естка в другую
сторону, они тянутся на несколько сот ярдов дальше. Через несколько секунд
поворот скрыл от него последние следы человеческого обитания, и теперь его
окружали лишь крутые холмы, пересеченными мокрыми изгородями кустов.
   "Душевная болезнь - одиночество во внутреннем мире. В некотором смысле
это извиняет миссис Веденхол. Калека остается личностью, а как быть с тем,
кто потерял рассудок? Человек - это сознание, клубок мыслей, спутанный
мозгом, однажды оно исчезает, и остается лишь оболочка. Иногда, правда,
удается отыграть потерянное. Личность невозможно создать, она должна
вырасти сама, можно только осторожно, заботливо и внимательно склеить
вместе разлетевшиеся осколки."
   Он почувствовал, как задние колеса машины заскользили на мокрой дороге,
и сбавил скорость. Лучше все же добраться до места целиком.
   "И вся королевская конница, и вся королевская рать: Меня вот собрали.
Теперь я их должник."
   Темный, как сама судьба, купол ночи наваливался почти осязаемой
тяжестью. На мгновение возник давно известный страх: кончится эта дорога,
он вернется обратно к знакомым людям, но они не узнают его, будут
смотреть, как на чужого, и разговаривать на непонятном языке.
   "Я сам выстроил себе ловушку, пустую и черную, как эта дорога. Я должен
был рассказать Айрис правду, даже если бы это означало, что она не выйдет
за меня замуж. Моя семья хранила молчание, потому что это стыдно, а я
пользовался.
   Уловками и недомолвками избежал признания и отделался жалкой
полуправдой:
   психиатрия - перспективная наука, область, которую ждут великие
открытия, передний край медицины, самое подходящее место для честолюбивого
новичка: И словно в насмешку, весь мой анализ уничтожается одной лишь
банальной фразой:
   "Врачу, исцелися сам". Чем хороши клише? Следуй штампам, и рано или
поздно примешь стандартную форму. Прощай индивидуальность, здравствуй
нормальный человек!"
   Он резко затормозил. Он был у цели и теперь уже ясно, с миссис Веденхол
шутки были плохи.
   В ярком свете фар стояли три машины. С мокрых веток капли падали на
форд-фургон, должно быть принадлежащий Фабендауну, полицейский уолсли с
голубой мигалкой на крыше и старый бентли миссис Веденхол с проволочным
багажником для перевозки собак.
   Он прижался как можно ближе к обочине, выключил мотор и сразу услышал
глухой лай: звук между кашлем и рычанием, на который обращал внимание
всегда, когда проезжал мимо Йембла. Он поспешно выскочил из машины.
   Миссис Веденхол была тут как тут и держала на коротком поводке двух
волкодавов - здоровеннных мускулистых псов, вобужденных неожиданной ночной
прогулкой. Она что-то говорила костеблю в непромокаемом плаще, и подойдя
ближе, Пол уловил конец фразы.
   - :Но нельзя же допустить, чтобы сумасшедший терроризировал одиноких
фермеров до самого Корминистера!
   "Боже, это же какая нужна страсть, чтобы успеть вернуться домой, взять
собак и приехать сюда."
   - Господин полицейский, - окликнул Пол, - что происходит?
   Явно довольный перерыву в разговоре, полицейский обернулся.
   - Я здесь не просто так, сэр, - предупредил он. - Мы получили сообшение
о:
   - Спасибо, я знаю. Меня зовут Фидлер, доктор Фидлер. Я психиатр
Чентской больницы.
   Полицейский усмехнулся.
   - У вас пациент не терялся?
   - Нет, конечно. Я только что из больницы. Что вы намерены делать?
   - Мы прочешем территорию, сэр. Я уже послал за людьми и собаками. -
Косой взгляд на миссис Веденхол. - Я только что объяснял этой леди, что мы
очень благодарны ей за помощь, но предпочитаем иметь дело со специалистами.
   - И где же они? - проскрежетала миссис Веденхол. - Хотите или нет, но
вам придется принять мою помощь. Я приказала своему работнику на псарне
обзвонить соседей и поднять всех, до кого можно добраться. С оружием. -
Она агрессивно выпятила подбородок.
   "Мне это снится. Мне это просто снится."
   Пола слегка качнуло: сказывалось выпитое на голодный желудок пиво и
виски.
   - Мы однозначно не можем этого допустить, - твердо проговорил
полицейский. - Не знаю, кем вы себя считаете, мадам, но это наша работа, а
не ваша.
   - К вашему сведению, молодой человек, я Барбара Веденхол, мировой
судья, и если вам когда-нибудь придется обратиться в суд, обещаю, что не
забуду ваше лицо.
   Полицейский побледнел и отвернулся. И тут Пол не выдержал.
   - Миссис Веденхол, - громко позвал он.
   - Да?
   - Вас когда-нибудь пытались изнасиловать?
   - Что? - Ее хватило только на возмущенный возглас, но и тот быстро
захлебнулся, и миссис Веденхол осталась стоять молча с выпученными глазами.
   - А вы когда-нибудь видели насильника, костебль? - Пол повернулся к
полицейскому.
   - Ну: Да, сэр. Я арестовывал одного пару месяцев назад.
   - Он был расцарапан?
   - Вполовину меньше, чем несчастная девушка. Но: Вообще-то, да, у него
все лицо было исполосовано, она пыталась защищаться.
   "Может я возвожу не бедного Фабердауна напраслину? Да нет, вряд ли."
   - Миссис Ведденхол не видела жертву этой, как она утверждает,
сумасшедшей женщины. У него на щеке три глубоких царапины, точно как следы
женских ногтей.
   Понимаете, о чем я говорю?
   Полицейский открыл было рот, но потом просто кивнул.
   - Это как минимум означает, что нападение было спровоцировано.
Подумайте сами.
   Кроме помешательства могут ведь быть и другие причины, заставляющие
женщину - да и мужчину, все равно - демонстрировать невероятную силу,
необходимую, чтобы поднять с земли взрослого человека и бросить его о
дерево. Например, безумный ужас.
   - Значит, вы думаете, он полез к ней первым? Может быть:
   - Может быть. Это очень важное слово. Вы будете выглядеть на редкость
глупо, если устроите облаву с ружьями и собаками, и найдете в результате
бьющегося в истерике подростка.
   "Непонятно только, что этот подросток делает в лесу голышом, но такой
вопрос вряд ли придет в голову миссис Веденхол."
   Издалека донесся шум машины, и полицейский заметно приободрился.
   - Это инспектор Хоффорд, - сказал он с облегчением.
    
 Хоффорд оказался кряжистым мужчиной в твидовом плаще и с трубкой в зубах.
Он выслушал доклад костебля, коротко побеседовал с миссис Веденхол - Пол
не слышал, о чем они говорили, но результатом стало водворение собак
обратно в машину, - затем обратился к Полу.
   - Значит, вы полагаете, что пострадавший сказал не всю правду?
   - Я просто высказываю свое мнение, - ответил Пол.
   - Я с вами согласен. Могу я попросить вас осмотреть со мной место
происшествия?
   Я всегда рад помощи экспертов, если только они не являются без
приглашения. - Он мотнул головой в сторону бентли. - У вас случайно нет
фонарика? - добавил он. - В этом лесу хоть глаз выколи.
   - Он у меня в машине. Одну минуту.
   Под каменным взглядом миссис Веденхол он достал фонарь и присоединился
к Хоффорду, который отошел к воротам за низким подлеском и лучом фонаря
освещал теперь траву под ногами.
   - Насколько я понимаю, он вышел по естественным нуждам. Вряд ли бы он
стал продираться через калитку, она вся намокла и заросла мхом. Давайте
посмотрим.
   Луч фонарика закачался вдоль ржавой проволоки, огораживавшей деревья, и
остановился на сломанном столбе, с которого она свисала так низко, что
через нее легко можно было перешагнуть.
   - Похоже, здесь, - пробормотал инспектор и перекинул ногу через ограду.
   Пол удивился про себя точности его догадки - не далее, чем в пяти ярдах
от лаза оказалась полянка с сильно примятой травой, в основном, куманикой.
Его фонарик наткнулся на какой-то круглый предмет коричневого цвета,
повисший на колючках.
   Твидовая кепка. Он показал ее Хоффорду.
   - Надо думать, принадлежит жертве, - прокомментировал инспектор. -
Благодарю вас. - Он повертел кепку в руках и заметил: - Крови нет, хотя
понятно, дождь.
   Теперь мне нужна ваша консультация, доктор. Эта женщина останется
поблизости или постарается унести ноги?
   - Трудно сказать. Если она в здравом уме, и мужчина действительно на
нее набросился, она убежит, но вряд ли доберется до ближейшего жилья,
раньше потеряет сознание из-за шока. Это очень тяжелая вещь -
изнасилование. В противном случае, если она больна, она может с равным
успехом быть в пяти милях отсюда или гулять в прострации по соседней
поляне.
   - До чего же сложные создания, человеки. - Хоффорд повернулся к дороге.
- Ладно, я, пожалуй проверю сначала окрестные дома, вдруг кто-нибудь видел
у себя на пороге ревущую девчонку. Если нет, придется прочесывать
территорию. Ну и мерзкую же ночь она выбрала для своих приключений.
   Пол не пошел за ним к машинам. Звук капель, падающих не голые ветки, в
добавление к ранее выпитому, привел к известному результату, и он решил
воспользоваться моментом и покончить с этой малой проблемой до того, как
она начнет серьезно ему мешать.
   Неуклюже продираясь через цеплявшуюся за ноги куманику, он забрался в
глубь подлеска, и, поеживаясь от холода и темноты, остановился перед
деревом.
   "Мирза со своими триллерами. Вот и название: Охота Веденхолов."
   Он выключил фонарик, чтобы сберечь батарейки, и черная тоска голого
леса навалилась на него всей своей тяжестью. Тишина оставляла желать
лучшего, зато темнота была полной. Мокро бормотал дождь, будто природа
жаловалась на его вторжние; голоса доносились слабо, слов не разобрать, и
от этого возникало ощущение, что он попал в какой-то другой, изолироваггый
мир, и хотя сквозь деревья он видел свет фар и машины, фигуры возле них
казались не людьми, а бледными тенями, и, так же как голоса, расплывались
и таяли в воздухе их перемещения, движения, жесты. Руки и ноги
растворялись в переплетении веток, головы - в черном небе.
   "Узник платоновской пещеры, наблюдающий за тенями огромного мира. А
минуту спустя на дороге: кто вы такой, что вы здесь делаете? Инспектор
Хоффорд, я доктор Фидлер, мы же с вами только что разговаривали. Меня
зовут не Хоффорд, вас не Фидлер, а весь этот мир - ложь и обман, палатка
иллюзиониста, и представление закончено:"
   Пожав плечами, он повернулся, чтобы вернуться той же дорогой, торопясь
немного больше необходимого, потому что это мгновенное видение уж слишком
соответствовало окружающей его обстановке.
   - Тириак-но?
   Голос возник из ниоткуда и произнес это единственное непонятное слово
на возрастающей, вопросительной ноте. Пол в смятении замер, луч фонарика
заметался по стволам деревьев. Голос, говорящий на незнакомом языке здесь
и сейчас, мог означать только то, что его видение стало явью.
   Затем он увидел ее, беспомощно прикрывающую глаза от света, и ужас
бесследно исчез.
   "Не может быть! Господи, какая крошечная! Как кукла!"
   Но еще труднее было бы предположить, что сразу две женщины разгуливают
по лесу без одежды.
    
 
 
    
 6
 
 
    
 Она стояла в луче фонаря, бледная, почти жалкая фигурка. Мир застыл ровно
настолько, чтобы Пол мог сразу и до конца, с болезненной ясностью вписать
ее образ в свое сознание.
   "Ноги до середины икр скрыты в траве, но все остальное поразительно
пропорционально, так что: Не выше пяти футов. Возраст? Двадцать, может
восемнадцать-девятнадцать, но я почему-то думаю, старше. Убери-ка руку,
дай мне рассмотреть твое лицо. Большие глаза. Никогда не видел лиц такого
типа. Явно европейское, но со складкой эпикантуса. Может, предки были
китайцы? Понятия не имею, сколько поколений держится этот признак. Грудь
маленькая, соски почти не пигментированы; пупок не втянут, потому что на
животе ни грамма жира, только мышцы; узкие бедра, ноги все расцарапаны
колючками, а на боку пятно грязи, как если бы ее толкнули и она упала на
сырую землю:"
   Она все еще стояла неподвижно, равно готовая и убегать и защищаться.
   "Если ты действительно та девчонка, которая отлупила Фабердауна, то ты
настоящая дикая кошка. Веса в тебе не больше восьмидесяти фунтов. А я еще
говорил - похожа на миссис Веденхол."
   Эта несуразность чуть было не заставила Пола рассмеяться, но вспомнив
жалкий вид коммивояжера, он вмиг отрезвел. Он был один на один с девушкой,
которая легко сломала руку взрослому мужчине, а значит нужно вести себя
очень и очень деликатно. Он перебрал в голове варианты и остановился на
фразе, которая показалась ему самой спокойной.
   - Здравствуй. Я доктор. Я тебя ищу.
   Она подняла обе руки со сжатыми кулаками, но не угрожающе, а наоборот
жестом страха и растерянности. Потом что-то ответила, но он не смог
разобрать ни единого слова.
   - Английский, - проговорил он медленно и четко. - Ты говоришь
по-английски?
   Ее голова метнулась быстрым движением, и Пол узнал этот жест - так
мотали головой работавшие у них в больнице сестры-киприотки: балканский
эквивалент отрицания.
   "Тупик."
   Он вдруг заметил, что дрожит. И если ему холодно, то каково должно быть
ей? Он взвесил факты: сломанная рука коммивояжера против того
обстоятельства, что она заговорила первая, хотя он спокойно мог пройти
мимо, никого не заметив.
   "Посмотрим. Давай не делать скоропалительных выводов из того, что тебе
не нравятся типы в фальшивых старых школьных галстуках."
   Как бы то ни было, нужно спешить, иначе Хоффорд заполнит лес орущими
людьми, и тогда томительный страх, написанный у нее на лице, обратит ее в
бегство. Пол медленно, одной рукой, растегнул плащ.
   - Надень, - проговорил он, пытаясь интонацией выразить то, что не могли
донести слова.
   "Опять какое-то странное движение головой. Может она гречанка? Понятия
не имею, на что похож греческий язык. Но, черт побери, что она здесь
делает?"
   Она настороженно взяла плащ и заскользнула в него одним быстрым
движением, не спуская с Пола настороженных глаз.
   "Если подойти поближе, она испугается? Что с ней сделал кретин
Фабердаун?"
   Плащ был ей невероятно велик, так что застегнуть пуговицы не
представлялось никакой возможности. Она затянула пояс и глубоко вздохнула,
словно выпуская вместе с воздухом всю свою настороженную отвагу. Она
вытянула вперед руку, и, припадая на правую ногу, двинулась к Полу. Он
сжал в ладони ее маленький холодный кулачок и повел к дороге.
   - Инспектор, - позвал Пол. - Она со мной!
   Девушка всхлипнула, но даже не попыталась вырвать руку. У перелаза в
свете фар полицейского уолсли показался силуэт Хоффорда и одного из его
костеблей. Луч фонаря прошелся по их лицам.
   - Это она? - воскликнул Хоффорд. - Она же совсем ребенок!
   За спинами мужчин Пол с изрядной долей злорадства заметил миссис
Веденхол.
   "Не многовато ли для кровожадного маньяка, за которым надо охотиться с
собаками и ружьями. Только вряд ли это тебя хоть чему-нибудь научит."
   Закутанная в плащ девушка, опираясь на руку Хоффорда, перелезла через
проволоку, и Пол увидел, почему она хромала, - порез над мизинцем правой
ноги, не слишком глубокий, но наверняка чувствительный.
   - Да нет, не ребенок, - сказал Пол Хоффорду, - просто слишком
миниатюрная. И одному Богу известно, что она тут делает. Похоже,
иностранка, и по-английски не понимает.
   Хоффорд удивленно заморгал.
   - Вы уверены? Может это: гм: шоковая немота, так это, кажется
называется?
   - Так. Но она не нема. Я бы ее не заметил, если бы она не заговорила
первая.
   Несколько озабоченных лиц не сводили с девушки глаз. Она же вытащила
руку из ладони Пола и принялась рассматривать окружающие предметы, причем
особый интерес вызвали у нее машины. Она подняла глаза на Пола, словно
спрашивая разрешения, и подошла поближе к полицейскому уолсли. Водитель,
разговаривавший в этот момент по рации, посмотрел на нее очень нервно.
   Она потрогала дверцу машины так, словно никогда раньше не видела ничего
подобного, зашла сзади, сначала оглядела, затем потрогала номерной знак.
   - Вы не боитесь, что она удерет? - прошептал Хоффорд Полу.
   - Не думаю. Но совершенно не понимаю, что происходит.
   Девушка повернулась от полицейской машины к бентли. Два волкодава
встретив ее взгляд, залаяли и стали бросаться на стекло.
   Она закрыла лицо руками и заплакала.
    
 Пол успокаивающим жестом дотронулся до ее плеча - она вздрогнула, но
увидев его сквозь растопыренные пальцы, затихла и позволила отвести себя к
остальным. Плач превратился в короткие всхлипы; он чувствовал, как ее бьет
сильная дрожь.
   - Следующий вопрос, - сказал Хоффорд, - что мы будем с ней делать? Ваша
больница представляется мне наилучшим вариантом, доктор, потому что, даже
если вы правы, и человек, которого она: - Он замялся, понимая, что слово
"избила"звучит абсурдно применительно к мужчине, который был по меньшей
мере на фут выше и в два раза тяжелее этой полудевушки-полуребенка. - Я
имею в виду, все равно странно, что она гуляет тут по лесу, ну и все
остальное.
   Пол кивнул.
   - Вы можете взять ее в свою машину? Я поеду следом. И, если можно,
попросите ваших людей связаться с дежурным врачом и сообщить о нашем
приезде.
   - Да, конечно. О'кей, моя девочка, поехали!
   Но не сопротивляясь явно, она все же отшатнулась от протянутой руки
Хоффорда и придвинулась ближе к Полу.
   - Она вас полюбила, - прокомментировал инспектор. - Наверно, умение
обращаться с больными, или как там это у вас называется.
   - Я могу посадить ее к себе, - с сомнением предложил Пол. - Правда,
машина двухместная, но:
   - Не стоит, - перебил Хоффорд. - Кто знает, что она выкинет, хоть и
кажется беззащитной. Костебль Эдвардс - шофер класса "А". Пусть он ведет
вашу машину, а вы поедете с нами.
   Произошла заминка, вызванная гневным отбытием миссис Веденхол. Мотор
бентли взвыл, собаки возмущенно залаяли. Хоффорд вздохнул.
   - Слава Богу! Знаете, я уже думал, что придется арестовать мирового
судью за оскорбление должностного лица: Ладно, поехали.
   Несмотря на то, что делать каждый шаг заставлять ее пришлось чуть ли не
силком, они подвели девушку к автомобилю Хоффорда.
   - Как будто впервые видит машину, - пробормотал инспектор, открывая
заднюю дверь. - Садитесь первым, ей тогда будет легче.
   Пол забрался на заднее сиденье и протянул девушке руку. Вцепившись в
нее, словно утопающий в спасательный круг, она заползла в машину и села
рядом.
   "Словно дикое животное, которое заманивают в клетку, - перепугано
насмерть, но еще больше боится начать драку с врагом, которого не
понимает. Надеюсь, это не клаустрофобия; ей ведь придется провести
некоторое время в изоляторе, пока ее не обследуют по полной программе."
   Мотор завелся, и девушка вздрогнула. Затем, как ни парадоксально это
показалось, она наклонилась вперед и принялась внимательно следить за
манипуляциями водителя: как он переключает скорости, включает задний ход,
выруливает машину в нужную полосу. Она зачарованно не спускала с него глаз.
   Пол постмотрел на Хоффорда и прочел на лице инспектора такое же
изумление, какое исптывал сам.
   "Что толку гадать? Все само скоро выяснится. Человек не может просто
так вывалиться из ниоткуда в чужой стране, без одежды и без единого слова
на местном язвке. Тем более такая девушка, крохотная и милая: наверняка
кто-нибудь заметил, а значит и вспомнит."
   Мысли стали сбиваться на профессиональный жаргон.
   "Возможно, истерия. Воздействие попытки изнасилования на излишне
возбудимую личность: Да, но кроме твидовой кепки никакой одежды, а
Фабердаун со своей сломанной рукой вряд ли стал бы ее прятать: Ох, стоп.
Как сказал Хоффард, люди слишком сложные создания, и нельзя расчитывать
разобраться в них с наскока."
   А девушка, кажется, успокоилась. Она смотрела то в одно окно, то в
другое, словно боялась пропустить что-нибудь интересное. Он дотронулся до
ее плеча, чтобы привлечь ее внимание, и постучал себя рукой по груди.
   - Пол, - сказал он.
   - П'ол, - послушно повторила она. Гласная звучала не так - впрочем, все
звуки, которые она произносила раньше, не имели ничего общего с
английскими. Он повернул руку, указывая теперь на нее.
   - Арржин, - проговорила она.
   - Как она сказала? Арчин? - усмехнулся Хоффорд. - Вполне подходит. Я
сам подумал "пацан", как только ее увидел.
   "Хорошо. Пу