уродов, было яснее ясного.
     - Мм... здравствуй, Рой. Мы тут с Джэйн хотели переговорить с тобой.
     Хэтэвэй фальшиво улыбнулась, оскалившись, как перед фотокамерой. Я кивнул.
     - Ты отличный работник, - начал Спроул, - первоклассный специалист, - он просиял едва не благоговейной улыбкой и недоверчиво покачал головой: - Я до сих пор не пойму, как тебе удалось внедрить это оповещение с перекрестной географической ссылкой в систему SS 3001. Это было гениально.
     Я залился краской, ощутив прилив благодарности и одновременно возмущения, и уже собирался что-то сказать, как вдруг увидел лицо Хэтэвэй. Она была в ярости и едва себя сдерживала.
     - Да, неплохая работа, - живо сказала она, - но я уверена, что Рой помнит о той неоценимой поддержке и помощи, которую ему оказал весь коллектив.
     Вранье. Программу я разрабатывал один. Но я промолчал.
     - Ну да, конечно, - кивнул Спроул. Лицо Хэтэвэй приняло лукавое выражение.
     - Видите ли, мы хотим, чтобы наши служащие преуспевали в ?Скотиш Спинстерс?, развивались вместе с нами. Вы ведь понимаете, не так ли, Рой?
     - Ну да, - отвечаю. Спроул добродушно улыбнулся:
     - Нашей организации уже много лет, и мы придерживаемся старых принципов, в чем-то мы консервативны... может быть, даже слишком... -он посмотрел на Хэтэвэй, ища поддержки, но она лишь бросила гневный, осуждающий взгляд, - ...но между тем... - он нервно закашлялся, - ...между тем ты превосходно выполняешь свои обязанности. Чем ты занимаешься вне этого здания, в нерабочее время, - это твое личное дело... однако...
     Хэтэвэй зловеще улыбнулась:
     - До нашего сведения дошло, что ты являешься членом банды футбольных хулиганов.
     - Да ну? - удивился я. Банда футбольных хулиганов. Ах ты, жирная лесба, дура, мать твою.
     - Мы не хотим тебя ни в чем обвинять, Рой. Просто вокруг тебя распространяются всякие слухи, слухи, которые могут пагубно повлиять на твою будущую карьеру, - сказал Спроул.
     - Ну да, я иногда хожу на футбол. Но я никогда ни во что не ввязываюсь.
     - Рой, - угрожающе заговорила Хэтэвэй, - о вас пишут в газетах: вы сломали человеку челюсть.
     Я бросил на нее усталый взгляд и понимающе закачал головой:
     - Меня уже достали эти сплетни. Да, мы с друзьями поехали в Глазго на футбол. Болельщики, бывает, грубо себя ведут; какие-то пьяные стали плеваться в нас, услышав наш эдинбургский говор. Мы просто отошли, но один из них пошел за нами и стал бить меня. Защищаясь, я резко ударил его. К сожалению, полицейский стал свидетелем только этой части происшествия. Ничего удивительного в том, что стрэтклаидская полиция предпочла версию местного жителя показаниям эдинбуржца. Однако я считал, что мои сослуживцы будут более расположены интерпретировать это сомнительное происшествие в мою пользу.
     У Спроула загорелись глаза, а губы растянулись в довольной ухмылке. Хэтэвэй выглядела подавленно. Она хотела, чтобы старый, прожженный гопник Рой Стрэнг сам вышиб из-под себя табуретку, ан нет, - я не собирался доставлять ей такое удовольствие.
     На следующей неделе меня повязали в Мидлсбурге на матче английской второй лиги. Мы приехали туда немного пошалить. На матче ?Хибс? - ?Сэйнт Джонстоун? ничего интересного не произошло. Наша банда легко бы справилась с этими ананюгами из фирмы ?Фэир-сити?. Мы поехали на Юг просто поразмяться, разворотили какой-то паб, я покоцал одного мудака.
     Помню, Лексо говорит бармену:
     - Восемь Беке, приятель. - И тут он заметил, что к пабу подкатил целый автобус скарферов. - Нет, пусть будет Гролш, - сказал он и подмигнул мне. - Бутылки потяжелее будут.
     Потяжелее - спору нет.
     Слава Богу, это не попало в шотландские газеты. Что ж, похоже, все улажено. Все прошло как надо, думал я, наслаждаясь одиночеством, пиная Уинстона II.
     - Я не какой-то там мальчиш-плохиш, правда, Уинстон? Нет! Рой хороший мальчик, паинька, он компутеры починяет. - За окном громыхнул фейерверк. Уинстон II заскулил и забился под сервант. Был канун Дня Гая Фокса. Уинстон не переносил фейерверков. Над этим стоит поразмыслить. Меня не оставляло желание порешить этого сучьего пса, я хотел расправиться с ним как можно скорее.
     Вечером мама, папа и Тони приперлись на рогах. Ким пришла позже: вниз по шее багровые следы засосов, выражение лица еще более бессмысленное, чем обычно.
     - Надо было принести ему чипсов, он, видать, проголодался, - пошутил Тони.
     Она смущенно прикрыла шею и улыбнулась:
     - Ах, это? Вы заметили? Неужели так видно?
     Отец был сердит, но ничего не сказал. Он сжал подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Когда Ким пошла спать, он сказал Вет:
     - Ты должна поговорить с этой девицей. Она ведет себя как шлюха, знаешь-понимаешь, поблядушка...
     - Да не будь ты дураком, Джон, Господи, она ж просто молодая.
     Потом мама пошла спать, оставив нас с Джоном и Тони в гостиной. Джон растроганно посмотрел на нас, казалось, он готов заплакать.
     - Вот это женщина, ебать-колотить. Ваша мать, - он показал пальцем на меня, потом на Тони, - ваша мать. Великая женщина, лучше на земле не сыщешь. - Он заговорил громче: - Помните об этом! Чем бы вы ни занимались, вы всегда должны относиться к ней с уважением, вот именно, с уважением. Ведь лучшей женщины вы не встретите за всю свою гребаную жизнь, ебать-колотить! Вот какая у вас мать!
     - Да, пап, мама у нас что надо, - хмуро подтвердил я, а Тони поддакнул:
     - Так и есть, Джон, лучше мамы не найти.
     Отец встал и подошел к окну. Голос стал надрывным, интонации издевательскими, когда, высунувшись наружу чуть не по пояс, он заорал:
     - Я знаю, за кого нас тут держат! Суки! Знаю я этих мудил. А сами-то кто? Я вам скажу, ебать-колотить, кто вы такие! Мусор! Чмо голимые! Говна вы не стоите! - понесло папу.
     Его всегда клинило на соседей, он дошел до того, что стал собирать досье на жителей нашего дома и дома напротив. Он даже купил себе компьютер у одного приятеля из ?Командора? и заставил меня научить его создавать и хранить файлы на соседей. У меня не было желания поощрять его параноидальные затеи, но отказ в сотрудничестве повлек бы за собой большой скандал. Отец следил за соседями, как они приходят-уходят, и записывал их modus operandii в свои файлы. Некоторые из них со временем стали весьма подробными.
     Иногда я любил приколоться их посмотреть:

     15/5 Брауны
     Отец: Артур
     Мать: Францес
     Дети: Морин (10 годков) и Стефан (6 годков)
     Артур работает на почтамте. Вроде неплохой мужик. Францес вроде как милая женщина, чистая. Их детки всегда опрятно одеты. Артур иногда играет в дартс в баре ?Дукат?.
     Вердикт: приличные люди; реальной угрозы безопасности не представляют.

     15/6 Семья Пирсон
     Отец: Алан (больше здесь не живет)
     Мать: ?Жирная корова? Мэгги
     Дети: Дебби (16), Джилиан (14), Донна (11)
     Эта жирная, тупая корова хочет заграбастать себе всю сушилку. Грязная сучка, она выкидывает мусор без мешка, прямо в мусоропровод, на чем была дважды поймана с поличным. Невежа с нечистым ртом. Чуть что - сразу звонит в полицию. Алан Пирсон - вор. Продал Джеки компакт-диски, а они не фурычат. Ему еще повезло, что успел унести ноги. Дебби - бесстыдная девка, с таким же ртом, как у матери. Настоящая шлюха, из тех, что кончат жизнь в придорожной канаве. Ким сказано держаться от нее подальше. Средняя идет по ее стопам. Малютка симпатичная, но за ней нужен присмотр, иначе из нее выйдет то же самое.
     Вердикт: отбросы общества. Максимальная угроза безопасности, повторяю, максимальная угроза безопасности.

     Хотя поведение отца очевидно было нездоровым, когда у него появился компьютер, он вроде бы немного успокоился; свою деструктивную энергию он тратил на сбор сведений и поддержание записей в порядке. Однако в эту ночь он был пьян и на взводе. Я сидел и вспоминал, как мама пела песенку из фильмов про Бонда ?Никто не сравнится с тобой?:
     Теперь, словно синее небо,
     Следопыт мой, в этой ночи
     Храня мои тайны, молчи.
     Тони поднял бровь и посмотрел на меня - отец стал ходить взад-вперед по комнате как тигр в клетке, бормоча сквозь одышку проклятия. Когда, казалось, что он уже вот-вот успокоится, Джон подскочил к окну, открыл его настежь, и заорал в темноту:
     - ДЖОН СТРЭНГ - МОЕ ИМЯ! ЕБАЛ Я ВАС ВСЕХ В РОТ! ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ ИЗ ВАС, УБЛЮДКИ, ХОЧЕТ ЧТО-ТО ПРЕДЪЯВИТЬ МНЕ ИЛИ МОЕЙ СЕМЬЕ, МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ МНЕ ЭТО ПРЯМО В ЛИЦО!
     - Успокойся, пап, а то еще копы заявятся, - урезонивал я.
     Он захлопнул окно и сказал нам с Тони:
     - В квартале о нашей семье всякое брешут. Я просто хочу послушать, что эти брехуны теперь скажут.
     - Собака лает - ветер носит, - задумчиво произнес Тони.
     Я еле сдерживал смех, а Джон бросил на него холодный, непонимающий взгляд.
     - Что?
     - Брешут собаки, Джон, - сказал Тони и стал широко открывать рот, изображая лай.
     В течение нескольких секунд стояла напряженная тишина, потом на лице Джона вспыхнула улыбка, он засмеялся, и мы подхватили с облегчением, почувствовав, что напряжение рассеивается.
     - Ха-ха-ха, неплохо, Тони, неплохо, э. Один мудрый человек сказал: тому, кто не понимает хорошей шутки, серьезной проблемы не решить и подавно.
     Ну да.
     Тогда папаша погладил подобострастного Уинстона II.
     - Ну что, мальчик мой, покажем этим говнюкам? Мы, Стрэнги, - он понизил голос, - всем дадим просраться. Через тернии к звездам. Вот наш путь.
     На следующий день я купил разных фейерверков и спрятал на работе, в ящике стола.
     Шум от папаши меня доставал, с другой стороны, иногда из его файлов можно было почерпнуть полезные сведения (я решил отфачить подружку Ким - Деби Пирсон; Тони там уже побывал), в остальном же меня мало заботили маниакальные затеи отца. Большую часть времени я проводил с кэжуалсами. Я был в восторге от насилия; дома все было по-другому, а здесь - возбуждение, накал, ощущение, будто твое тело заряжено и готово выстрелить, короче - кайф. С кэжуалсами можно было и к схватке подготовиться: попсиховать немного, довести себя до кондиции, - но жить в таком же режиме у себя дома - врагу не пожелаешь. Человеку нужно место, где он мог бы захлопнуть дверь и забыть обо всем на свете.
     Клубиться мне тоже нравилось, но махач я предпочитал всему. Я не любил наркотики, к кислоте у меня случился бэд маза фака трип. Как-то в мы пошли в этот клуб, на Ве-нью. Дело было в четверг. Многим пацанам нравилось это местечко: на втором этаже - техно, внизу - гараж, и хип-хоп. Меня от этой музыки воротило, я больше любил инди, но я пошел, потому что парням нравилось кроме того, там крутится множество свободных дырок, в общем есть куда присунуть. Я скушал табл, и меня как будто переклинило. Сначала все шло как надо, но потом меня стало переть все сильнее и сильнее, и я не мог отделаться от дурных мыслей. Я вспоминал об этом гнусном пидоре Гордоне, я был уверен, что сейчас ворвется стая собак, и они разорвут нас на части. Мне все время виделась оторванная голова фламинго, зажатая в пасти аиста Марабу, которая зовет нас и просит о помощи тихо и печально.
     В итоге пришел Али Демпси, парень из кэжуалсов, и привел меня в чувство:
     - Пойми, Стрэнджи, это всего лишь искажение света и звука, вот и вся кислота, как бы круто тебя ни забрало. Просто-напросто искажение, а твое воображение разыгралось и спешит заполнить пробелы.
     - Моя голова полна дерьма, Демпс, - задыхался я, - у меня, наверное, сердцебиение... старик, я здесь подохну...
     - Не подохнешь. Здесь нормально. И с тобой все в порядке. Успокойся.
     Так он меня и вытянул, привел в чувство. Потом он взял меня к себе на хату и сидел там, пас меня. Мощный сукин сын этот Демпс. Так или иначе, а с наркотой я завязал.
     Пацаны пытались развести меня на эксперимент с экс-тазином, но я твердо держался пива ?Беке?. Кроме того, в клубы я ходил, только чтобы обсудить махачи, да, может, прихватить какую-нибудь телку. Я обожал махаться. Там все просто: как только ты завалишь одного-другого, как только научишься переступать через страх и боль, ты можешь идти напролом, сокрушая все, что попадется на твоем пути, а раны считать уже после. Серьезных травм у меня так никогда и не было: несколько ушибленных ребер, да однажды в Питодри мне глубоко рассекли бровь.
     Среди кэжуалсов были пацаны покруче меня и бойцы были посуровей, они это знали, мне это тоже было известно. Однако я обладал качеством, которое отличало большинство топ-боев, - это даже не смелость, а скорее полный, всеобъемлющий похуизм.
     Как я уже говорил, одним из самых приятных преимуществ моего положения как кэжуалса была возможность пофачиться. Большинство парней были симпатичными либо же обладали обычной внешностью. Я был уродлив и знал об этом, но, когда мой бойцовский статус повысился, застенчивость моя улетучилась, и я стал фачиться больше других. Будучи подростком, после того, как я отымел в подсобке эту сучку, я проводил кучу времени перед зеркалом, пытаясь понять, почему у меня такая непропорционально большая голова и почему мое тело слишком велико для маленьких коротких ножек. Ответ каждое утро за завтраком глядел прямо на меня поверх ?Дэйли Рекорд? - я был копия отца. Таким образом, я потерял много времени и теперь наверстывал упущенное. Я имел доступ к половине приличных телок в городе.
     В тот день я ушел с работы пораньше и отправился домой, прихватив для Уинстона II сочную косточку в мясной лавке на Лейт Уок. Дома еще никого не было, увидев меня, зверюга съежилась. Странно было представить, что меня покалечило это жалкое существо.
     - Уиннерс... - я свистнул, и собака поняла это как намек, что можно расслабиться и повилять хвостом. Я потрепал его по голове, а он встал на задние лапы, положив передние на кухонный стол. Учуяв запах косточки с сочным куском мяса, он завилял хвостом и высунул язык. - Да, это тебе, мальчик, тебе, родимый. Это для Уинстона... вот тебе подарочек, - говорил я, забивая в кость шестидюймовые гвозди. Потом я положил ее в свою ?Адидасовскую? сумку и застегнул молнию. Пес уже обнюхивал сумку. - Чуть позже, малыш, - сказал я, но он не отходил. Тогда я сунул ему ботинком по ребрам, он взвизгнул и поспешно ретировался.
     Тут как раз пришла с работы мама - она готовила на дому у каких-то стариков. Вскоре подошла и Ким, принесла из булочной пирожков. Она собиралась вывести Уинстона погулять перед вечерним чаем.
     - Уиннерсу надо размять лапки на пустыре. Он пойдет гулять, гулять, - сюсюкала Ким. Пес пыхтел от радости, а она наклонилась, чтобы поиграть с ним.
     - Я пройдусь с вами, Ким, я должен занести Брайану кое-какие записи, - сказал я и взял свою сумку.
     По дороге на пустыре я заметил несколько бродячих собак. Один грязный пес бурой масти непрерывно завывал, прямо как волк.
     - Послушай, - сказал я, чтобы отвлечь сестру.
     - Ужасно обидно за бродячих собак, что у них нет такого дома, как у Уинстона, да, Рой, правда, жаль? Иногда мне хочется забрать их всех к нам, ну, усыновить, что ли, а, Рой?
     Так она болтала, глядя на псов, а я тем временем незаметно открыл сумку и выбросил кость. Уинстон направился прямиком к ней.
     - Что он там нашел? - спросила Ким.
     - Не знаю, кость, похоже, - ответил я.
     - Оставь, Уинстон, так нечестно, тебя достаточно кормят дома, а тут полно голодных собак... Ты счастливчик, Уиналот, - мычала Ким, а пес бесновался вокруг кости. - Уиннерс, Уиннерс, Уиналот, Уиннерс, Уиннерс, ты про...
     Уинстон взвыл - лицо Ким отобразило ужас - его верхнюю челюсть насквозь пропорол гвоздь. Пес рванул через пустырь, испуская чудовищный визг и мотая головой; в тот же миг за ним пустились бродяги.
     - УИНСТОН! УИИИИНННСТООООН! - завопила Ким, но пес бежал, обезумев от боли, выплюнуть кость он уже не мог. Свара бродяг с громким лаем преследовала его по пятам. Они набросились на Уинстона и, будучи не в состоянии отличить его кровоточащие челюсти от нежного мяса на косточке, стали грызть его морду.
     Ким, истошно крича, ринулась на псов, и мне пришлось вписаться ей помогать, иначе тупую корову саму бы разорвали на кусочки. В итоге нам удалось вытащить Уинстона П. Больше всех упорствовал этот бурый ублюдок, но я наградил его хорошим пинком и прижал к земле каблуком своего тяжелого ботинка, после чего он, поскуливая, уковылял прочь.
     Ветеринар сшил уинстоновскую морду из кусочков, но собака потеряла один глаз, часть носа и большой участок кожи с правой стороны.
     - Бедный Уиннерс, - печально произнесла Ким. Искалеченное, беспомощное животное жалобно заскулило, отходя от анестезии. - Для нас ты все равно красавец! Красивей всех!
     Все были потрясены тем, что произошло с горячо любимым семейным питомцем.
     - Сотворить такое с беззащитным животным! - досадовала мать. - Что за извращенец мог до такого додуматься?
     - Может, япошка, - невольно ухмыльнулся я, уткнувшись в газету. Хорошо еще, что никто не обратил внимания. Джон, узнав о происшествии, взбесился не на шутку. По тому, как он, храня полное молчание, слушал наш с Ким отчет о случившемся, поглаживая изуродованного пса по лапе, я понял - дело плохо.
     Он попил чаю, а потом вышел на пустырь и голыми руками убил четырех бродячих псов. Я спустился следом, посмотреть на шоу. Несколько детишек в ужасе наблюдали за происходящим, одна девчушка даже разревелась. Джон показывал угощение, приманивал собачек одну за другой и либо душил, либо переламывал им шеи. Ему помогали дядя Джеки и их приятель по имени Колин Кассади, известный псих: они держали собак, а Джон одним движением выбивал из них дух. Единственный, кто не клюнул, был этот злобный бурый пес; он, наоборот, держался подальше. Я был рад, что хотя бы он уцелел, но в то же время ощущал вину за эту кровавую бойню, ведь я любил животных. Особенно птиц - символ свободы, ?свободны как птицы?, и все такое. Другие виды мне тоже нравились, хотя о домашних животных я знал меньше, чем о диких зверях. Увидев мертвые тела четырех бродяг, разбросанные по пустырю, я едва не задохнулся.
     - Если власти не могут справиться с вредителями, я сам за них возьмусь, - сказал мне отец. - Великий человек сказал: на войне не нужно быть добрым, на войне ты должен быть прав.
     Кассади закивал с глубокомысленной миной, а дядя Джэки попытался вытащить меня на кружечку пива в их компании, но я направился домой. Я обернулся на их удаляющиеся фигуры: они шли по направлению к Ганнеру, на отце была его толстая бурая куртка.

12. Визиты Ким

     Когда я теряю способность управлять ситуацией, ко мне возвращаются воспоминания, и мне в моей скорлупке становится нелегко. Нечего сказать - жалкое зрелище. Я пытаюсь спрятаться в маленькой уютной нише темного колодца, оставаясь выше Сэнди и кошмарных аистов, но и не поднимаясь в отвратительную реальность этого безумного мира по ту сторону люка. Однако мое убежище становится все менее надежным. Это уже не ниша, а выступ на стенке колодца, и каждый раз, когда я сижу на нем, он становится все уже и все более шатким. Однажды он обвалится, и мне придется делать решающий выбор: карабкаться в реальный мир либо упасть в страну грез.
     До недавних пор я безоговорочно выбрал бы последнее, только вот теперь это мир уже не моих грез, теперь от меня в нем зависит так же мало, как и в реальном мире...
     - Приветики, Ро-ой...
     Монотонные интонации и носовые звуки говорят о том, что ко мне пришла моя сестренка Ким. Чего от нее ожидать - монолог о каком-нибудь парне, приправленный безграничным, далеким от реальности оптимизмом, либо же печальное повествование о постигшем ее разочаровании, так или иначе, это будет рассказано все тем же нездоровым, напоминающим блеяние, голосом.
     - У меня сейчас новый парень, он меня постарше, ну и, как бы это сказать, женат, и у них двое детишек, но он вроде как собирается от нее уходить, говорит, что, типа, больше ее не любит, ну, в общем он теперь любит меня, ну и мы собираемся снять квартиру...
     Да да конечно
     - ... но у него еще не выплачен долг за д