это не имело никакого значения. Данкэн тараторил,
как заведенный, и я уже начал догадываться, кто его завел.
  
  - Вот в этом-то все и дело! В этих ваших словах! Они вынуждали меня
оставаться в комнате. И теперь история повторяется снова: вы велели
говорить, и я говорю. Я хочу остановиться, но не могу этого сделать. И
наверное, не смогу, пока не закончу. ...Так вот, возвращаясь к сегодняшнему
утру. Когда я догадался, в чем дело, я решил проверить свои предположения.
  Стоило только убедить себя, что я иду не в Большой зал, а вниз, - чтобы
дожидаться там остальных, - и тело оставалось послушным мне до тех пор,
пока я не изменил свои намерения. Я поэкспериментировал некоторое время,
догадываясь, что уж его-то у меня предостаточно - вы как раз завтракали.
  Потом я все-таки спустился на первый этаж и стал ждать там. Дальнейшее
вам известно.
  
  Он замолчал и облегченно вытер лоб. Хотя здесь, на площадке, было
холодно, Данкэн за время своего монолога преизрядно вспотел.
  
  Я медленно покачал головой и отошел к парапету, не зная, что и сказать.
  Разумеется, я ни секунды не верил в то, что способен управлять другими
людьми при помощи слов. В конце концов, раньше этого никогда не случалось,
так с какой же стати такой способности появляться теперь? Но и обвинить
Данкэна во лжи я не мог. Потому что он не лгал. И не разыгрывал меня. Он
говорил правду и искренне верил в то, о чем говорил. Другой вопрос: что же
случилось с ним на самом деле? Мысль о самовнушении я отбросил сразу. Не
тот Данкэн человек. Но что же тогда?! Я не знал. И, если честно, не
особенно желал выяснять. Мне хватало забот и помимо всех этих
новооткрывшихся сверхъестественных способностей собственного организма.
  
  Журналист несмело кашлянул за моей спиной, а потом осторожно спросил:
  
  - Ну что?
  
  Я пожал плечами:
  
  - Не знаю. Вы уверены в том...
  
  Глупости. Конечно, он уверен.
  
  - Может быть, это действует только на меня? - предположил журналист.
  
  Я вздрогнул от резкого дуновения ветра и покачал головой:
  
  - Вряд ли. Вряд ли все это вообще может быть на самом деле.
  
  Данкэн вздохнул:
  
  - Не верите.
  
  - Верю. И все-таки этого не может быть.
  
  - Если желаете, давайте проверим, - предложил он с еле заметной дрожью в
голосе.
  
  - На ком? - поинтересовался я. - И зачем?
  
  Ну последнее-то понятно. Но вот на ком?
  
  - Хорошо, - кивнул Данкэн. Он встал рядом со мной у парапета и перегнулся
наружу, словно его тошнило. Да наверное, примерно так он себя и чувствовал
в тот момент. - Хорошо. А что предлагаете вы?
  
  - Не знаю, - ответил я после долгого молчания. - Давайте подождем и
посмотрим.
  
  - На что?! - взорвался он. - На что посмотрим?!
  
  - Не знаю, - кажется, я сегодня был крайне неоригинален. - Пойдемте-ка
лучше внутрь, пока мы еще не превратились в две ледяные статуи. Вдруг у
Мугида нет ледоколов?
  
  Данкэн повернулся к двери, и когда наши взгляды на секунду пересеклись, в
его глазах я заметил страх. Интересно, а что отразилось в моих?..
  
  Внутри было тепло и пусто, только эхо далеких голосов бродило где-то
высоко, у самой крыши. Со второго этажа ощутимо тянуло запахом чего-то
съестного.
  
  - Ну что, прогуляемся по гостинице и осмотрим местные
достопримечательности? Все равно ведь делать нечего.
  
  - Здесь я вам не компания, - покачал головой Данкэн. Правда, эти свои
слова он произнес с некоторой долей настороженности, словно боялся, что я
стану возражать. - Напомню вам, что еще не завтракал сегодня. Так что -
если вы не против - пойду предаваться чревоугодничеству. - Он помолчал и
тихо добавил, больше для себя: - Если кусок в горло полезет.
  
  - Приятного аппетита. Если не возражаете, поговорим после ужина.
  
  Журналист молча кивнул и заспешил наверх. Я проводил его взглядом и
подумал, что отныне связан с этим человеком, хочу того или нет. Он,
кажется, тоже чувствовал нечто подобное - пускай и неосознанно. Проклятье!
  Осложнения на каждом шагу!
  
  Нужно было, наверное, идти к себе в номер и заняться тем, ради чего я
сюда и приехал, но после разговора с журналистом делать этого совсем не
хотелось. А хотелось просто пройтись и поразмыслить над всем, что случилось
со мной за последние два дня.
  
  Я стал бродить по первому этажу, разглядывая висевшие там гобелены и
прислушиваясь к голосам наверху. Кто-то восторженно восклицал: Взгляните,
вы только взгляните на это! , а другие вторили: Какая красота! Первый
голос, похоже, принадлежал толстухе с крашеными волосами, остальных я не
узнал. Карны, кажется, среди них не было. Жаль. Она - единственный человек,
от чьего общества я не смог бы избавиться, если бы мы сейчас встретились. А
мне необходимо было одиночество, чтобы разложить все происходящее по
полочкам.
  
  Сунув руки в карманы и порождая своими шагами гулкое эхо, я бродил по
периметру первого этажа и размышлял о словах Мугида. Что он имел в виду?
  Подобные вещи не говорят просто так, да и старик не похож на тех, кто
склонен к мистификациям и подпусканию тумана. Хотя... Обычно, мистификаторы
и не выглядят таковыми. В этом-то вся соль.
  
  Но если поведение Мугида тревожило меня, то рассказ Данкэна вызывал
недоумение. Что же происходит в этой проклятой гостинице? Хинэг
предупреждал меня, что я не первый, кто получил подобное задание. И все до
меня его проваливали. Почему? Ведь сюда посылали не людей с улицы. Может
быть, на это каким-то образом влияют повествования? И Данкэн - всего лишь
жертва такого влияния. Скажем, в его сознании я каким-то немыслимым образом
приобрел качества Пресветлого. А именно: способность голосом заставлять
людей повиноваться. Если учесть то, что с самого начала журналист был
склонен к встрече с чем-нибудь тайным и опасным... И все равно, такая
гипотеза притянута за уши. Что-то другое? Но что?! Ответа не было.
  
  Единственный вывод, к которому я пришел, пока размышлял: нужно попытаться
проникнуть в закулисную жизнь Башни . Тогда я смогу выяснить, что же таится
за словами Мугида... а заодно, если получится, решить проблему с Данкэном.
  Но конечно, не следует забывать о своей непосредственной обязанности...
  
  Сделав почти полный круг и изучив некоторое количество гобеленов, я
обратил внимание на то, что один из них отличается от прочих: нижние края
полотнища свободно покачивались в воздухе. Так, словно за ним дверь.
  
  Как раз то, что мне нужно - закулисная жизнь Башни . Загобеленная.
  
  Я осторожно посмотрел по сторонам, чтобы убедиться: рядом никого нету.
  Потом приподнял гобелен за краешек и обнаружил за ним каменную плотно
пригнанную дверь. На уровне глаз в камне был выбит знак: молния,
скрестившаяся с клинком. Когда-то давно это означало предупреждение, хотя
сейчас я не мог вспомнить, о чем же именно предупреждали подобным образом.
  Я колебался всего лишь мгновение, а потом налег плечом на дверь изо всех
сил.
  
  Шансов на то, что ее оставили незапертой - никаких. Но она была
  незаперта! Я счел это знамением свыше и проскользнул туда, осторожно
  опуская гобелен
за спиной. Дверь отпиралась внутрь, и поэтому я не стал закрывать ее -
снаружи видно не было, а туда, где оказался я, проникало хоть немного
света. Вполне достаточно, чтобы сориентироваться.
  
  Я находился в просторном помещении с высоким потолком. Отыскав наощупь
карманный фонарик, отрегулировал луч света: сделал тоньше и длиннее. Не
хотелось бы, чтобы заметили снаружи.
  
  Луч высветил зал, пол которого покрывали крупные плиты, а стены и потолок
были высечены прямо из камня. Я находился в той части башни, которая
примыкала к скале, так что в этом не было ничего удивительного. С потолка
свисали клочья паутины, а в щелях между плитами копошились мокрицы и еще
какие-то мелкие твари. Как только зажегся фонарик, они поспешили спрятаться
в своих убежищах, и только осторожно поводили усиками - это порождало
гигантские фантасмагорические тени. В дальнем углу всполошенно забегала
мышь, потом юркнула в дыру и затаилась.
  
  Я пригляделся. Дыра, в которой скрылась хвостатая, была пробита в нижней
части еще одной двери: высокой, двустворчатой, находившейся справа от входа
в зал. Осторожно ступая по влажным плитам и морщась от затхлого воздуха, я
направился к этой двери. На ней был выбит точно такой же знак: скрещенные
молния и меч. Только в отличие от предыдущей, эта дверь не открывалась. Я
как следует налег на нее плечом, но так ничего и не добился.
  
  Неожиданно в зале стало светлее, а прямо на меня упала, упершись головой
в потолок, чья-то огромная тень. Я вздрогнул и резко обернулся, взмахивая
фонариком, как саблей.
  
  В дверном проеме, через который я проник сюда, стоял человек. Он ничего
не делал, просто стоял, сложив на груди руки и загораживая почти весь
проход.
  
  Какого демона!
  
  - Кто вы? - спросил я, предпринимая отчаянные попытки придать голосу
твердость и уверенность. - Что вы здесь делаете?
  
  Фигура пошевелилась.
  
  - Полноте, господин Нулкэр. Давайте не будем разыгрывать сцену из
дешевого фильма ужасов.
  
  Мне показалось, что с плеч свалился тяжеленный рюкзак, доверху набитый
булыжниками. Конечно, а что я себе представлял? Какого-нибудь страшного
монстра, который накинется на меня и станет пожирать живьем? А это всего
лишь старый Мугид заглянул на огонек.
  
  Вот только... Вот только снаружи вряд ли можно было заметить, что дверь
за гобеленом открыта. Всего-то! - но я почувствовал, что рюкзак с
булыжниками вернулся на старое место. Убьет и оставит тело здесь, и никто
так никогда и не узнает, что же со мной случилось.
  
  - Будьте так добры, опустите свой фонарик, - попросил повествователь. -
Свет бьет мне прямо в глаза.
  
  Я судорожно кивнул и сделал так, как он просил.
  
  - Удивительно, - заметил Мугид, - все гости восхищаются коллекцией
древнеашэдгунского фарфора, а вы, господин Нулкэр, здесь, в одиночестве,
исследуете заброшенные комнаты башни. Вам настолько претит общество других
людей?
  
  - Нет, - ответил я, понемногу восстанавливая душевное равновесие. -
Просто мне показалось, что здесь интереснее, чем там. В этом все дело.
  
  Повествователь кивнул, словно что-то подобное он и ожидал услышать.
  
  - И все же я вынужден просить вас выйти отсюда, - заявил он бесстрастным
голосом. - Это одно из тех помещений, где запрещено находится гостям.
  
  - Почему же? - я смастерил на лице простоватую улыбочку - кустарная
работа.
  
  - Прежде всего потому, что так велят правила. Ну и, кроме прочего, этот
зал находится в аварийном состоянии. Вы ведь не желаете, чтобы потолок
рухнул на вас в то время, как вы будете пытаться взломать наглухо запертую
дверь?
  
  - Не желаю, - согласился я. Чушь, конечно. Сюда нужно внести пару ящиков
динамитных шашек, чтобы обрушить потолок. И мы оба это знаем. - А, кстати,
что находится за наглухо запертой дверью, господин Мугид? Не просветите?
  
  - Выход, - глухо ответил он. - Выход наружу. Тоннель, который ведет к
долине Ханха.
  
  - Ясно, - сказал я, сдвинувшись наконец с места. - Спасибо за информацию.
  
  - Не за что.
  
  Приблизившись к старику, я протиснулся мимо него наружу; Мугид стал
запирать дверь. Не знаю, откуда он взял ключ и почему раньше дверь в зал
была открыта. И вообще... - слишком уж много всего я не знаю.
  
  - Вот так, - веско вымолвил он, опуская ключ в карман своего одеяния.
  Зловеще блеснули в ножнах, прикрепленных к нарагу, метательные ножи. -
Надеюсь, вы больше не станете рисковать своей жизнью.
  
  - Хоть бы таблички вешали: Посторонним вход воспрещен .
  
  - Думаете, поможет? - иронически поднял бровь Мугид. - Впрочем, я обдумаю
это, господин Нулкэр. Спасибо за совет. И прошу вас, помните о моем.
  
  - Если бы я его еще понимал, господин Мугид... - вежливо поклонился я.
  
  - Вы понимаете его, господин Нулкэр, - с нажимом произнес повествователь.
- Впрочем, если вам угодно, делайте вид, что нет.
  
  Он ушел, и опять последнее слово осталось за ним.
  
  Куда же направиться теперь? Обедать мне все еще не хотелось, зато возник
интерес к истории ущелья. Только что я прикоснулся к чему-то, почти проник
в тайну, и только появление Мугида помешало мне докопаться до этого
существенного чего-то . И сие каким-то образом было связано с тем, что
произошло несколько сотен лет назад. В Башне ведь, кроме коллекций древнего
ашэдгунского фарфора, должна быть и библиотека, верно? Может, там я отыщу
ответы на свои вопросы.
  
  Я поднялся на второй этаж и нашел слугу. Он подтвердил, что да,
библиотека в гостиннице имеется, - и вызвался отвести меня туда.
  
  Библиотека располагалась тремя этажами выше и занимала две небольшие
комнаты, заставленные книжными стеллажами по самый потолок. Причем, в
большей степени на стеллажах хранились не современные книги, а старинные
свитки и фолианты, на удивление хорошо сохранившиеся в круговерти веков.
  Пахло там не старой плесневелой бумагой, а полевыми цветами и немного
персиками - я такого совсем не ожидал. Несколько увесистых столов и удобных
кресел располагались рядом с узкими, как и во всей башне, оконцами, но на
каждом столе было по лампе, так что посетитель не рисковал испортить себе
зрение, разбираясь в иероглифах древнеашэдгунского

  Слуга отдал мне ключи от библиотеки и пожелал приятного чтения, после
чего удалился. Странно, конечно, что они оставляют посетителей наедине с
такими раритетами, но это их дело. Чье? Разумеется, владельцев гостиницы. А
кстати, кто является этими самыми пресловутыми
   владельцами ? О них ведь почти ничего не известно. Еще одна загадка
Башни ? Похоже. Хотя скорее всего, это просто богачи, пожелавшие остаться в
тени.
  
  Я взял в руки толстенный том в шершавой матерчатой обложке, озаглавленный
как
   Каталог . Здесь были перечислены все книги и свертки, имевшиеся в
библиотеке, с указанием их местонахождения на стеллажах. Очень удобно.
  
  Ну-ка, посмотрим. Боевые искусства древних ашэдгунцев - не то.
   Политико-экономическое состояние Хуминдара в первой половине... - не то.
  Феномен Пресветлых - вот! - именно то, что нужно. Я мысленно поблагодарил
Хинэга за то, то он в свое время настоял на обучении меня
древнеашэдгунскому, и отправился на поиски Феномена .
  
  Книга стояла под самым потолком, и пришлось нести из другой комнаты
стремянку. Взобравшись по шатким ступенькам, я стал искать нужный мне
фолиант. Сначала я проглядел его, потому что на корешке не было названия -
только причудливая вязь, характерная для прежнего Ашэдгуна. Теперь она
стала чем-то вроде его символа и используется, пожалуй, даже чаще, чем
нужно, к месту и ни к месту. Но в конце концов я разобрался, что к чему, и
спустился вниз, бережно прижимая к груди книгу. Что я надеялся найти в ней?
  Может быть, подсказку, как мне быть с Данкэном и как вообще объяснить
случившееся с ним. Все-таки я считал, что журналист находится под влиянием
повествования о Пресветлом. Ну... хотел так считать. А может быть, мне
попросту нужно было от чего-то оттолкнуться. Сейчас уже сложно вспомнить.
  
  Итак, я раскрыл книгу в самом ее начале и углубился в чтение.
  
   Династия Пресветлых правила на большей части континента-острова Ильсвура
в течении нескольких сотен лет, начиная от воцарения на троне древнего
Ашэдгуна Хрегана - первого из династии. Согласно легендам, после сражения у
пролива Вааз-Нулг Хрегану была дарована исключительная возможность. Но
прежде, чем переходить к детальному описанию самого феномена, расскажем о
битве в проливе Вааз-Нулг. Понимание случившегося там приподнимет завесу
над причиной таинственного дара, которого удостоился Хреган.
  
  Битва произошла в 237 году от образования Ашэдгуна. Ей предшествовала
цепь событий, которые сыграли большую роль...
  
  Ну, это можно пропустить. Я и так знал, что там произошло. Ну, по крайней
мере, мне было известно все то же, что и другим. А именно? А именно
следующее: Хреган изначально был не более, чем очередным правителем.
  Правда, стал он им после переворота в стране, но таких переворотов в те
времена случалось по несколько десятков в столетие. А воцарившись на троне,
основатель династии тоже не отличался особой оригинальностью: сменил
прежних вельмож на тех, что были более лояльны к новому правителю, ввел
новые свободы. И, конечно же, новые налоги. В общем, своеобразием не
блистал. Таким бы, наверное, и остался в памяти потомков, но вот с
опальными вельможами ему не повезло. У всех враги, как враги, а у него -
приверженцы Фаал-Загура. И не какие-нибудь там вшивые богопоклонники, а
верховные жрецы. Короче, по пути к власти Хреган обеими ногами вляпался
в... навозную кучу. Основательно так вляпался. А Боги в то время играли не
последнюю роль в делах мирских. И пошли обиженные Хреганом жрецы к
Фаал-Загуру плакаться в его волосатую грудь. Еще и переманили на свою
сторону кучу народу, совершенно не имеющего никакого отношения к Богу Боли,
зато имеющего зуб (и не один) на нового правителя. В общем, компашка
сколотилась та еще.
  
  Короче говоря, собрались они все, стали жертвы приносить, молитвы всякие
с завыванием читать - взывать к отмщению. Фаал-Загур, натурально, чихать на
них всех хотел, но у него имелись свои интересы в этом деле - он и
вмешался. Помог, чем мог, как говорится. В результате образовалось
прегромадное войско, которое ломанулось всей своей мощью на Гардгэн. Но -
что удивительно! - разрушали они при этом не города и веси, а храмы - в
основном, храмы Оаль-Зиира и Ув-Дайгрэйса. Конечно, и про других Богов тоже
не забывали.
  
  Не понятно, что стало причиной подобного хода со стороны Фаал-Загура.
  Легенды сохранились самые разные, и в каждой - своя трактовка. Некоторые
утверждают, что он повздорил с Богами из-за того, что умертвили его жену -
Богиню Отчаяния. Злобная, говорят, была тетка. Потому что она не
олицетворяла собой отчаяние, а несла его другим - это, согласитесь,
совершенно разные вещи. А в других сказаниях говорится, что, мол,
проигрался Фаал-Загур Богам в карты (или во что они там играют), а долг
отдавать не желал, и решил таким вот злодейским нападением сразу все
проблемы решить...
  
  А может, просто природа его пакостная взыграла - все-таки, Бог Боли. Он и
нес другим боль, пока его не остановили у Вааз-Нулга.
  
  Впрочем, Боги к тому времени со своим восставшим коллегой поделать уже
ничего не могли, поскольку храмов у них почти не осталось, а следовательно,
и сил, чтобы пребывать на земле воплощенными. Они, небось, и на небе
еле-еле удерживались. Еще бы чуть-чуть... Но до этого
   чуть-чуть дело как раз не дошло. Поскольку божественное божественным, а
Хреган жить хотел на земле. Посему он собрал войско и подловил противника в
том самом проливе Вааз-Нулг. Изрубил в капусту, поджег вражеские корабли и
вообще дал волю своему правительственному гневу. Ну а заодно уничтожил
почти всех приспешников Фаал-Загура.
  
  Не думаю, чтобы он это совершил из каких-то там высших интересов, просто
так получилось, что они поставили себя по другую сторону крепостных стен.
  Но этим поступком Хреган спас остальных Богов, а те, как известно, умели
человека так одарить, чтобы тот потом всю оставшуюся жизнь мучился: Чего
это было - проклятие или благословение?!
  
  Примерно так они и поступили с Хреганом. В Феномене этому было отведено
несколько абзацев, написанных Высоким Слогом (как, впрочем, почти вся
книга).
  
   Сошедшие на землю Боги долго советовались между собой, как же быть со
Спасителем , - (Спасителем они величали Хрегана. А еще Избавителем и
другими столь же оригинальными титулами). - И было решено, что дадут они
ему то, чего пожелает сам Хреган. Был он вопрошен и отвечал: желаю, дабы
род мой правил до скончания веков. Тогда вопросил у него Оаль-Зиир, каким
же образом представляет себе это Избавитель. И ответил...
  
  Короче, Хреган потребовал, чтобы Боги наделили каждого его потомка
знаком, по которому