ом, двое детишек, ответственный пост на госслужбе, и все такое, так он говорит
     Когда ты поумнеешь, дура гребаная
     - ...но я, типа, все еще встречаюсь с Кевином, ну, не то чтобы встречаюсь, просто я тут увидела его в ?Краю?, ну, я была немного поддатая, в общем, я пошла к нему, на самом деле только чтобы посмотреть его новую кожаную куртку, ну а потом, слово за слово, в общем, я осталась у него на ночь, ну, у Кевина то есть... просто я вроде как жалею его, но я сказала, чтоб он не думал, что мы снова будем встречаться, потому что у меня теперь новый друг... но дело в том, Рой, понимаешь, я вроде как опять залетела, и я не знаю, что мне на самом деле нужно, иногда мне даже кажется, что я веду себя как шлюха, понимаешь, Рой? Потому что у меня вот Кевин, и этот новый друг, и еще недавно я познакомилась с одним парнем в Бастере, ну и мы пошли к нему на вечеринку, в общем я даже не знаю... может быть, я действительно... кто-то даже может подумать, что я...
     Да, вот именно, и думать тут нечего, корова ты безмозглая. Ты что, опять понесла ублюдка от Тони, а, Ким? Ах ты мандавоха! Могу поспорить, опять в служебке на обоссанном матрасе... везде вонь... мухи...
     - ...ас малышкой все хорошо, Рой. Он сейчас у мамы Кевина, она взяла его на выходные, а маме я так и сказала, она может видеться с ребенком, у нее есть на это право...
     Кевин. Кевин Скотт. Бедный Кевин, сучий кот. Породниться со Стрэнгами. Первостепенный гребаный пиздец.
     Чики-пуки, чики-пук...
     Кто-то идет, Ким. Я чувствую. Да-да, я слышу, как их форменные сестринские ботинки постукивают по линолеуму.
     - Здравствуйте... простите, нам придется вас потревожить, нам нужно осмотреть Роя.
     - Да конечно, я просто рассказывала ему кое-что...
     Сестра Пэсти Деклайн пришла осмотреть меня и прервала словесный поток Ким, действующий на меня все равно что китайская пытка водой. Наплевать: сейчас я слишком устал и слишком напуган, чтобы даже пытаться продолжить охоту на Марабу. Все это становится слишком изматывающим. Слишком много всякого дерьма, слишком много, но я должен все переворошить. Я посижу здесь, на своем выступе, наберусь сил, куража - и обратно в бой.

13. Охота на аиста Марабу

     Три тысячи чертей, разнести на хуй всю эту дребедень...
     Что-то застряло у меня в горле. Я пытаюсь крикнуть, стоя в узком переулке в прогнившем, насквозь помоечном городке, но слова застревают у меня в горле. Мое горло вышло из строя!
     Марабу загнан в угол, он держит в клюве узелок; без битвы он не сдастся. Он начинает что-то бормотать, оживая, и вдруг бросается в бегство, в панике проносясь мимо нас. Сэнди сбивает его с ног мощным маваси. Тонкие ноги зверюги подгибаются, вокруг летают пух и перья. Сэнди вскакивает на ноги, поворачивается туда-сюда с распростертыми руками и выражением невинного удивления на лице. Аист поднимается у него за спиной.
     - Играй до свистка, Сэнди! Фола не было! - крикнул я. - Играем по правилам Шотландской ассоциации, наши в синих футболках.
     Джеймисон обернулся, в это время Марабу - громила, ростом более шести футов - вонзил свой массивный клюв прямо ему в плечо. Сэнди вскрикнул от боли и упал навзничь. Вытащив мачете, я направился к ним, но тварь повернулась и убежала прочь, взмахивая огромными, во весь переулок, крыльями. Разбежавшись, аист взлетел, медленно набирая высоту, вырвался из тупика на главную улицу, где, едва не задев автобус, затерялся между крышами домов.
     Нам крупно повезло: тварь выронила свой груз. Я осторожно приблизился, взял узелок и, аккуратно развернув его, обнаружил внутри плод величиной с мою ладонь, весь в крови, свернувшийся, как креветка.
     - Мы должны предать мечу это дитя сатаны, Сэнди, - сказал я. Я взял мачете и подумал о том, кто мог породить такое существо. У него была большая голова, сплющенная ниже лба, с выступающим большим, плоским подбородком. Он смотрел с мольбой, тихо повизгивая.
     Зарубить его мачете у меня не хватило духа. Вместо этого я положил его на землю и завел джип. Проехав чуть вперед по переулку, я включил заднюю передачу и проехался по свертку не раз и не два, а три раза. Раздался шмяк, я вышел из машины посмотреть на раздавленный кулек, пропитавшийся темной жидкостью.
     - Делай что хочешь, Сэнди, только не смотри. Это был не ребенок, это был ебанутый ублюдок, он поднимался-наверх
     наверх
     -Бедный Демпси, Рой. Ты ведь помнишь Демпси?
     Пусть говорят, что он грубоват...
     ГЛУБЖЕ
     ГЛУБЖЕ
     ГЛУБЖЕ
     Глубже, в кишащий акулами океан. Какого хера мы здесь торчим? Сэнди, похоже, не жаждет обрядиться в акваланг; мы плывем на лодке вдоль побережья, наша цель - проникнуть в парк Изумрудный лес с другой стороны. Все наши усилия по обнаружению гнезда на берегу озера Торто оказались безуспешными - тварь отслеживала наши передвижения и соответственно перемещала гнездо.
     К Гоусти должны были прийти из ?Вечерних новостей?, чтобы задать несколько вопросов о его жизнедеятельности как кэжуалса. Он послал пацанов из бэйби крю в книжный магазин ?Thins and Waterstones? подрезать книжек по военной стратегии и о партизанских движениях. Они вернулись с огромной стопкой: Че Гевара, Лиддл Харт, Мошизма и тому подобное.
     - Нужно произвести на них правильное впечатление, - улыбнулся он, - Доведем чертей до белого каления, мать их растак.
     Убедившись, что мобилы лежат на видном месте, он окончательно успокоился. Мы стали использовать мобильную связь, чтобы отслеживать передвижения команд противника, но на самом деле эти толстожопые уроды были настолько предсказуемы, что вся тема свелась к понтам да баловству. Если овцеебы достойны хоть какого-то уважения, вонючки тупые на всю голову. Эти беспринципные уроды дошли до того, что призвали английских мудаков, чтобы те попробовали их как-то организовать. Окажись они на маленьком необитаемом острове, не смогут организовать поход на пляж, идиоты.
     Насрать.
     Черт... где это я?
     Море. Пляж. Организационные способности Аиста Марабу.
     БЛИЖЕ К ДЕЛУ, РОЙ. РАССКАЗЫВАЙ ПО ТЕМЕ, ПРИДУРОК, МАТЬ ТВОЮ.
     - Эти воды заражены акулами, - сказал Сэнди, все еще не желая надеть акваланг и нырнуть. Я зацепил якорь за край рифа, до берега оставалось проплыть совсем немного, но от Сэнди шла осязаемая волна страха.
     - Ты, наверное, хотел сказать, кишат акулами, Сэнди? - поправил я и тут же стал гадать: - Хотя, может быть, словосочетание ?заражены акулами? тоже вполне уместно.
     - Имей в виду, что, будучи спортсменом, я не употребляю наркотики. Я никогда не колюсь чужими шприцами и всегда практикую безопасный секс. Я не инфицирован ВИЧ. Я говорю это, чтобы мы оба больше узнали друг о друге, понимаешь?
     - Как тебе угодно, Сэнди.
     - Я никогда не охотился на львов, Рой, это все брехня, - и он глумливо ухмыльнулся.
     Похоже, я крупно попал, не меньше чем на той стороне. Следующее мгновение оборвалось, и я снова оказался в переулке, а рядом со мной богомол в белом парике и с помадой, наведенной на паучьи челюсти, его лапка сжимает красную карточку. Сэнди срывает с себя майку и чуть не в слезах поворачивает прочь с переулка; Дидди утешает его, а Доусон качает головой с гримасой отвращения на лице. Богомол записывает его имя в черный блокнот, на котором проставлено: ?Молодежь в Азии?. И тут я почувствовал брызги на лице, и мы снова в океане.
     С трудом натянув акваланги, мы готовимся нырнуть в чистые светло-голубые воды вокруг рифа. Мы доберемся до берега, а значит, зайдем в Изумрудный лес с другой стороны. Это был рискованный план, так как из провианта и оружия с собой мы сможем взять только то, что унесем на себе.
     Я неважно себя здесь чувствую: в ушах звенит, а в носу какой-то странный стерильный запах. Пахнет больни... на хуй, на хуй. Все под контролем. Под контролем. Сэнди опять в порядке, он мой напарник, мой проводник. Мы с Сэнди охотники, мы знаем, что делаем.
     И тут Сэнди сказал такое, от чего у меня резко участился пульс, свело живот и мышцы ануса. Когда мы уже были готовы нырнуть с правого борта, он посмотрел на меня и улыбнулся:
     - Мы входим через выход.

14. Победители и побежденные

     Если бы мой старик узнал, кто покоцал Уинстона II, он прикончил бы меня на месте. Он еще больше оберегал покалеченного пса и старался не выпускать его из виду. На Уинстона нацепили что-то вроде намордника, чтобы этот псих не расцарапал себе все раны. В природе животное бы не выжило; я был обеими руками за природу.
     Уинстон II страдал, конечно, но мне этого было мало. Я хотел, чтобы Уинстон отошел в мир иной. Изуродовать-покалечить, как он меня, - было недостаточно. Мое первоначальное раскаяние довольно быстро улетучилось. Я должен был разделаться с ним раз и навсегда. К этому решению меня привела девица, которую я тогда трахал.
     Ее звали Джули Синклер. Она жила в Драйлоу с матерью и сестрой. Трахалась она, как я помню, совсем не дурно. Мы фачились в ее комнате, а потом выходили посмотреть телик вместе с мамашей. Иногда я подумывал, не то что бы всерьез, а так, скуки ради, не присунуть ли заодно и мамаше с сестренкой. На самом деле мне нравилось бывать у нее дома - там хотя бы можно было ящик спокойно пободать.
     Никаких серьезных чувств к Джули я не испытывал, но уважать - уважал. Она просто хотела трахаться и трахалась, сколько влезет, но никогда не терялась и душу никому не раскрывала. Мы подходили друг другу: я не пытался в ней разобраться, а она не липла ко мне, как некоторые шлюхи. Короче, однажды, после очередного фака, она спросила меня про шрамы на ноге. Это заставило меня снова задуматься об Уинстоне II и вспомнить, как ненавидел я этого монстра и сраную семейку, которая его пестовала. Петарды я еще не выбросил.
     Трахаясь с Джули, я часто думал об острове Крамонд, где я залез на нее в первый раз. Это небольшой островок, меньше мили от берега, в устье реки Форт. Туда можно добраться пешком, пока прилив не отрежет его от материка. Смотреть там не хрена: несколько дотов времен Второй мировой, полные пивных банок и использованных гондонов.
     Местные парни приводили сюда девиц и дожидались прилива - приходилось ночевать на острове. Это была проверенная тактика. Мне об этом нашептал Тони. В то время я уже был топ-бой и редко встречался с Брайаном и всей тусой, но как-то раз мы с ним, Джули и ее подругой забрались на этот остров и ?сели на мель?. Кончилось это тем, что мы их трахнули.
     Вот туда я и решил направиться, прихватив Уинстона II.
     К счастью, на работе я мог взять отгул - у меня уже накопилось много часов переработки. Я показывал придуркам в офисе, как пользоваться новыми операционными системами, которые я установил на головной комп. От того, что я постоянно пялился на дисплей, у меня стали болеть глаза. Проверка зрения показала, что мне нужно носить очки, но я не собирался становиться очкариком: во-первых, это еще больше развило бы мою стеснительность, во-вторых, я бы стал копией моего отца.
     В пизду гребаные очки.
     Я заказал себе контактные линзы.
     Я взял отгул, чтобы подобрать линзы, и в тот же день отправился домой за Уинстоном. Никто не знал, что у меня выходной: я подгадал так, чтобы никого, кроме Уинстона, дома не было.
     Мы прогулялись по району, пересекли поле для гольфа, мимо отеля ?Коммодор? и по набережной дошли до берега. С собой у меня была большая лопата, штык завернут в бумажный пакет. Я взглянул на пса в пластмассовом наморднике, и мне стало жаль его. Это не жизнь для животного. Уинстон II представился мне щенком, а потом чуть ли не преданным другом. Я мог бы повернуть, если бы пронизывающий восточный ветер не задул с устья и не обжег мою искалеченную ногу.
     Вот тебе лопатка, вот ведерко - иди, резвись на берегу.
     Было еще достаточно рано - тихое осеннее утро, на всем побережье ни души. Начинался отлив.
     Я повел Уинстона II к острову. Его лапы оставляли четкие следы на мокром песке. Плевать - мои подошвы и собачьи следы скоро смоет вода.
     Мы дошли до острова, и я привязал пса на ржавый крюк, как будто специально вбитый в бетонную стену дота.
     Вокруг свистел холодный ветер. Я снял намордник и пристроил на заштопанную морду Уинстона целый набор петард и фейерверков. Крепко-накрепко обтянув все упаковочным скотчем, я снова надел на зверюгу намордник и застегнул ошейник. Уинстон жалостливо попискивал, как делают собаки, когда пересрутся.
     Уинстон II стал вырываться; тут я заметил, как на крышу дота села маленькая птичка. Это была малиновка - ранний символ христианства...
     ...Секунду или две я поразмышлял о значении символов, христианском всепрощении типа: ?Подставь другую щеку? и прочей чепухе. Но в этот бред уже никто не верит. Ты один против всего мира - вот как обстоят дела, даже правительство это признает. Налетел ветер и снова обжег мои старые раны. Нет, Уинстон должен умереть. В понятиях христианства это можно назвать справедливой войной.
     ...Какое-то время я просто смотрел на пса. Выглядел он странно: одинокий глаз поблескивал сквозь упаковочную ленту, трубки цветного картона и натянутый поверх всего пластмассовый намордник. Его трогательные, но тщетные поскребывания передними лапами прекратились; вот прикол - теперь он просто лежал на боку и тихо пыхтел.
     Казалось, он почти доволен.
     Я с размаху пнул ботинком по отороченным мехом ребрам гордости двора...
     НА, ПОЛУЧАЙ
     ГРЕБАНЫЙ ДЕТОУБИЙЦА
     СДЕЛАЛ МЕНЯ КАЛЕКОЙ НА ВСЮ ЖИЗНЬ
     НЕ ПРЕДАВАЙ УИНСТОНА НЕ ГОВОРИ, ЧТО ЭТО ОН
     ПОШЕЛ ТЫ НА ХУЙ, ПАПАША
     МУДАК
     СОБАКУ ДОЛЖНЫ БЫЛИ УСЫПИТЬ
     ВОТ ЗНАЧИТ, ЧЕГО Я
     СТОИЛ, - БЕСЦЕННОЕ ДИТЯ!
     УНИЧТОЖИТЬ
     УНИЧТОЖИТЬ
     Уинстон... Уинстон... мальчик мой
     Что с тобой, мальчик мой?
     Что такое?
     Мой верный друг, Уинстон...
     Синие бумажные запалы фейерверков торчали из прорезей намордника. Я зажег пару и, следуя инструкции, отошел подальше. Уинстон II, к сожалению, инструкцию проигнорировал.
     КАКОЙ НЕУКЛЮЖИЙ МАЛЬЧИК
     Небольшой взрыв - и алая кровь окрасила пластмассовый ошейник. Пес беззвучно вырывался. Я подошел, чтобы рассмотреть получше. Тут из головы Уинстона со свистом вылетела ракета, оставив оранжевый искрящийся след...
     ...так это же Крипто, собака Супербоя... этот пес умел стрелять из глаз тепловыми лучами... лучше бы он дал мне надеть на него плащ...
     ...Уинстон слепо рвался с привязи...
     ...Потом был более мощный взрыв. Из-под намордника полетели обуглившиеся куски мяса, плеснула кровь, и собака повалилась навзничь. Ветер донес невыносимый запах, меня аж передернуло; он был все же слабее и чем-то отличался от аромата Гордона. Мне послышался шум, я обернулся - берег пуст. По ту сторону острова виднелась рыбачья лодка, но она была слишком далеко.
     Теперь у Уинстона как будто и не было головы; только тлеющие угли вперемешку с расплавленным пластиком.
     Кто это с тобой сделал, Уинстон? Покажи мне Покажи кто
     Уинстон Уинстон
     Кто это сделал?
     Кто поднял руку на Уинстона?
     Скажи нам, кто это был?
     Скажи
     Уинстон Уинстон Уиналот Всем известно, ты - проглот.
     Уинстон Уинстон Уинстон Получай.
     Кто это сделал?
     Нечего
     Тебе сказать,
     Так заткнись,
     Ебена мать.
     Насвистывая ?Четвероногого друга? Роя Роджерса, я тащил смердящий, обугленный труп собаки в другой конец острова, откуда не видно Эдинбургского побережья. Я бросил тело на мокрый песок, взял лопату и начал копать. Пришлось снять круглую металлическую табличку с надписью УИНСТОН и адресом на обратной стороне. Вот что старик говорил о тезке этого пса: на войне не нужно быть добрым, надо быть правым.
     Вот яма, которую я выкопал; я покосился на труп и оглядел побережье. Скоро начнется прилив. Я услышал какое-то шебуршание и чуть не обосрался, увидев, что пса дико затрясло. Недолго думая, я спихнул его в яму и стал забрасывать песком. Песок все время скатывался, но движения становились все менее резкими, борьба затихала.
     Я забрался на пункт наблюдения и смотрел, как наступает прилив, как остров окружает вода, заливая могилу Уинстона. Я слез и побежал на берег. Мне нужно было торопиться, пока море не отрезало меня от большой земли, - вода уже начала покрывать неровное песчаное дно.
     Лопату я зашвырнул поглубже в лес, около реки Алмонд. Там, где она впадает в устье Форта, стоит деревушка Крамонд. Я зашел в деревенское кафе. Заглянула старушенция с тявкой - типа перья на проволочном каркасе. Собачка на меня фыркнула, я снисходительно похлопал ее по холке:
     - Обожаю собак, - сообщил я старушке.
     Я немного посидел, посушил на батарее подмокшие края штанов. Потом я вышел, выбросил табличку Уинстона в реку и направился обратно в район, заглянув по дороге в ?Коммодор? на кружечку пива. Затем я дошел до Сильверноуз и опрокинул пивка в гольф-клубе. После чего я сел на автобус, доехал до центра и прошелся по магазинам. В ?Иксайле? я нарыл ничего себе футболку и около пяти отправился домой.
     Когда я пришел, все уже были дома. Я постарался проникнуться царившей вокруг мрачной атмосферой, хотя это было и непросто. Старик все время повторял:
     - Но не мог же он просто взять и испариться... собака не может просто так исчезнуть с лица земли...
     Может, папа.
     Может.
     Уинстон совершил ошибку. Он доебался до Роя Стрэнга. А до Роя Стрэнга доебываться нельзя.
     Отец начал расследование: он угрожал соседям, подвергал их перекрестному допросу, изводил местных копов, расклеивал в безумных количествах ксерокопии с фоткой Уинстона (грязное, смазанное изображение ужасно походило на Уинстона в его предсмертном состоянии) на фонарных столбах и в магазинах и бесился, когда дети их срывали. И все безрезультатно.
     Уинстон II исчез.
     Отец поклялся, что больше никогда не заведет собаку, но, когда мы с Ким под Рождество притащили ему щенка немецкой овчарки, он растаял. В отличие от своих предшественников, это была сучка.
     Он назвал ее Мэгги. Мэгги была хорошая собака. Никогда мне ничего
     выше
     выше
     выше
     - Рой, ты шевельнулся еще раз! Доктор Госс будет тобой очень доволен.
     - говорит Патриция -
     - За это я поставлю тебе кассету твоей мамочки. У нее такой приятный голос.
     Патриция, пожалуйста, не надо. Лучше поговори со мной. Расскажи мне, с кем ты трахалась, или что показывали по телику, да что угодно, только не эту...
     Пусть говорят, что он немного грубоват...
     - Был бы у меня такой голос...
     ГЛУБЖЕ
     ГЛУБЖЕ
     ГЛУБЖЕ
     обратно в прострацию. Вода, мы идем по воде, но промок я только до лодыжек. Бред.
     Мы с Сэнди карабкаемся по крутому склону Зеленого холма. Идти долго, но с вершины открывается превосходный вид на озеро Торто. Мы вынимаем бинокли. Вся панорама залита розовым; фламинго на воде - это потрясающее зрелище. От стаи доносятся крики, напоминающие звук трубы, или горны футбольных фэнов, или клаксоны машинок в Луна-парке...
     Немного спустя Сэнди, не отрываясь от бинокля, говорит:
     - Смотри, Рой, левее.
     Группа аистов Марабу, примерно около дюжины, вперевалку двигалась по берегу озера, прямо к колонии фламинго.

15. Избиение фламинго

     Аист Марабу представляет наибольшую опасность для Большого и Малого фламинго. Прогуливаясь по берегу, Марабу наводит панический страх на стаю; фламинго жмутся друг к другу, Марабу же, совершив короткий перелет, вонзает клюв в спину жертвы. Пораженного фламинго сначала топят, а потом раздирают на куски и сжирают один или несколько Марабу за три-четыре минуты.
     Нападения Марабу привели к серьезным последствиям, а именно, к массовому перемещению колоний фламинго (известен пример, когда семнадцать Марабу обратили в бегство 4500 пар). Фламинго способны выдержать или даже отразить нападение Марабу, если их не больше пяти, но когда их шесть или больше, фламинго снимаются с насиженных мест. Вот она - причудливая арифметика природы.
     Когда дело доходит до драки, мы всегда делимся на две группы по 6-10 человек. Мы наткнулись на этих ск