тельный инструмент укрепления законности  и объявил о новой стратегии в
борьбе против наркомафии. Идея была проста: тот, кто сдастся и признает свою
вину,  частично  или полностью,  получает главное снисхождение: не  подлежит
выдаче. Однако  формулировка этой идеи в начальном варианте соответствующего
указа не удовлетворила Подлежащих Экстрадиции. Через своих адвокатов Эскобар
потребовал  безусловной   отмены  экстрадиции,   причем  без   обязательного
признания вины и без доносительства, безопасности в тюрьмах  и  гарантий для
родственников  и  соратников на  свободе. Добиваясь  этого  террором с одной
стороны  и  переговорами  с  другой,  наркомафия  организовала  целую  серию
похищений  журналистов,  тем  самым  выкручивая правительству руки.  За  два
месяца исчезли  восемь человек.  Похищение  Марухи  и Беатрис  стало,  таким
образом, еще одним витком этой зловещей войны.

     Увидев простреленный автомобиль,  Вильямисар сразу  все понял. Позже, в
переполненном  людьми  доме, ему стало абсолютно  ясно, что жизнь его жены и
сестры  зависит только  от  его  собственных усилий по их спасению. Удар был
нанесен так, чтобы неизбежно причинить ему личные страдания.
     Вильямисар, однако, давно научился  выживать, В 1985 году, когда вместо
четких законов против наркоторговли действовали лишь разрозненные декреты на
местах, он как член палаты  представителей добился принятия Государственного
Положения  о  наркотических препаратах.  Позднее  Луис Карлос  Галан  убедил
Вильямисара   помешать   близким   к   Эскобару   парламентариям   протащить
законопроект,  лишающий законодательной  поддержки действующее соглашение об
экстрадиции. Это был смертный приговор наркоторговле.
     22 октября 1986 года, когда Вильямисар садился в машину, два наемника в
спортивных костюмах, делавшие зарядку перед его домом, выпустили в  него две
автоматные  очереди.  Он  чудом  уцелел.  Одного  из  нападавших  застрелила
полиция, других  сообщников арестовали, но вскоре выпустили  на  свободу. За
покушение  никто так и не ответил, но имя его организатора даже не ставилось
под сомнение.
     Галан  уговорил  Вильямисара   на   время  покинуть   Колумбию,  приняв
назначение послом в Индонезию.  Через год секретные  службы США  задержали в
Сингапуре киллера-колумбийца, который направлялся в Джакарту. Так и осталось
загадкой,  действительно  ли  он был  послан убить Вильямисара,  но  удалось
установить:   в   США   наемник   считался   умершим,   что   подтверждалось
свидетельством о смерти, оказавшимся фальшивым.
     Всю ночь  после  похищения Марухи и Беатрис дом Вильямисара  ломился от
посетителей.  Приходили полицейские, члены кабинета, родственники похищенных
женщин. Близкая подруга семьи Вильямисар, Асене Веласкес, которая занималась
торговлей предметами искусства и жила этажом выше, взяла на себя обязанности
хозяйки, и  не  хватало  только музыки для  полной иллюзии обычной пятничной
фиесты.  В  Колумбии так всегда:  любое  собрание, куда явились больше шести
человек, в любое времени суток обречено перерасти в вечеринку с танцами.
     К тому времени вся разбросанная по миру семья уже знала о  случившемся.
Александре,  дочери  Марухи от  первого  брака, о  похищении сообщил  Хавьер
Айала,   когда  она  заканчивала  ужин  в   ресторане  "Маикао"  на  далеком
полуострове   Гуахира.   Как   ведущая  популярной   телепередачи  "Энфоке",
выходившей  по средам,  она только вчера  приехала на Гуахиру, чтобы сделать
несколько интервью.  Александра  бросилась в  отель, попыталась связаться  с
семьей, но домашние телефоны оказались занятыми. В прошлую среду она как раз
брала  интервью у  одного  психиатра,  специалиста  по  лечению заболеваний,
вызванных  длительным заключением  в  тюрьме  строгого  режима.  Услышав  по
телефону  о похищении, она  сразу подумала, что  та же самая  терапия  может
помочь заложницам, и тут же вернулась  в Боготу, чтобы воплотить свою идею в
ближайшей передаче.
     Глория Пачон, сестра Марухи, бывшая тогда послом Колумбии при ЮНЕСКО, в
два часа ночи проснулась от голоса Вильямисара  в телефонной трубке: "У меня
плохая новость". Хуана, дочь Марухи,  проводившая каникулы в Париже, спала в
соседней  комнате  и  через  минуту   тоже  узнала  о  похищении.  Николаса,
двадцатичетырехлетнего музыканта и композитора, разбудили телефонным звонком
в Нью-Йорке.
     В  два  часа  ночи доктор Герреро и его сын  Габриэль посетили сенатора
Диего   Монтанью  Куэльяра,  председателя   Патриотического  союза,  филиала
компартии, члена группы  Почетных граждан, образованной в декабре  1989 года
для  посредничества   между  правительством  и  похитителями  Альваро  Диего
Монтойи.  Сенатор выглядел подавленным и, к тому же, страдал  бессонницей. О
похищении  он  узнал  из  вечерних  новостей,  и это  подействовало  на него
угнетающе. Герреро хотел всего лишь связаться через него с Пабло Эскобаром и
предложить  в  заложники   себя  вместо  Беатрис.  Ответ  Монтаньи  Куэльяра
соответствовал его состоянию:
     -- Не будь дураком, Педро.
     Доктор Герреро вернулся домой  под утро,  но  даже не  пытался  уснуть.
Мучительная тревога отгоняла сон. Около семи утра ему  позвонил сам редактор
новостей "Караколь-Радио",  но на  его вопросы  Герреро  отвечал односложно,
избегая непродуманных выпадов в адрес похитителей.
     Вильямисар, не  поспав  ни минуты,  в шесть  тридцать  утра принял душ,
переоделся и поехал  к  министру  юстиции  Хайме  Хиральдо  Анхелу,  который
подробно проинформировал  его о ходе борьбы с терроризмом  и наркомафией. Из
беседы Вильямисар еще раз понял, что его  задача будет трудной и долгой,  но
был благодарен министру за эти два часа.
     Завтрак и  обед Вильямисар пропустил.  Во  второй половине  дня,  после
нескольких бесполезных встреч, он  тоже  навестил Диего Монтанью Куэльяра  и
удивился его  откровенности: "Запомни, это протянется долго, как минимум, до
июня будущего года. Пока не закончится Конституционная Ассамблея,  Маруха  и
Беатрис будут служить Эскобару щитом от экстрадиции". Монтанья  Куэльяр хоть
и  входил  в  группу   Почетных  граждан,  сильно  раздражал   многих  своим
пессимизмом, который не скрывал даже перед прессой.
     -- Во  всяком случае, я не буду участвовать в этом дерьме, -- колоритно
заключил он. -- Все мы оказались полными дураками.
     После  целого  дня безрезультатных  хождений Вильямисар вернулся  домой
обессиленным  и одиноким. Выпив залпом  две порции сухого виски,  он  совсем
раскис.  В  шесть вечера Андрес,  его  сын  и  единственный теперь помощник,
заставил его "позавтракать".  Вильямисар как раз садился  за стол, когда ему
позвонил президент и по-дружески пригласил:
     -- Альберто, приезжайте сейчас ко мне, поговорим.
     В семь вечера президент принял Вильямисара в библиотеке  своей квартиры
в президентском дворце, где уже три месяца жил с женой Аной Миленой Муньос и
двумя  дочерьми,  одиннадцатилетней Симоной  и  восьмилетней Марией  Пас.  В
скромной  уютной  комнате, примыкавшей к  пышной цветочной оранжерее, стояли
деревянные  шкафы,  набитые книгами  и семейными  фотографиями,  и небольшой
музыкальный центр с коллекцией  любимых пластинок: "Битлз", Хетро Тулл, Хуан
Луис Герра, Бетховен, Бах.  После изнурительного рабочего дня в этой комнате
президент проводил неофициальные встречи или отдыхал за стаканчиком  виски в
кругу друзей.
     Гавирия   встретил  Вильямисара  радушно,  говорил   сочувственно  и  с
пониманием, но тон беседы носил оттенок суровой  откровенности.  Хорошо, что
Вильямисар уже успел  взять себя в  руки после первого разговора по телефону
и,  кроме того, собрал  достаточно информации, чтобы понять,  что  президент
мало  чем сможет помочь в его деле. Оба согласились, что  похищение Марухи и
Беатрис  носит  политический  характер и  не  надо быть прорицателем,  чтобы
догадаться, что это дело рук Эскобара. Гавирия заметил, что для безопасности
женщин гораздо важнее не просто знать  это, а для начала добиться, чтобы это
признал сам Эскобар.
     С  первых минуг разговора Вильямисар убедился, что помощь президента не
будет выходить за рамки Конституции и  законности и что президент не намерен
отменять  военные  операции  по  освобождению  похищенных,  но  и не  станет
предпринимать специальных акций без согласия родственников.
     -- В этом -- наша политика, -- подчеркнул президент.
     Все  было  сказано.  Когда Вильямисар покидал президентский  дворец,  с
момента   похищения  прошло   двадцать  четыре  часа,  ситуация   оставалась
совершенно  запутанной.  Но  он  понял: правительство поддержит  его частные
усилия по освобождению пленниц, и, кроме того, можно рассчитывать на Рафаэля
Пардо. И  все же грубый реализм Диего Монтаньи Куэльяра в тот момент был ему
ближе.

     В этой  беспрецедентной веренице похищений первое случилось 30 августа,
спустя неполные три  недели  после вступления  в должность президента Сесара
Гавирия, и  первой жертвой стала Диана Турбай, главный редактор теленовостей
"Криптон" и столичного журнала "Ой пор ой", дочь бывшего президента страны и
лидера либеральной партии  Хулио Сесара Турбая. Вместе с ней  исчезли четыре
члена  ее команды: ответственный  редактор  Асусена Льевано,  редактор  Хуан
Витта,  телеоператоры Ричард Бесерра и  Орландо Асеведо, а  также  осевший в
Колумбии немецкий журналист Хэро Бусс. Всего шестеро.
     Похитители  воспользовались  намеченной встречей Дианы  со  священником
Мануэлем Пересом, главнокомандующим Национальной Армии  Освобождения  (НАО).
Те немногие, кто знал о встрече, в один голос  советовали Диане не принимать
приглашения священника. В их числе были министр обороны генерал Оскар Ботеро
и  Рафаэль  Пардо,  которому  президент поручил  предупредить  родственников
журналистки  о  рискованности намеченной  экспедиции. Однако рассчитывать на
то, что Диана откажется от поездки, можно было только, если совсем  не знать
ее. В действительности, ее интересовало не столько само  интервью с Мануэлем
Пересом,  сколько  возможность наладить  с ним мирный  диалог. Несколько лет
назад  в  обстановке  абсолютной  секретности она уже совершила  путешествие
верхом  на  муле  по  территориям,   контролируемым  вооруженными   отрядами
самообороны, пытаясь понять как политик и журналист сущность этого движения.
Тогда  поездке   не   придали  значения,  а  собранные   материалы  не  были
опубликованы.  Позднее,  в  поисках  мирных  решений  и  несмотря на  давнюю
неприязнь к М-19, она познакомилась  с  команданте Карлосом  Писарро прямо в
его  лагере. Безусловно, обо всем этом  знали  те,  кто  планировал обманным
путем  похитить  ее.  Знали, что  в  тот  момент  никакие  причины,  никакие
обстоятельства не могли заставить Диану отказаться  от поездки  к священнику
Пересу, державшему в своих руках один из ключей к миру.
     Год назад  из-за различных препятствий, возникших  в  последний момент,
эта встреча была отложена, но 30 августа в пять часов вечера, не предупредив
никого,  Диана  и  ее  группа  отправились в  путь на потрепанном  пикапе  в
сопровождении двух  молодых парней и девушки, выдававших  себя за  эмиссаров
НАО.  От самой  Боготы поездка  была организована так,  как  это  сделали бы
повстанцы. Сопровождавшие в точности походили на бойцов вооруженных отрядов,
они или раньше  принимали участие в повстанческом движении, или очень хорошо
усвоили инструкции,  потому что ни в разговорах, ни в поведении не допустили
ни единой ошибки, которая могла бы обнаружить обман. В первый день добрались
до Онды,  в ста сорока  шести километрах к западу  от Боготы.  Там  их ждали
новые  проводники на  двух  более  комфортабельных автомобилях.  Поужинав  в
пастушьем  трактире,  отправились  дальше  под  проливным  дождем  по   едва
приметной  и опасной дороге,  но застряли на ней до  утра в ожидании,  когда
расчистят  огромные  завалы  впереди. Наконец,  в  одиннадцать  часов  утра,
усталые и не выспавшиеся, прибыли на место, где их ожидал конный конвой. Еще
четыре  часа  Диана  и  Асусена  ехали  верхом, а мужчины пробирались пешком
сначала  по заросшему  горному  склону,  потом вдоль  идиллической долины  с
мирными домиками,  разбросанными среди кофейных плантаций. Увидев их, жители
выходили навстречу, многие  узнавали Диану и махали  руками со своих террас.
Хуан  Витта подсчитал, что  по пути  их видели  не менее  пятисот человек. К
вечеру  остановились  в  заброшенной  усадьбе,  где  хозяйничал  похожий  на
студента  юноша,  который  представился членом НАО, но о  дальнейших  планах
ничего не  сообщил. Тут  путешественники слегка растерялись. Не более  чем в
полукилометре  они  заметили  участок автострады,  а  за  ней,  без  всякого
сомнения, виднелся город  Медельин. Эту  территорию НАО  не  контролировала.
Разве что, как предположил Хэро Бусс, священник хитрил,  решив встретиться с
ними там, где никто не предполагал.
     Еще часа  через  два  добрались до  городка Капакабана,  смирившегося с
демографическим натиском Медельина. Их  привели к домику  с белыми стенами и
замшелой черепичной крышей, буквально  вросшей в крутой, дикий склон. Внутри
оказалась одна большая и четыре маленькие комнатки с каждой стороны. Одну из
них, с тремя двуспальными  кроватями, заняли проводники. В  другой, с  одной
двуспальной  и одной  двухэтажной кроватью разместились  журналисты-мужчины.
Лучшую  комнату,  где  раньше,  видимо,  жили женщины, отвели  для  Дианы  и
Асусены. Все окна были наглухо забиты досками, и средь бела дня в доме горел
свет.
     После  трех  часов  ожидания  прибыл человек  в маске,  поприветствовал
журналистов  от имени командования  и объявил, что священник  Перес уже ждет
их, но  по соображениям безопасности сначала к нему  отвезут женщин.  Только
тогда Диана  впервые насторожилась. Украдкой Хэро Бусс посоветовал ей ни под
каким видом не соглашаться на разделение группы. Поскольку воспрепятствовать
этому  не  удалось, Диана тайком  сунула ему свое удостоверение личности, на
объяснения  не было времени, и Хэро  спрятал  его,  как  возможную улику  на
случай, если она не вернется.
     Перед  рассветом увезли женщин и Хуана Витту. Хэро Бусс, Ричард Бесерра
и Орландо Асеведо остались в комнатке с двуспальной и двухэтажной  кроватями
под надзором пяти охранников. Подозрение, что они  попали в ловушку, росло с
каждым  часом.  Вечером,  играя  в  карты, Хэро  Бусс  заметил у  одного  из
охранников очень дорогие часы и сострил: "В НАО уже носят "ролекс". Охранник
сделал вид,  что не понял намека. Кроме того, Буссу показалось странным, что
оружие охранников  больше  подходит для городского боя,  а не  для партизан.
Орландо, который в основном молчал и жалел сам себя, тоже давно почувствовал
неладное без всякой на то причины.
     Первое убежище они покинули в полночь 10 сентября,  разбуженные криками
охранников:  "Полиция!".  Все  выскочили  из  дома и  часа  два, не  обращая
внимания на жуткую бурю, ускоренным маршем  шли сквозь лесные заросли,  пока
не добрались до дома, в  котором уже находились Диана, Асусена и Хуан Витта.
В  просторном,  удобном  помещении с  огромным  телевизором не  было  ничего
подозрительного. Никто так  тогда и не  узнал, что в  ту ночь  журналисты не
спаслись по  чистой  случайности.  Короткую  передышку  использовали,  чтобы
обменяться  впечатлениями и обсудить дальнейшие  планы. В  разговоре с  Хэро
Буссом Диана отчаянно сожалела, что завела всех в ловушку и что теперь никак
не может отогнать мысли о муже, детях, родителях.
     Все, о чем  им говорили, было сплошной ложью,  Диана поняла это,  когда
следующим вечером  по  немыслимой дороге, под проливным дождем се, Асусену и
Хуана  Витта переводили уже в третий  дом. Той  же ночью незнакомый охранник
развеял последние сомнения.
     -- Вы не в гостях  у НАО, а в руках наркомафии. Но волноваться не надо,
вы станете свидетелями важных событий.
     Через девятнадцать  дней  после  загадочного исчезновения  группы Дианы
Турбай была похищена Марина Монтойя. Трое хорошо одетых  мужчин, вооруженных
девятимиллиметровыми пистолетами и "узи" с глушителями,  схватили ее,  когда
она  закрывала свой  ресторанчик  "У  тетушек" в  северной  части Боготы.  К
счастью, ее  сестра Лукреция, помогавшая обслуживать клиентов, в тот день не
пришла  в ресторан,  потому  что вывихнула ногу,  и ей  наложили гипс. Когда
мужчины постучали в  уже  запертую дверь,  Марина узнала двоих из них, и  ей
пришлось   вновь  открыть  ресторан.   Эти  двое   несколько   раз  заходили
позавтракать   на    прошлой   неделе   и   запомнились   персоналу    своей
обходительностью,  хорошим настроением и тридцатипроцентными чаевыми. Теперь
они вели себя совершенно иначе. Как только Марина открыла дверь, ее потащили
наружу. Рукой  она  успела  зацепиться за  фонарный столб  и начала кричать.
Тогда один из нападавших ударил ее коленом в позвоночник, и женщина потеряла
сознание.  Бесчувственную,  ее  погрузили  в   приспособленный  для  дыхания
багажник синего "Мерседеса-190" и увезли.
     Луис  Гильермо  Перес  Монтойя, один из семерых  детей  Марины,  сорока
восьми лет, высокопоставленный представитель фирмы "Кодак" в Колумбии, как и
большинство,  считал это  похищение  местью  за  то,  что  правительство  не
выполнило   соглашение,   достигнутое   Эрманом   Монтойей   и   Подлежащими
Экстрадиции.  Не  доверяя  никому  из официальных  чиновников, Луис Гильермо
решил  добиваться   освобождения  матери  самостоятельно  --   путем  прямых
переговоров с Пабло Эскобаром.
     Без всякой подготовки, ни с кем не советуясь, он через два дня выехал в
Медельин, совершенно не представляя, что там будет делать. В  аэропорту Луис
Гильермо взял такси  и попросил  водителя отвезти его в город. С реальностью
он столкнулся, когда на обочине дороги увидел труп девушки лет пятнадцати, в
ярком, цветастом платье. Струйка крови из  огнестрельной раны уже засохла на
ее сильно накрашенном лице. Не веря своим глазам, он показал пальцем:
     -- Там... девушка, мертвая.
     -- Да, -- не оборачиваясь, ответил таксист. -- Эти куколки развлекаются
с друзьями дона Пабло.
     Потрясенный Луис Гильермо разговорился, поведав  шоферу, зачем приехал,
и  тот посоветовал, как якобы можно  разыскать дочь двоюродной  сестры Пабло
Эскобара.
     -- В восемь приходи в церковь за рынком, -- посоветовал таксист. -- Там
будет девушка по имени Росалия.
     Девушка  действительно ждала его, сидя на  скамейке на  площади. На вид
она  была  почти девочкой,  но  поведением  и  уверенностью  в своих  словах
производила впечатление взрослой,  опытной  женщины. Она  потребовала, чтобы
для  начала он принес  полмиллиона  песо  наличными, показала отель,  где он
должен  будет остановиться в следующий четверг и ждать телефонного  звонка в
пятницу в семь утра или в семь вечера.
     -- Ту, которая тебе позвонит, зовут Пита, -- уточнила девушка.
     Луис  Гильермо  напрасно  прождал  два  дня  и  часть третьего.  Поняв,
наконец, что его обвели вокруг пальца, он мысленно  поблагодарил Питу за то,
что она  не позвонила и не забрала деньги. Проявляя благоразумие, он  четыре
года скрывал даже  от своей жены плачевные результаты этих поездок,  впервые
рассказав о них только для этой книги.

     Через  четыре часа  после похищения Марины  Монтойя на одной из  кривых
улочек  квартала Лас-Фериас, в западной  части  Боготы, неизвестный  джип  и
"Рено-18"  с  двух сторон блокировали автомобиль Франсиско Сантоса, главного
редактора "Тьемпо". Обычный на вид красный джип  Франсиско на самом деле был
бронирован,  и  нападавшие,  знавшие   об  этом,  кроме  девятимиллиметровых
пистолетов и "узи", запаслись  специальной кувалдой для битья стекол. Ничего
этого, однако, не понадобилось. Пачо, неисправимый спорщик, поспешил открыть
дверцу, желая объясниться с нападавшими. "Я очень хотел узнать, в чем дело",
--  рассказывал он потом. Один  из похитителей приставил писто