на жилье. Здесь воительница сняла с себя лук,
отстегнула ножны и устало опустилась на кровать, не зажигая света.
  
  Некоторое время она так и лежала в полумраке, глядя широко открытыми
глазами в потолок. По потолку неприкаянно бродил маленький клоп, тыкаясь во
все стороны мордочкой. В результате он не удержался и рухнул вниз, где был
бесстрастно раздавлен сапожным каблуком. В комнате разлился резкий
неприятный запах.
  
  Тэсса нехотя поднялась с постели, распахнула створки окна, чтобы хоть
немного проветрить помещение, но нахлынувшие запахи свежих помоев и
конского навоза не слишком этому способствовали.
  
  Выглянула во двор. Худой подросток, который открыл ей калитку, рубил
дрова, резко вскидывая над головой топор и с силой опуская его вниз.
Слишком дергает. Убьется ведь.
  
  
  Она неодобрительно покачала головой, но решила не вмешиваться. Только не
сегодня - хватало иных хлопот.
  
  Пристегнула ножны с клинком, вышла из комнаты и по лестнице спустилась в
зал. Кэн уже сидел там. Как и Сог с Укрином. Разговор предстоял тяжелый.
  
  Тэсса опустилась на свободный табурет, - так, чтобы за спиной была стена,
  а вход в зал
находился перед глазами. Кэн молча кивнул ей и знаком приказал разносчице
принести еще одну кружку. Сог и Укрин сидели за дальним столиком и пока еще
не заметили, что Тэсса вернулась. Или делали вид, что не заметили.
  
  Разносчица - объемистая молодица, передвигавшаяся так, словно в ключевых
точках ее тела основательно разболтались шарниры - поставила перед
воительницей кружку и поинтересовалась, не нужно ли чего-нибудь еще.
  
  - Мяса и пару лепешек, - велела Тэсса. - Да поживее.
  
  Молодица изобразила некое подобие реверанса и удалилась, все с такой же
невообразимой амплитудой телодвижений.
  
  Кэн молча налил воительнице вина и протянул кружку:
  
  - Пей.
  
  Тэсса благодарно кивнула, но пригубила совсем чуть-чуть.
  
  - Что-то не хочется.
  
  - Ну что? - спросил Кэн.
  
  Она посмотрела на этого широкоплечего, немолодого уже мужчину, который
способен был одним ударом свалить разъяренного буйвола, а теперь сидел и
покорно ждал ее ответа. Внешность обманчива - с виду опасный и буйный, Кэн
очень редко выходил из себя и вообще отличался необъяснимым простодушием.
Казалось, куда такому в Вольные Клинки, но Кэн пришел в Братство уже давно,
значительно раньше Тэссы, и всегда был на хорошем счету у заказчиков. В
отличие от своего брата, между прочим...
  
  - Подойдут Сог с Укрином, тогда расскажу, - пообещала Тэсса. - К чему
повторять дважды то, что можно сказать один раз?
  
  - Позвать их? - осторожно спросил Кэн.
  
  - Нет, сами подойдут.
  
  - Хорошо, - покорно согласился наемник. Он положил на стол свои могучие
  руки и стал
разглядывать шрамы и вены на них так, словно в белесо-голубом узоре крылся
ответ на его вопрос - ответ, который Тэсса не хочет пока произносить вслух.
  
  Вокруг столика шумел общий зал, а здесь на некоторое время воцарилось
тягостное молчание.
  
  Укрин наконец заметил присутствие в зале воительницы. Он что-то сказал
Согу - тот обернулся. Поймал взгляд Тэссы, кивнул ей и, поднявшись, стал
пробираться к их с Кэном столику. Укрин не отставал, только задержался,
чтобы рассчитаться с подошедшей разносчицей.
  
  - Вернулась, - мрачно констатировал Сог, опускаясь на свободный табурет.
  
  - Как видишь, - холодно ответила воительница. - Ты не рад?
  
  Ее собеседник пригладил свои блестящие волосы тонкими костлявыми пальцами
и скривил узкие губы:
  
  - Почему же? Рад. И что сказал Пресветлый?
  
  - Завтра, - Тэсса потянулась за кружкой и отхлебнула немного вина. - Он
даст ответ завтра.
  
  - Ты говорила с ним о Братьях? - спросил Кэн. Не мог не спросить, и Тэсса
его понимала, но все равно почувствовала раздражение. Она хотела умолчать
об этой детали, но, видимо, не получится.
  
  - Нет, - ответила воительница, вызывающе глядя на Сога - не на Кэна. - Не
говорила. Сначала пускай решит, нужны ли ему мы.
  
  - Отлично! - желчно рассмеялся Сог.
  
  Тэсса всегда удивлялась, откуда в этом невысоком костлявом человеке
берется столько энергии и эмоций. И почему это, как правило, - негативные
эмоции и разрушительная энергия.
  
  - Отлично! - повторил Сог. - Мы правдами и неправдами собрали в этом
городе около полутысячи Вольных Клинков, а теперь выясняется, что сама
вероятность осуществления плана ставится под сомнение! Просто шикарно.
  
  - Мы знали изначально, что затея может провалиться на самой первой
стадии, - бесстрастно заметил Укрин. - Ты тоже знал это, Сог.
  
  - Разумеется! - фыркнул воитель. - Но другие - многие, замечу, - этого не
знают и по сей день. И если...
  
  - Хватит! - рявкнула на них Тэсса. - Если я хоть что-нибудь понимаю в
людях, правитель завтра возьмет нас на службу. На наших условиях. Я видела
лица его советников - они понимают, что другого выхода у них нету.
  
  - Тэсса права, - вмешался Кэн. - К тому же, старэгх - ее старинный
приятель. Не беспокойся, Сог, все будет в порядке.
  
  - Беспокоиться следует как раз тебе, Кэн, - пожал плечами тот. - Это
судьба твоего брата зависит от милости Талигхилла и дипломатических
талантов Тэссы. Я не беспокоюсь.
  
  - Вот и хорошо, - подытожил Укрин. - Значит, завтра все выясниться. А до
тех пор нету смысла переливать слова из пустого в порожнее.
  
  - Согласен, - недовольно скривился Сог. - Надеюсь, завтра Тэсса принесет
нам утешительные вести.
  
  Воительница промолчала.
  
  Как раз в это время явилась разносчица с заказом Тэссы и кружками для
Сога и Укрина.
  Женщина принялась за еду, и мужчинам волей-неволей пришлось оставить ее в
покое.
  
  Сог и Укрин некоторое время обсуждали достоинства и недостатки прямых
клинков - недавнего нововведения в хуминдарской армии, Кэн молчал.
  
  После того, как она расправилась с лепешками и мясом, Тэсса безмолвно
отсчитала и положила рядом с тарелкой деньги для разносчицы, после чего
встала, небрежным кивком головы попрощалась с собеседниками и ушла к себе
наверх.
  
  Сог следил за ней недобро прищуренными глазами до тех пор, пока
воительница не скрылась из виду. Потом покачал головой и отхлебнул из своей
кружки.
  
  - Она что-то скрывает, - пробормотал наемник. - Слишком долго была во
дворце, слишком мало сказала...
  
  - Уймись, - меланхолично бросил Укрин. Он вытянул под столом свои
  долговязые ноги и
время от времени лениво отхлебывал из кружки. - В конце концов, Армахог -
ее старый знакомый. Может, задержалась, чтобы... поболтать с ним о том, о
сем.
  
  Сог недоверчиво покачал головой:
  
  - При живом Тогине? Не верю.
  
  - Тогин далеко, - заметил Укрин. - А Армахог - здесь. К тому же, с
дипломатической точки зрения...
  
  /смещение - меч и молния/

  Талигхилла разбудило легкое покашливание. Он нехотя разлепил веки и
открыл рот, чтобы как следует отчитать больного, который шастает по дворцу
и мешает спать честным правителям. Честным правителям ? Это, пожалуй, стоит
запомнить. Неплохая шутка.
  
  
  Окончательно проснувшись

  /ну, почти окончательно/,

  Пресветлый поискал взглядом того, кто стал причиной его пробуждения.
  
  Причиной был Тиелиг. Он немного укоризненно посмотрел на правителя и
заметил:
  
  - Скоро полночь. Все ждут, пока вы проснетесь, чтобы отчитаться перед
вами. И я - в том числе.
  
  Пресветлый, сдвинув брови, попытался вспомнить, о чем, собственно, идет
речь. Вспомнил, мысленно выбранил себя за то, что не велел стражникам
разбудить правителя в урочный час, и приказал:
  
  - Пускай все входят. Я выслушаю.
  
  Пока Тиелиг ходил звать властимущих мира сего, Пресветлый успел немного
размять затекшие конечности и привести разум в то состояние, которое было
необходимо для восприятия новостей и их анализа. Глупо было бы выслушивать
градоправителя, казначея или старэгха вполуха. Во-первых, обидятся, а
во-вторых, их сообщения слишком важны, чтобы не уделять им соответствующего
внимания.
  
  Талигхилл уселся на свое место (порядком ему надоевшее за последние дни)
и стал наблюдать, как вошедшие устраиваются в креслах.
  
  /смещение - прыжок над пропастью, прыжок, растянувшийся на сотни веков...
и длящийся одно мгновение/

  - Я обдумал все то, о чем вы говорили, - глухо произнес Армахог. - И я...
не согласен с этим планом.
  
  Все ушли, и теперь в зале они остались вдвоем - старэгх и правитель. Было
далеко за полночь. Свечи в фигурных канделябрах втянули оплавленные головы
в толстые плечи, рыдая об уходящем времени раскаленными слезами. Эхо слов
бродило по залу, задумчиво проводя ладонью по гладкой столешнице
п-образного стола. Талигхилл хмурился, но слушал.
  
  - Я считаю, у нас ничего не получится. И это слишком большой риск - если
войска из башен не успеют выйти до того, как хумины обойдут ущелье с
флангов, мы потеряем все. Кроме того...
  
  - Погодите, - поднял руку Пресветлый. Потом поднес ее ко рту, чтобы
  прикрыть зевок. -
Погодите. На сегодняшний день это - единственный план, который дает нам
хотя бы надежду на победу в войне. Других планов попросту не существует.
  Предложите что-либо альтернативное, и я первый воскликну: Да будет так!
Но до тех пор давайте договоримся: не отвергать, но пытаться воплотить в
жизнь. Помните махтас? - не дорожить частью, чтобы сохранить целое . Пускай
это будет нашим девизом в предстоящей войне.
  
  Старэгх хотел было возразить. Слов было так много, и все они способны
были переубедить Пресветлого, доказать ему, что он не прав, но... Но
Армахог смолчал. Наверное, он слишком устал сегодня, чтобы что-либо
доказывать.
  
  - Как будет угодно Пресветлому.
  
  
  
                                  ДЕНЬ ШЕСТОЙ
  
  Мы помолчали.
  
  - Не ожидал такого от старэгха, - заметил из своего кресла Данкэн. -
Какой-то он мягкотелый, вам не кажется?
  
  - Это все Тэсса, - сказал я, больше для того, чтобы не давать молчанию
опять разлиться в комнатке. - Ее появление было для Армахога слишком
неожиданным.
  
  Генерал в отставке зевнул:
  
  - Мне кажется, это мало его оправдывает. Знаете, однажды в моей
  практике...
  
  Я мысленно воздел очи к небесам в немом укоре: За что?!.. Небеса, в
отличие от генерала, безмолвствовали.
  
  Наконец наш повествователь завершил рассказ из серии Неопубликованные (и
ненаписанные) мемуары , и все мы, с заметным оживлением, встали,
направляясь к выходу. Как говорится, от греха подальше.
  
  В Башне , как и в древнем Гардгэне, уже наступила полночь. Вялые и
сонные, но с урчащими желудками, мы поднялись в Большой зал.
  Стол там был накрыт, и свежие, еще дымящиеся блюда несколько развеяли
нашу сонливость - но не надолго.
  
  Пожелав всем спокойной ночи (с учетом последних событий - в прямом смысле
этого слова), я поплелся к себе в комнату, где и уснул. Без сновидений.
  
  
  
                                 ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
  
  Удивительно, но меня никто не разбудил. Не успели.
  
  За семь дней я привык вставать в одно и то же время, так что теперь
совершил над собой сей маленький акт вандализма без особого напряга.
  Лучше так, чем слышать стук в дверь и бесстрастный голос: Вставайте,
господин! - когда вставать ну совсем не хочется. И чем настойчивее тебя
будят, тем больше не хочется - прямо какая та пропорциональная зависимость.
А когда сам себя заставляешь покинуть теплую уютную постель, то и винить
некого. Кроме себя.
  
  Я успел одеться, посетить ванную комнату и прочие утренние места,
вернулся в номер, а за мной так никто и не пришел.
  
  Несколько обиженный подобным невниманием со стороны слуг, я отправился в
Большой зал, попутно размышляя над тем, что же такого исключительного могло
произойти. Может, приехали-таки спасатели и отволакивают в сторону ту глыбу
у входа? Да нет, пожалуй, это бы происходило шумно и сенсационно, с
восхищенными комментариями господина журналиста, со вспышками и непременно
с фотографированием на фоне работающих спасателей. Я бы обязательно
проснулся.
  
  Что тогда?..
  
  Не гостиница, а вместилище загадок!
  
  
  В Большом зале я и впрямь обнаружил неплохой шанс прояснить ситуацию. У
дальнего края стола одиноко сидел Данкэн и сражался с каким-то салатом -
героически, надо отметить, сражался, - и потихоньку побеждал.
  
  - Доброе утро! - я поприветствовал его, но журналист лишь на мгновение
оторвался от блюда, чтобы небрежно кивнуть.
  
  - Понимаю, вы заняты, но может быть, все-таки уделите минутку внимания? -
ядовито поинтересовался я.
  
  - Насчет того, что никто вас не будил? - хмыкнул Данкэн.
  
  - С чего бы такая проницательность?
  
  - Просто вы очень скучный и предсказуемый человек, Нулкэр, - лениво
протянул журналист. - Ваши вопросы написаны на ваших губах еще до того, как
вы успеваете их открыть. Губы, разумеется.
  
  - Сомнительный комплимент.
  
  - Точно, - согласился Данкэн. - Что же касается вашей покинутости и
забытости , то все просто. Сегодня не будет повествований.
  
  - По какой причине? - удивленно спросил я.
  
  - Карна плохо себя чувствует и просила, чтобы денек повременили - дали ей
прийти в себя.
  Мугид согласился.
  
  - Но еще вчера в точно таком же случае господин повествователь не
временил . А юноша в очках ведь не внимал ему, так что...
  
  - Что мне в вас нравится, так это ваши умозаключения, - заметил
журналист. - Я тоже подумал о чем-то подобном и решил даже навестить
   очкарика дабы уточнить кое-какие детали.
  
  - Ну и каковы результаты?
  
  - Никаких, - развел руками Данкэн. И, разумеется, замолчал, давая мне
возможность спросить.
  
  Я спросил.
  
  - Почему?
  
  - Потому что еще не ходил к нему, - объяснил журналист. - Позавтракаю -
пойду.
  
  - С собой не приглашаете? - мне почему-то казалось, что ответ я и так
знаю.
  
  - Нет, - тон Данкэна стал серьезнее. - Потому что мне одному мальчик,
может быть, и расскажет, что с ним случилось, а нам обоим - вряд ли.
  
  Он развел руками:
  
  - Не обессудьте...
  
  - Ничего, найду, чем заняться, - ответил я. - Завтраком, например.
  
  - Достойное занятие, - согласился журналист. - Ну что же, приятного
аппетита, а я побегу.
  
  - Удачи.
  
  Он благодарно кивнул и ушел. Я остался один.
  
  
  Итак, сегодня у меня есть в распоряжении целый день. Остается только
решить, на что его потратить.
  
  
  Я задумался.
  
  
  Разумеется, можно было бы начать претворять в жизнь тот план, который
родился у меня после внезапного отъезда толстухи. И случай, вроде бы,
подходящий, и обстановка располагает.
  Только уйти - никак. Летать я пока не научился, так что остается лишь
ожидать своей очереди и уповать, чтобы, когда она наступит, я получил
подобную способность.
  
  Кстати, об очередях... Вчера, как мне кажется, был очкарик, но кто
сегодня? Вернее - со вчера до нынешнего, еще не наступившего вечера.
  Но - кто? Явно не Карна - ее черед еще не наступил (если, конечно, я
прав, и таланты у нас появляются по очереди). Значит, остаются четверо:
Чрагэн, генерал в отставке или кто-то из Валхирров.
  Поскольку таланты - по моим предположениям - могут появляться лишь у тех,
кто внимает, слуги и сам Мугид в расчет не принимаются. Хотя, что касается
Мугида... У него и так талантов предостаточно.
  
  Итак, кто же?
  
  Да, а ведь совсем не обязательно, чтобы талант проявился. Если, скажем,
господин Валхирр получит на сутки возможность исцелять, это еще не значит,
что он тут же обнаружит в себе сей дар.
  Пресветлые вон иногда долго искали свою сверхспособность, а ведь они
знали о ее существовании. Никто же из четверых внимающих не знает. Так
что...
  
  Начать, что ли с библиотеки? Почитаю Феномен Пресветлых , а в крайнем
   случае - если в
библиотеке обнаружится господин Чрагэн - осторожно прощупаю почву и исключу
одного
   подозреваемого . Или убежусь (убедюсь?) в его вине .
  
  Решено!
  
  
  В Большой зал вошла чета Валхирров. Выглядели они как-то непривычно, но в
  чем дело я
понял лишь спустя долгую тягостную минуту. Зато когда понял...
  
  Необъяснимым, невозможным образом господин и госпожа Валхирр стали
походить друг на друга больше, чем двое близнецов. Нет, разумеется, то, что
называется внешними половыми признаками... - с этим было все в порядке,
особенно у госпожи; но вот лица - тут да!.. Одинаковые чувства отражались в
них, как в двух зеркалах, обращенных друг к другу.
  
  
  Кажется, я догадываюсь, кто в очередной раз стал счастливым обладателем
дара ашэдгунских Богов.
  
  
  Поздоровавшись со мной, Валхирры принялись за завтрак.
  
  Господин Валхирр осторожно, с благоговением, положил своей супруге
несколько ложек салата, два кусочка мяса и налил в высокий тонкий бокал
темного вина. Затем принялся есть, не глядя на жену, но всякое чувство
отражалось на их лицах почти одновременно. Почти. Вот только у госпожи на
несколько секунд раньше, чем у ее супруга.
  
  Мясо, которое подали сегодня к столу, было жестковатым, и поэтому когда
одно из волокон застряло в зубах у госпожи Валхирр, я не особенно удивился.
Тотчас оба лица - и мужчины, и женщины - скривились, и даже руки их
потянулись ко ртам с одинаковым рвением. Только господин Валхирр сумел
остановить себя; впрочем, мучительное выражение не покидало его лица до тех
пор, пока супруга не извлекла ненавистную нить.
  
  Наверное, я наблюдал за ними слишком пристально - господин Валхирр
удивленно взглянул на меня:
  
  - Что-то не так, господин Нулкэр?
  
  Я смущенно покачал головой:
  
  - Простите пожалуйста. Все в порядке.
  
  Валхирр тоже смутился, даже покраснел:
  
  - Да-да, это вы меня простите, - и тут же, без видимого перехода блаженно
откинулся на спинку кресла. Жена его в это время с удовольствием потягивала
вино из бокала.
  
  
  Если Мугид знает - а думаю, он знает - обо всем, что происходит в Башне ,
становится понятным, почему он отменил сегодня повествование. Такая
восприимчивость Валхирра к чужим эмоциям очень опасна - прежде всего, для
самого Валхирра. Пойду-ка я отсюда. Так сказать, от греха подальше. Бедняге
с лихвой хватает эмоций собственной жены.
  
  
  Я пожелал им приятного аппетита и вышел прочь. Ну что же, в библиотеку?
  
  
  Но прежде, чем заняться изучением Феномена Пресветлых , я решил зайти к
   Карне. Ее
болезнь неприятно удивила меня - и в этом можно было признаться хотя бы
самому себе. Что же, доброе слово и участие всегда приятны тем, кому
нездоровится. Вот только нужно отыскать слугу, чтобы выяснить, где
находится ее комната.
  
  
  Вообще за все то время, пока я находился в гостинице, сталкиваться с
прислугой мне приходилось довольно часто, но где именно они живут, я так и
не выяснил. Слуги появлялись тогда, когда в них возникала необходимость -
словно знали об этом заранее. А как только эта необходимость исчезала,
исчезали и они, безмолвно и таинственно, полностью соответствуя духу
гостиницы.
  
  
  Ну что же, раз они появляются при первой в них необходимости, то должны
появиться и сейчас.
  
  
  Конечно, ничего подобного не произошло.
  
  
  Хорошо, где могут находится комнаты для слуг? Скорее всего, на первом
этаже. Отлично, спустимся на первый этаж!
  
  
  На первом этаже все оставалось без изменений: псевдофакелы, псевдооружие
и псевдогобелены. И входная дверь, за которой почти ощутимо, давяще
нависала рухнувшая глыба.
  
  
  Итак, за которым из гобеленов скрывается вход в служебные помещения?
Наверное, рядом с комнаткой для повествований? Или нет? Но почему бы мне не
начать поиски именно оттуда - ничем не хуже любого другого начала.
  
  
  Я приподнял за край тот из гобеленов, что еще в первый же день привлек
мое внимание. Охота на оленя . На оле...
  
  Не может быть!
  
  
  Но это был он - мой олень, тот самый, который своим криком поднял меня с
постели и заставил стремглав нестись на помощь. В его тело впились стрел