет   назад,   в
злополучный 1931 год, когда страну наводнила армия безработных, а  улицы
заполонили очереди  за  хлебом,  покойный  Уильям  Ф.  Макинтайр,  всеми
уважаемый  и  любимый  основатель  обувной  компании,   создал   Рабочую
ассоциацию Макинтайра, которая выступала посредником  между  рабочими  и
администрацией фабрики. На счету РАМ множество замечательных дел,  среди
них мемориальный госпиталь, парк Макинтайра, дешевое жилье.  Все  это  и
многое другое оказалось возможным только  благодаря  совместным  усилиям
Билла Макинтайра и РАМ.
   Все согласятся, что РАМ  проделана  огромная  работа,  и  эта  работа
продолжается. Но времена  меняются,  меняется  мир,  и  возникают  новые
проблемы, для решения которых необходимо искать новые пути.
   Сейчас  наступила  эра  общенациональных  профсоюзов.  Ныне   рабочие
участвуют в решении проблем не только  собственного  предприятия,  но  и
всей отрасли в целом. Часть служащих Макинтайра  полагает,  что  настало
время подумать о вступлении в более крупное  профсоюзное  объединение  и
создать условия, позволяющие всем его служащим заявить о своем выборе  -
остаться с РАМ или вступить в общенациональный профсоюз. Раньше,  девять
лет  тому  назад,  подобная  попытка  уже   предпринималась,   и   тогда
подавляющее большинство рабочих  проголосовали  против.  Но  нет  ничего
постояннее, чем перемены, а девять лет - долгий срок.
   Мы  ощущаем,  что  передача  права  представлять   интересы   рабочих
общенациональному  профсоюзу  лишит  нас  некоторых   возможностей.   Мы
потеряем существующую  ныне  связь  между  чиновниками  администрации  и
чиновниками профсоюза. Мы потеряем  существующие  ныне  и  личные  связи
между чиновниками профсоюза и рабочими. Но мы не отрицаем, что наряду  с
этими потерями мы получим и преимущества. Что  перетянет  чашу  весов  -
преимущества или потери, - решать самим рабочим.
   Мы за выборы. Компания берет на себя предоставление  необходимых  для
выборов материалов и помещения для их проведения, а  также  отводит  для
этого половину рабочего дня.  Для  того  чтобы  дать  возможность  обоим
профсоюзам лучше подготовиться и провести надлежащую  агитацию  в  среде
рабочих, компания предлагает назначить выборы через три  недели,  на  12
июля - во второй половине дня фабрика будет закрыта.
   Вне зависимости от исхода выборов компания  уверена,  что  в  будущем
переговоры с профсоюзом станут приятными и  продуктивными,  в  интересах
обеих сторон, как это было всегда в прошлом. Поскольку представительство
в профсоюзе  касается  только  служащих  компании,  а  не  администрации
компании,  мы  не  намерены  делать  никаких  рекомендаций  относительно
личного выбора. Выбор предоставляется вам, рабочие.
   Леонард Флейш,
   Главный управляющий".

   Я заставил Элис прочитать статью еще раз, я искал скрытые оговорки  и
подтекст, но статья  казалась  достаточно  прямолинейной.  Этим  письмом
Флейш подготовился к победе любой стороны. Если победит АСИТПКР,  письмо
может доказать, что это была его идея, что он  "рекомендовал"  перемену.
Если  же  выиграет  профсоюз  компании,  письмо  предоставит   множество
доказательств  того,  что  Флейш  всегда   покровительствовал   местному
профсоюзу. Если судить по письму, Флейш смирился с выборами  и  направил
свои усилия на то, чтобы они прошли как надо.
   Мне было интересно, сам ли Флейш написал это письмо или это было  еще
одно творение рук Сондры. Во фразах ощущалась та же размытость, и статья
выглядела слишком напыщенной, чтобы принадлежать  перу  мужчины.  Слегка
напыщенная, слегка неискренняя и слегка неуклюже написанная:  похоже  на
то, что ее писала Сондра.
   - Хорошо, - сказала Элис, прочитав письмо второй раз, - похоже на то,
что мы победили.
   - В этом раунде, - сказал я. - Мы еще не кончили!
   - Но по крайней  мере,  мне  больше  не  придется  играть  героиню  в
опасности.  Сейчас  бухгалтерские  книги,  по-видимому,  уже  у  мистера
Флейша, и убийца должен понимать, что  больше  нет  причин  желать  моей
смерти.
   Она была права. Мы вернулись в ее дом, и Элис приготовила  нам  виски
со льдом, а я расположился  в  кресле,  скинув  обувь,  и  по-настоящему
расслабился, может быть впервые за этот год.
   Потом Элис включила проигрыватель.

Глава 29

   Вся следующая неделя была занята всякими хлопотами. Теперь у нас было
помещение на первом этаже в здании на  Харпер-бульваре,  и  моим  первым
делом было помочь превратить его в штаб-квартиру избирательной кампании.
Совсем  недавно  здесь  размещался  парикмахерский  салон,  хотя,  когда
прежний владелец съезжал, он забрал все  оборудование.  Нижняя  половина
стен была оклеена пластиком с рисунком под кафель светло-зеленого цвета,
а верхняя часть была выкрашена в более темный зеленый цвет. Более темные
квадраты на зеленой краске указывали, где прежде были зеркала и шкафы, а
вдоль левой стены были  проложены  трубы  со  следами  помещавшихся  там
раковин. Пол застлан кремовым линолеумом в  черную  крапинку,  а  четыре
круглых  отверстия  в  полу  указывали   на   те   места,   где   стояли
парикмахерские  кресла.  Четыре  лампы   дневного   света   на   потолке
образовывали квадрат.
   Нам была выделена определенная сумма на  переоборудование  помещения,
но явно недостаточная. Ведь это помещение нам требовалось всего лишь  на
три недели. Но тем не менее  соображения  престижа  предстоящих  событий
требовали того, чтобы оно выглядело вполне прилично.
   Уолтер поручил мне возглавить работы  по  подновлению  и  назначил  в
помощники Джорджа. Мы начали с того, что изрезали  на  полосы  линолеум,
скатали их и выбросили. Он не был приклеен, а был просто положен  поверх
трех-четырех слоев газет.  Мы  выбросили  и  линолеум  и  газеты  -  они
оказались двадцатилетней давности, и я провел большую часть  времени  на
полу, поглощенный чтением заголовков, -  а  затем  мы  наняли  полотера,
который  отмыл  деревянный  пол  и  натер  воском.   Пол   был   старый,
рассохшийся, с широкими щелями, забитыми  грязью,  но  любой  деревянный
пол, тщательно вымытый и покрытый лаком, - приличнее линолеума.  К  тому
же новое покрытие для пола обошлось бы дороже  той  суммы,  которую  мог
выделить профсоюз.
   Но с имитацией кафеля мы ничего не могли поделать. Он был наклеен  на
стену, и,  если  бы  мы  начали  его  отдирать,  осыпалась  бы  половина
штукатурки. Слой краски  поверх  "кафеля"  усугубляет  убожество  самого
"кафеля", поэтому пришлось оставить все как есть, а верхнюю  часть  стен
мы покрасили в бледно-кремовый цвет. Элис помогала  красить  стены.  Она
уволилась   с   фабрики   Макинтайра   и    теперь    считалась    нашим
секретарем-регистратором. И оператором валика с краской.
   Затем предстояла меблировка. Мы с Джорджем сели в "форд" и поехали  в
Уотертаун, где был большой выбор  и  больше  шансов  найти  то,  что  мы
хотели.  Продавец  офисной  мебели  в  Уотертауне  продал   нам   старую
деревянную обшивку, которую мы использовали в качестве перегородки, плюс
три деревянных письменных стола с креслами и два  деревянных  шкафа  для
документов, все подержанное. Два других стола мы  купили  в  магазине  в
Уиттберге.
   Мы так расставили мебель, что она  скрывала  изъяны.  Помещение  было
двенадцати футов в ширину и тридцати футов в длину. С помощью деревянной
обшивки нам удалось перегородить комнату  на  отсеки.  В  одном  из  них
поставили стол для Элис с телефоном. Прямо  напротив  нее  Мы  поставили
шаткий зеленый диван, купленный в лавке старьевщика, там будет  приемная
или комната ожидания. Диван также  заслонил  часть  труб  и  "кафельной"
облицовки. За спиной Элис на стене  красовался  огромный  четырехцветный
рекламный плакат профсоюза. Мускулистый рабочий  в  стиле  фресок  эпохи
социалистического реализма, сжимающий инструменты в своих могучих руках,
уверенно  глядел  вперед,  в  то  время   как   более   мелкие   фигуры,
символизирующие Семью, Соседей, Правительство и Рабочий  Класс,  взирали
на него с почтением, снизу  и  сверху  были  напечатаны  приличествующие
случаю лозунги.
   В  следующем  отсеке  под  люминесцентными  лампами   стояли   четыре
письменных стола, стол слева прикрывал еще кусок труб.  Желто-коричневые
шторы полностью скрывали заднюю стену, уродство которой ни  приукрасить,
ни скрыть каким-либо иным способом было совершенно невозможно.
   Четыре стола были распределены следующим образом:  левый  передний  -
для Фила Катца, правый передний (вплотную к  столу  Элис)  -  для  меня.
Левый задний - для мистера Клемента, правый  задний  -  для  Уолтера.  У
Джорджа стола не было. Он где-то раздобыл раскладушку,  поставил  ее  за
занавес и  проводил  большую  часть  времени  на  ней  в  своей  обычной
полудреме. Наняв какого-то местного  адвоката  для  решения  юридических
проблем, если они у нас возникнут, мистер Флетчер вернулся в Вашингтон.
   Уолтер снял это помещение в ту же пятницу, когда капитулировал Флейш,
и мы приступили к работе в тот же день и работали все  последующие  дни,
включая уик-энд.
   Во вторник мы открыли свой офис. В стеклянных витринах были развешаны
плакаты, и на стене вывеска:

   ШТАБ-КВАРТИРА ПРОФСОЮЗА АСИТПКР

   Во вторник Уолтер поручил мне новое  задание.  Я  должен  был  нанять
школьников для распространения проспектов и расклейки  плакатов.  В  мои
обязанности  входило  снабжать  их  материалом,   следить,   чтобы   они
добросовестно выполняли порученную им работу, и вести  учет  расходуемых
средств. Это была незатейливая работа, она оставляла мне массу  времени,
чтобы  наслаждаться  вернувшимся  ко  мне  душевным  покоем.  В  четверг
арестовали Эдварда Петерсена, начальника бухгалтерского  отдела  фабрики
Макинтайра за хищения и убийство. Я прочитал об этом в вечернем  выпуске
"Путеводной звезды", сообщение было подписано Сондрой Флейш. Они поймали
его банальным и лишенным драматизма способом - на аннулированных  чеках.
Все