только называлась походом,  но тогда казалось, что маршрут серьезный
и даже слегка опасный. Приходилось переходить через ручей по хлипким
жердочкам. Потом сквозь колючий ельник, непроходимый, как тайга. Бы-
ли и происшествия:  тяжелый рюкзак перетянул Валерку Самойлова и оп-
рокинул в яму,  а там, несмотря на летнюю погоду, лежал еще грязный,
ноздреватый снег. Пришлось остановиться и развести костер. Их первый
пионерский костер. И, кстати говоря, последний...
     Сфотографировал их папа Олега Райского.  Он вместе с Зоей Алек-
сеевной командовал походом.  Обещал каждому сделать по карточке, да,
видимо, не собрался. Хорошо, что хоть Зое Алексеевне сделал. В конце
концов  класс-то почти весь остался вместе,  а Зоя Алексеевна с ними
через три дня распрощалась.
     Снимок был сделан во время короткого привала на лугу, у изгоро-
ди из толстых березовых жердей.  Девчонки преданно расселись  вокруг
Зои Алексеевны, а мальчишки где попало. Многие забрались на жерди, а
кое-кто даже повис на них вниз головой.  Кирилл с  длинным  Климовым
(он  и  тогда был длинный) стояли на верхней жерди,  как на буме,  и
сражались стеблями прошлогоднего репейника...
     - Видишь,  Кирилл,  все хорошие...  Но ведь хочешь не хочешь, а
кто-то из них,  по всей вероятности,  виноват. Кроме ребят из вашего
класса, никого у раздевалки не было, когда кошелек пропал... Ты меня
упрекнул в предательстве.  Но тот, кто украл, тоже предал. Меня, ре-
бят...  Ну,  пусть не эти ребята,  а из другого класса, но все равно
предали. Учителей, товарищей...
     Кирилл не ответил. Отыскал на снимке Чирка. Петька сидел верхом
на большом рюкзаке и рассматривал забинтованный локоть:  Чирок неза-
долго  до привала споткнулся и ободрал руку.  Сильно ободрал,  но не
плакал...
     Чирок был  в белой пилотке,  парусиновом костюмчике с якорем на
нагрудном кармане - самый маленький из всех,  словно  первоклассник,
которого взяли в поход по знакомству.  И как настоящий первоклассник
- без пионерского галстука. Один из всех.
     - Зоя Алексеевна,  а почему Чиркова тогда в пионеры не приняли?
- спросил Кирилл.
     - Не приняли?  - Она пригляделась к фотографии.  - Да,  в самом
деле,  я вспоминаю. Кажется, в те дни ему не повезло с оценками. По-
ведение-то у него всегда было приличное...- Она вдруг встревожилась:
- Но сейчас-то он пионер?
     Кирилл кивнул:
     - Да, в галстуке ходит.
     Зоя Алексеевна улыбнулась:
     - А характер? Все такой же или побойчее?
     - Все  такой же,- усмехнулся Кирилл.- Воды не замутит.  На него
даже Александр Викентьевич никогда не кричит.
     - Почему "даже"? Разве Александр Викентьевич такой сердитый?
     Кирилл пожал плечами.
     - Если рассказывать, получится, что я жалуюсь. Придите на урок,
послушайте... Но при вас он, наверно, будет поспокойнее.
     - Он, видимо, просто требовательный.
     Кирилл мотнул головой.
     - У нас математичка Вера Сергеевна,  анаете, какая требователь-
ная?!  Но про нее никто ничего плохого не скажет. А чертежник просто
злой.
     - Ох,  Кирюша, Кирюша! Неужели ты думаешь, что кто-то из учите-
лей желает вам зла?  Ева Петровна или Александр Викентьевич? Неужели
ты всерьез так думаешь?
     "А в  самом  деле?-  подумал  Кирилл.-  Зачем им хотеть для нас
зла?"
     - Я не знаю...- растерянно сказал он.
     - Вот видишь!
     - Нет,  я  скажу...  сейчас...-  медленно проговорил Кирилл.- Я
просто об этом не думал.  А сейчас подумал... Они, конечно, не хотят
нам плохого, если не злятся... Но хорошего тоже не хотят - им просто
все равно.  Им надо, чтобы все было спокойно. Чтобы ученики не полу-
чали двоек и всегда слушались.
     - А что в этом плохого?
     - Да не могу я всегда слушаться!  - крикнул Кирилл. - Ну, глупо
же это!  В кино с классом не пошел - запись в дневник: от коллектива
отрывается.  Петь не хочешь - отдавай портфель! Даже если кошелек не
брал - все равно слушайся,  признавайся!  Делай, что говорят! А если
ерунду говорят?.. Уроки готовить заставляют - это понятно. Но нельзя
же все на свете из-под палки! Человек должен сам выбирать...
     - Но сначала надо научиться выбирать правильно. Вот вас и учат.
Сейчас ты возмущаешься,  а потом поймешь,  что Ева  Петровна  хотела
добра.
     "А что есть добро?" - спросил отец Карлос и подпер дряблую щеку
верхним концом нагрудного распятия..."- вспомнил Кирилл.
     - А что такое добро? Оно разное,- сказал он.
     - Разное,  но  всегда  доброе,  -наставительно  проговорила Зоя
Алексеевна.
     Кирилл сказал:
     - Я одну книжку вспомнил,  фантастику. Летом читал. Там средне-
вековый монах попал в наше время. Он был инквизитор... Ну, приключе-
ния разные, не в этом дело... Ему стали говорить, что он злодей, лю-
дей  сжигал,  а он заплакал.  Говорит,  что сам из-за этого страдал,
жалко было.  Но он думал,  что огнем спасет их душу от греха. Верил,
что делает добро...
     Зоя Алексеевна удивленно и пристально посмотрела на Кирилла.
     - Да, в третьем классе вы так не рассуждали...
     Кирилл усмехнулся:
     - Маленькие были. Если обидно - заплачем, вот и все.
     - Нет,  не в этом дело. Вы были добрее... По крайней мере никто
бы не сравнил учителя с инквизитором.
     - Да разве я сравниваю?- удивился Кирилл.- Я только считаю, что
Ева  Петровна не думает про добро.  Ей главное - чтобы все выглядело
правильно. Чтобы отряд был правофланговый. Чтобы говорить: вот какой
у меня хороший класс. А что все это напоказ, неважно...
     - Кирилл! Ева Петровна работает в школе семнадцать лет!
     - И всегда так, как сейчас?- тихо спросил Кирилл.- Это же с ума
сойти...
     Зоя Алексеевна, кажется, немного рассердилась. Она встала.
     - Очень легко судить всех так решительно.  Ты забываешь,  что у
каждого взрослого очень сложная жизнь.
     Кирилл тоже встал.
     - Ну да.  Зато нас, невзрослых, можно судить как хочешь. Вот вы
сказали про того,  кто украл: "Он всех предал". А вы же не знаете...
Может,  он от беды какой - нибудь. От отчаяния. Вы думаете, у взрос-
лых жизнь сложная, а у ребят простая?
     Он вдруг увидел, что Зоя Алексеевна смотрит на него растерянно,
почти испуганно.
     - Кирилл. Ты что-то знаешь?
     - Ничего я не знаю,- пробормотал он и отвернулся.  Надо же  так
по-дурашки проболтаться!
     - Кирилл... Может быть, ты расскажешь? Если надо, я обещаю мол-
чать.
     Кирилл сердито мотнул головой.
     - Нет... Может быть, не сейчас. Он, может быть, Зоя Алексеевна,
потом вам сам расскажет.
     - Но ведь, наверно, надо что-то сделать? Помочь? И этому... че-
ловеку. И Оле...
     - Какой Оле?
     - Студентке.
     - Им помогут,- сказал Кирилл.


                         Глава одиннадцатая

     Кирилл уехал от Зои Алексеевны с противной смесью стыда и  тре-
воги.  Стыдно было за свои слова:  "Им помогут".  Он думал,  что это
прозвучит мужественно и твердо,  а прозвучало глупо и напыщенно. Ки-
рилл сразу это понял. И покраснел.
     Хорошо хоть,  что Зоя Алексеевна сделала вид, будто не заметила
его глупость. Она ни о чем не стала больше расспрашивать. Опять взя-
ла старую фотографию.
     - Между  прочим,  Оленька  Федосеева,  у которой сегодня украли
деньги,  тоже училась у меня. В том же классе, где Миша... о котором
я говорила... Вот она.
     Кирилл увидел круглолицую девчушку в белом переднике.
     - Славная  девочка,- сказала  Зоя Алексеевна.  - Всегда помотала
мне тетради носить домой.  Она неподалеку живет, наискосок, в трехэ-
тажном доме. С мамой вдвоем.
     - А в какой квартире?- самым небрежным тоном спросил  Кирилл  и
тут же понял, как фальшива эта небрежность.
     Но Зоя Алексеевна будто ничего не заметила.
     - В девятой,- сказала она и хотела убрать снимок.
     - Дайте, пожалуйста, я еще посмотрю, - попросил Кирилл.
     Теперь он смотрел не на Олю,  а на того незнакомого Мишу, кото-
рый вырос и стал преступником.
     У мальчишки  смешно торчал растрепанный чубчик и блестели весе-
лые точки в глазах.  Симпатичный десятилетний Миша был немного похож
на Митьку-Мауса...
     И с этой минуты ощущение опасности  не  оставляло  Кирилла.  Он
ехал домой, а лицо незнакомого Мишки все маячило перед ним.
     Почему он стал бандитом? Он же был обыкновенным мальчишкой. Как
Митька-Маус. Значит, и Митька может? Значит, все могут?
     И Антошка?

     Все люди были такими,  как Антошка. У них смешно топорщились на
темени  волоски.  Никто из них не хотел зла.  Они бездумно улыбались
солнечным зайчикам и смешно ловили губами угол пеленки,  если он по-
щекочет щеку. Они все такие сначала. А потом делаются разными.
     Если человек хороший, это понятно. А почему некоторые становят-
ся гадами? Вроде Дыбы? Почему?
     Может быть,  потому что сначала боятся других гадов?  А  боятся
потому, что одни? Как Чирок?
     Кирилл гордо и небрежно бросил Зое Алексеевне:  "Им помогут..."
Но кто поможет Чирку? Они с Женькой благородно похлопали его по пле-
чу и оставили одного.  И Чирок небось мечется  со  своим  стареньким
"ПВЗ",  думает, как бы продать, чтобы мать не узнала. И снова должен
врать и выкручиваться.
     А если покупатель окажется таким же подонком,  как Дыба? Деньги
не отдаст,  начнет угрожать?  И снова будет Антошка  метаться  между
страхом и отчаянием,  между ложью и желанием вырваться из паутины...
То есть Чирок,  а не Антошка. Антошке это еще не грозит. Пока. А по-
том?
     Чирок тоже был такой крохой, а сейчас попал в беду. Если отдать
его этой беде, через тринадцать лет она прчдет и за Антошкой.
     В самом деле так может случиться! И получается, что сегодня Ки-
рилл оставил в беде брата.
     Но дело не только в этом.  Дело просто в Петьке Чиркове. Кирилл
вспомнил,  как  просветлело Петькино лицо,  когда он понял,  что его
простили. Простили и бросили.
     Но это-предательство. Все равно как если бы бросили тех, яа мы-
су, когда надвигался лесной пожар...
     Кирилл затормозил на углу улиц Мичурина и Космонавтов. Надо бы-
ло решать.  Два человека есть на свете,  которые сразу поймут и, на-
верно,  скажут, что делать. Отец и Дед. Но отец придет сегодня позд-
но.
     Кирилл взглянул на часы,  украшавшие старинное здание библиоте-
ки.  Было без пяти минут шесть.  Наверно, Дед уже пришел, он кончает
работу в пять.
     ...Из дома доносились визги и вопли.


     - Ой-я-я!- орал Митька.  - Мучитель! Уйду в интернат! Людоед!..
Мамочка-а!
     Митьку-Мауса мыли.  В  окно  вслед за воплями вылетали красивые
пузыри. Слышался голос Деда:
     - В музей тебя,  а не в интернат. В кунсткамеру. Уникальный эк-
земпляр, загадка естествознания. Как ты ухитряешься собирать на себя
все, что есть вокруг?
     - Не все!- возмущенно голосил Митька.- Убери, она щиплется! Ой,
мама!
     - Где ты ухитрился отыскать смолу?
     - Это не смола, а гудрон! Ты мне все волосы выдрал!
     Кирилл засмеялся и прислонил велосипед к перилам  крыльца.  Все
было  знакомо  в этом зеленом дворе.  Лениво шевелил крыльями желтый
ветряк,  топтался на краю громадной бочки  добродушный  петух  Дима,
доцветали поздние одуванчики.  На заборе улыбался нарисованный белой
эмалью Митька-Маус - с хвостом и мышиными ушами.  Это Валерка Карпов
нарисовал еще в начале июня.
     Кирилл вошел в дом.  Дед закутывал в простыню оттертого взъеро-
шенного Митьку.
     - Привет!- бодро сказал Маус Кириллу из-под белого балахона.
     Дед оглянулся  и  обрадованно кивнул.  Утащил Митьку на диван и
пожаловался Кириллу:
     - Опять, как в прошлом году, у этого типа глотка распухшая. Мо-
роженого стрескал три порции подряд.  Родители уезжают, а он снова с
ангиной.
     - Чушь все это,- строптиво сказал Митька.
     - Я тебе дам чушь! Из постели не смей носа показывать! Понял?
     - Понял,- согласился Митька.- Я читать буду.  - И спросил у Ки-
рилла: - А ты не скоро уйдешь?
     - Дед,- сказал Кирилл,- тут одно дело такое... Долгий разговор.
     Разговор оказался  не  таким уж долгим.  Дед все понимал с двух
слов.
     - Дыба - это кто?  Местный "король"?  - спросил он.
     Кирилл пожал плечами.
     - Скорее не "король", а так, мелкий "баранчик".
     - У Чирка отца нет?
     - Н-не знаю... Ну да, нет. Он говорил, что мать да бабка.
     - Наверно, небогато живут,- заметил Дед.
     - Наверно...
     - Новый велосипед ему уже не купят...
     Кирилл внимательно посмотрел на Деда. Дед спросил:
     - Девушку эту, студентку, как зовут?
     - Оля... Федосеева.
     - И адрес помнишь?
     Кирилл кивнул.
     - Самый простой способ, чтобы поставить точку на всей истории -
пойти к этой Оле и все объяснить,- сказал Дед.- Если она человек хо-
роший, то поймет. Попросит, чтобы в школе не поднимали шума.
     - Чирок,  по-моему, не пойдет, побоится, - засомневался Кирилл.
- Да и денег у него еще нет.
     - Ему  лучше и не ходить,- сказал Дед.- Мы же не знаем,  что за
девушка. А вдруг она вцепится и поволокет парнишку в школу? Может, у
нее такой педагогический принцип:  не прощать и не жалеть.  Другим в
назидание.
     - А кто пойдет?- удивился Кирилл.
     - Ты. Расскажи все, а фамилию мальчишки не называй.
     - Я?!
     - Страшно?
     Кирилл подумал.
     - Нет,  не страшно,- сказал он.- Но... понимаешь, вдруг она по-
думает,  что я сам виноват и выкручиваюсь. Плету историю, чтобы себя
оправдать... Ведь на меня и так в школе...
     - Да, пожалуй...- сказал Дед.- Но без риска не проживешь.
     - А деньги?-спохватился Кирилл.- Денег-то все равно нет.  Их же
надо отдать! Она тоже одна с матерью живет. Тоже, наверно, не милли-
онеры.
     - Я это помню,- кивнул Дед. - Но деньги пока можно взять... те,
что у нас на ремонт отложены. Там полсотни.
     - Правильно!-обрадовался Кирилл. - А Чирок продаст свой дранду-
лет и вернет.
     - Вернет... когда подрастет и заработает,- хмуро сказал Дед.
     Кирилл даже приподнялся на стуле.
     - Да ты что?.. Это же общие деньги, ребята по рублику копили. А
ремонт?
     - Что-нибудь придумаем, до весны далеко.
     - Но тогда надо экипаж собирать, чтобы все решили...
     Дед сердито захромал из угла в угол.
     - Только время потеряем.  Неужели, думаешь, ребята заспорят? Мы
же,  Кир, человека хотим спасти. Тогда, в походе, не деньгами риско-
вали, а головушками...
     Кирилл нерешительно сказал:
     - Что-то не так...  Он все-таки виноват,  а мы теперь для  него
все на блюдечке. Это разве правильно?
     Дед язвительно посмотрел на него.
     - С точки зрения вашей Евы Петровны, это наверняка неправильно.
Только если ты жалеешь человека,  то жалей до конца,  а  не  отмеряй
свою доброту на весах. Это раз. Теперь два: такому пацану заниматься
продажей - это опять влипнуть в историю. Мать тогда все узнает, а ты
сам говорил, что ей это сейчас опасно.
     - Для малыша опасно,-тихо сказал Кирилл.
     - Значит,  не о чем спорить... Я знаю, чего ты боишься: что Чи-
рок привыкнет за чужие спины прятаться,  а сам за себя  отвечать  не
научится. Так?
     Кирилл кивнул.
     - Так, наверно... Я только не знал, как сказать.
     - А может быть,  наоборот,- задумчиво  проговорил  Дед.-  Может
быть,  поймет,  что есть люди,  которые приходят на выручку. Тогда и
сам покрепче станет... Кстати говоря, главный-то вопрос не о нем.
     - А о ком?
     - О Дыбе. Почему такие паразиты плодятся и почему их боятся. Не
думал?
     - Думал,- сказал Кирилл. - Но это вопрос отдельный.
     - Не такой уж он отдельный,- возразил Дед. - С Чирком он вполне
связанный. Может, собрать экипаж и всем вместе побеседовать с Дыбой?
     - Я уже прикидывал,- сказал Кирилл.- Это вообще-то можно. Толь-
ко ведь Дыба не одного Чирка щиплет.  И не один такой Дыба на свете.
А из-за всех подряд экипаж собирать не будешь. Вот если бы у каждого
хорошего человека был свой экипаж,  тогда бы все Дыбы повывелись  от
безработицы.
     - Да,- согласился Дед.-Тогда бы они вымерли... Ну, ладно, решим
пока первую часть вопроса. Бери деньги и шагай.
     Кирилл жалобно посмотрел на Деда.
     - Давай вместе...
     - Зачем?
     - Ну...  вдруг я не так скажу. Не умею я со взрослыми. Да и вид
у меня подозрительный. Дед засмеялся.
     - Кир, не будь хитрее, чем ты есть.
     - Нет, в самом деле. Я не боюсь, но...
     Дед глянул  на  Митьку,  который лежал,  закутавшись в одеяло и
уткнувшись в мнигу. То ли правда читал, то ли слушал разговор.
     - Этого юношу я куда дену? Родителей нет дома, один он не оста-
нется.
     Митька дипломатично промолчал.
     - Может, останешься, Мить? - нерешительно спросил Кирилл.
     - Пожалуйста,  - с отчаянным мужеством сказал Митька.- Я боюсь,
что ли?
     Кирилл и Дед переглянулись.
     - Свалились вы все на мою голову, - сокрушенно сказал Дед.-Лад-
но, давай адрес и сиди с этим любителем привидений.

     ...Сначала Кирилл не очень волновался. Но прошел час, а Деда не
было.  Конечно,  разговор мог затянуться,  Кирилл это понимал. Но он
помнил, что в семь часов обещал быть дома. Вопервых, мама уже волну-
ется, во-вторых, будет нагоняй.
     Митька на своем диване шуршал страницами и вздыхал. Кирилл ушел
в другую комнату,  где была у Деда фотолаборатория. Включил увеличи-
тель.  В него была вставлена пленка с летними кадрами.  Кирилл начал
протягивать негатив за негативом и наконец  увидел  групповой  порт-
рет-весь экипаж.  Снимок сделали на берегу,  автоспуском: привинтили
аппарат к пеньку, а сами, обнявшись за плечи, встали у воды. За ними
поднимал свои мачты "Капитан Грант"...
     И хотя это был негатив - ч„рные лица, темнозубые улыбки, Кирилл
сразу  узнал каждого и словно опять оказался с ребятами.  Даже будто
голоса их услышал.
     Да, это люди,  с которыми не страшны никакие Дыбы. Жаль только,
что не могут друзья быть рядом каждый час:  они все живут  и  учатся
здесь, в Заовражке, а он в центре...
     Если не кончится тепло,  завтра весь экипаж соберется у Деда, а
послезавтра,  в воскресенье, можно поехать в Ольховку и пройтись под
парусами. Лишь бы не было штиля...
     Задумавшись, Кирилл отвел глаза от кадра. На половицы затемнен-
ной комнаты падал от двери яркий прямоугольник  света.  Кирилл  стал
смотреть, как блестят отполированные подошвами сучки. Потом в прямо-
угольник влезла длинноногая тень. Кирилл оглянулся. В двери, припод-
няв плечи и обхватив себя за тощие бока, стоял Митька-Маус.
     - Ты что, Митька? Ты не бойся, я сейчас приду.
     - Я не боюсь, я так...
     Митька поддернул трусики и прошлепал к столу.
     - Не  спится,  - со взрослым вздохом сказал он.  - Дед придумал
чепуху: в такую рань укладываться.
     - Ты же простуженный. Лежал бы тихонько и читал.
     - Ха,  "Незнайка на Луне"! Я эту книжку уже десять раз читал...
А ты негативы смотришь?
     - Ага. Вспоминаю,- сказал Кирилл.
     Митька неожиданно засопел и забрался к нему на колени. Вроде бы
для того,  чтобы лучше разглядеть кадр.  Но смотреть не стал и вдруг
неуклюже прижался к Кириллу.
     Он был с мягкими после ванны волосами,  непривычно маленький  и
тихий.  От  него пахло ромашковым мылом и еще почему-то свежим холс-
том, как от новой парусины, когда ее расстилают на солнце.
     Кирилл перестал шевелиться.
     - Ты что, Мить? - осторожно спросил Кирилл.
     Митька горячими ладошками взял его за шею, заставил нагнуть го-
лову и щекочущим шепотом сказал в ухо:
     - Кир, давай мы подружимся. Я давно хочу.
     Кирилл растерялся.
     - Ну... давай. А мы разве... Мы же и так...
     - Нет не так,- решительно зашептал Митька.- Давай крепко и  на-
веки.  Чтобы  говорить  все тайны друг другу.  И всегда-всегда будем
заступаться друг за друга. Давай, а?
     Услышав насчет "заступаться",  Кирилл подавил улыбку. Но тут же
забыл об этом.  В следующий миг поднялась в нем щемящая ласковость к
малышу,  к нескладному фантаз„ру Митьке-Маусу, боящемуся привидений,
к отчаянному баковому матросу,  которому не страшен бешеный ветер. К
товарищу по штормовым плаваниям, которого нельзя обидеть и о