Он пытался
заговорить с ним, завывая в мачтах лодок и яхт, потом, увидев, что Пол не
обращает на него внимания, разозлился всерьез и принялся кидать ему в лицо
песок. Пол равнодушно отплевывался.
   "Они победили ее, она боролась (в Ченте была агония), но они оказались
сильнее, хоть и не могли уже ее достать:"
   В казино, несмотря на атаки мистраля, горел свет и играла музыка.
   "Кто они? Перед лицом безликой угрозы ночного моря ответить легко.
Величайшие тираны, создавшие самую умную тиранию из всех, которые
когда-либо порождала раса."
   Ветер говорил громко и отчетливо: "Неееееет Ллэнрооооооо!" Пол бездумно
кивнул, соглашаясь. Он подошел к молу, в конце которого примостилось
казино. Мол был намного шире натянутого каната, но волны и ветер
раскачивали его с обоих сторон, и когда Пол опускал глаза, ему казалось,
что он балансирует над бездной. В казино сидели люди, и Пол почему-то
подумал, что, увидев его, они начнут смеяться. Он повернул назад и снова
побрел по пляжу.
   "Пол дурак Фидлер, который поверил в несусветную ложь, бросил брак,
возможность иметь ребенка, карьеру с призовой табличкой "Консультант":
Здесь, на берегу лучше, спокойнее, вот только ветер. Почти ни в одном из
открытых кафе нет света.
   Где здесь дорога из Луза в Ллэнро?"
   Сухой песок забрался в ботинки и царапал кожу. Он обрадовался этой
боли, как епитимье.
   "Я забыл или не заметил: такую глупую, такую простую вещь. То, что
полуправда, - всегда полуложь. В каком-то месте, которое называется не
Ллэнро, но все равно находится под немыслимым углом отсюда, и где тоже
есть Пол Фидлер, живет лживая правда о том, что они тоже люди. Но не в
призраке рая по имени Ллэнро. В мире-тюрьме, которым правят они, те кто,
не спросясь, забирают у человека душу:"
 
   Он глубоко вздохнул, и поток его мыслей, приноравливаясь к ритму шагов,
унесся к тому, что он услышал сегодня ночью; он принялся разбирать факты,
которые знал, но предпочитал не замечать, сортировать правду и полуправду.
   "Если бы я только задал единственный вопрос - он вертелся у меня в
голове, но мне нравилось быть слепым. Я должен был спросить: "Для чего
мирная страна Ллэнро учит своих детей убивать голыми руками?" Под самым
носом! Под самым моим глупым проклятым носом!"
   Он застонал вслух и поймал себя на нелепом страхе того, что его услышат.
   "Давай теперь спокойно: нет второго Эдема по имени Ллэнро, где в полях,
покрытых огромными цветами, мирно живут люди и звери, а влюбленные слушают
музыку звезд.
   Есть немыслимая диктатура, управляемая горсткой мужчин и женщин,
которых лишь холодный расчет отделяет от того, чтобы уничтожить
находящихся в полной их власти миллионы жизней. Купленное или украденное
могущество сделало их абсолютно безнравственными, и они любят свою долгую
жизнь гораздо сильнее окончательной власти, которую могут получить ценой
борьбы и войн, но в которых рискуют погибнуть."
   "Ссоры без борьбы, интриги, без кровавых ударов, им становится скучно.
Как паллиатив, предлагаются оргии. Но тогда миллионы людей расползутся по
изнасилованноиу лику земли; это опасно не только для правителей, не
желающих увеличивать свое число и делиться властью, но и для масс, которым
секс призван заменить наркотик. Выход - миллионы стерильных женщин,
бесплодных, как Арчин; производство их поставлено на поток, и лишь очень
редко в процесс вкрадывается ошибка, и смесь оказывается слишком богатой."
   "Как Арчин."
   "За сотни лет правители пресыщаются. Им уже не хватает эротических
возбудителей, которыми довольствуется плебс; требуются острые ощущения.
Ими должны стать совсем другие стимуляторы. Дети. Трупы. Возбуждающие
зрелища. Например: хрупкая девушка так захвачена вожделением к своему
господину, что голыми руками прокладывает себе дорогу сквозь его
телохранителей и расстилается перед ним, истекая потом и кровью и умоляя
заняться с ней любовью под аккомпанимент смертных стонов ее жертв."
   "Но увлекшись оргией, девушка может забыть инструкции; влекомая
вожделением, она способна повернуть свое оружие против хозяина. Чтобы
этого избежать, приказ гипнотически внедряется глубоко в подсознание -
так, чтобы в любой ситуации единственное слово могло ее остановить и
заставить послушно ждать следующей команды."
   "Это можно сделать. На опустошенной планете Земля не осталось почти
никого кроме людей, но их стало так много, что животным уже нет места, и
отвращение к мясу происходит не из-за высокого гуманизма, а потому, что
немногие сохранившиесь коровы и овцы предназначены для правителей, а
плебея должно тошнить от одного вида животной туши. Все, что осталось
хорошего, принадлежит тиранам, и никому больше."
   "Среди прочего - устройства, которые посылают в мозг особые лучи и
разрушают личность, так что в сознании остается лишь простейшие мысли
слабоумного; и не надо больше бояться бунтов и вспышек ненависти. Внешне
такая машина похожа на рентгеновский аппарат, который можно найти в любой
больнице двадцатого века."
   "Это и должны были проделать с Арчин перед тем, как вручить ее
владельцу (владельцу! А я говорил себе: самый свободный человек из всех,
кого я видел:), и проделали бы, если бы не каприз хозяина. Время от
времени он оставлял своим наложницам разум, чтобы они развлекали его
разговорами. И вот чудом уцелев и не превратясь в идиотку, она решила, что
лучше умрет, чем будет дальше терпеть такую судьбу."
   "Очень скоро хозяин стал ее бояться, потому что понял, что она гораздо
умнее его самого. И поскольку был не настолько глуп, чтобы выпускать из
рук слишком сообразительных подданных, то предпочел держать ее на
расстоянии, используя ее возможности, только когда его скучающей натуре
требовалась стимуляция. Ему было неуютно находиться все время в столь
опасной близости от гения. Не мог он и позволить необычной девушке
вернуться в родную среду, где ее талантам наверняка очень быстро нашлось
бы применение. Он был слишком ревнив."
   "Как раз в это время:"
   "Вокруг вращалась безграничная вселенная, но перспектива прорываться к
звездам с черепашьей скоростью света не представлялась правителям
подходящим лекарством от скуки. Отправляясь в столь далекое путешествие,
они, во-первых, вполне могли не найти там ничего интересного, а во-вторых,
рисковали обнаружить, вернувшись, что, пока их не было, приятели прибрали
к рукам все их богатства."
   "Но какой-то изобретатель придумал устройство, позволявшее менять
течение времени, и, чтобы проверить это утверждение, требовался испытуемый.
   Заинтригованный хозяин предложил Арчин. Она была идеальной кандидатурой
по двум причинам. Во-первых, достаточно умна, чтобы исследовать обстановку
и оставить в специальной капсуле толковый отчет. Во-вторых, теоретически
существовала опасность, что вторжение изменит историю, причем опаснее
всего будет появление ребенка, который не должен родиться, поэтому эмиссар
должен быть стерилен."
   "Она сама хотела уйти. Она понимала, что, если останется, хозяин рано
или поздно вычеркнет ее память."
   "Тем не менее, гипнозом, к которому она фантастически восприимчива, ее
снабдили дополнительным оружием и окружили двойным защитным кольцом.
Поскольку язык и обычаи того времени, в котором, по расчетам, она должна
была появиться, отличались радикально, они научили ее всему необходимому,
чтобы она могла сойти там за свою. Еще они показали ей, как убегать из-под
стражи: замки, решетки, цепи и так далее. Она проверила эту технику, как
только поселилась в Ченте, просто чтобы увериться, что сможет уйти, как
только захочет. Она действительно украла у Мэдж Фелпс, но не расческу, а
заколку для волос, которой потом отогнула пластинку и открыла замок в
боксе."
   "Первое кольцо обороны пало тогда, когда она наткнулась на Фабердауна и
поняла по его языку и одежде: что-то не так. У нее была великолепно
сработанная легенда, призванная помочь ей определиться в мире, куда она
была послана, и где ее встретил бы полицейский Господина Западной Горы.
После всепланетного ада, который она покидала, Век Смуты представлялся ей
раем, несмотря на локальные войны и примитивные суевения. Она ждала и
надеялась на перемены. Когда же ее привезли в Чент, она решила, что попала
в мир такой же, как ее собственный, где большинство населения заперто в
гигантских бараках, и только немногие избранные могут наслаждаться жизнью,
с одним только исключением, делающим его еще ужаснее:
   плебеям не разрешалось заниматься любовью."
   "Поняв, что с ней произошло что-то иррациональное, она принялась
усиленно распутывать тот клубок загадок, в который попала. Вот здесь и
начинается полуправда, но половинчатость происходит не из-за притворства,
а из-за тумана, которым окутано ее сознание, и с которым оно не в силах
бороться - мешает то, что внедрено в глубину. Она сказала сегодня ночью,
что сначала сама верила, когда говорила, будто ее перенесло на другой
рукав времени, потому что вторжение даже одного индивидуума может изменить
историю так, что само это перемещение станет невозможным, как некий
временной парадокс. Позже, однако, вычитав в книгах о машинах,
летоисчислении и прочем, она изменила свое мнение, но не стала мне
говорить, чтобы не расстраивать. Сейчас она думает - думала этой ночью, -
что история одна, нет никаких речных дельт, лишь извилистая дорога. Они
забросили ее не на пятьсот лет назад, как предполагали, а почти на десять
тысяч, в век, когда были еще в земле уголь, нефть и руды, промотанные
после, когда наша цивилизация рухнет под гнетом собственной
расточительности; коллапс будет столь полным, что чудом выжившим
кочевникам Средней Азии придется заново учиться письменности, делая
ржавыми ножами зарубки на деревьях. Она думала сначала, что великую
империю, погибшую в глубине веков, и оставившую людям ее времени лишь
несколько малопонятных следов, можно как-то связать с Римом; поняв, что
это не так, она решила, что ветвь ее истории отделилась от нашей еще до
Рима. И только совсем недавно она пришла к заключению, что эта цивилизация
- наша."
   "Она права в том, что история противится переменам. Другой уровень ее
защиты работал слишком хорошо, и прятал от меня глубины ее сознания вплоть
до сегодняшней ночи. Создать призрак будущего, настолько прекрасного и
желанного, что даже если люди прошлого обманом, пытками или случайно
узнают в ней гостя из другого времени, они не станут переделывать историю
из страха, что она не приведет тогда к Ллэнро. Они сделали для нее этот
мир реальнее настоящего, как мои видения."
   "Они были очень неглупы, эти ублюдки, пославшие ее назад. Даже в тот
момент, когда она, казалось бы, вырвалась, наконец, на свободу, она попала
в еще одну яму, которую они для нее приготовили. Потому что я никогда не
смог бы принять то утешение, которое она предлагала мне в своих последних
словах, несмотря на то, что они не оставили ей ничего другого."
   "Я вдруг понял со всей отчетливостью, к какому безнадежному берегу
пристал, погнавшись за красивой ложью по имени Ллэнро. Нищий беженец в
чужой стране.
   Тогда она сказала сочувствующе: "Но, Пол, ведь в твоем мире, если
девушка умеет хорошо заниматься любовью она может заработать:""
    
 Ветер гнал волны, словно бегущих в панике диких зверей. Они плескались
вокруг его ног. Их обжигающий холод мгновенно вынес на поверхность его
сознания того человека, которого он знал когда-то под настоящим именем;
так каприз бури ставит иногда опрокинутую лодку обратно на киль.
   Он пожал плечами и повернулся, словно хотел услышать со стороны города
какие-то звуки. Он долго смотрел на мерцающие вдалеке огни - единственный
признак, указывающий на существование знакомого ему мира. Но он не делал
шагов ему навстречу, просто стоял, чувствуя, как соленая вода смывает
прочь сомнения, которые вдруг охватили его несколько ударов сердца назад.
Он думал, что знает правду до того, как наткнулся на противоречия в той,
прежней истории Арчин; новых сомнений ему не вынести. Обратной дороги нет,
какой бы ни была причина. Он уже не вернется в прежнее время.
   Он решительно повернулся спиной к Лузу и стал расстегивать рубашку.
   "Я знаю то, что знаю. Я знаю, что все это будет потому, что вы делаете
то, что делаете, - вы, там, на берегу, за этими яркими желтыми огнями,
однажды ваших праправнучек стерилизуют на потеху тиранам. Я знаю, что они
будут рваться прочь из тусклого безнадежного существования, из огромных
бараков размером с современный город, они будут страдать от голода и
болезней, потому что то немногое, что осталось, достается им. Я могу
предупредить вас, изменить приговор, записанный на этих звездах:"
   "Но я не буду."
   Он выпустил из рук рубашку и стянул ботинки.
   "Давайте сочтемся: что вы получили от меня - вы, дети дьявола. Считайте
как следует. Все шансы на счастье, когда вы преподнесли мне предприимчивых
родителей ("наш мальчик - хороший мальчик, он вырастет и будет врачом!"),
брак ("а с чего ты взял, что это твой ребенок?"), детей ("ходят анекдоты в
каждом медицинском колледже Британии!"), карьеру ("Главный Медицинский
Консультант!") и, наконец, последнее - невыносимую и странную возлюбленную
Арчин."
   Он тупо посмотрел на часы. Тридцать минут прошло. Окно их комнаты
по-прежнему тихо и черно, как вакса. Он снял часы и швырнул их в море.
   Затем, сбросив остатки одежды, последовал за ними, руки и ноги
мгновенно закоченели и не послушались бы команды плыть, даже если бы она
поступила, потом море сомкнулось над его головой, но он упорно брел в
сторону потерянного Ллэнро, и лишь одна мысль билась в его мозгу так
сильно, что он был уверен: весь мир слышит его, - а потом исчезла и она, а
вместе с нею и все остальное:
   "Мне все равно, будьте вы все прокляты! Мне все равно!"
 
 
 
 
 
   1. В данном случае - от англ. "Hole-in-head" - "дырка в голове". -
Здесь и далее - примечания переводчика.
   2. "Joseph - Иосиф - Святой Иосиф - Holy Joe" - так переиначивает Мирза
имя Холинхеда.
   3. От англ. "urchin" - "пацан, беспризорник, сорванец".
 
 
 
   1. Фамилия произведена от англ. "thorough" - "основательный, дотошный".
   2. Мирза переиначивает фамилию Рошмана так, чтобы та звучала как "Рош
Хашана".
   3. Так Мирза произносит фамилию доктора Радж: "Dr-rudge".
 
 
   1. Фамилия секретарши - "Laxham", что при прознесении может пониматься
как омофон "lacks 'em" ("их не хватает").
 
 
   Свершившийся факт (франц.)
   Свершившийся эмбрион (франц.)
 
 
   Персонаж самого знаменитого одноименного романа (1908) немецкого
писателя Якоба Вассерманна (1873-1934), написанного по следам подлинного
загадочного события, когда в 1828 году на улицах Нюрнберга неожиданно
появился молодой человек, не умевший ни ходить, ни разговаривать.
   Намек на классическую работу Фрейда "Введение в психоанализ".
   Британский медицинский бюллетень.
 
 
   1. Fiddler (англ.) - уличный скрипач.
 
 
    
 1. Город на Средиземноморском побережье Франции, где находился нудистский
центр и пляж.
   2. Надеюсь, до этого не дойдет (франц.)