а  оставленным   около   учетчика   ведром.
Заскрежетал и тронулся конвейер. Затарахтели грузовики. Сборщики угрюмо
брели меж деревьев к своим местам. Около учетчика  собралось  несколько
человек. Джим подошел, но учетчик не обмолвился ни словом.  За  говорил
он лишь, когда Джим принес первое ведро с яблоками.
     - Узнал что-нибудь, Нолан?
     Джим наклонился над ящиком и стал аккуратно, поодному, выкладывать
из ведра яблоки.
     - По-моему, тучу пронесло. Ребята малость поостыли.
     - С чего ты взял?
     - А ты хоть знаешь, из-за чего сыр-бор разгорелся?
     - Откуда? Я думал, из-за расценок.
     - Ничего подобного. В  саду  Хантера  какой-то  бедолага  купил  в
магазине рыбные консервы да и отравился.  Ну,  а  ты  сам  знаешь,  как
рабочий люд к такому относится. Пошел ропот все дальше, все шире.  Я  с
ребятами в обед поговорил. Вроде поутихло.
     - И только в этом дело? - спросил учетчик.
     - Конечно. Ну, так как насчет пяти долларов?
     - Завтра получишь.
     - Так ты вдобавок пообещал насчет стоящей работенки похлопотать.
     - Похлопочу. Завтра все скажу.
     - Эх, не догадался я деньги с тебя вперед взять!
     - Да не бойся, не обману.
     Джим пошел к яблоням. Не успел  он  ступить  на  лестницу,  сверху
раздался голос:
     - Осторожно, она вот-вот развалится!
     Наверху Джим увидел Дана. Тот узнал его.
     - Это никак наш левачок!
     Джим осторожно полез вверх. Ступеньки и впрямь едва держались.
     - Как делишки. Дан? - спросил он, повесив ведро на сук.
     - Лучше некуда! Только чувствую себя неважнецки.  Наелся  холодной
фасоли на ночь - точно камней в желудок накидал.
     - Да, тебе б горячего на ужин.
     - Устал так, что и костра не разжечь.  Да,  годы,  ви  дать,  свое
берут. Сегодня утром замерз, даже вставать не хотелось.
     - Тебе б в богадельню податься.
     - Уж и не знаю. Сейчас все только о забастовке и говорят, ох, быть
беде. А у меня  сил  никаких.  Хватит  мне  бед.  Куда  податься,  если
бастовать начнут?
     -  Идти с ними. Идти во главе. - Джим попытался сыграть на гордости
старика. - Ты - ветеран, тебе - почет и уважение. Возглавил бы пикеты.
     -  А  что,  я  б  не  спасовал,  -  Дан вытер нос рукой, стряхнул с
пальцев.  -  Только  мне  неохота.  К вечеру по холодает. Эх, супу бы на
ужин,  да  погорячее,  чтоб  обжигал  - да с мясом, да с гренками. В суп
окунешь  -  объеденье!  А еще я люблю яйца в мешочек. Приеду, бывало, из
леса  в  город  при деньгах, конечно, закажу сразу штук шесть, да чтоб в
молоке  сварили,  а  потом я их на гренки намазывал. Бывало, и по восемь
штук  за  раз  съедал.  Лесорубам-то я хорошо зарабатывал. Да и двадцать
штук умял бы. Маслом бы гренки намазал да перчиком присыпал.
     - А я думал, тебе вкрутую больше по вкусу. Вчера-то ох, как  круто
разговаривал. И на работе крутился.
     В глазах старика затеплилось воспоминание.
     - Да я и сейчас за пояс заткну этих болтунов паршивых - И он резко
потянулся за яблоками, пошарил над головой. Другой, большой и костлявой
рукой он уцепился за ветку.
     Джим с улыбкой следил за ним.
     - Смотри, отец, что-то ты разговорился!
     - Не бойся! Ты попробуй меня обскакать!  Какой  нам  смысл  скачки
устраивать? Кто 6 ни при шел первым, в выигрыше только хозяин. - Старик
высыпал яблоки в ведро. - Вы, сосунки,  еще  и  работать-то  толком  не
умеете. Вам еще учиться да  учиться!  А  вы,  как  молодые  жеребцы,  к
кормушке тянетесь, все вам мало. И, знай себе, ржете. Тошно смотреть.
     - Ведро у Дана наполнилось с верхом, старик поднял его,  несколько
крупных яблок, ударившись о ветви, упали на землю.
     - Ну-ка, прочь с дороги, сосунок, - крикнул он.- С лестницы сойди,
чучело гороховое!
     - Ладно. Только не очень-то спеши. Суета до добра  не  доводит.  -
Джим перебрался с верхушки лестницы на толстую ветвь, повесил  ведро  и
начал рвать яблоки. Вдруг внизу раздался треск, и что-то глухо стукнуло
оземь. Джим взглянул вниз. под деревом на спине лежал Дан.  В  открытых
глазах  -  оторопь.  Лицо  сделалось  синевато-серым,  на  щеках  резко
обозначилась седая щетина. Рядом валялись две  сломанные  ступеньки  от
лестницы.
     - Да, летел ты красиво! Не ушибся, отец?
     - Но старик не двигался. В глазах застыл недоуменный  вопрос.  Вот
шевельнулись губы, старик облизнул их.
     Джим соскочил вниз, склонился над упавшим.
     - Что зашиб, отец?
     Дан с натугой проговорил:
     -  Не знаю. Шевельнуться не могу. Наверное, ногу сломал, но пока не
болит.  К  ним  уже  сбегались  люди.  Один  за  другим спрыгивали они с
деревьев  и спешили к месту происшествия. Учетчик тоже оставил свой пост
у  кучи  ящиков  и  трусцой побежал к Джиму со стариком. Люди столпились
вокруг.
     - Больно ударился?
     - Как это случилось?
     - Что, ногу сломал?
     - Да куда старику по деревьям лазать!
     Сборщики все теснее и теснее об Джим  услышал  голос  учетчика.  -
Пропустите! Вокруг были и бесстрастные, и хмурые, и беспечные лица.
     - Да отойдите  же,  не  напирайте!  -  крикнул  Джим.  Толпа  чуть
подалась назад. Сзади заворчали. Кто-то крикнул
     - Посмотрите-ка. Ну и лестница!
     Все разом повернули головы, уставясь  на  расщепленные,  сломанные
ступеньки.
     - Только взгляните, на каких лестницах нас заставляют работать!
     Люди все набегали.  Джим  поднялся,  попытался  руками  оттолкнуть
передних.
     - Да отойдите же! Затопчете!
     Дан  закрыл  глаза.  Лицо  застыло  и  побелело  -  никак  не  мог
оправиться от шока. А припоздавшие тоже начали  кричать  про  лестницу,
толпа все больше и больше полнилась гневом. Глаза зажигались яростью. И
через минуту гнев выплеснулся на учетчика. Он никак не мог добраться до
старика и все повторял
     - Пропустите!
     Вдруг кто-то визгливо, истерично вскрикнул.
     - А тебе здесь делать нечего, сукин сын!
     И тут же в толпе завязалась потасовка.
     - Не лезь, Джо.
     - Да держите вы его!
     - Убьет ведь!
     - За ноги, за ноги хватай!
     - А ты, мистер, катись-ка отсюда подобру-поздорову!
     Джим выпрямился и снова попросил:
     - Расступитесь, ребята. Надо же беднягу отсюда унести.
     В толпе сразу  встрепенулись,  будто  пробудились  ото  сна.  Люди
подались назад.
     - Нужны две длинные  палки  и  два  пальто,  тогда  б  мы  сделали
носилки. Так, просовывайте палки в  рукава,  застегивайте.  Осторожнее!
По-моему, у старика нога сломана, Джим  снова  посмотрел  на  застывшее
бледное лицо. - Он, видно, сознание потерял. Осторожнее, осторожнее!
     Дана подняли на самодельные носилки.
     - Вот вы двое несите, а вы дорогу прокладывайте, распорядился он.
     Вокруг собралось уже более ста человек.  Вот  носилки  вынесли  из
окружения. Стоявшие с краю косились на сломанную  лестницу,  без  конца
повторяли:
     - Надо ж, какое гнилье подсовывают!
     Рядом с Джимом стоял, тупо засмотревшись на яблоню, парень.
     - А что с учетчиком? - спросил его Джим.
     - Чего? Да Джо Тейг его помял  малость.  Чуть  вообще  не  прибил.
Ребята не дали. Уж больно Джо разошелся.
     - Хорошо, что до смерти не забил.
     За носилками сейчас шла уже целая процессия, со всех  концов  сада
подходили новые и новые люди. Даже конвейер на сортировке  остановился,
когда с ним поравнялась процессия. В дверях склада столпились  рабочие.
Толпа  шла  молча,  страсти  улеглись,  держались  все  чинно,  как  на
похоронах.
     Из-за угла выскочил Мак, заметил Джима, подбежал.
     - Что  случилось?  Давай-ка  сам  в  сторонку,  держись  от  толпы
подальше.
     А зловещая, притихшая толпа шла  за  носилками.  Вновь  приставшим
поясняли шепотом: "Лестница гнилая. Вот и не  выдержала".  Мак  и  Джим
чуть поотстали от основной массы.
     - Ну, рассказывай, что случилось.  В  двух  словах.  Нужно  ковать
железо, пока горячо.
     - Старый Дан все хвастал, какой  он  силач.  Спускался  с  тяжелым
ведром, ступеньки не выдержали, он упал.  Говорит,  что  в  бедре  ногу
сломал.
     - Ну, вот. Все почти так, кик я и думал. Ребята, как порох, спичку
поднеси - вспыхнут. Малейшего повода хватит. Ну что ж, и старик не  зря
небо коптил.
     - Это в каком смысле? - не понял Джим.
     - В  прямом.  Его  участь  -  всем  в  назидание.  Теперь  он  нам
пригодится.
     Они прибавили шагу, поспешая за  толпой.  Бурая  пыль,  вздымаемая
сотнями ног, облаком висела в воздухе. Со  стороны  городка  доносилось
равномерное пыхтенье маневрового паровоза. Слева и справа  к  процессии
то и дело подбегали любопытные женщины. Но мужчины шли молча  вслед  за
носилками к баракам.
     - Поживей, Джим! Времени в обрез.
     - А куда мы сейчас?
     - Перво-наперво нужно Лондона разыскать,  объяснить,  что  делать.
Потом - послать телеграмму, да и к отцу Альфа надо сейчас же заглянуть.
А вон и Лондон. Привет! - крикнул ему Мак и  припустил  бегом.  Джим  -
следом. - Ну вот, заварилась каша! - не успев отдышаться, сообщил он. -
Один старик, Дан, с дерева  свалился.  Теперь  все  пути  к  забастовке
открыты.
     - Вроде это нам на руку? - Лондон снял шляпу, почесал лысину.
     - Так, да не совсем. Если ребят не обуздать,  они  взбесятся  все.
Вон, никак твой приятель, тот длинный да тощий. Кликни-ка его.
     Лондон сложил ладони рупором и позвал.
     - Сэм!
     Джим узнал в нем худолицего собеседника в первую ночь у костра.
     Мак сказал:
     - Лондон и Сэм, слушайте внимательно.  Времени  у  меня  в  обрез,
поэтому коротко о самом главном. Пока  ребята  взбудоражены,  ты,  Сэм,
скажи им, что нужно общее собрание провести. А потом предложи Лондона в
председатели. За него проголосуют все. Они что угодно сейчас  выполнят.
Вот и вся твоя задача, Сэм. -  Мак  взял  в  пригоршню  земли,  растер,
нетерпеливо постукивая и притопывая каблуком. - Теперь ты, Лондон.  Как
только изберут тебя председателем, скажи, что на самотек  дело  пускать
нельзя. Предложи список - человек десять - в  состав  комитета,  окажи,
нужно их избрать, чтобы разработать план действий. Понял?
     - Чего ж не понять?
     - Дальше, если хочешь, чтоб ребята за что-то проголосовали, спроси
вначале: "Ведь вы хотите этого?", а хочешь зарезать какое  предложение,
скажи: "А вот этого вы не хотите, верно?" И таким путем они у  тебя  за
что хочешь проголосуют. Со всей готовностью.
     Толпа  тем  временем  остановилась  у  барака.  На  вид  все  были
спокойны, люди сходились в группы,  расходились,  лишь  жесты  выдавали
волнение; на лицах же полный покой, как у спящих. - А  вы  куда  сейчас
торопитесь? - спросил Лондон у Мака с Джимом.
     - Нам нужно договориться насчет места, где  лагерь  разбить,  ведь
забастовка вот-вот начнется. Есть тут одна маленькая ферма. Да, чуть не
забыл: выбери нескольких самых боевых ребят, разошли  их  по  окрестным
садам, пусть поговорят с народом. Смотри, отправь тех, кто за словом  в
карман не полезет. Ну как, командир, готов командовать?
     - Вполне.
     - И еще: не одолжишь ли нам свой "форд"? Дорога у нас неблизкая.
     - О чем речь! Берите, только он у меня с норовом, намучаетесь.
     Мак повернулся к Сэму.
     - Ну, тебе пора. Залезь на какой-нибудь ящик да  крикни:  "Ребята,
нужно  общее  собрание  провести!",   а   потом:   "Предлагаю   Лондона
председателем! Иди, Сэм Джим, поедешь со мной.
     Сэм чуть не бегом припустил к баракам. Лондон не спеша  последовал
за ним. Мак с Джимом обошли барак, там у стены стоял развалюха "Форд".
     - Садись за руль, Джим. Тебе этого зверя усмирять.
     Из-за барака раздался многоголосый выкрик. Джим включил зажигание.
Мак крутаиул заводную ручку раз, другой. Снова взревела толпа у барака.
Мак крутанул посильнее, размашисто, от плеча. Мотор заработал,  но  его
шум потонул в людской разноголосице. Мак прыгнул в машину и прокричал:
     - Судя по всему, Лондон - наш новый председатель. Поехали!
     Джим вывел машину на пустынное шоссе. Зеленые  яблони,  изнывающие
под тяжестью плодов,  отбрасывали  косые  тени  -  солнце  близилось  к
закату. Машина, хлопая и щелкая поршнями в цилиндрах, катила вперед.
     - Сначала на телеграф, потом на почту, - крикнул Мак.
     Въехали в город. На центральной улице у телеграфа остановились.
     - А почта в следующем квартале, видишь? - показал Джим.
     - Пока я телеграмму отправляю, сходи-ка  и  спроси  почту  на  имя
Уильяма Дауди, - велел Мак.
     Через минуту Джим вернулся  с  тремя  письмами.  Мак  уже  ждал  в
машине. Вскрыл конверты, прочитал.
     Эх, незадача! Дик пишет: Джой убежал из  тюрьмы,  неизвестно,  где
искать. Его повезли в суд, а он конвоиру смазал по морде и был таков. Я
попросил помощи  и  чтоб  приехал  доктор  Бертон,  ему  за  санитарным
состоянием лагеря следить. Ну, видно, доломаю я этот драндулет! Поехали
к Альфу, прямо в кафе.
     Джим подогнал машину к фургончику.  В  окошко  видно  было  самого
Альфа: облокотившись на пустую стойку, он смотрел  на  улицу.  Джима  с
Маком он признал сразу, помахал им толстой рукой.
     Мак толкнул в сторону раздвижную дверь.
     - Привет, Альф. Как делишки?
     Глаза у того загорелись любопытством.
     - Неплохо вроде. Вчера целой толпой сборщики из садов заявились.
     - Я им рассказал, что у тебя мясо - пальчики оближешь.
     - Спасибо. Сами-то перекусите?
     - Можно, - согласился Мак. - Мы при  деньгах  сегодня.  Ты  только
подумай: едим за наличные!
     - Ладно, вам и так полагается. За то,  что  клиентов  прислали.  -
Альф  открыл  холодильник,  быстро  слепил  две  котлетки,  бросил   на
сковородку. Накрошил сверху лука. Как вы-то поживаете?
     - У нас к тебе дело. - Мак доверительно наклонился  над  стойкой.-
Ты парень свой, тебе можно верить. Ты у нас на хорошем счету.  Ни  разу
не подвел.
     Альф даже зарделся от похвалы.
     - Да не будь у меня этого кафе, пошел бы с вами. Всякому,  у  кого
голова на плечах,  ясно,  в  каких  мы  условиях  живем,  какая  кругом
несправедливость и всякое такое.
     - Еще бы, - подхватил Мак. - Тому, у  кого  голова  на  плечах,  и
растолковывать ничего не надо. Сам кумекает.
     Альф  еще  больше  расчувствовался  и  даже   отвернулся.   Примял
лопаточкой котлеты с прижарившимся луком, лишний жир  сгреб  в  мисочку
подле плиты. И лишь когда снова сумел вернуть лицу серьезное выражение,
повернулся к гостям:
     - Конечно, ребята, можете мне верить. Не сомневайтесь. Так, что  у
вас за дело? - Он налил две чашки ко фе и подвинул их к Маку и Джиму.
     Мак легонько постучал лезвием ножа о стойку.
     - Нами могут заинтересоваться легавые.
     - Ясно, я о вас и знать ничего не знаю, - тут же сказал Альф.
     - Все верно. А теперь слушай: долина  на  забастовку  поднимается.
Там, где мы работаем, дело уже на  мази.  К  утру,  глядишь,  и  другие
примкнут.
     Альф пробормотал:
     - Судя по тому, что ребята  вчера  говорили,  они  вот-вот  должны
забастовать. Какое задание для меня?
     - Смотри, котлеты сгорят.
     Альф, ловко держа в одной руке две тарелки, положил  в  каждую  по
котлете, добавил картофельного пюре, моркови, репы.
     - Вам с подливкой, ребята?
     - Капни чуток.
     Альф добавил соуса в обе тарелки и поставил перед гостями.
     - Принимайтесь!
     Не успев прожевать. Мак  обратился  к  Альфу,  слова  было  трудно
разобрать.
     - Ты говорил, у твоего старика есть хозяйство.
     - Да. Хотите там укрыться?
     - Нет, - Мак ткнул вилкой в сторону Альфа. - Но больше  ни  одного
яблока в долине не соберут.
     - А... как же, мистер...
     - Подожди. Сперва выслушай. А свободная земля у твоего отца есть?
     - Да, акров пять луговины. Сейчас уж все скосил.
     - Так вот,- продолжал Мак.- Тысяче, а  то  и  двум,  забастовщиков
некуда податься. Из садовых бараков  нас  выгонят,  при  дороге  лагерь
разбить запретят. А вот если бы на этих пяти акрах  палатки  поставить,
людей это бы выручило.
     Лицо у Альфа сморщилось в страхе и сомнении.
     - Ой, мистер, боюсь, мой старик на такое не пойдет.
     Мак тут же вставил:
     - Зато у него будут собраны яблоки, все до единого и даром. А  раз
других яблок не будет, он свои втридорога продаст.
     - Ну да, а потом городские на нем отыграются!
     - Кто?
     - Ну, головорезы из Легиона и прочие. Заберутся к нему да  изобьют
до полусмерти.
     - Никто его не тронет. Земля его собственная - кого хочет, того  и
пускает. Доктор по всем  правилам  разобьет  там  лагерь,  за  чистотой
последит, а твоему старику задарма урожай соберут.
     Альф покачал головой.
     - Не знаю, право, не знаю.
     - Так давай узнаем, - решил Мак.  -  Поехали,  потолкуем  с  твоим
стариком.
     - Мне ж нельзя отлучаться. Не закрывать же кафе.
     Джим только сейчас заметил, что  и  не  прикасался  к  котлете,  и
принялся есть.
     Мак, прищурившись, пристально смотрел на Альфа. Сидел за  стойкой,
жевал и не отводил от него взгляда. Альфу стало не по себе.
     - Вы, небось, решили, что я испугался? - начал он.
     - Я ничего не решаю, пока собственными глазами не увижу, - перебил
его Мак. - Мне только удивительно: почему это владелец  кафе  не  может
его на часок закрыть, раз ему самому нужно.
     - Но через час придут те, кто рано ужинает.
     - Через час ты уже вернешься.
     Альф смущенно заерзал.
     - Вряд ли отец согласится. За него и заступиться-то некому.
     - А на него еще никто и не нападал. Откуда  тебе  знать,  как  все
обернется? - уже с холодком, недружелюбно сказал Мак.
     Альф взял тряпку, вытер стойку. Встретившись с Маком взглядом,  не
выдержал, сразу отвел беспокойные гла за, но потом нашел в себе силы  -
посмотрел в упор, даже шагнул навстречу.
     - Хорошо, будь по-вашему. Оставлю записку на двери. Вряд  ли  отец
согласится, но отвезти вас к нему отвезу.
     Мак широко улыбнулся.
     - Славный ты парень. Мы этого не забудем. В следующий раз  всякого
бродяжку, у кого хоть грош есть в кармане, к тебе  пошлю,  пусть  твоих
котлет отведает.
     - За деньги я хорошим обедом кормлю. - Альф снял высокий поварской
колпак, опустил закатанные рукава, выключил газовую плиту.
     Мак, наконец, покончил с едой.
     - Вкусно, ничего не скажешь!
     Джиму пришлось наскоро проглотить свою порцию, чтобы не отстать.
     - У меня тут невдалеке машина.  Небольшая,  правда.  Так  что,  вы
лучше поезжайте следом за мной на своей. И мне так  безопаснее,  а  вам
все равно.
     Мак допил кофе.
     - Правильно, Альф. Не водись с плохой компанией.
     - Пойми меня...
     - Да понял, понял. Пошли, Джим.
     Альф написал объявление, приколол  записку  изнутри  к  стеклянной
двери. С трудом всунул толстые руки в ру кава  пиджака,  открыл  дверь,
пропуская Мака и Джима. Мак завел машину и прыгнул на сиденье, а  Джиму
при шлось долго дожидаться, пока Альф выведет свой "Додж"  со  стоянки.
Джим двинулся следом, в восточном направлении; пересекли бетонный  мост
через реку, и взору пред стал приятный сельский  пейзаж.  Солнце  почти
зашло красные отблески  легли  на  еще  теплую  пыльную  дорогу,  а  на
пропыленные яблони у обочины уже опускались суме речные тени.
     Мак повернулся, провожая взглядом ряды яблонь.
     - Не видно, чтобы кто-то работал, - заметил  он.  Неужто  все  уже
договорились не выходить? Ящики стоят, а сборщиков не видно.
     Они свернули с шоссе на  грунтовую  дорогу,  машина  запрыгала  на
колдобинах. Проехав с милю,  окутанная  об  лаком  пыли,  машина  Альфа
въехала в воротца. Джим, не отставая, подогнал свою машину  и  поставил
рядом с "Доджем". Прямо перед ними  стоял  высокий  бак,  на  ко  тором
крутились блестевшие на солнце крылья ветряка он  приводил  в  движение
басовитый и ворчливый насос. Место было  весьма  приятным.  Вплотную  к
маленькой белой усадьбе подступал яблоневый сад. Под  баком,  в  лужице
копошились дикие, но, очевидно, привыкшие  к  дому,  утки.  У  большого
сарая подле обнесенн