избавляется  -  не  от  денег,  а от  греховности своей,  сам иногда того не
понимая?
     А  может,  не в  деньгах тут вовсе  и  дело?  Может,  тут тонко Буниным
подмеченная "вечная русская жажда праздника"?
     А  может,  и  праздник  ни при  чeм, а просто  есть  в  натуре русского
человека  что-то  наивно-ребяческое: так, в  самом деле,  дитe  малое  может
кропотливо,  пыхтя, час за часом  (для ребeнка это подвиг!) воздвигать башню
из  кубиков или костяшек домино, чтобы сразу же после построения смахнуть еe
одним движением шалой  ручонки, заливаясь весeлым  смехом,  - и  даже  не  в
созерцании разрушения для него смысл, он просто  не  понимает ценности того,
что сам сделал.
     И я не понимаю! Сам взялся за эту тему - и сам ничего не понимаю!
     Зачем  я  вообще  всe  это затеял? Оригиналы какие-то, типы какие-то...
Кому это нужно в наше время? Ни славы, ни барыша! - а хоть и были бы слава и
барыш  - на кой они  мне, если  "Войну  и  мир" всe равно не написать,  а на
меньшее соглашаться не хочу... Не собрать ли мне всe понаписанное и не сжечь
ли?  - поскольку  рукописи горят  распрекрасно,  особенно  если керосинчиком
плеснуть  - на пустыре, сидя на ящике перед костерком, грея над ним  озябшие
от  осеннего ветра  руки,  а душу  - чем же ещe? - водкой! - и сидеть так до
ночи с тихо-хрустальным восторгом покоя и понимания того,  что  опять  всe -
впереди...

     Е. ЕРЕПЕНЬ (ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ГОЛУБЯТНИКА)

     Третий,  он  же  последний,  этаж  дома,  в  котором я  живу,  прозвали
голубятней за то, что он деревянный, в отличие от  двух основных, кирпичных.
В  единственную  квартиру этого  этажа-надстройки ведeт  крутая  лестница по
внешней стене  дома, ветхая, с недостающими ступенями, открытая всем ветрам,
дождям  и  снегам.  Живeт там  старый человек Гуторьев  Захар  Климович,  по
прозванию, естественно, Голубятник.  Живeт одиноко и гордо, философски. Мы с
ним время от времени чай пьeм.
     Встречает он  меня всегда словами: "А, ерепень  пришeл!" -  и я на  это
прежде  внимания не обращал, но вот занялся составлением энциклопедии, дошeл
до  буквы "Е" и  выбирал, кого описать: Единомышленника, Еретика Верующего -
или Еврея, который у  нас, конечно же,  не национальность, а  именно русский
тип в русском его своеобразии. Тут-то и догадался  наконец спросить,  почему
меня старик называет ерепень.
     - Ерепень? -  фыркнул Голубяник.  -  Это или надо знать - или  знать не
надо!
     - Мне - надо.
     -  Умный  сам поймeт,  а дураку не  объяснишь,  - продолжал  Голубятник
изъясняться афористично и туманно.
     - Меня интересует - это вы только мне кличку дали или есть тип такой?
     -  Не  всякий  тип -  тип.  Вон ещe  ерепень!  - ткнул  пальцем  в окно
Голубятник.
     Я   посмотрел  и   увидел  Пашку-Брымзу  из  дома   напротив.  Пашка  -
безработный, то  есть  бездельный пьяница,  но  хлопотун.  Не имея  ни гроша
денег, он ежедневно пьян - и при этом одет довольно чисто и даже, по слухам,
у него  бесплатная  любовница есть. Чeрт знает, где он берeт на выпивку.  То
подкарауливает  кого-нибудь,  обаятельно выпрашивая взаймы  без отдачи,  то,
смотришь, тащит огромный  старый  самовар в неподалeкий пункт приeма цветных
металлов, то пакет электродов для сварки где-то раздобудет, ищет покупателя,
то мчится, выполняя чьe-то поручение, - и вечно весел, энергичен, неунывающ.
Во  мне,  пожалуй,  такой способности к неунынию нет,  но я,  кажется,  стал
догадываться, почему и меня, и Пашку-Брымзу Голубятник объединил в один тип.
     - А вон чучмарик чемурудный к нему подкатился! - воскликнул Голубятник.
     К Пашке действительно подкатился маленький  мужичонко с детским круглым
лицом, тоже пьяница, но неудачливый,  по кличке  Кузя.  Вечно  он примкнeт к
компании,  разжившейся  деньгами  или спиртным,  ему  наливают  маленько, но
почему-то обязательно очень скоро  гонят прочь с насмешками. Что именно было
в нeм такое, позволившее Голубятнику назвать его чучмариком чемурудным, я не
уловил, но это поименование удивительно ему шло. Больше того, оно подошло бы
к целой когорте людей, подобных этому мужичонке.
     Вот  так  вот,  горько   подумал  я.  Ты  умствуешь,   анализируешь   и
типизируешь,   а   человек,   живущий   рядом,  прямо  над   тобой,  владеет
классификацией совершенно оригинальной и ни от кого не зависящей!
     Не потаившись, я рассказал Голубятнику о своих мыслях, о своих занятиях
- и попросил его поделиться своей системой.
     Голубятник  выслушал серьeзно,  даже  с  уважением  -  и не  отказал  в
любезности. Недели  две  безвылазно  сидели  мы  с  ним  у окна,  смотря  на
проходящих людей, и  в результате я  составил прилагаемую ниже  Энциклопедию
Голубятника с приблизительной расшифровкой понятий.
     АРОМА -  Женщина с большой  буквы.  При  созерцании трепещут  ноздри  и
выставляется вверх большой палец.
     БУБЛИК - человек детского возраста, приятный.
     ВИХЛЯЙ - человек взрослого возраста, двуличный.
     ГОГОТУН - гоготун, вздорный, пустой смешливец.
     ДУРЫНДА - женщина с маленькой буквы, недалeкого ума.
     ЕРЕПЕНЬ - человек, всю жизнь ерепенящийся, когда надо и когда не надо.
     ЁХАРНЫЙ БАБАЙ - человек пожилого возраста.
     ЖИЗЕЛЬ  -  молодая  Женщина  с  большой  буквы,  наполненная  радостной
жизненной  силой.  (Подробностей  Голубяник  не изложил, но  я невольно стал
ловить  себя  на  том,  что  многих,   очень  даже  многих  женщин  мысленно
безошибочно называю жизелями.)
     ЗАБАЗЛАЙ - легкомысленный, ненадeжный человек, имеющий, однако, остатки
совести.
     ИВАСЯ - женщина с маленькой буквы, холодная, равнодушная к чуду жизни.
     ЙОГУРТ (иностр.) - человек фальшиво-приятный, жидкий.
     КРОПОТЕНЬ -  человек робкий и  аккуратный, исполнительный.  В душе  или
гад, или герой.
     ЛАХУДРА - женщина с маленькой буквы, антиобщественного поведения.
     МАРИНИСТ - антипатриот, человек мечтающий о море и островах. (Для  меня
непостижимо было, как Голубятник сумел  вычленить такой экзотичный  тип. Мне
казалось, что это выдумка. Но, вглядываясь в бесчисленное количество глаз на
рынке,  на улице, в транспорте,  я  был вынужден  признать, что  таких людей
много.  Они  именно  по  глазам  узнаются,  есть  что-то в них  невыразимое.
Посмотришь: маринист, точно маринист! Бреясь  однажды перед зеркалом,  я и в
своих глазах что-то маринистическое со стыдом увидел.)
     НУДЯК - унылый и разочарованный в жизни человек.
     О! - Женщина с огромной буквы. Таких не бывает.
     ПРОСТАТА  - женщина  с  маленькой  буквы,  всем удовлетворительная,  но
неинтересная.
     РУЛЬ - человек, ошибочно  уверенный  в себе, считающий себя главным  во
всeм. Часто ломается и плачет, особенно спьяну.
     СУЧЕХВОСТ - мелкий подлец.
     ТУФТЕЦ - человек, внешность которого не соответствует внутренности.
     УБУБЁНЫШ - человек детского возраста, неприятный.
     ФЕФЕЛ, он же ФОФАН  ЖЁВАНЫЙ - сильно  подержанный человек без профессии
или со множеством профессий, готовый на всe в любую минуту, но в исходе этой
самой минуты ускользающий.  Называет  друзьями тысячи людей, но его никто не
называет другом.
     ХАХАЛЬ  - то  же, что  в моей энциклопедии  Адюльтерщик. Хоть и горжусь
совпадением,  но не  могу  не признать,  что  термин  Голубятника  народнее,
сочнее, шире и глубже.
     ЦЮЦЯ - Женщина с большой буквы,  но маленькая  и  нежная.  Произносится
так, как пишется, с вытягиванием губ в поцелуйную трубочку.
     ЧЕМОДАН - человек, имеющий безрельефную внешность, содержание же  самое
убогое,  хоть может быть при этом важным  и серьeзным. (А  как же упомянутый
ЧУЧМАРИК  ЧЕМУРУДНЫЙ? -  но я и тут решил  прибегнуть к  ограничителю:  одно
слово на одну букву, выбрав из определений Голубятника самые, на мой взгляд,
характерные и  доступные. На ту же букву Ч у него есть ещe  -  ЧЕЛБОЛЧУЛ.  Я
безошибочно узнаю людей  этого типа  после  того, как  Голубятник  указал на
нескольких его представителей.  Но чтобы описать его,  потребуется несколько
страниц.)
     ШЕРШЕЛЯН  ШУРШАВЫЙ -  вечно озабоченный мелочами  жизни человек,  редко
достигающий  результата.  Я с  подвохом спросил Голубятника, не знает  ли он
хоть немного французского языка. Он равнодушно отрицал... Не могу удержаться
и, в качестве  исключения из правила, не привести ещe одно слово на Ш: ШПЕНЬ
- человек детского возраста, смелый, дерзкий, твeрдый, с перспективами стать
в будущем и космонавтом, и разбойником.
     ЩЕКОТУХА  -  женщина  с  маленькой  буквы,  способная  завлечь,  но  не
способная на серьeзное чувство.
     Ъ - ...
     Ы! - женщина непонятно с какой буквы,  при виде которой из самой утробы
невольно вырывается странный  этот звук. К  данному  типу относятся  женщины
самые  разные.  Ничего  не   объясняя,  Голубятник  показывал  и  мучительно
спрашивал: "Ы-ы?". -  "Ы!"  - тут же  соглашался я - и мы долго провожали еe
загадочными взглядами.
     Ь - ...
     ЭКСТАЗ - Женщина с большой буквы, но с которой лучше не иметь дела.  (В
Голубятнике   меня   поразило  знание  некоторых  слов,   а   также   умение
лингвистически  шутить.  Слову ЭКСТАЗ  он  мимоходом  дал толкование: "Таз с
дыркой на помойке".)
     ЮНКА - девушка с чистыми глазами.
     ЯСЕНЬ - юноша с чистыми глазами.
     Записав это, я потерял всякую охоту давать что-либо своe на букву Е.
     Да и к составлению энциклопедии охладел.
     Авось это уныние  пройдeт,  ибо я  хоть  и  НУДЯК,  но  одновременно  и
ЕРЕПЕНЬ,  а  к  тому   же  и  ДОЛБАК  УПЁРТЫЙ,  то  есть,  по  классификации
Голубятника, человек, доводящий до  конца даже  бесполезное и  бессмысленное
дело.

     Ё. ЁРНИК

     Смысл этого  понятия претерпел изменения со времeн В. И. Даля.  У  него
это:  "беспутный, тунеядный человек, плут  и  мошенник,  развратный  шатун".
Сейчас же Ёрником называют преимущественно Циника или, как удачно, по своему
обыкновению, выразился А. И. Солженицын  в письме ко мне, Глумливца, который
может быть и  не беспутным, и  не тунеядцем,  и даже не плутом и мошенником.
Напрашивается определение: это,  дескать, "человек, для которого  нет ничего
святого". Но будь так, тип этот не мог бы считаться оригинально российским и
современным, данное определение слишком общечеловечно.
     Развитие   же   современного   российского   eрника   было   совершенно
своеобразным.
     Его eрничество произошло из фрондирования общественному строю. Ярчайшее
проявление  этого  свойства  -  огромное  количество анекдотов,  где святыни
социалистического  строя  оплeвывались  с  виртуозным  юмором.  Анекдоты эти
рассказывали и  слушали  все поголовно, из этого можно сделать вывод,  что в
той или иной мере eрником  был чуть ли не каждый человек. Всe общество стало
eрником - и совершенно непонятно, на чeм держалось государство, состоящее из
граждан,  поминутно это самое государство высмеивающих! Полагаю, разгадка  в
том,  что,  реализуя  словесно  своe  негативное  отношение  к  государству,
граждане-eрники  сублимировались  и  выдыхались  -   и  в  своих   действиях
оставались лояльны.
     Но  при этом  eрничество  было изначально социальным, святое-то у людей
оставалось за душой! - и лишь потом, отточив юмор, явились уже представители
так называемого  чeрного  eрничества (в противовес некоему белому, что ли?),
которых, помнится, со звонкой публицистической досадой бичевал поэт-художник
60-х - 70-х гг. 20-го века А. А. Вознесенский.
     Но и они  чаще всего  маскировали своим  eрничеством  нежную  горечь от
несбывшихся  надежд на справедливость в этом мире. Хотя маскировка при  этом
была  столь искусной, столь тщательной, что  иногда даже сам  eрник о ней не
догадывался.
     Илья Фeдорович Глюкин, отец  известного уже нам Роберта Ильича Глюкина,
был  истинный шестидесятник  и истинный eрник, тем более злостный, что в эти
самые шестидесятые позволил душе своей  некоторое  время пребывать в надежде
на реализацию результатов социального потепления.  Эти  надежды  рухнули,  и
Илья  Фeдорович, тридцатипятилетний кандидат  наук, решил, что отделяет себя
от государства, от общества и от этой толпы вообще. И от семьи тоже.
     Это произошло вроде подготовленно, но как-то неожиданно.
     Ходил  себе  мрачный,  неразговорчивый,  выполнял свою  нелепую научную
работу,  по  выходным  аккуратно  помогал  жене  прибирать квартиру, обращал
внимание на  пятнадцатилетнего сына, как  положено отцу,  -  и вдруг однажды
утром  проснулся с мыслью,  что  будет  с сегодяшнего  дня абсолютно честен,
свободен  и откровенен, но не  прямолинейно,  а с  помощью  острого  стилета
eрничества, пронзая оплот ватно-плотно плетeной плоти бытия!
     - Дорогой мой!  - привычно-ласково  встретила его на кухне жена  (между
прочим, вкладывая в слова свои и интонацию тоже толику eрничества - таков уж
был общий стиль интимного воркования шестидесятников).
     - Я не дорогой, а дешeвый! - саркастически заявил Глюкин.
     Шутка  вышла неудачной,  но он не подал  вида,  потому что  не пристало
eрнику терять лицо - всегда насмешливо-непроницаемое.
     - Да, я дешeвый, - продолжил он. - И вся жизнь моя - дешeвка.
     В кухню вошeл сын Роберт. Робин, так его звали дома.
     - Привет, родители! - сказал он, протирая глаза.
     - Приятно слышать вежливые слова от человека, мечтающего быть  сиротой!
- откликнулся отец.
     Робин открыл рот.
     Глюкин  чувствовал,  что  eрничество  его  не  очень   остроумное,   не
цинически-весeлое и лeгкое,  а значит, и не eрничество,  от этого он злился,
но опять-таки втайне.
     - За что ты нас так? - воскликнула жена уже без всякой иронии.
     - Знал бы за что, вообще бы убил! - ответил Глюкин фразой из анекдота -
и пошeл на службу, в НИИ стандартизации и метрологии.
     Была  осень, было ветрено. По пути Глюкин встретил  Дашеньку, о которой
думал  вот  уже  год, - да и  она, кажется, поглядывала  на  него  с  особым
вниманием.
     - Берет слетает! - пожаловалась Дашенька, отворачиваясь от ветра.
     - А вы бы гвоздиком прибили.
     - Можно бы, только потом дырка будет! - рассмеялась Дашенька.
     - Зато легко лишний пар выпускать! - сказал Глюкин, чувствуя в Дашеньке
родственную душу.
     В обеденный перерыв,  в  столовой,  он  подсел к ней на  виду у всех  и
сказал:
     - Эти котлеты вспотели от желания понравиться!
     -  Нет,  они плачут от жалости  к нам, которые  их съедят! - отозвалась
Дашенька.
     - Я давно хочу сказать вам, что вы, кажется, единственная женщина, кого
я могу выносить больше трeх минут, - выразился Глюкин.
     - А я вас даже и три с половиной!
     И в тот же день Глюкин ушeл  от  семьи  к Дашеньке. Правда, она жила  с
мамой,  но маме Глюкин  сказал нечто  настолько  eрническое, что она страшно
испугалась, ушла к себе в комнатку и почти не выходила из неe.
     А Глюкин и  Дашенька наслаждались взаимопониманием. Они eрничали с утра
до  ночи, издеваясь над  газетами,  над телевизором, над окружающими людьми,
над самими собой  - даже  в самые  интимные моменты, что,  однако, придавало
этим моментам особую остроту.
     Безоблачно прошeл год.
     И вот Дашенька сказала Глюкину:
     - Что-то тяжело в брюхе. То ли съела лишнего, то ли забеременела.
     - Рассосeтся, - успокоил Глюкин. - Да, кстати,  анекдот. Пришла женщина
аборт делать, а гинеколог пьян в стельку. И вот лезет он...
     - Прекрати! - вдруг не захотела соответствовать Дашенька .
     - Ты  хочешь, чтобы одним  узником соцлагеря  стало  больше?  - спросил
Глюкин.
     - Я хочу ребeнка. От тебя, - сказала Дашенька.
     Она сказала это серьeзно и страстно - и  Глюкин  понял, что обманулся в
ней.
     - Ты изуродовал меня, - сказала Дашенька.
     - Да? Что-то незаметно! - сказал Глюкин.
     - Ты меня уничтожил и убил.
     - Не знал, что  у трупов бывает превосходный цвет лица. Но кто докажет,
что я убил? Есть свидетели?
     -  Есть!  -  явилась  мамаша.  Глюкин даже  вздрогнул,  он  забыл о  еe
существовании.
     - Сейчас пойду и подам заявление в милицию по поводу изнасилования моей
дочери. Или ты на ней женишься!
     Этот  буквальный  язык  махрового  быта,  не  признающего  не   то  что
eрничества,  но  даже  намeка на  какую-либо  иронию, Глюкина  насмешил.  Он
удалился.
     А мама Дашеньки, не шутя, взяла да и подала, в самом деле, заявление.
     Глюкин  не  верил.  Он пел песенку:  "А  мы по  тундре,  вдоль  широкой
дороги...".
     Вдруг  -  повестка,  допросы,  протоколы.  Глюкин  посмеивался,  Глюкин
иронизировал, Глюкин eрничал напропалую.
     Вдруг  -  суд!  Мама Дашеньки  и  двое  старух-соседок  дают показания.
Потерпевшая,  то есть  Дашенька, прямо не обвиняет, но  на вопросы прокурора
кивает головой.
     Глюкин - не верит.
     Не может этого быть! - думает он.
     Ему предоставляют слово.
     Он чувствует,  что происходит  что-то невероятное, что-то  опасное  для
него. Но  из eрнической  гордости продолжает шутить.  Тем  более, что в зале
суда - публика.
     -  Я  согласен,  что  это  было  изнасилование,  -  говорит  он.  -  Но
изнасилование по любви и взаимному согласию.
     - Прошу суд зафиксировать, что обвиняемый сознался! - тут же вскакивает
прокурор.
     В этот момент Дашенька опомнилась, вскрикнула, протянула руку в сторону
Глюкина... И упала в обморок.
     -  Всюду жизнь!  - воскликнул Глюкин, войдя  в тюремную камеру и первым
делом  заметив  на   стене   таракана.  И  придавил  его.   Таракан  же  был
прикормленный, принадлежал матeрому рецидивисту...
     Дальнейшая судьба Ильи Фeдоровича Глюкина - туманна.
     Много позже сын его, Роберт, рассказал мне, что отец повесился где-то в
закутке тюремного производственного цеха. Вместо посмертной записки на груди
его была наклейка с какого-то  ящика, с рисунками: рюмочка, зонтик, стрелки,
с надписями: "Верх", "Осторожно!" и "Не кантовать!"...
     Дашенька же заболела  странной  болезнью: она не переносит юмора  ни  в
каком виде. Если случайно услышит анекдот, у неe начинаются судороги. Боится
включать  телевизор,  радио  и   читать  что-либо.  Она  читает  лишь  сухие
географические книги и туристические справочники. Она мечтает  найти страну,
где люди лишены чувства юмора, и переехать туда.
     Беременность же еe, кстати, кончилась выкидышем.
     ...И  всe  же, всe же, всe же! -  судьба Илья Фeдоровича -  исключение,
большинство eрников отличаются как раз удачливостью в жизни и вообще хорошим
здоровьем.  Да и  eрником-то Илья Фeдорович, пожалуй, настоящим  не был.  Но
очень хотел. Это его и сгубило.

        Ж. ЖЛОБ

     Жлоб, в сущности, частный случай Вахлака. Но среди Вахлаков попадается,
как я  уже  отмечал,  немало  людей добродушных,  несмотря на грубость свою,
неуклюжесть  и  неотeсанность.  Среди  них  даже  есть  люди,  радеющие   об
общественном благе!
     Жлоб же почитает  пупом  земли  одного только себя  -  и делает  это не
только  открыто, как и довольно простодушный Вахлак,  но и нагло, с вызовом.
Жлоб  часто слаб умом  и силeн телом - но это не закон.  Жлобы встречаются и
средь хилых интеллектуалов, и средь интеллектуальных здоровяков.
     Кажется, зачем мне частный  случай брать? Но я  ведь больше интересуюсь
типами уходящими,  оригиналами сегодняшнего  дня. А жлоб,  очень  надеюсь  в
своeм безумном прекраснодушии, именно - преходящая фигура.
     У жлоба  в  жизни две  задачи:  сделать свою жизнь хорошей, невзирая на
средства достижения  этой  цели, а других людей научить, как нужно жить, - в
выборе средств тоже не стесняясь.
     Быть на  самом верху он не  любит, потому что это опасно, а у  жлоба  -
звериное чувство  опасности. Он любит быть -  рядом. Он любит действовать от
имени  авторитета другого  имени, понимая, что у него  самого имени никакого
нет, да оно ему и без надобности: имя не сахар, с ним чаю не попьeшь!
     Он любит хапнуть из-под руки другого, из-под  мышки, из-за  плеча, - но
действует  при  этом  напролом.  Грабя  ближнего,  он  не  заботится  искать
аргументы,