х на
хуй писак и неудачников  -  потайной  вход в отхожее место  жизни,  гнусная,
истекающая  мочой   маленькая  дырка,  которую   просмотрел   инспектор   по
строительству,  но достаточно глубокая для  пьяниц, отползающих с тротуара и
мастурбирующих над ней, как шимпанзе в клетке зоопарка.


        "14."
     Прощание с Вегасом...
     "Да пребудет с вами господь, свиньи! "

     Только  блуждая  в аэропорту, я вдруг обнаружил, что все  еще ношу свое
полицейское   удостоверение  -  плоскую  прямоугольную  оранжевую  карточку,
покрытую пластиком, на которой было  написано:  "Рауль Дьюк,  Следователь по
Особым Делам, Лос-Анджелес". Я увидел ее в зеркало у писсуара.
     "Немедленно избавиться от этой штуки, - подумал я. - Сорвать ее ко всем
чертям". Тусовка закончилась... и эта фишка  теперь  ровным счетом ничего не
значила.  По крайней мере, для  меня. И, конечно, для  моего адвоката,  -  у
которого тоже  была такая карточка -  но сейчас он уже  вернулся  в Малибу и
нянчился со своими параноидальными злобными клиентами.
     Это оказалось  напрасной потерей времени,  хуевым времяпрепровождением,
которое было  лишь - чисто ретроспективно - дешевым  оправданием для  тысячи
легавых,  проведших   несколько  дней  в  Лас-Вегасе   и  предъявивших  счет
налогоплательщикам. Никто ничему не научился, - или  хотя  бы ничему новому.
За  исключением,  пожалуй,  меня...  и  все,  что   я  усвоил:  Национальная
Ассоциация Окружных  Прокуроров на десять лет отстала  от суровой  правды  и
грубых  кинетических реалий того, что они только сейчас  научились  называть
"Наркотической Культурой", в омерзительный год Господа Нашего, 1971-й.
     Они  по-прежнему  выжимали из налогоплательщиков тысячи долларов, чтобы
клепать фильмы "об опасностях ЛСД", в то время,  когда кислоту стали повсюду
называть "Студебеккером  Наркорынка" - это было понятно всем, кроме легавых;
популярность психоделиков  упала так круто, что большинство основных дилеров
уже не  толкали качественную кислоту  и мескалин, за исключением услуг особо
важным  клиентам:  в основном,  пресыщенным  наркодилетантам под тридцатник,
таким, как я и мой адвокат...
     Большой Рынок в наши:  дни заполнили Дауны. Красные  и смэк - секонал и
герой"  - и  адское  снадобье хуевой  выращенной на дому травы,  опрысканной
всем: от мышьяка  до лошадиных транквилизаторов.  Сегодня продается  то, что
Вырубает Тебя на Хуй, - всякие короткие замыкания твоего мозга, притупляющие
его  как  можно  дольше. Рынок  гетто пышным  цветом  расцвел  на  окраинах.
Городские вовсю перешли к иньекциям в мышцу или даже по вене... и на каждого
бывшего  спид-фрика; которого в качестве утешения прибило к гере, приходится
до 200 подростков, подсевших на нее  прямо с Секонала.  Они  никогда даже не
парились пробовать спид.
     Стимуляторы больше не  в моде. Метедрин на рынке 1971 года почти  такая
же редкость, как чистая кислота или ДМТ. "Расширение Сознания" отправилось в
отставку с Эл-Би-Джеем... и уместно заметить,  что  Дауны появились вместе с
Никсоном.
     Прихрамывая, я забрался в самолет  без особых проблем,  не считая волны
уродливых вибраций  - от  других пассажиров... Но мою башню  к  тому времени
сорвадо уже настолько, что я бы не удивился, если бы забрался на борт голый,
покрытый  гнойными  сифилитическими   бубонами.  И   выпихнуть  меня  отсюда
понадобится  чудовищная  физическая  сила. Я  вышел  так далеко  за  пределы
простой усталости, что  начал ощущать себя  прекрасно приспособленным к идее
перманентной истерии.  Легкое недопонимание  между  мной и стюардессой могло
заставить  меня  расплакаться  или  сойти  с  ума.... и  эта  женщина  тонко
прочувствовала ситуацию, потому что обращалась со мной очень вежливо.
     Когда  я захотел добавить  кубики льда  в мою "Кррвавро  Мэри", она  их
очень  быстро  принесла... а когда у меня  кончились сигареты,  она дала мне
пачку  из своей собственной сумочки. Она  занервничала лишь однажды, когда я
достал из сумки  грейпфрут  и начал резать его  охотничьим ножом. Я: заметил
что  она  очень внимательно за мной  наблюдает, и попытался  обратить все  в
шутку. "Никогда  не  путешествую без  грейпфрутов,  - сказал  я. - А достать
по-настоящему хороший трудно, пока вы не разбогатеете".
     Онакивнула.
     Я снова одарил ее  гримасой-улыбкой, но  было  трудно понять, о чем она
думает. "Вполне вероятно,  - заключил я, -  что она уже решила высадить меня
из самолета в. клетке, когда мы прибудем в Денвер". Я испытующе посмотрел ей
прямо в тлаза, но она держала себя под контролем.
     Я спал, когда наш самолет пошел на  посадку, но толчок  от  приземления
тут же вырвал меня  из  объятий Гипноза. Я глянул  в окно и увидел Скалистые
Горы.  "Какого хуя я здесь делаю? " - удивился я. Какая-то нелепица" Я решил
поскорее позвонить моему  адвокату.  И заставить  его  выслать  мне  немного
денег, чтобы  купить  огромного  Добермана-альбиноса.  Денвер - национальная
расчетная палата по краденым Доберманам; они поступают сюда со всей страны.
     Раз  уж  я оказался  здесь,  почему  бы  не обзавестись заодно  и  злой
собакой? Но  сначала найти что-то для успокоения моих нервов. И тут  же, как
только  приземлился самолет,  я  помчался по коридору в  аптеку  аэропорта и
спросил у продавщицы коробку амилнитрата.
     Она засуетилась и отрицательно покачала головой:
     - Нет, нет. Я не могу продавать такие вещи без рецептов.
     - Знаю, - сказал я. - Но, видите ли, я - доктор. Мне не нужен рецепт.
     Продавщица все еще колебалась.
     - Ну-у... а вы можете показать мне свое удостоверение, - промычала она.
     -   Конечно  -  и  я  распахнул  свой  бумажник,  дав  ей  полюбоваться
полицейским значком, пока  шарил по  отделениям. Наконец,  я  обнаружил свою
Льготную Карточку Священника, - согласно которой я был  Доктором Богословия,
и, соответственно, Главой Церкви Новой Истины.
     Продавщица   внимательно  ее  исследовала,  затем  вернула  обратно.  Я
почувствовал  как  в  ее  манерах  появилось   должное  уважение.  Ее  глаза
потеплели. Она, казалось, хотела до меня дотронуться.
     - Надеюсь, вы извините меня. Доктор, - сказала она с
     приятной улыбкой. -  Но я  обязана  спрашивать. У  нас  здесь по округе
шатаются самые настоящие фрики. Всякие разные  опасные наркоманы. Вы никогда
бы не поверили...
     -- Не беспокойтесь. Я все прекрасно понимаю, но у меня плохое сердце, и
я надеялся...
     - Ну конечно же! - воскликнула она, и в  считанные секунды вернулась  с
десятком  ампул. Я заплатил ей, не  поддавшись соблазну использовал, чековую
книжку.  Затем  открыл коробку  и  прямо перед  ней немедленно взломал  одну
ампулу под своим носом.
     - Благодарите бога, что у  вас молодое и  сильное сердце. Если бы я был
на вашем месте, я бы никогда... ах... срань господня!.. что? Да, а сейчас вы
должны меня извинить, меня накрыло.
     Я повернулся и, пошатываясь, взял курс по направлению к бару.
     "Да  пребудет  с  Вами  Господь,  Свиньи! "  -  заорал  я  двум морским
пехотинцам, заходящим в мужской туалет.
     Они посмотрели на меня, но  ничего  не сказали.  К  тому времени я  уже
хохотал как  безумный. Но это  без разницы. Я был просто  еще одним охуевшим
духовным лицом, с  больным сердцем... Черт, да они  с удовольствием проводят
меня до  "Дворца Брауна". Я отправил в свою топку еще одну ампулу  амила,  и
когда зашел в бар, мое сердце переполняло безудержное  веселье. Я чувствовал
себя   как  монстрообразная  реинкарнация   Горацио  Элджера...   Человеком,
Способным на  Поступок, и  просто  достаточно больным, чтобы  быть абсолютно
уверенным в себе.