пещут на ветру! Однажды
мы плавали целых четыре дня не опуская: пузырь? Ой, я не объяснила! Это
такая большая круглая пустая штука с теплым воздухом, в которой светло, и
она может подниматься в небо.
   - Воздушный шар. Воздушный шар с подогревом.
   - Да. - Она целиком отдалась воспоминаниям. - Летом, ветер был слабый,
мы летели четыре дня, прежде чем увидели море и опустили воздушный шар.
   Пол с трудом удержался от того, чтобы спросить, кто был второй
составляющей этого "мы".
   Теперь он писал два блокнота: один для Элсопа и больничных журналов, в
котором содержались лишь самые общие фразы, вроде "сегодня с больной был
проведен сеанс гипноза, и достигнут прогресс в расширении ее словарного
запаса в следующих областях:", и другой, в котором накопилось уже больше
ста страниц - описание странного и прекрасного мира Ллэнро.
   От корки до корки в который уже раз перечитывал он рассказы Арчин,
почти пьянея от видений, встававших у него перед глазами.
   - В Ллэнро родители никогда не наказывают детей. Если ребенок делает
что-то не так, они спрашивают себя, что они сделали плохого, и в чем
показали дурной пример. Ребенок считается независимой и ответственной
личностью после того, как научится говорить, и его учат и подбирают ему
работу по его внутренним способностям. Заставлять ребенка делать ту
работу, которую он не хочет, считается жестокостью, может вызвать
неприятные замещения и испортить детство.
   "Как мое. Талантлив или нет, они не должны были заставлять, подкупать,
тащить волоком по этой лестнице."
   - В Ллэнро те, кто вступают в брак, дают обет всему обществу, что
согласны взять на себя ответственность родить и воспитать детей, стать им
лучшими друзьями на всю жизнь, теми, к кому они всегда смогут обратиться
за помощью и советом.
   Зачатие без такого торжественного обещания считается неправильным для
нерожденного ребенка, и власть обычно рекомендует принудительный аборт.
Люди очень серьезно относятся к родительству, у нас никто не давит на
молодых людей, чтобы они женились и рожали детей, нет и социального
давления, как это часто бывает в вашем мире, поэтому многие дети у вас
вырастают и считают себя обязанными своим родителям.
   "И даже если с ребенком что-то случается, например, нервный срыв от
переутомления, им все равно не надоедает напоминать своему чаду, сколь
многим он им обязан за неуклонное выполнение родительского долга."
   - С другой стороны, проявления сексуальности в Ллэнро разрешаются и
поощряются, и физическое выражение своих чувств тоже.
   "Интересно, что бы подумал мой отец, если бы я попытался поцеловать его
в щеку."
 
    
 В один прекрасный день Пол вдруг поймал себя на том, что начинает терять
терпение из-за какого-то упрямого пациента, и в голове у него тут же
пронеслось:
   так не поступают в Ллэнро.
   Гнев тут же утих. Спокойно и рассудительно он разобрался со всеми
проблемами, и когда те остались позади, почувствовал, как по телу
разливается теплая волна.
   Выработалось расписание: он встречался с Арчин каждое утро, кроме
понедельника, когда приходилось помогать Элсопу на приемах в Бликхемской
клинике, и постепенно стал посылать за нею все раньше и раньше, так что
пришлось даже переносить на более раннее время ланч, потому что иначе он
рисковал заработать расстройство желудка.
   Однажды в июне, прорвавшемся, наконец, летним теплом, он вошел в туалет
для персонала, чтобы вымыть перед едой руки. Он уже давно не был в
парикмахерской, и теперь, бросив взгляд в зеркало, безуспешно пытался
придать своей прическе более пристойный вид. Приглаживая волосы руками, он
разглядывал отражавшийся в зеркале пейзаж за окном.
   "На что похожи эти холмы, когда они покрыты морем цветов? Каких цветов?
   Подсолнухов? Выше меня, она сказала. Но разного цвета: Я почему-то
представляю их маками с огромными лепестками, которые хлопают на ветру."
   Дверь туалета открылась. Он поспешно пригладил непослушную прядь волос,
стыдясь, что его застанут за ленивым созерцанием своего отражения и
пейзажа. Вошедшим оказался Мирза.
   - Доброе утро, Пол, - сказал он, подставляя руки под холодную струю. -
Есть новости от Айрис?
   - Нет, - ответил Пол тоном, который должен был означать, что это его
абсолютно не волнует. Мирза бросил на него быстрый взгляд и снова
отвернулся.
   - Прости, что говорю, - пробормотал он, - но ты все равно не умеешь
скрывать. Ты ужасно выглядишь.
   "Чепуха. Я только что видел себя в зеркале, и, по-моему, все в порядке.
И вообще, какое Мирзе дело?"
   - Со мной все в порядке! Прости, что разочаровываю, но не ты ли
повторял не раз, что Айрис не самая подходящая для меня жена, так чего же
ты хочешь теперь?
   Мирза набрал полные пригоршни воды и плеснул себе в лицо. Громко
фыркнув, потянулся за полотенцем - Что-то я не заметил, чтобы ты
пользовался своим холостяцким положением.
   - Ох, оставь! Это тебе нравится бесконечная очередь случайных телок. Я
сделан из другого теста. Ты бы не стал выбрасывать пять лет семейной
жизни, как: как это грязное полотенце!
   - Только не нужно срывать на мне зло, - сказал Мирза после паузы.
   - Только не изображай из себя строгого папашу. Что тебе, собственно, не
нравится? Может, кто-то жаловался, что я не справляюсь с работой?
   - Нет, конечно, но:
   - Очень хорошо. Я сейчас успеваю сделать за день столько, сколько
раньше, когда Айрис вертелась вокруг, успевал за неделю. Так с чего тебе
пришло в голову мне сочувствовать?
   - Достаточно на тебя посмотреть, - ответил Мирза.
   - Что?
   - Ты похудел, у тебя под глазами мешки, как после недельного запоя, и
уже не первый раз ты бесишься из-за ерунды.
   - Из-за ерунды? - отозвался Пол и попытался рассмеяться. - Может, для
тебя потерять женщину и ерунда. К тебе всегда полдюжины в очередь стоят.
   Мирза повесил полотенце обратно на крючок и вздохнул.
   - Брось огрызаться. Тебе не идет. Я хочу только, чтобы ты перестал
делать вид, будто на тебя это никак не подействовало. Люди считают само
собой разумеющимся, что рухнувший брак - это несчастье. Зачем отшатываться
от их сочувствия, когда оно вполне искренне, так, словно ты думаешь, что
они - как бы это сказать - смотрят свысока на твои переживания.
   Несколько секунд Пол молчал. Потом резко тряхнул головой.
   - Ты никогда не ловил себя на том, что завидуешь своим пациентам, Мирза?
   - Завидовать им? Господи, нет, конечно!
   "Уйти отсюда, отдаться милосердию ветра и плыть над морем цветов над
землей Ллэнро:"
   - Почему? У наших сумасшедших есть одно большое преимущество: когда
жизнь для них становится слишком тяжела, им помогают, о них заботятся.
Здоровые люди должны выплывать сами.
   - Если ты действительно так думаешь, то ты чертовски низкого мнения о
своих друзьях. Для чего человеку друзья, если не для того, чтобы помогать
выбираться из проблем?
   - Некотоые проблемы проходят по категории частной собственности, -
пробормотал Пол. - Согласно законам нашей страны, брак - союз мужчины и
женщины, исключающий все другие: Ох, ну его к черту.
   - Согласен, - незамедлительно парировал Мирза. Он шагнул к окну и
высунулся наружу с выражением преувеличенного удовольствия на лице. -
Слишком хороший день для споров. Невероятный отсюда вид, правда? Я уже
начинаю жалеть, что опять возвращаюсь в большой город, надо было
подождать, пока лето не кончится.
   - Что? - Пол почувствовал неприятный озноб. - Ты уходишь из Чента?
   - Да. Ты ведь знал, что я ищу работу.
   - Да, но:
   Мирза повернулся и спокойно посмотрел Полу в глаза. Помолчав некоторое
время, он сказал:
   - Я скажу тебе, почему мне никогда не приходило в голову завидовать
пациентам, Пол. Им не уйти из этого места, даже когда они не могут его
больше выносить. Я сыт по горло Святым Джо, и это выплеснется наружу,
неважно, пошлю я ему бумагу или просто скажу все, что думаю, и уйду. Если
это придет в голову пациенту, его накачают наркотиками или просто сунут в
смирительную рубашку, чтобы не забивать голову чужими проблемами.
Представь, провести в этой дыре остаток своей жизни. И выйти отсюда только
на катафалке.
   Он крутанулся на каблуках и вышел, оставив Пола стоять пораженным тем
ядом, который прозвучал в его голосе.
   "Никогда не знал, что он так ненавидит это место; он всегда всех
разыгрывал и смеялся: Я ведь чувствую то же самое. Почти то же самое, но я
смогу перетерпеть, пока не кончатся два года - я думаю. По крайней мере,
придется постараться. Но какую глупость я сказал о зависти к больным. Что
они должны чувствовать! Что должна чувствовать Арчин, вспоминая вольный
воздух Ллэнро! Находиться здесь - значит, сходить с ума, неважно, был ли
ты раньше сумасшедшим. Арчин, запертая до старости в Ченте, вечно
оплакивает свой потерянный и прекрасный дом, слоняется по больнице в
грязном тряпье со спутанными волосами и черными ногтями, пахнет, как
старуха, ни с кем не разговаривает, если не считать односложных ответов
санитаркам: Господи, какая потеря, какая потеря!"
    
  
 
 
   33
  
 
 
   В последнее время Пол вообще мало разговаривал с коллегами во время их
совместных трапез, а сейчас новость о предстоящем отъезде Мирзы
подействовала на него так угнетающе, что он совсем замкнулся. Натали
сделала несколько попыток втянуть его в общую беседу, но безуспешно; он
заметил, как ее взгляд встретился со взглядом Мирзы, словно спрашивая, что
случилось.
   Ожидая, пока принесут десерт, он неожиданно почувствовал, что не может
больше находиться в их компании. Он резко отодвинул стул и вышел. На
площадке перед столовой никого не было. Поддавшить неожиданному порыву,
он, вместо того, чтобы вернуться к себе в кабинет, приложил ухо к двери и
стал слушать.
   Сначала раздался голос Натали.
   - Странное у Пола настроение, правда?
   - Постарайся посочувствовать, - сказал Мирза. - У бедняги семейная
жизнь налетела на камни, а с этим за два дня не справишься.
   - Неужели все то же? - со смешком произнес Фил Керанс. - А я думал,
что-то не так с его любимой пациенткой. В последнее время он не любит о
ней говорить.
   "Тебе-то какое дело? Или надеешься услышать грязные детские
воспоминания и потешить свою закомплексованную католическую душу?"
   Не понимая, что делает, Пол резко рванул на себя дверь и шагнул в
столовую. Все недоуменно уставились на него.
   - Я: э-э: я не оставил тут свои сигареты? - сымпровизировал он.
   Повод, судя по всему, не показался уважительным; во всяком случае, их
глаза задержались на его лице дольше, чем ему хотелось бы, пока Мирза,
сидевший ближе всех, не сообщил, что никаких сигарет здесь не наблюдается.
   - Значит, они в кабинете, - пробормотал Пол. - Простите.
   Во второй раз захлопнув дверь, он почувствовал, что покрывается потом -
отнюдь не из-за жары.
   "Что на меня нашло?"
   Громко стуча каблуками по ступеням лестницы, он бросился в спасительное
одиночество кабинета.
   "В конце концов, через несколько минут придет Арчин, и мы будем
говорить о Ллэнро. "Что-то не так с его любимой пациенткой!" Если бы этот
толстый ирландец только знал: Но мне с трудом дается любая работа. Я
должен благодарить судьбу, что случайно оказался под ее защитой. Если бы
она не учила с такой настойчивостью английский, если бы опустила руки и
впала в отчаяние, как бы наверняка сделал в такой ситуации я, со мной было
бы кончено. У меня не було бы причин бороться."
   С полки, куда часы поставили в первый день, ему приветливо помахала
косой зловещая фигура Времени. За то, что эти часы не дали ему утонуть без
следа в зыбучем песке проблем, он уже давно испытывал к ним что-то вроде
благодарности.
   Полированный постамент покрылся тонким слоем пыли; прежде чем сесть за
стол он вытер его салфеткой.
   Сигареты, естественно, лежали у него в кармане, и, несмотря на то, что
ему уже давно хотелось курить, он на всякий случай позволил себе достать
их, только захлопнув дверь. В ту же секунду зазвонил телефон.
   - Доктор Фидлер? Ой, как хорошо. Не вешайте трубку. Одну минутку:
Доктор Элсоп, я нашла доктора Фидлера - он у телефона.
   "Он что, решил сегодня не приезжать?"
   - Добрый день, молодой коллега! Послушайте, я уже закончил ланч и хочу
приехать раньше, чем мы договорились, - фактически, я выезжаю из Бликхема
прямо сейчас и буду у вас через двадцать минут. И раз уж у меня появилось
свободное время, я просто обязан взглянуть на Арчин. Я ведь не видел ее:
должно быть недели три, верно?
   Пол почувствовал, будто сердце наливается свинцом.
   - Вы, кажется, говорили, что встречаетесь с ней каждое утро в начале
работы, верно? Не присылайте за ней, пока я не приеду, хорошо? Я хочу
сначала сказать вам пару слов.
   Пол молчал.
   - Алло? Вы где?
   - Да-да, простите.
   - Хорошо: До встречи.
   Щелк.
   Не меньше минуты после того, как Элсоп отключился, Пол сидел, окаменев
и зажав в руке трубку.
   "Будь он проклят! Что за манера совать нос в мои дела? Я же показал ему
все бумаги. Не верит, что я добился успеха? Проверяет?"
   Пепел слетел с сигареты, как только он пошевелил пальцами. Он сильно
дунул, но пепел только разлетелся тонким слоем по бумагам и столу. На
сегодня это было уже слишком.
   "Он придет, начнет распрашивать Арчин, и она расскажет: Я еще не все
знаю о Ллэнро. Я не вынесу, если это сейчас сломается. С другой стороны,
я:"
   И вдруг сумятица в мыслях успокоилась. Рука снова потянулась к телефону.
   - Сестра? Кто это? Ох, Сестра Кирк! Не будете ли вы так любезны
прислать Арчин ко мне прямо сейчас?.. Да, простите, я понимаю, что еще
время ланча, но нет необходимости ее провожать - я уверен, что она сама
найдет дорогу.
   Ожидая, он докурил сигарету и достал новую. Очень скоро послышался
мягкий стук в дверь. Он пригласил ее, усадил в кресло лицом к себе, ввел в
транс - сейчас, после почти ежедневного повторения на эту процедуру
уходило не больше десятка слов, - и обратился к ней в полной уверенности,
что делает это в интересах пациента.
   - Арчин, доктор Элсоп хочет приехать и поговорить с тобой. Ты помнишь
доктора Элсопа?
   - Да.
   - Арчин, как ты думаешь, что случится, если ты расскажешь ему о Ллэнро?
Он тебе поверит?
   Молчание; потом отрицательное движение головой.
   - А если он не поверит тебе, что он подумает?
   Она пожала плечами.
   - Что я сумасшедшая, - с нажимом проговорила она.
   - Боюсь, что так. - Пол решительно подался вперед. - Слушай меня очень
внимательно. Если в этой комнате находится кто-нибудь, кроме меня, ты
забываешь о Ллэнро. Если кто-нибудь, кроме меня, спрашивает тебя, ты ни
слова не говоришь о Ллэнро. Ты не отвечаешь на вопросы, откуда ты пришла,
и как здесь оказалась.
   Через несколько минут я разбужу тебя, ты выйдешь из комнаты и будешь
сидеть на подоконнике до тех пор, пока я не позову тебя обратно. Когда ты
войдешь, я снова введу тебя в транс, но ты не будешь говорить о Ллэнро,
если в комнате посторонние!
    
 Элсоп появился в кабинете с мрачным видом. Захлопывая дверь, он сказал:
   - Что Арчин делает одна на лестнице? Я же просил не посылать за ней,
пока мы не поговорим.
   - Простите. - Пол пожал плечами. - Она теперь ходит одна - ей уже можно
доверять, - и ей, видимо, нравятся наши ежедневные разговоры. Когда она
вошла, я просто попросил ее подождать несколько минут.
   - Ясно. Это не займет много времени. - Элсоп опустился в кресло, в
котором только что сидела Арчин. - Я просмотрел ваши последние записи,
включая те, которые посвящены Арчин, и хочу сказать, что они никуда не
годятся, Пол, они просто никуда не годятся.
   Кольнувшая совесть заставила нервы Пола натянуться до предела.
   - Я знаю о вашей жене и обо всем, что с этим связано, - продолжал
давить Элсоп.
   - Я весьма сочувствую, поверьте. Именно поэтому я воздерживался до
последнего времени от комментариев и надеялся, что вы справитесь со своими
проблемами без моего участия. Но поскольку вы исправно пишете свои заметки
- лучше бы вы этого не делали, я должен сказать, что они представляют
собой самый неинформативный словесный мусор, который я когда-либо видел.
Особенно те, которые касаются Арчин. Несомненно, некоторая обрывочность
других записей вызвана тем, что вы уделяете ей слишком много времени; я
готов это понять, если бы только столь длительные ежедневные беседы давали
реальные результаты, и вы бы стремились довести дело до конца. Но,
насколько я могу судить, результатов нет, и тем не менее вы не намерены их
прекращать.
   Он достал из кармана пачку сложенных вдвое листов.
   - Это все ваши записи об Арчин. Можно сравнить последние отчеты с теми,
которые были сделаны шесть или восемь недель назад и, если не считать
малозначительных деталей, не заметить никакой разницы.
   - Что вы, я добился значительного прогресса, - ответил Пол. - Что вы
имеете в виду под результатами? Или вы рассчитывали, что я полностью
восстановлю ее память?..
   - Вы нигде не упомянули, что у нее амнезия.
   - Господи, да половина этих бесед была посвящена урокам английского, а
не терапии! Я не мог делать заключения до тех пор, пока не был уверен, что
под одними и теми же словами мы с ней понимаем одно и то же. Но сейчас я
почти удовлетворен. У нее безусловно амнезия, причину которой я не могу
пока установить, но она в состоянии свободно говорить о том, что с ней
происходит в последнее время, и я считаю, что лучшее, что мы можем для нее
сделать, - это предоставить ей как можно больше свободы, разумеется,
следить за ней на случай непредвиденных эксцессов вроде того, который
произошел в Бликхемской больнице, но я надеюсь, что менее напряженная
обстановка, чем та, которая окружает ее в Ченте, позволит ей расслабиться
и выявит из памяти подавленные мотивы.
   Слова звучали весьма бойко и убедительно, однако лицо Элсопа оставалось
подозрительно хмурым.
   - Вы так и не определили ее национальность? - спросил он.
   - Гм: нет. Только то, что, по мнению филологов, ее язык принадлежит к
группе восточных.
   - Есть во всем этом какая-то нелепость, - решительно произнес Элсоп. -
Ее амнезия, если это именно она, слишком... слишком всеобъемлющая. Это
имело бы смысл, если бы она была связана с каким-либо изолированным
предметом. Но: ладно.
   - Он встал и двинулся к дальней стене кабинета. - Зовите ее и проводите
обычную беседу. Как будто меня здесь нет.
   Пол покрылся потом, Пол подчинился. Пока Арчин усаживалась, он напомнил
ей об Элсопе, и она механически ему улыбнулась. Затем провел обычное
вступление, такое же, какое делал совсем недавно, и минут десять
прочесывал себе мозги, придумывая на ходу вопросы, которые удовлетворили
бы Элсопа, и в то же время не затрагивали бы ее происхождения.
   Неожиданно он заметил, что Элсоп подает ему знаки. Ему не осталось
ничего другого, как приказать Арчин сидеть спокойно, и обернуться к
консультанту.
   - Вы так ничего не добьетесь, молодой коллега, - решительно сказал
Элсоп. - Вы обходите ключевые позиции - особенно чувствительные области,
секс, насилие, и даже ее происхождение и семью. Позвольте, я сам ее
спрошу, тогда вы поймете, что я имею в виду.
   Внутренне дрожа, Пол вынужденно подчинился и снял стандартный приказ,
который обычно отдают при введении в гипноз - "Ты не слышишь ничьего
голоса, кроме моего," - обычно он его пропускал, но сегодня произнес из-за
Элсопа.
   "Она слишком привыкла говорить обо всем в этом месте и в это время.
Сможет ли мой поспешный приказ удержать ее рот на замке?"
   Когда Элсоп начал задавать вопросы, он поймал себя на том, что кусает
ноготь большого пальца, и поспешно спрятал руку в карман, чтобы скрыть
этот предательский признак.
   Облегчение подступало волнами, и тем сильнее, чем дольше длились
расспросы.
   Арчин решительно отбивала все попытки Элсопа втянуть ее в разговор о
семье и доме, хотя, как только он переходил к недавним событиям, отвечала
с готовностью.
 
   "Боже мой, Арчин. Ты: ты так предана мне. Я делаю для тебя все, что
могу, и теперь вижу, как сильно ты это ценишь."
   Затем, однако, Элсоп св