рашней почте  придет  посылка  на
имя Алекса Литла. Там листовки. Почта приходит  в  восемь  утра.  Пошли
кого-нибудь  из  ребят,  ладно?  И  проследи,  чтоб   листовки   быстро
распространили. Они нам в помощь. Пошли, Джим. Пора и поспать.
     Они легли, не зажигая света. За стеной сидели люди, им не до  сна.
Гул голосов проникал сквозь тонкие стены, распространялся, казалось, по
всему миру. Со  стороны  городка  доносился  лязг  буферов  и  пыхтенье
маневрового паровоза. Прогрохотали по шоссе грузовики-молоковозы. Затем
нежданно-негаданно раздались звуки губной гармоники - голоса за  стеной
враз смолкли, люди прислушивались. Но лишь  гармоника  нарушала  ночную
тишину. Еще Джим услышал, как закукарекал петух, и крепко заснул.

     7

     Занималось холодное серое утро, Джима разбудили голоса за дверью.
     - Здесь они, спят еще, наверное.
     Дверь распахнулась. Мак резко сел на постели.
     - Мак, ты дома? -услышал он знакомый голос.
     - Дик! Как это ты умудрился в такую рань поехать?
     - С доком Бертоном за компанию.
     - И док здесь?
     - Под дверью стоит.
      Мак  чиркнул  спичкой,  зажег  свечу  на  щербатом  блюдце.   Дик
повернулся к Джиму.
     - Здорово! Ну, как у тебя дела?
     - Отлично! А чего ради ты так разоделся? Ишь, на  брюках  стрелка,
рубашка свежая.
     Дик улыбнулся, подавляя смущение.
     - Должен же кто-то в этой дыре выглядеть прилично.
     Мак объяснил:
     - Дику предстоит "внедриться"  в  каждый  дом  Торгаса,  где  хоть
мало-мальски нам сочувствуют. У меня есть список. В первую очередь  нам
нужны деньги, а еще - палатки, брезент, кровати. Запомни: палатки.  Вот
список Адресов много. Как полезное знакомство завяжется, дашь знать, мы
за барахлом машины пришлем. У многих наших ребят машины.
     - Понял, Мак. Ну, а как забастовка?
     - Набирает обороты. И мы как белки в колесе, - он завязал ботинок.
- А где док? Чего ж ты его не позовешь? Заходите, док.
     В комнату вошел молодой человек. Золотистые волосы, нежное,  почти
девичье лицо, во взгляде больших глаз тихая печаль  как  у  породистого
пса. Водной руке он держал и докторский саквояж, и портфель.
     - Здравствуйте, Мак. Дик получил  вашу  телеграмму  и  вот  привез
меня.
     -  Отлично,  вы  быстро  приехали,  док.  Вы  нам   очень   нужны.
Познакомьтесь, это Джим Нолан.
     Джим поднялся, наступив Бертону на ногу.
     - Рад познакомиться, док.
     - Берись-ка сразу за дело, Дик, - скомандовал  Мак.  Перекусишь  в
кафе у Альфа, особенно его не объедай, по завтракай, и хватит  с  тебя.
Нам его старик землю под лагерь уступил. Давай, Дик, двигай и  запомни:
нужны па латки, брезент, деньги, а в общем, ни от чего не отказывайся.
     - Понял, Мак. А люди у тебя в списке надежные?
     - Не знаю, сам проверишь. Или мне их для тебя сюда пригласить?
     - Да пошел ты! - и Дик скрылся за дверью. Тусклая  свеча  и  серый
рассвет словно боролись - кто ярче, теряя в этой борьбе последние силы.
В комнате было холодно.
     - Из вашей телеграммы не очень-то понятно, что делать.
     - Подождите чуток, доктор, - Мак  вышел,  но  тут  же  вернулся  с
дымящимся котелком, аромат кофе смешивался с запахом дыма. - Там костер
развели, вот кофейку сварили.
     - Видно, что прямо с огня, - сказал Джим.
     -Да и по запаху ясно, что на  костре  варили.  Впрочем,  док,  это
лучшее, что мне доводилось пить в послед ниедни.  Сначала  хотелось  бы
разработать план. Не пускать  же  нашу  забастовку  на  самотек,  -  он
отхлебнул кофе. - Садитесь, док, вон ящик. Итак, у нас есть пять  акров
частной земли. Во всем, док, наша помощь вам обеспечена. Можете  ли  вы
разбить там лагерь, чтоб па латки рядами, выгребные ямы, чтоб все  было
чисто, чтоб для отбросов - особые места? Продумайте, где  и  как  людям
помыться. И чтоб карболкой на  милю  кругом  воняло,  чтоб  вся  зараза
прочь! Сможете, док, все организовать?
     - Очевидно, смогу, если помощников побольше  дадите.  -  Взгляд  у
него еще более погрустнел. - Достаньте пять галлонов карболки, и  я  на
весь округ такого аромата напущу!
     -  Отлично.  Сегодня  мы  перебираемся.   Постарайтесь   побыстрее
осмотреть людей. Санитарное управление, конечно же, будет выискивать, к
чему бы придраться. А уж если найдет, даст нам крепкого пинка.  В  этом
вонючем ба раке мы живем, как свиньи, и всем  наплевать,  а  стоит  нам
забастовать, власти вдруг  начинают  из  кожи  лезть  вон,  заботясь  о
здоровье населения.
     - Да, да, все верно.
     - Расчирикался я уж больно, - смущенно сказал Мак. - Вы ведь, док,
и сами прекрасно знаете, что делать.
 Пойдемте, я вас с Лондоном познакомлю.
     На крылечке у двери Лондона сидели трое. Увидев Мака, подвинулись,
пропуская. Лондон лежал на кровати, очевидно, гости разбудили  его.  Он
приподнялся на локте.
     - Что? Уже утро?
     - Зима уже, а ты все спишь, - усмехнулся Мак. Вот познакомься: док
Бертон, наш главный врач. Ему нужны помощники. Сколько человек, док?
     - А на сколько человек лагерь планировать?
     - На тысячу, а то и на полторы.
     - Тогда мне понадобится человек пятнадцать - двадцать.
     - Эй, ребята, зайдите-ка кто-нибудь! - гаркнул Лон  дон.  Один  из
охранников открыл дверь, заглянул.
     - Разыщи-ка Сэма! - велел Лондон.
     - Сейчас!
     Лондон сказал:
     - Сегодня на десять утра мы назначили общее собрание. Всех  садов,
значит. Я их оповестил, что Андерсои нам разрешил на его земле  палатки
поставить. Скоро уж собираться начнут.
     Открылась  дверь,  вошел  Сэм,  от  любопытства  его  худое  лицо,
казалось, заострилось еще больше.
     - Сэм, это док Бертон.  Будешь  его  правой  рукой.  Иди  и  скажи
ребятам, что доку нужны помощники-добровольцы. Выбери человек  двадцать
понадежнее.
     - Сделаю. Когда люди нужны?
     - Прямо сейчас, - ответил Бертон. - Нужно съездить, разметить  все
на местности.  Человек  восемь-девять  влезут  в  мою  машину.  Найдите
кого-нибудь с машиной, пусть довезет остальных.
     Сэм переводил взгляд с  Лондона  на  Бертона  и  обратно,  пытаясь
определить, большой ли Бертон начальник.
     - Не сомневайся, Сэм, - угадал его взгляд Лондон. Делай  все,  что
док ни скажет.
     Бертон поднялся.
     - Помогу людей отбирать.
     - Обождите, - задержал его Мак.  -За  вами  в  городе  грешков  не
водится?
     - Каких грешков? - не понял Бертон.
     - Ну, нет ли у них повода обвинить вас в противозаконной практике?
     - Насколько мне известно, нет. Конечно, если уж очень захотят, они
этот повод хоть из пальца высосут.
     - Что верно, то верно, - согласился Мак. - Но повозятся они с этим
не день и не два. Что ж, до свидания, док.
     Бертон и Сэм вышли. Мак повернулся к Лондону.
     - Хороший парень. Посмотришь, вроде маменькин сынок, а на  деле  -
твердый орешек. И работает  всегда  на  совесть,  основательно.  Поесть
что-нибудь найдется?
     - Хлеб и сыр.
     - Так что ж мы ждем? Мы с Джимом вчера поужинать позабыли.
     - Я еще ночью об этом вспомнил, когда проснулся, подхватил Джим.
     Лондон нашарил в углу пакет, выложил из него буханку хлеба и  круг
сыра. Снаружи стали доноситься  разные  звуки:  загудели  примолкнувшие
было на ночь голоса, захлопали двери, кто-то кашлял, кто-то  сморкался.
Насту пал ясный день, красное солнце уже заглядывало в окна.
     Мак, не прожевав, заговорил:
     - Лондон, как думаешь, Дейкин потянет  руководство  всей  стачкой,
если его избрать председателем стачечного комитета?
     - Дейкин - мужик стоящий, - чуть разочарованно ответил Лондон. - Я
его давненько знаю.
     Мак разгадал настроение Лондона.
     - Буду с тобой откровенен. Лучше тебя председателя не найти, да уж
больно ты вспыльчив. А Дейкин, похоже, из тех, кто никогда не  вспылит.
Ведь если наш вожак по теряет хладнокровие, мы пропали.
     Мак бил наверняка. Лондон согласился.
     - Да, я,  конечно,  завожусь  быстро.  Так  порой  разозлюсь,  что
блевать тянет. Насчет Дейкина ты тоже  прав:  он  хитрый  лис.  Смотрит
всегда спокойно,  говорит  ровно.  И  чем  хуже  дела,  тем  он  меньше
дергается.
     Мак предложил:
     - Вот на собрании ты и подкинь его кандидатуру, ладно?
     - Хорошо.
     - Насчет Бэрка я определенного ничего сказать не могу, но,  скорее
всего, наши ребята и парни Дейкина его  усмирят,  если  не  туда  гнуть
будет. А сейчас пора заняться переездом, путь неблизкий.
     - А когда, по-твоему, навезут новых сборщиков?
     - Не раньше завтрашнего дня. По-моему, хозяева еще не  верят,  что
мы всерьез забастовали. И не меньше дня им  понадобится,  чтоб  набрать
тех, кто на нашу работу позарится.
     - Ну, привезут их, а нам тогда что делать?
     - Что ж, - усмехнулся Мак, - встретим поезд, вручим  им  ключи  от
города. Мне должны телеграмму послать - предупредить.  Наши  ребята  на
биржах труда дежурят, - он поднял руку, прислушиваясь, и  посмотрел  на
дверь. Разноголосый гомон прекратился. И в тишине вдруг раздался свист,
потом - крики. За стеной заспорили.
     Лондон шагнул к двери и распахнул ее. Трое охранников  по-прежнему
стояли у крыльца, а перед ними он увидел управляющего в тяжелых сапогах
и молескиновых штанах. Справа и слева - двое помощников шерифа (судя по
знакам отличия), в каждой руке у них по дробовику.
     Управляющий заметил Лондона,  и,  не  обращая  более  внимания  на
стражников, обратился к нему.
     - Нужно поговорить с вами, Лондон.
     - Что, оливковую ветвь принесли? - съязвил Лондон.
     - Может, сначала к себе пригласите? Глядишь, и договоримся.
     Лондон  переглянулся  с  Маком,  тот  кивнул.  Собравшаяся   толпа
напряженно вслушивалась. Управляющий шагнул вперед, его телохранители -
следом. Охрана Лондона не шелохнулась. Один сказал:
     - Шеф, вы б велели им свои пушки здесь оставить.
     - Правильно! - поддержал Лондон. - Если хотите со мной поговорить,
дробовики только помехой будут.
     Управляющий беспокойно оглянулся на молчаливую грозную толпу.
     - А где гарантии, что поведете честную игру?
     - Мы же с вас гарантий не спрашиваем. Управляющий решился и бросил
спутникам:
     - Оставайтесь здесь! Следите за порядком!
     Только сейчас охранники Лондона расступились, пропустили  гостя  и
снова сомкнулись. Телохранители управляющего  чувствовали  себя  весьма
неуютно. Они теребили ружья и бросали вокруг свирепые взгляды.
     Лондон закрыл дверь.
     - Не понимаю, почему бы нам не  поговорить  на  улице,  чтобы  все
ребята слышали.
     Управляющий заметил Мака и Джима и сердито зыркнул на Лондона.
     - Отошлите этих людей прочь!
     - Не-е, - покачал головой тот.
     - Вот что, Лондон. Вы сами не ведаете,  что  творите.  Я  дам  вам
возможность вернуться к работе, если вы выставите этих молодчиков!
     - За что? Они ребята славные.
     - Красные они! Баламутят сотни хороших людей. И им плевать на вас,
на всех, им лишь бы кашу заварить! Гоните их, а  сами  возвращайтесь  к
работе.
     - Ну, положим, прогоним мы  их.  Так  что,  нам  денег  за  работу
прибавят? Получим мы полную плату?
     - Нет.  Вы  просто  сможете  вернуться  к  работе  без  каких-либо
неприятных последствий. Владельцы садов готовы простить вам этот выпад.
     - Зачем же тогда мы затевали эту забастовку?
     Управляющий понизил голос.
     - Кое-что я могу  вам  предложить:  уговорите  всех  вернуться  на
работу, и я беру  вас  к  себе  в  помощники.  Место  постоянное,  пять
долларов в день.
     - А как насчет моих друзей?
     - По пятьдесят долларов на нос и пусть убираются из долины.
     Джим взглянул на  Лондона:  на  массивном  лице  у  того  читалась
задумчивость. Мак зловеще ухмылялся. Наконец Лондон заговорил:
     - Мне б хотелось взвесить все "за" и "против". А что,  если  мы  с
друзьями не согласимся?
     - Тогда через полчаса мы вас  всех  вышвырнем  отсюда.  И  каждого
занесем в черный список - тогда уж никуда вам не поехать, нигде никакой
работы не найти. У шерифа в помощниках человек пятьсот - всех  соберем,
если понадобится. Ну, как, взвесили свои "за" и "против"? И работа  вам
разве что в преисподней найдется. И еще: дружков ваших  мы  за  решетку
упрячем и уж постараемся подольше продержать.
     - Но ведь они при деньгах, так что нищенство или бродяжничество им
не впаяешь.
     Управляющий надвинулся на Лондона и еще выразительнее сказал:
     - Не будьте дураком. Вы же знаете, каков закон. Все, что судье  не
по нраву, будет вам вменено как бродяжничество. А  к  вашему  сведению,
судьей у нас Хантер. Так что, давайте-ка, Лондон, ведите людей  обратно
в сады, и у вас будет постоянная хорошо оплачиваемая работа.
     Лондон потупился. Искоса взглянул на Мака -  как  по  ступить?  Но
Мака томительная пауза, видно, не смущала.
     - Ну, решайте, Лондон. Ваши красные дружки вам не  помогут,  вы  и
сами прекрасно знаете.
     Джим поежился, наблюдая за разговором  со  стороны,  но  в  широко
открытых глазах не мелькнуло и тени беспокойства. Мак не сводил взгляда
с  Лондона  и  приметил  больше,  нежели  управляющий:  вот  у  Лондона
расправились плечи, он чуть пригнул голову, напружил сильную шею,  руки
изготовились, как у боксера, для удара, глаза грозно сверкнули,  шея  и
лицо покраснели.
     - Не дури, Лондон! - крикнул вдруг Мак.
     Лондон вздрогнул и  чуть  заметно  сник.  А  Мак  продол  жал  уже
спокойнее:
     - Я знаю, что нужно делать. Пока  этот  господин  здесь,  давай-ка
проведем общее собрание. Расскажем ребятам, что нам предложили  за  них
взятку. Вот и проголосуем, соглашаться ли Лондону на  постоянное  место
за пять долларов. Ну, а потом, наверное, постараемся удержать ребят,  а
то ведь растерзают этого господина.
     Управляющий побагровел от злобы.
     - Это  мое  последнее  слово.  Либо  соглашайтесь,  либо  катитесь
отсюда!
     - Что мы и собирались делать, - подхватил Мак.
     - В нашей долине вам не остаться! Выдворим!
     - Вот уж не удастся. Нам  предложили  занять  частную  землю.  Сам
хозяин предложил.
     - Ложь!
     - Вот что, мистер, - сказал Мак, - нам и без того будет трудно вас
с вашими телохранителями отсюда вывести, так что вы уж на  рожон-то  не
лезьте.
     - Ну, и куда ж вы думаете перебраться?
     Мак сел на ящик и заговорил спокойно и чуть враждебно.
     - А перебираться мы думаем, мистер, на участок Андерсона. Конечно,
вам бы в первую голову от нас избавиться. Все верно. Но и мы  не  лыком
шиты. Второе: вы, конечно, вздумаете на Андерсоне отыграться. Так  вот,
если хоть один из вас тронет пальцем Андерсона или нашкодит  ему,  если
хоть одна яблонька пострадает, знайте, у каждого из тысячи наших парней
окажется по коробку спичек и спалим всех вас дотла. Ясно  вам,  мистер?
Хотите, считайте мои слова угрозой. Тронете ферму Андерсона, мы во всей
долине ни дома, ни амбара не оставим. - Гневные слезы стояли в глазах у
Мака. Грудь часто вздымалась, будто он вот-вот разрыдается.
     Управляющий резко повернулся к Лондону.
     - Вы что, не видите, с кем связались? Знаете, сколько  лет  тюрьмы
схлопочете за поджог?
     Лондон с трудом подавил ярость.
     - Катитесь-ка вы отсюда, а то я за себя не отвечаю!  И  побыстрее!
Мак, выпроводи его, выпроводи, пока до беды не дошло!
     Управляющий  отпрянул  от  надвигающегося  горой   Лондона,   стал
судорожно нашаривать ручку двери.
     - Так, угроза физической расправы, - прохрипел он.
     Дверь позади открылась.
     - У вас свидетелей нет, чтоб угрозу подтвердить, бросил напоследок
Мак.
     Приспешники управляющего заглядывали через плечи охранников.
     - Дурачье! -ответил управляющий.  -  Да  я,  если  нужно,  десяток
свидетелей найду, и они подтвердят все, что захочу. А  с  вами  у  меня
разговор окончен.
     Охранники  расступились,  пропустили  управляющего  и  его  свиту,
которая держалась по бокам от него.  В  собрав  шейся  толпе  никто  не
проронил ни звука, лишь молча про пускали всю троицу да  провожали  кто
сердитыми,  а  кто  недоуменными  взглядами.  Управляющий  и  двое  его
спутников с деланным спокойствием дошли до машины,  стояв  шей  у  угла
барака, и уехали восвояси. Лишь тогда взгляды в толпе стали  постепенно
обращаться  к  открытой  двери  лондоновой   каморки.   Лондон   стоял,
привалившись к дверному косяку, поникший и смурной.
     Мак  подошел  к  нему  сзади,  положил  руку  на  плечо.  Крылечко
поднимало их на полметра над притихшей тол пой.
     - Ребята!  Мы  ничего  не  хотели  вам  говорить,  пока  гости  не
убрались, боялись, вы их тогда живыми не выпустите! - крикнул  в  толпу
Мак.  -  Этот  мордоворот   приезжал,   чтобы   толкнуть   Лондона   на
предательство. Лондону посулили постоянную работу, а  вас  бы  еще  раз
оставили в дураках.
     Толпа зароптала, зарычала по-звериному. Мак поднял руку - Обождите
чуток, сейчас не время яриться. Просто крепко запомните: Лондона хотели
подкупить, да не смогли. А теперь помолчите, дайте сказать. Отсюда  нам
пора выбираться. У нас есть место на одной ферме. И переехать нам нужно
организованно. Только при строжайшей дисциплине можно чего-то добиться.
И дисциплина эта для всех  и  каждого.  У  кого  есть  машины,  сажайте
женщин, детей, грузите то, что вручную не  дотащить.  Остальные  пойдут
пешком. Вести себя прилично, ничего на пути не ломать.  Держаться  всем
вместе.  Итак,  собирайтесь  в  дорогу,  а  Лондон  пока  с   комитетом
потолкует.
     Не успел он договорить, толпа заволновалась. Всколыхнулись  крики,
смех; люди забегали, засуетились. Какая-то бесовская, неуемная  страсть
овладела  ими.  И  смеялись  они  недобрым  смехом.   Разбежавшись   по
клетушкам, собирали  пожитки,  вытаскивали,  бросали  прямо  на  землю:
котелки, чайники, одеяла, узлы с одеждой.  Женщины  выкатывали  детские
коляски. Шестеро комитетчиков с трудом протолкались к двери Лондона.
     Солнце уже выглянуло из-за деревьев, и сразу потеплело. За бараком
заурчализакашляли старые машины. Застучал молоток - кое-кто грузил вещи
в ящики.  Суета  была  неописуемая:  люди  бегали  туда-сюда,  на  бегу
перебрасывались словом, вспыхивали быстрые споры, каждому не  терпелось
высказать и свое суждение.
     Впустив шестерых, Лондон плотно прикрыл дверь, чтобы не мешал шум.
Члены комитета  держались  молчаливо,  с  достоинством,  сознавая  свою
важность. Они расселись на ящики и  с  серьезным  видом  уставились  на
стены. Начал Мак.
     - Не возражаешь, Лондон, если я с ребятами потолкую?
     - Валяй, чего там!
     - Не подумайте, что я так и норовлю быть в каждой бочке  затычкой,
просто  хотел  коекаким  опытом  поделиться.  Доводилось  в   переделки
попадать, мог бы рассказать, где и когда  не  заладится,  как  лучше  в
трудные минуты держаться.
     Один из шестерых кивнул.
     - Говори, слушаем тебя.
     - Ну, так вот. Сейчас вы загорелись, вам и удержу  нет.  Это  беда
всех нас, работяг: то кипим, прямо на части рвемся, а  через  минуту  -
глядь, уже остыли, ледком подернулись. Значит, кипеть нам ни к чему  да
и леденеть не след. И вот что я предлагаю.  Вы  над  моим  предложением
покумекаете, захотите - на общее  голосование  по  ставьте.  Почти  все
забастовки плохо кончаются из-за то го,  что  нет  дисциплины.  А  если
разбить всех на отряды, в каждом выбрать командира и чтоб он  за  своих
людей отвечал, тогда б нам работалось легче.
     Один из комитетчиков сказал:
     - Многие армию прошли. И армейские порядки им вряд ли по душе.
     - Их можно понять! На войне они бились за  чужие  интересы.  Да  и
офицеры им обуза. А вот если б они их сами выбирали  да  за  свое  дело
сражались, по-другому бы относились.
      - Да они вообще ни о каких командирах и слышать не захотят!
     -  И  все  ж  без  командиров  не  обойтись.  С  нами  в  два счета
разделаются,  если  у  нас  не  будет  дисциплины.  А не понравится один
командир,  пусть  "разжалуют" его и вы берут другого. Им это придется по
душе.