есла:
     - А теперь пусть Векшин покинет кабинет. Я понимаю, что нарушаю
закон о всеобуче,  про который вчера напоминал Климов, но вести урок
при  Векшине  я сейчас не могу.  Пусть Векшин жалуется хоть в минис-
терство.
     - Не буду,- сказал Кирилл.- Пусть министерство работает спокой-
но.

     Он собрал портфель и с облегчением ушел из  кабинета.  Встал  в
коридоре у окна.
     В голове была паутаница. Все опять шло наперекосяк. В чем-то он
был прав,  а где-то поддался досаде и сам полез на скандал... Где, в
чем?  Как вообще разрубить этот клубок,  замотавшийся со  вчерашнето
дня?
     Во дворе на спортивной  площадке  третьеклассники  гоняли  мяч.
Между  столбами баскетбальных щитов стояли вратари:  с одной стороны
мальчишка в желтой майке и громадной кепке,  с другой  -  девочка  с
растрепанными косами,  в зеленом тренировочном костюме.  Над пестрой
кипящей толпой невозмутиамо возвышался молодо„ физрук Георгий  Конс-
тантинович.
     Разноцветные команды сгрудились у мяча,  и  наконец  получилась
вдохновенно орущая куча.  Вратари не выдержали и бросились в свалку.
Георгий Константинович начал обрадованно дуть в судейский свисток.
      Кирилл улыбнулея:  когда-нибудь  и Антошка будет так же гонять
мяч...
      Послышались тяжелые шаги.  По коридору,  чуть колышась, двига-
лась директорша Анна Викторовна.  Кирилл вздохнул и  приготовился  к
продолжению неприятностей.
     - Здрасте,- обреченно сказал он,  когда Анна Викторовна прибли-
зилась.
     Она кивнула и остановилась.
     - Если не ошибаюсь, опять Векшин...
     "Опять",- сердито усмехнулся про себя Кирилл и промолчал.
     - Почему не на уроке?
     - Выставили,- сказал Кирилл.
     - Похвальная откровенность. А за что?
     Кирилл вынул дневник,  открыл сегодняшнюю страницу и молча про-
тянул Анне Викторовне.
     Она ваяла, прочитала. И вдруг опросила просто, совсем не по-ди-
ректорски:
     - А что случилось-то?
     - Портфель вчера отобрали,  а там учебник был. Я выучить не ус-
пел.
     Она вздохнула.
     - Если постараться, можно было бы найти выход, а?
     - Можно, - раванодушно сказал Кирилл. - Но зачем отбирать порт-
фели?
     - То есть это дело принципа?
     Кирилл пожал плечами.
     Она для чего-то повертела дневник в руках и отдала Кириллу. Со-
лидно, хотя и негромко произнесла:
     - Ненужный, совсем ненужный конфликт. Зачем этот накал, Векшин?
     - Какой накал?
     Анна Викторовна помолчала.
     - Хорошо,- вдруг сказала она.- Пожалуй,  я попрошу Еву Петровну
ликвидировать эту двойку. А ты потом вьгучишь урок и ответишь.
     Кирилл удивился. Но, удивившись, он остался спокойным.
     - Ответить я могу и сейчас. Разве в двойке дело?
     - А в чем же?
     - Вообще... во вс„м.
     - Как же понять это "вообще"?
     - Это  трудно  оказать  словами,-  проговорил Кирилл,  глядя на
третьеклассников во дворе.- Ну, этот хор, портфели... все остальное.
Когда обвиняют,  не разобравшись... Когда взрослый обязательно прав,
а ученик обязательно виноват...
     - Ты неправ, Векшин,- сказала Анна Викторовна.
     - Ну, вот видите...
     Она вдруг засмеялась:
     - Да нет,  ты в данном случае неправ.  Учителя тоже  ошибаются,
кто же с этим спорит.
     - Когда ошибаемся мы,  попадает нам,  - сказал  Кирилл.-  Когда
ошибаются учителя, все равано попадает нам. Как вчера.
     - А ты посоветуй,  как жить без таких ошибок,- предложила  Анна
Викторовна.- Ты можешь?
     Кирилл посмотрел на нее и не понял: шутит она или всерьеэ?
     - Не могу,- сказал он.- Да и бесполезно.
     - Почему бесполезно?
     - Во-первых,  вы не послушаете...  А во-вторых, что советовать?
Если и потоветую Александру Викентьевичу быть добрее, он же все рав-
но не станет.
     - Добрее... Он настойчив, он добивается от вас знаний и дисцип-
лины. Иногда даже против вашей воли. А вам кажется, что он суров. Вы
как маленькие дети,  которые обижаются на медсестру со шприцем...  А
ты слышал такие стихи: "Добро должно быть с кулаками"?..
     - Слышал,- сказал Кирилл.- Но здесь же школа,  а не секция бок-
са.
     Анна Викторовна долго и задумчиво смотрела  с  высоты  могучего
роста на нестриженую голову Кирилла. Он опять отвернулся и стал гля-
деть во двор. "Сейчас скажет: почему не остригся?" - подумал он.
     Анна Викторовна сказала:
     - Ступай на урок. Я предупрежу Еву Петровну.
     - Ой, пожалуйста, не надо!- взмолился Кирилл.
     Она почему-то шумно вздохнула.
     - Ну,  как узнаешь,  Векшин... Только не думай, что все учителя
ужасно несправедливые люди.
     - Я и не думаю,- искренне сказал Кирилл.
     - Кстати... как это вы меня зовете? "Мадам Генеральша"?
     - "Мать-Генеральша"  -  без выражения сказал Кирилл.- Но это не
мы, а старшеклассники. Да они не со зла...
     - Надеюсь,-  отозвалась  Анна  Викторовна и тяжело двинулась по
коридору.
     А когда  она  скрылась,  перед  Кириллом  оказалась эаплаканная
Женька.

     Женька торопливо сказала:
     - Кирилл, ты думай, что хочешь. Ну, презирай меня, ругай, пожа-
луйста. Но только дай мне сказать, ладно? Только послушай.
     - Ну, говори, - усмехнулся Кирилл. - Да не суетись...
     Ему было даже любопытно: как все-таки Женька выдала Чирка?
     У Женьки опять по-младенчески задрожала нижняя губа.
     - Ты же не представляешь,  что было...  Я захожу,  а они сидят,
меня ждут.  С мамой.  Они уже соэвонились...  И началось! Думаешь, я
сразу сказала?  А они то кричат, то уговаривают: "Ты знаешь, ты обя-
зана,  ты не имеешь права молчать!" Я говорю,  что слово дала, а они
опять в крик:  "Ты думаешь, мы глупее тебя? Ты думаешь, мы хотим ему
зла?!" Кирилл, разве в самом деле они хотят зла?
     - Нет, что ты, - сказал Кирилл.
     - Я сама не помню,  как было... Миллион слов, целая лавина... И
еще обещали вс„ время: "Ни один человек не узнает. Мы должны ему по-
мочь,  а ты не даешь..." Потом пришел папа,  и все опять...  Мама за
сердце взялась:  "Если я умру,  то иа-за тебя!.." Кирилл,  я испуга-
лась.  Кирилл,  я бы молчала,  если бы перед врагами... но разве они
враги?
     - Нет, что ты...- опять сказал Кирилл, глядя мимо Женьки. И по-
думал: "А в самом деле... Разве это легко вынести?"
     Женька не отводила от него мокрых виноватых глаз.
     - Кирилл, прости, а?- тихонько попросила она. Так по-детски. Он
даже поежился от неожиданной жалости. Но что он мог сказать?
     - Кирилл,  ты же сам говорил,  что можно простить, если человек
не выдержал один раз... Ты же простил Чирка...
     "А в самом деле..." - снова подумал Кирилл.  Эта мысль принесла
ему капельку облегчения.
     Он не чувствовал сейчас к Женьке ничего,  кроме жалости. Только
жалость. Но разве этого так уж мало?
     - Ладно,  Женька,- сказал он,  глядя на ее сандалетки из тонких
лаковых ремешков.
     - Нет, правда...- прошептала она.
     Что с ней было делать? Кирилл положил себе на ладонь ее малень-
кую, мокрую от слез руку, накрыл другой ладонью.
     - Ладно,  Женька.  Я понимаю... Ну, только не вздумай снова ре-
веть.


                        Глава четырнадцатая

     На перемене Климов, Кубышкин и еще несколько мальчишек обступи-
ли Кирилла.  Подошли и девчюнки,  но Климов сообщил им, что разговор
не для дамских ушей.  Девчонки сказали.  что Климов нахал и грубиян.
Однако ушли.
     Кирилл торопливо  рассказал про вчерашние дела,  только не стал
уточнять,  кто и как уладил дело со студенткой. Олег Райский поддер-
нул на носу очки,  неинтеллигентно чертыхнулся и скаэал, что положе-
ние скверное.
     - Да  ничего  ему  не  будет,- возразил Кубышкин.- Студентка-то
егопростила.
     - Не в этом дело.  Насколько я помню, у него начинался туберку-
лезный процесс. Может случиться рецидив...
     - Слова-то какие умные,- хмыкнул Рамка Водовозов.
     - Для дураков любые слова умные,- отрезал Райский и ушел к сво-
ей парте. Затарахтел звонок.
     - Кир,- вдруг сказал длинный Климов.- А ты правда,  был не  та-
кой. Силу почуял?
    "Давно почуял" - подумал Кирилл.  Он помнил, что за ним "Капитан
Грант". И тот штормовой день. И "Колыбельная". Это и была сила.
     - Угу, - ответил он.
     - Тогда держись...- непонятно сказал Климов.

     Собрание началось с напряженной тишины.  Кроме нескольких чело-
век, никто не знал толком, что случилось с Чирковым. Все ждали.
     - Начнем,- решительно произнесла Ева Петровна.-На собрании один
вопрос.  Векшин бросил всем нам упрек,  что мы не хотим разбираться.
Пусть он все расскажет, а отряд разберется.
     - Какой отряд?- спросил Кирилл и вспомнил  проэрачные  капельки
на лбу у Чирка.
     - Что? Ты о чем? Да что с тобой, Векшин? Ты хочешь сказать, что
здесь нет отряда?
     - В отрядах не бывает собраний,- хмуро скаэал Кирилл. - В отря-
дах бывают сборы.
     - Ах,  вот что!  Прекрасно. Если это так важно, можете считать,
что у нас сбор.
     - Спасибо,- тихо сказал сзади Климов.
     - А на сборах командуют ребята,- негромко,  но упрямо продолжал
Кирилл.
     - Великолепно!  Пусть Черепанова командует.  Она,  кажется, еще
председатель совета отряда. Ну, что же ты, Черепанова?
     Женька нерешителыно вэгляюула на Кирилла и попросила:
     - Кирилл, расскажи...
     - Расскажу,- отозвался Кирилл.  Подумал и вышел к доске.- Расс-
кажу.  Теперь все равно... В общем, есть такой Дыба. Амбал лет шест-
надцати.  У него кампания.  Жулье всякое и шпана. Те, кто с ним зна-
ком, сами знают... - Кирилл посмотрел на Димку Сушко.
     - А ч„ ты на меня-то? - спросил Димка.
     - Издевались они над Чирком,- объснил Кирилл и ощутил  подозри-
тельное щекотание в горле.  Этого еще не хватало!  Сейчас-то с чего?
Он переглотнул и стал смотреть в окно. Повторил.- Издевались. Деньги
выколачивали.  Ему надо было Дыбе рубль отдать,  а у него не было. А
его бы избили.  Ну и полез в карман.  Хотел рубль выудить, а кошелек
положить  на  место не успел.  Потом с перепугу в речку его выкинул,
даже не посмотрел,  сколько в нем денег.  Только рубль взял металли-
ческий... Вот и вся история.
     Довольно долго было тихо, потом Кубышкин спросил:
     - А откуда ты ужал?
     - Дыба хвастал рублем.  Я догадался. Да Чирок и не отпирался...
     - Он сознался, а ты решил скрыть от нас его вину,- подвела итог
Ева Петровна.- Интересно,  почему? Раэве товарищи не имеют права все
это знать?
     - Да не было у него товарищей,- устало сказал Кирилл.- Никто же
не  заступился за него перед Дыбой.  А как обсуждать - сразу товари-
щи... Вот и сейчас! Никто даже не спросил, силыно ли он заболел.
     - Та-ак,-  с ноткой удивления произнесла Ева Петровна.- Остаюим
пока Чиркова.  Меня интересует позиция Векшина. Векшин, кажется, хо-
чет сказать, что в отряде нет дружбы, нет коллектива. Так я поняла?
     Кирилл кивнул.
     - Так. Но я не про это...
     - Нет,  подожди. Давай разберемся, какое ты имеешь право делать
такие заявления? Какое ты имеешь право чернить отряд, который должен
тебе скоро давать рекомендацию в комсомол...
     - Раньше  характеристикой пугали,  теперьчто в комсомол не при-
мут,- отозвался Кирилл.  - Да мне еще рано в комсомол,  я маленький.
Мне только-только тринадцать недавно исполнилось.
     - Однако ведешь ты себя самоуверенней взрослого!
     По интонациям Евы Петровны класс безошибочно угадал, что предс-
тоит долгая речь и конца собрания лучше не ждать.  Завозились,  поу-
добнее устраиваясь за столами. Ромка Водовозов уныло сказал:
     - Ну вот.  Хуже,  чем на продленке...  Ева Петровна сложила  на
груди руки и оглядела класс.
     - Мне начинает казаться,  что Векшин был  прав:  действительмо,
всем  вс„ равно.  Райский потихоньку играет в шахматы,  председатель
совета отряда безмолвютвует...
     - Потому  что  Векшин все сказал!- неожиданно выпалила Женька и
покраснела.
     - И  тебе нечего ему возразить?- сухо поинтересовалась Ева Пет-
ровна.
     - Нечего,- негромко, но храбро сказала Женька.
     Кирилл посмотрел на нее и тихонько улыбнулся.
     Ева Петровна раздраженно зашагала в проходе между столами.
     - Можно,  конечно, дружить с человеком... с любым. Но эачем при
этом плясать под его дудку?
     - Я не пляшу. Просто я с ним согласна.
     Ева Петровна повернулась к Женьке спиной.
     - Может быть, и осталыные согласны с Векшиным?.. Райский, убери
шахматы! Ты с Векшиным согласен?
     Олег встал и поправил очки.
     - Векшин, по-моему, не сказал ничего нового. Но в принципе он в
чем-то прав...
     - В чем именно?
     - В том, что наше объединение носит формальный характер...
     Раздался смех.
     - Не смешно!- вдруг резко сказал Райский.- Могу проще.  Пока на
нас орут,  мы делаем,  что велят.  А без няньки и кнута ни на что не
способны.
     - Спасибо,  Олег,-  скорбно проиэнесла Ева Петровна.- Вот так и
открывается сущность человека.
     Райский сел и уткнулся а портатионые шыматы,  похожие на откры-
тый портсигар.
     - Кто хочет высказаться?- спросила Ева Петровна, демонстративно
отвернувшись от Райского.- Неужели вам нечего сказать Векшину?
     Высказаться захотела Элька Мякишева.
     - Бессовестный ты,  Векшин!  Так говоришь про всех! У нас такая
работа за прошлый год! Мы триста писем получили со всей страны, если
хочешь знать,  потому что у нас работа. У нас друзья во всех респуб-
ликах и вообще... Мы с болгарскими пионерами переписываемся!
     - А Чирок?- сказал Кирилл.
     - Что Чирок?
     - Ему что до твоей работы и переписки?  Где  был  отряд,  когда
Чирка избивали?
     - А где был ты?  - спросила Ева Петровна.- Ты взял на себя роль
судьи. А разве ты уже не в отряде?
     Но Кирилл заланее знал, что она это спросит.
     - Нет, я тоже виноват,- сказал он.- Но я хоть не оправдываюсь и
не кричу, что у нас везде друзья. Друзья во всех республиках, а меж-
ду собой подружиться не умеем... Или боимся?
     - Чего?- спросил Димка Сушко.- Тебя, что ли?
     - Дубина ты,- сказал Кирилл.- Не меня,  а того, что придется по
правде друг за друга отвечать.  Защищать друг друга.  Не словами,  а
делом.
     - Кулакам, ты хочешь сказать?-холодно спросила Ева Петровна.
     - Да, - сказал Кирилл.- Если надо, кулаками.
     - И ты всерьез полагаешь,  что лучший в школе тимуровский отряд
должен опозорить себя драками?
     - Ты что, Векшин!- подал голос длинный Климов.- Разве Тимур так
делал? Он вызывал Квакина на совет дружины и говорила "Нехорошо, Ми-
ша..."
     - И  Квакин плакал от стыда,- сказал Кубышкин,  но никто сейчас
не засмеялся, была нехорошая тишина.
     Ева Петровна встала.
     - Что же,- сказала она, глядя не на ребят, а в окно.- Вы затро-
нули важную тему. Давайте говорить серьезно и откровенно.
     - А маму не вызовут?- спросил Кубышкин.
     - Нет... Впрочем, у тебя уже вызвали... Так вот, друзья. Должна
сказать вам, что Аркадий Петрович Гайдар, которого мы все любим, был
сложной личностью и не все в его жизни так гладко, как иногда кажет-
ся. И в его творчестве. Тимур - тоже фигура непростая. Он не сразу на-
шел дорогу к сердцам читателей. Да, представьте себе! Многие критики
и педагоги сначала встретили его в штыки!
     - Разве они читатели? - спросил Валерка Самойлов.
     - Не перебивай, Самойлов,- миролюбиво попросила Ева Петровна. -
То,  что я говорю, не всевда говорят детям... Впрочем, вы уже не де-
ти,- спохватилась она.- Так вот,  встретили Тимура в  штыки.  Многим
была не по вкусу партизанская вольница в его команде.  В самом деле:
бесконтрольный ребячий коллектив, ни одного взрослого рядом...
     - Во жили люди! - вздохнул кто-то за Кириллом.
     Ева Петровна снисходительно улыбнулась.
     - Я продолжаю.  И должна заметить,  что в упреках критиков была
доля истины.  Не все, что делал Тимур, мощно одобрять безоговорочно.
В конце концов что хорошего в ночных драках или угоне мотоцикла?  Но
тимуровское движение оправдало себя, жизнь взяла для него из повести
Гайдара не все, а самое полезное...
     - Не жизнь, а классные дамы!- отчетливо произн„с Климою.
     - Что-о? Ты где находишься в конце концов?
     - На сборе,- поспешно сказал Климов.- На сборе, Ева Петровна, а
не на классном часе.
     - И ты полагаешь, что на сборе можно говорить все что вздумает-
ся?
     - А раяве нет?
     - И оскорблять учителей?
     - Так я же не про ас,- примирительно мазал Климов.-  Я  вообще.
Вы,  наверно, еще сами пионеркой были, когда Гайдар про Тимура напи-
сал. Или студенткой.
     - Хам  ты,  Климов,- печально произнесла Ева Петровна,  которая
родилась через три года после выхода книги о Тимуре.
     Климов вздохнул:
     - Вот и поговорили серьезно и откровенно.
     - И все решили,- вставил Кубышкин.
     - Нет,  не все!- резко возразила Ева Петровна.- Вернее, ничего.
Не разобрались с Векшиным. Не выяснили, что происходит с отрядом. Не
решили, как быть с Чирковым!
     - Может быть, лучше, как быть с Дыбой? - опросил Кирилл.
     - Этот Дыба, как ты выражаешься, не из нашей школы. У него есть
своя администрация, дорогой мой. Есть милиция в конце концов. Комис-
сия по делам несовершеннолетних...
     - Конечно,  есть,- сказал Кирилл.- А Дыба тоже есть. Интересно,
да?  Они есть,  и он есть.  Никуда не девается. И никуда не денется,
пока мы его боимся.
     - Потому что у них шайка,- сказали из угла, от витрины с черепа-
ми.
     - Ну, я и говорю,- усмехнулся Кирилл.- Их же целая шайка. Целая
тысяча, да? А нас, бедненьких, жалкая кучка. Что мы можем? На сборах
про подвиги говорить... А человека от шайки защитить - кишка тонка у
отряда. У правофлангового...
     - Ты что же, всех своих товарищей считаешь трусами? Ты, Векшин,
отдаешь отчет своим словам?
     - Не знаю...- тихо сказал Кирилл.- При чем здесь  слова?  Опять
слова,  слова... А пока мы их говорим. Дыба гривенники шкуляет у па-
цадов в "Экране". Не верите? Можно пойти посмотреть.
     - Посмотреть?- спросил Климов.
     - Ну да,  посмотреть,- откликнулся Кирилл, ощущая горькое бесс-
трашие.- Посмотрим,  потом побеседуем: "Нехорошо, Дыба, не делай так
больше". И он перевоспитается.
     В классе засмеялись.
     - Ну,  так кто со мной?- спросил Кирилл,  сам  удаюляясь  такой
простой мысли.- Кто?  Сеанс в час дваядать. На билеты наскребем. По-
любуемся на Дыбу, заодно кино посмотрим...
     - А какое кино?- спросил Кубышкин.
     - Откуда я знаю.
     - Ну,  все  равно,- сказал Кубышкин и поднялся.  - Я,  пожалуй,
пойду.
     Класс грохнул.  Веснушчатое лицо Кубышкина сделалось пунцовалм.
Но он пошел к доске и встал рядом с Кириллом.
     - Это что за демонстращия! - крикнула Ева Петровна. И непонятно
было, кому крикнула: тем, кто гогочет, или Кубышкину?
     Кирилл и Кубышкин переглянулись.
     Смех продолжался.
     - Пре-кра-тить! -скомандовала Ева Петровна.
     - Разве на пионерском сборе нельзя смеяться?-  спросил  Климов.
Выбрался из-за стола и,  шагая,  как циркуль, пошел к Кириллу. Спро-
сил:- Гривенник дашь на билет?
     - Дам.
     Веселье усилилось.
     - Смех - лучшая маскировка, - заметил Климов.
     - Маскировка для чего?!- крикнула Элька Мякишева.
     - Для  чего угодно,- сказал Климов.- Для трусости,  для подлос-
ти... У тебя - еще и для тупости.
     - Пре-кра-тить!  -  опять потребовала Ева Петровна.- Это что за
самодеятельность! Я запрещаю вам идти сегодня в кинотеатр!
     - Этого запретить нельзя,- серьезно объяснил Кубышкин.- Мы ведь
не с уроков уходим. Кино - это наше дело, личное.
     - Они  патруль  хотят организовать,  - язвительно сообщил Димка
Сушко.
     - Ага,-  сказал Климов.- А что?  Бывали у нас и раньше патрули:
то зеленые, то голубые...
     - А  сейчас будет фиолетовый,  как фингал под глазом,- пообещал
Димка.
     - Попробуй только вякнуть своему Дыбе,- сказал Кирилл.
     - Векшин,  Климов,  Быков,  в понедельник в школу с родителями,
если  сегодня посмеете отправиться в кино,- заявила Ева Петровна.- О
вашем поведении я сообщу директору.
     Климов незаметно вздохнул. Потом сказал: