иже скромный недорогой
костюм, белая рубашка, зеленый галстук:
   "Полюбуйся - Керанс номер два."
   Такое направление собственных мыслей его встревожило. Он резко отбросил
полотенце, словно то обожгло ему руки, и быстро направился обратно в бар.
Нужно снять напряжение. Он заказал скотч и понес стакан к угловому
столику, за которым сидел раньше.
   "Я как будто чего-то жду. Но: чего, черт, побери?"
   Это чувство было ему знакомо, что, однако, не делало его приятнее. Оно
исходило из каких-то глубинных линий, где была записана его жизнь, и,
предвещая перемены в существовании, неважно, счастливые или нет, порождало
в его воображении огромное количество возможных миров: мир, где он не
получил обещанную стипендию, где его не приняли на медицинский факультет,
где он терял Айрис, потому что не соответствовал ее ожиданиям, или не
проходил по конкурсу на должность психиатра Чентской больницы. Иногда по
утрам, между сном и явью, эти нереализованные возможности казались ему
столь реальными, что он путал их с действительностью и ходил потом целый
день, не в силах отделаться от привидевшихся кошмаров.
   "Но тогда, во время срыва, они были реальными."
   Он втянул в себя полстакана виски, пытаясь стряхнуть наваждение.
Постепенно тяжелые мысли отпустили. До поры до времени.
   "Ну нет. Следующее событие выглядит уж очень банальным: крах семьи."
   Он огляделся, инстинктивно выискивая что-нибудь, способное дать глазам
и голове хоть мимоленое развлечение, но "Иголка в стоге сенаf не могла
похвастаться ничем, кроме своего названия. Он и пришел-то сюда только
потому, что заведение находилось под самым боком больницы. Тридцать лет
назад местность была сельской и, должно быть, куда более интересной;
сейчас же Бликхем практически слился с Йемблом, и беспорядочная россыпь
послевоенных домов превратила эту бывшую деревню в его пригород.
   Самое большее, на что оказался способен паб в смысле развлечения, -
показать ему, как какой-то молодой прилизанный щеголь в кожанной куртке
покупает сестре Дэвис порцию шерри. Сестра Дэвис была уроженкой Тринидада:
шоколадная кожа и глубокие ямочки на щеках; родителей ее ухажера хватил бы
удар, если б они узнали, за кем увивается их сынок.
   Но от подобной мысли прямая дорога вела к тому, что предлагал недавно
Мирза, а это, в свою очередь тянуло за собой целый вагон сегодняшних
раздумий, так что он предпочел остановить взгляд на пустой стене.
   "На самом деле, какого черта отказывался? Я ведь почти уверен, что этот
вкрадчивый ублюдок Геллерт и Айрис: Нет, страсти не для нас. Мы внутри
пустые.
   Постучи мне по ребрам - услышишь эхо."
    
 Посетители, заглянувшие пропустить рюмку после работы, разошлись по домам
ужинать, а те, кто просиживает здесь обычно до закрытия, еще не появились.
   Осталось лишь несколько твердолобых крестьян и он сам. Официанты
смотрели телевизор; Полу из своего угла экран казался узкой белой полосой,
а звук - раздражавшим бормотанием. Сестра Дэвис и ее приятель ушли.
Оставив за собой недопитые стаканы.
   "Как на поминках. И на поминках, и на свадьбе. Может, взять еще? Ланч
был ужасный, и я даже тот бисквит не доел. А-а, к черту."
   Скрывая раздражение из-за того, что ее оторвали от телевизора, хозяйка
плеснула ему из большой бутыли виски, добавила содовой из сифона. Он
думал, что она возьмет деньги и молча удалится, но женщина заговорила.
   - Тяжелый день, доктор? Вид у вас замученный.
   - А? Да: что-то я устал.
   "Она, должно быть, знает все больничные сплени, сюда ведь каждый день
полбольницы заваливается. И обо мне тоже. Интересно, какие."
   Он уже собрался было спросить напрямик, но хозяйка собрала со стойки
монеты и отошла к кассе.
   Сев опять за свой столик, он едва успел достать сигарету, как дверь с
шумом распахнулась. Все вздрогнули. Все вытаращили глаза. Человек в проеме
дверей был похож на привидение.
   Без шляпы. Голова замотана шарфом, алым от крови, сочившейся из раны на
лбу.
   Глаз заплыл огромным черным кровоподтеком. На левой щеке три длинных
царапины.
   Грязь облепила его брюки, ботинки и полы мокрого светло-коричневого
плаща. Левой рукой он обхватывал правую, укачивая ее, как ребенка и очень
боясь задеть за дверной косяк.
   - Гарри! - пораженно воскликнула хозяйка, а ее муж, откинув крышку
стойки, бросился к вошедшему.
   - Боже, что случилось? Авария? Фло, быстро налей бренди!
   Все, кто был в баре, включая Пола, повскакивали с мест и машинально
двинулись туда, куда хозяин повел пострадавшего.
   - Скорую помощь, - простонал человек. - О, господи, рука.
   Хозяин трясущимися руками усадил его на диван и рявкнул на жену, все
еще возившуюся с бренди.
   - Гарри, здесь же доктор Фидлер, - сказала она, держа стакан в руке, но
почему-то не торопясь его наполнить.
   Пол пытался понять, что произошло с этим человеком. Автомобильная
авария?
   Предположим; он мог свалиится с дороги в грязь, а потом карабкаться по
насыпи обратно.
   И тут он услышал собственный голос, говорящий раненому.
   - Да, я врач. Позвольте вас осмотреть. - И к хозяину: - Принесите
теплой воды, что-нибудь дезинфецирующее и что-нибудь вроде бинтов. Только
быстрее!
   Люди вокруг возбужденно загалдели. Пол рявкнул, чтобы они расступились,
уложил человека на принесенную хозяйкой подушку и опустился на колено.
   "Интересно. Следы на щеке: от ногтей? Очень похоже."
   Но это было не самое тяжелое ранение. Он достал из кармана носовой
платок и осторожно отодвинул волосы, уже слипшиеся от крови. Мужчина
дернулся и часто задышал, пытаясь унять боль. Рана оказалась не такой
серьезной, как на первый взгляд; конечно, нужно будет сделать рентген, но
перелома, похоже, нет. То же и с глазом: обычный кровоподтек - с виду
страшный, но не опасно.
   "Остается рука."
   Хозяин принес таз с водой и сказал, что жена пошла за пластырем и
ватой. Пол нагнулся к раненому.
   - Вы можете выпрямить руку?
   Отрицательное движение головой, свистящий выдох сквозь стиснутые зубы.
   - Вам больно еще где-нибудь кроме головы, лица и руки?
   Опять нет. Хорошо: глубина дыхания определенно свидетельствует, что с
грудной клеткой все в порядке.
   - Где боль сильнее - выше локтя или ниже?
   Человек шевельнул пальцем, указывая на плечо.
   "Так, похоже на перелом плечевой кости. Возможно даже со смещением.
Нет, сустав прощупывается нормально."
   Пол поднялся на ноги.
   - Дайте мне, пожалуйста, ножницы, - обратился он к хозяину. - Или
бритву.
   - Что? - раненый напрягся, пытаясь сесть. - Зачем?
   - Лежите, - успокоил его Пол. - Нужно разрезать одежду и посмотреть,
что с рукой.
   - Это же мой лучший костюм, а плащ я купил три дня назад! - Бледный от
шока, раненый тем не менее умудрился сесть, да так быстро, что Пол не
успел его остановить.
   - Но вы только что сказали, что не можете выпрямить руку, - воскликнул
Пол. - Если начать снимать плащ, обломки костей будут тереться друг о
друга, а это дикая боль - Вы уверены, что она сломана?
   - Я не могу быть уверен, пока не осмотрю, но думаю, что да.
   - Но я только три дня назад купил этот плащ, - снова запротестовал
мужчина.
   Взгляд его наткнулся на хозяина, протягивавшего Полу набор бритвенных
лезвий, и он попытался здоровой рукой стащить с себя плащ.
   Брюки его были безнадежно разорваны, так что сквозь прорехи видны были
белые трусы.
   Кое-кто из зрителей начал хихикать в кулак и толкать локтями соседей.
Пол хотел было прикрикнуть, что не видит здесь ничего смешного, но был
слишком занят раненым, который чуть не потерял сознание от боли.
   - Я вас предупреждал. - сказал Пол. - Плащ вы купите новый, с рукой так
просто не получится. Я постараюсь все делать как можно осторожнее, но,
боюсь, все равно будет больно.
   Разворачивая принесенные хозяином лезвия, Пол спросил:
   - Кстати, вы вызвали скорую?
   Хозяин смущенно заморгал - Ну: Вообще-то нет.
   - Почему, черт побери? Вы что, не видите, в каком он состоянии?!
   - Но я подумал, что вы просто заберете его к себе в больницу, -
возразил хозяин.
   - Это же всего несколько ярдов отсюда.
   - Больница, - вскинулся раненый. - Здесь так близко больница? Тогда
чего вы мне морочите голову?
   - Боюсь, она вам не подойдет, - сказал Пол. - Вам нужно хирургическое
отделение.
   Мы отвезем вас в Бликхем.
   - Сейчас позвоню, - смущенно пробормотал хозяин и бросился к стойке.
   Изумленный раненый, казалось, не слышал последних слов Пола. Он упрямо
и жалобно повторял:
   - Больница в нескольких ярдах: Вы оттуда?
   - Да.
   - Тогда почему не подойдет? Больница и больница.
   - В ней нет оборудования для лечения травм, - сказал Пол, чувствуя, что
теряет терпение. - Вам нужно сделать снимок черепа - это во-первых, -
наложить на руку гипс, у вас могут быть и другие травмы. У нас нет для
этого условий.
   - Какая же это, к черту, больница?
   - Психиатрическая.
   - Что?! Тогда все ясно! - Раненый вытаращил глаза, насколько это
позволил синяк.
 
   - Что ясно?
   - Черт подери, а как вы думаете, я попал в этот переплет? На меня
напали, будь они прокляты, меня избили! Лучше надо караулить своих
проклятых придурков!
    
 
 
    
 4
 
 
    
 - Скорая будет через несколько минут, - тяжело дыша, проговорил хозяин.
   - Хорошо бы еще и полицию, - сказал человек с кислым лицом, стоявший
слева от Пола. - Как-никак, псих сбежал.
   "Пойдут теперь сплетни:"
   - Чепуха, - отрезал Пол, - я прямо с работы. Все пациенты на месте.
   - А, вы можете говорить все, что угодно, - не угомонялся кислый. - И
потом, вы здесь уже два часа. Достаточно, чтобы какой-нибудь придурок
успел удрать. - Он произнес эти слова с таким смаком, что у Пола, наконец,
лопнуло терпение.
   - Вы женаты? У вас есть дети, которые будут за вами ухаживать, когда вы
состаритесь и впадете в маразм?
   "Глупый вопрос. Счастливый семьянин не будет торчать целый вечер в этом
гнусном пабе:"
   - А вам какое дело? - воинственно спросил человек.
   - Такое, что большинство наших пациентов не придурки, а старые одинокие
люди, которые не хотят уходить потому, что никто и нигде не будет
ухаживать за ними лучше, чем в больнице. Понятно? А теперь заткнитесь и
дайте мне выяснить, что там произошло на самом деле!
   "Мне должно быть стыдно. Но такие люди выводят меня из себя."
   Разрезая последовательно плащ, пиджак, рубашку, чтобы добраться до
сломанной руки, он попутно расспрашивал раненого и получал ответы
вперемежку со стонами - Я ехал в сторону Бликхема - полегче, черт подери!
Меня зовут Фабердаун.
   Дерьмо, понятно? Удобрения и коровьи лепешки. Фирма перевела меня сюда
в прошлом месяце, и я ни фига еще не знаю - Господи, я же просил полегче!
Заблудился, не там свернул. Потом заехал в лес в полумиле отсюда,
остановился, чтобы осмотреться, понятно пока? Темно, что делать? И пока я
разминал ноги:
   Он замолчал, но на этот раз не из-за боли.
   "Любопытно."
   Пол осторожно ощупал поврежденную руку. Насколько он мог судить,
перелом был чистым, и с ним не должно возникнуть проблем, но шину нужно
наложить обязательно. Отрезая остатки всех трех рукавов, он напомнил:
   - Ну, и что же дальше?
   Раненый с трудом проглотил комок.
   - На меня набросились. Просто набросились, и все. Я ничего не сделал,
ничего не говорил. Ни с того, ни с сего. Мне расцарапали все лицо, подбили
глаз, а когда я попробовал защищаться, схватили, и как по телевизору
показывают, швырнули о дерево.
   Зрители слушали, боясь пропустить хоть слово.
   "Просто упиваются, а? Видели бы они хоть толику того, с чем я имею дело
каждый день:"
   Пол отбросил эту мысль. Он смотрел на Фабердауна, пытаясь
проанализировать впечатления. Тридцать с небольшим, немного жуликоват -
ирландский костюм в стиле "деревенский джентльмен"и явно не настоящий
старый школьный галстук, чтобы добавить джентльмену солидности. Полноват.
Такого даже борцу-профи трудновато было бы бросить о дерево.
   - Вы сможете опознать того, кто на вас напал?
   - Все произошло так быстро: - Коммивояжер опять конвульсивно сглотнул.
Но после следующих его слов стала ясна причина предыдущих колебаний. -
Могу только сказать, что это была женщина.
   - Женщина?!
   - Да, черт подери, я мог бы перепутать, если бы на ней был хоть клок
одежды.
   "О, Боже! Завтра все газеты будут орать, как полоумные: Голая
женщина-маньяк разгуливает на свободе."
   Дверь бара распахнулась.
   - Скорая помощь, - возвестил жизнерадостный человек в кепке с козырьком.
   - Сюда, - позвал Пол и добавил с преувеличенной любезностью. - Вы
чертовски быстро приехали.
   Пока коммивояжера укладывали на носилки, - тот пытался возражать, шок
настолько им завладел, что он даже заявил, что вообще в полном порядке и
не нуждается в лечении, - бар начала заполнять вечерняя волна посетителей,
которой тут же сообшались все подробности произошедшей истории, от них она
пересказывалась новым прибывающим, и так далее. Пол, отойдя в сторону,
закурил и, не обращая внимания на болтовню, попытался решить, был ли в
словах Фабердауна хоть гран правды.
   "У нас есть буйные женщины?"
   Ответ был, конечно, положительным, но способных разгуливать в феврале
по лесу голыми и нападать на ни в чем не повинных коммивояжеров, держали
обычно в специальных боксах со стальными решетками и тремя надежно
запертыми дверями.
   "Либерман?"
   Вряд ли. Но сегодня утром у него нашли самодельный ключ, и слесарь не
скрывал, что вознамерился пооткрывать в больнице все замки.
   "Да, не исключено."
   Однако не логические умозаключения заставили его, в конце концов,
действовать.
   Это сделал случай, занесший в паб миссис Веденхол.
   Он едва был с нею знаком, но увидев миссис Веденхол однажды, забыть ее
было уже невозможно. Мускулистая женщина пятидесяти лет, одетая сейчас по
случаю дождя в армейскую накидку поверх неизменного твидового костюма,
шерстяных чулок и грубых туфель, она пополняла свой бюджет разведением
собак в специальной псарне недалеко от Йембла, но, к сожалению, это
занятие оставляло ей слишком много свободного времени, чтобы совать свой
нос в дела других. Она была мировым судьей, а на последних выборах
умудрилась даже попасть в муниципалитет:
   избиратели оказались слишком чувствительными, чтобы рискнуть ее
расстроить.
   Она бодро ввалилась в паб, осведомилась зычным баритоном, что, черт
подери, происходит, выслушала ответ и энергично кивнула. После чего во
всеоружии полученной из третих рук информации, она шагнула к Полу и
обратилась к нему тем покровительственным тоном, по которому легко
отличить людей, закончивших среднюю школу в двадцать восемь лет.
   - Говорят, кто-то из ваших: гм: подопечных разгуливает среди холмов.
Если вы мне скажете точно, где напали на этого несчастного, я возьму с
собой пару борзых.
   Они быстро загонят ее в угол, можете мне поверить.
   Пол смотрел на нее и не верил своим ушам. Он видел тяжелый второй
подбородок, начинающийся прямо от нижней челюсти, мощный торс, на котором
невозможно было себе представить женскую грудь, сильные ноги в шнурованных
ботинках, занимающих на полу никак не меньше четверти квадратного фута.
   - Вы всерьез предлагаете устроить на нее охоту? С собаками?
   - Черт подери, это будет быстрее, чем искать ее по всему лесу с голыми
руками.
   Попробуйте найти дурака, который согласится подставлять свою шею.
   - Вы видели раненого? - вкрадчиво спросил Пол.
   - Скорая уехала сразу, как я пришла.
   - Довольно крупный мужчина, - сообщил Пол. - Та женщина, что его
разукрасила, должна быть очень крепкого сложения. Сильной. Мускулистой.
   - Тем более нужно делать так, как я говорю.
   - Короче, - продолжал Пол, игнорируя ее слова. - Я представляю ее очень
похожей на вас.
   Он ушел, не дожидаясь эффекта, который произвели его слова.
    
 Когда он открывал машину, руки его тряслись. Ветер утих, но теплее от
этого не стало - разве что морось стояла теперь на месте, а не летела в
лицо.
   "Чертова баба! Устроить бы ей то же, что Мирза предлагал Холинхеду!"
   Он доехал до выезда со стоянки и остановился. Фабендаун, по его словам,
не знаком со здешними местами - он сказал только "лес в полумиле отсюда".
Но паб стоит как раз на перекрестке.
   "Наверно, Корнминистерская дорога. Если бы он ехал в Йембл любым другим
путем, то наткнулся бы на жилье раньше, чем на "Иголку". Значит:"
   Лесом, о котором говорил Фабердаун, была на самом деле запущенная роща,
мимо которой он каждый день ездил на работу, в нее еще был очень удобный
въезд, куда свободно проходила машина. Ее когда-то разбили вокруг
прекрасного особняка, в депрессию он сгорел до фундамента, и его так и не
отстроили заново. Ходили слухи, будто владелец сам устороил пожар, чтобы
получить страховку.
   "Я не верю, что нападение не было ничем спровоцировано."
   Эта мысль возникла из ничего, словно озарение, и он уже почти поехал к
Корминистеру, уверенный, что найдет в той роще тихую безобидную идиотку,
не нуждающуюся ни в чем, кроме соответствующего лечения. Нет, это
несерьезно. Рука у коммивояжера действительно сломана, а глаз подбит
далеко не слабым ударом.
   Он вывернул руль и поехал к больнице.
   "Слава Богу, Айрис оставила машину. Иначе - бродить мне под дождем, да
торчать на остановках с мокрыми ногами:"
   Она могла, конечно, с полным правом забрать ее с собой. Машину покупали
на ее деньги, а не на его.
   Он проехал мимо черно-белой вывески "Чентская психиатрическая
больница", мимо привратника, впустившего его с таким выражением, мол, чего
это доктору Фидлеру здесь на ночь глядя понадобилось.
   Само здание зловеще возвышалось над ним своими фальшивыми башнями.
Осколок претенциозной роскоши викторианских скупендяев, оно так же мало
подходило для лечебницы, как и для чего угодно другого, - наполовину нечто
замкообразное, наполовину - воплощение усилий сделать из него что-либо
полезное, вроде пристройки из красного кирпича, где размещалось отделение
для буйных, или неизменной высокой трубы, увенчанной блестящим
громоотводом.
   Жуткое это строение подарили больнице наследники бывшего владельца в
благодарность, что после того, как в восемьдесят с чем-то лет он превратил
их жизнь в настоящий ад, его признали, наконец, душевнобольным. Из-за
вечного дефицита средств приходилось довольствоваться тем, что есть.
   "Но на пациентов это должно действовать угнетающе. Представьте: быть
доставленным сюда в состоянии острого нервного расстройства, например, и
увидеть сперва все эти ужасные стены и зубья, а потом услышать, как за
тобой с грохотом закрывается кованая дубовая дверь. Какое уж тут лечение!"
   Скрежеща по гравию, он затормозил и направился ко служебному входу.
Дверь закрывалась после шести, но ключ для Пола являлся важным приложением
ко владению кабинетом. В холле он нос к носу сролкнулся с Натали.
   - Пол! Что ты здесь делаешь? Шучу, я рада тебя видеть.
   Он смотрел на нее рассеянным взглядом.
   - Ты не обрадуешься, когда узнаешь, зачем я пришел.
   - Из-за того, что сбежал псих?
   - Это наш больной? Я думал, это невозможно:
   Она сделала нетерпеливый жест.
   - Конечно, нет. Я все перепроверила, как приказала полиция. Все в
целости и сохранности.
   - Так это полиция тебе сообшила?
   - Они звонили десять минут назад. Я, правда, не очень поняла, что
произошло.
   Что-то с мужчиной, на которого напала сумасшедшая голая женщина. Так?
   Пол опустил плечи.
   - Да, боюсь, это правда. Он ввалился в "Иголку" весь в крови и со
сломанной рукой.
   - Значит, месяц или два наши милые соседи будут шарахаться от нас, как
от прокаженных, - без улыбки сказала Натали. - Ты вернулся, чтобы
убедиться, что она не наша?
   - Да. И раз так, придется идти в лес, иначе миссис Веденхол спустит на
нее своих собак.
    
 
 
    
 5
 
 
    
 "Натали наверняка решила, что я шучу про миссис Веденхол. Хорошо бы."
   Пол включил дальний свет и поехал по крутым виражам Корнминистерской
дороги.
   Жилые дома здесь кончались, хотя, если ехать от перекр