и дальше отдаляться друг от друга, их места должна занять работа при том, что взаимодействие их друг с другом должно лишиться всякого смысла, чего бы это ни стоило. Они принадлежат, как определяют это наши американские друзья, разным подразделениям. И должны быть экономически и физически разделены...
     Я улыбнулся:
     - И на смену старой культуре придут специалисты по рекламе и маркетингу, которые будут говорить людям, от чего получать удовольствие, - вклинился я. - Это будет несложно, если у людей не будет, с чем сравнивать, например, себя с другими людьми в том же экономическим и социальном положении. И с помощью СМИ вы даете потребительские установки людям из разных экономических и социальных слоев. Ключ же в увеличении выбора через процесс подразделения, о котором вы уже упомянули. То, что люди все больше отдаются досугу и спорту не напрямую, а через соучастие, приводит к тому, что люди все меньше и меньше участвуют лично в процессах, которые непосредственно и составляют сообщество. Таким образом, вместо одного или двух стоящих переживаний мы получаем кучу бессмысленных эмоций.
     - Да, но вы всего лишь проиллюстрировали мою мысль.
     - Или вы мою. Может, это спорт покорил капитализм, а не наоборот. Необузданная самореклама бизнесменов 80-х тому пример. Они называли себя ведущими игроками, пользовались спортивными терминами: ?новая ситуация на поле?, ?исходная позиция?, ?выйти на финишную прямую? и все в том же духе.
     Доусон, похоже, начинал сердиться:
     - Да, Рой, но это мы покорили спорт, и в качестве добычи нам достался его язык...
     - Но преобладание подобной терминологии подтверждает, что спорт и спортивный инстинкт доминируют, что капитализм - это всего лишь вид спорта, немного извращенный, скорее даже подвид, игра с деньгами...
     - В таком случае если в накопительстве есть спортивный элемент, это опровергает ваш аргумент, что погоня за прибылью, единственно истинное побуждение, не может вести к самореализации.
     - Вовсе нет. Капитализму пришлось привить культуру спорта, природу игры с тем, чтобы погоню за прибылью сделать достойной прилагаемых усилий.
     - Послушайте, - начал раздосадованный Доусон, - вам, очевидно, незнакомы принципы дискуссии. В любом случае пора поливать растения.
     Он щелкнул пальцами и начал сквозь фланелевые брюки натирать пах. Три девицы приняли позы, усевшись на корточки над горшками с растениями, лицом к нему. Доусон расстегнул ширинку, достал свой полувялый и, пока девушки пускали горячие, дымящиеся струи в почву крепких растений, он зверски надрачивал.
     Кончил он мощно, казалось, будто с ним случился сердечный приступ, он задыхался, как
     как
     как кто-то другой. Не помню кто.
     Я ВСПОМИНАЮ
     Я ВСПОМИНАЮ
     Обратно, выше, выше
     выше
     выше
     выше
     выше
     туда, на ?Паром?, выше, где с парнем случился припадок после того, как дядя Джеки его покоцал, он чуть концы не отдал
     Я ВСПОМИНАЮ вечеринку в баре заведения под названием ?Паром?, которую мы устроили за пару дней до отъезда в Лондон, откуда мы летели в Йоханнесбург. Для этого был заказан верхний бар. Нас тоже взяли: я, Ким и Бернард тянули лимонад, Тони дали выпить пива. Это был блестящий вечер.
     Мама спела в честь Джона песенку ?Шикарный кутила?:
     Едва ты вошел в казино,
     Как сразу затмил остальных,
     Богатый красавчик,
     Шикарный кутила,
     Я глаз на тебя положила.
     Хочешь знать, что подумала я? Да-да!
     Мало кто так заводит меня,
     Богатый красавчик,
     Шикарный кутила,
     Ты не прочь поразвлечься со мной? Да-да-да-да-да!
     - А голос-то у Вет все тот же, - сказал дядя Джеки.
     Как насчет пошалить-лить-лить,
     Порезвиться, резвиться-виться?
     Я могу показать тебе класс,
     Я такой покажу тебе класс...
     Мы с Бернардом и Ким сидели в углу, трескали чипсы и запивали их кока-колой. Я был счастлив. Мама хорошо пела, особенно в сопровождении оркестра. Я упивался сорванными ею аплодисментами и чувствовал себя принцем крови. И только Элджин был как привидение на этом празднике жизни. Было решено, что в Южную Африку он с нами не едет.
     Ему подыскали место в ИНТЕРНАТЕ ДЖОРДЖИ ВЕНТУРЫ ДЛЯ ДЕТЕЙ С ОТКЛОНЕНИЯМИ. Там, объяснили нам, квалифицированный персонал, и за ним будет достойный уход. Бабушка будет навещать его, дядя и тетя Джеки тоже. (Их звали соответственно Джон и Жаклин, но, поженившись, оба не захотели уступать привычного Джеки, потому и стали известны под одним именем.) Придет день, говорил отец, и мы возьмем Элджина к себе. Ким ужасно расстроилась, а я вздохнул с облегчением. Одним поводом для беспокойства и смущения стало меньше, а сколько их еще осталось.
     Я помню тот вечер. Все было хорошо, пока мама не напилась и не стала вести себя как шлюха. Папа заехал парню, с которым она болтала. А дядя Джеки покоцал приятеля того парня розочкой, и тогда прибежали копы и всех разогнали. Папу обвинили в нарушении общественного порядка, что для него вылилось в небольшой штраф, а дядя Джеки получил шесть месяцев за умышленное нанесение телесных повреждений. У того парня случился припадок, за которым последовал приступ, и сердце его остановилось. Команда ?скорой помощи? реанимировала его. Станция была поблизости, в Западном Дженерал, так что они приехали быстро. Потом травмпункт и станцию ?Скорой помощи? закрыли, так что, случись это сейчас, он бы, наверное, умер.
     - Да я его и пальцем не тронул, мать вашу! - неубедительно орал Джеки, в то время как из подрагивающего тела текла кровь, а их с отцом выталкивали в участок, находившийся в соседнем доме.
     Помню, как мы с Тони, Бернардом, Ким и мамой шли домой по Пеннивел-роуд. Вечер закончился катастрофой, наш последний вечер в Шотландии, и все из-за мамы. Ненавижу женщин, у которых хватает наглости так по-блядски себя вести. Ненавижу
     Ну нет.
     Глубже
     Меня раздражает, что я
     не
     могу
     углубиться.
     На самом деле я поднялся еще выше, судя по тому, что слышу, как Патриция Дивайн говорит, что ко мне пришли. Я в сознании, я почти проснулся. Я боюсь просыпаться.
     Я боюсь этого, как никогда.
     Голос Патриции Дивайн - приторный, но в то же время резкий. Когда мы одни, она мне все рассказывает о своей жизни. Я хочу подобрать ее, защитить, полюбить за всю ту боль и разочарования, которые она испытала. Я хочу сделать это, чтобы загладить... нечего тут заглаживать. Это все Лексо виноват.
     Мои представления о внешности Патриции изменились. Теперь она кажется мне постарше, чем я себе представлял сначала; некогда весьма привлекательной, но уже немного увядшей. Возможно, макияжа чуть больше, чем нужно, да, пожалуй, пара кило лишнего веса. Она так и не вышла за того хирурга. Она немного напоминает стюардессу которую я встретил в самолете, когда впервые летел в Йоханнесбург. Она стала раздражительной оттого, что не женила на себе пилота; от постоянных перелетов из одного чудовищного аэропорта в другой, из одной типовой гостиницы в другую. Очарование полета? В гробу она видала это очарование. Кем же она была? Воздушная подстилка, надувной матрас. Даже в десять лет я понимал, кто она такая.
     Патриция - такая же. Сначала доктора, потом медбратья, потом, может, техслужба, скоро она доберется до санитаров. Секс-машина катится под откос. Но ты все равно божественна, Патриция. Если бы я только мог утереть твои слезы. Нет. Я слишком хорошо себя знаю. Я стал бы для тебя новым источником страданий и предал тебя, как и все. Это крик отчаяния. Чтобы остановить твое падение, разбить порочный круг, должно произойти нечто невероятное.
     Почему я вижу людей только с плохой стороны, узнаю их только через боль и неудовлетворенные амбиции?
     Потому что я
     - Да, Рой, это твоя подруга, которая приходила вчера. Она вернулась.
     Да, теперь мы не одни. Это слышно по интонации, с которой Патриция говорит. Она включила свой ?мы не одни? голос - сладкий, притворно доверительный, а на самом деле совсем наоборот.
     Посетитель не отвечает. Во всяком случае это женщина. Я чувствую шлейф от ее духов. Кажется, я слышу этот запах. Возможно это всего лишь мое воображение. Во всяком случае мне он кажется до странности знакомым. Может, я ее однажды трахнул.
     У меня был период, когда я перетрахал множество женщин. Началось все после того, как я сделал для себя открытие: чтобы развести на фак, нужно всего лишь побыть минут двадцать тем, кем она хочет тебя видеть. Я полагаю, все понимают, что речь идет об определенном типе женщин. Только ты наплетешь ей чего-нибудь, чтобы она подпустила тебя поближе, как тебя заносит так далеко, что уж и не рад. Тогда это льстило моему самолюбию, ведь я был еще совсем молод. Период фачилова обозначил коренные перемены в моей повседневной жизни, ведь до этого мне никто не давал, а в такой ситуации, как ни крути, хорошего было мало. Сейчас меня это вполне устроило бы, но тогда я думал иначе. Вряд ли теперь секс может поднять мне настроение. Едва ли я вообще когда-нибудь буду трахаться. Дело-то было совсем не в сексе, все было замешано на... ну его в жопу, весь этот кал. Обратно, к Марабу. Если я убью Марабу, может быть, тогда...
     Нет.
     Я никогда больше не буду трахаться.
     Я слышу, как уходят сестры, едва постукивая мягкими туфлями. Я остаюсь наедине со своей подругой. Кто она?
     - Забавно видеть тебя здесь, Рой. Сколько лет, сколько зим.
     Кто ты такая, мать твою?
     - Мне очень жаль, но я принесла тебе плохие вести. Твой старый друг Демпси, Алан Демпси, покинул этот мир. Я подумала, тебя надо известить.
     КТО ТЫ?
     Плохи дела. Шаги ее удаляются. Она уходит.
     Демпси, Алан Демпси, Демпс. Полный абздец. Один из нас. Топ-бой. Один помер, другой лежит, как овощ на грядке. Овощ и скелет.
     Та, что принесла плохие вести, уходит, но удаляющийся звук ее шагов переходит в приближающийся топот.
     - Они сейчас отнесут тебя в палату. Я уже показал этим блядям. Я им говорю, суки вы позорные, ложьте-ка моего парня обратно в палату, а не то я достану свой дробовик, и тогда вы поймете, что такое дефицит больничных коек!
     - Джон, мальчику необязательно все это слушать. Мы уже все уладили, сынок. Мы с ними договорились.
     - Это точно, ебать-колотить. Мы этих сук хорошенько отбрили.
     - Да, но теперь вам пора уходить, мистер и миссис Стрэнг. Мне нужно подготовить Роя к процедуре.
     Ладно, идем... только не вздумайте выносить его из палаты... ясно! А не то я мигом!
     - Никто не собирается его выносить, мистер Стрэнг. И пожалуйста, говорите потише, крик может его расстроить.
     Это точно.
     - Ну конечно, вы только прислушайтесь к моему мужу.
     - Да, миссис Стрэнг.
     - Пока, Рой!
     - Покеда, сынишка. Помни, мы не дадим им над тобой издеваться... Бывай!
     БЫВАЙ, ПРИДУРОК ГРЕБАНЫЙ!
     Меня ворочает сестра Беверли Нортон. Патриция уже, наверное, закончила свою смену. Поговорите со мной, сестра Нортон, у вас такой мягкий говор, как в сериале ?Коронэйшн-стрит?. Прямо как у Дори... нет, не как у Дороти.
     - Сегодня после обеда к нам придет доктор Парк, так ведь, малышка Рой? Надо к его приходу навести тебе красоту.
     Давай, сестра Нортон, зажигай. Не обращай внимания на старика Стрэнжи. Рой Стрэнг. Стрэнжи из Муирхауса. Теперь он овощ, но все еще знаменитый чувак. Все еще топ-бой. А Демпси пошел на корм червям, такие дела. А что остальные? Фиг знает. Я здесь уже два года. Может, они в Саутоне или, того хуже, в многоэтажке в Гамли, Уипей или Бара, сидят в своих клетушках с какой-нибудь телкой и сопливым младенцем, отовариваются в супермаркете, бодают ящик. Может, они тоже овощи? Эй, как вам на грядке? Ну конечно, со мной нечего сравнивать. Я деградирующий кусок дерьма, неспособный ни выполнить свое предназначение в этой жизни, ни умереть и перейти в следующую.
     Спасибо за счастливое детство в Шотландском спальном районе, за чудесную науку неодолимой скуки - прямое следствие жалкого существования. Вытащите вилку из розетки, мать вашу!
     Интересно, а как это Демпс нарвался? Слава Богу, что хоть Сэнди Джеймисон со мной.
     Пора
     Возвращаться
     На глубину
     Все дело в хорошем сервисе, - втирает нам старик Доусон, вытирая с лица остатки солидных закусок. Мы с Сэнди тоже принялись за холодные блюда с большим рвением, однако, покончив, оба обнаружили, что уже сыты.
     - Мы еще не успели проголодаться, - сказал Сэнди.
     - Все дело в проклятой жаре, - поддержал я, - сейчас этого домашнего хлеба с маслом мне хватило бы на обед!
     За столом нам прислуживало странное существо, ничего похожего я раньше не видел. Оно было низкорослое и неприметное, однако чиркающая по полу задница заставляла задуматься о его экстраординарных способностях. Для гнома это существо смотрелось слишком сурово; фея? - вряд ли, таких безобразных фей не бывает, да и для эльфа оно было слишком неуклюжим. В нем чувствовалась неприкрытая враждебность, чего нельзя ожидать от уважающей себя нечисти. Доусон сообщил нам, что это его верный слуга Дидди. Когда тот накладывал Доусону один за другим черпаки овощей, Сэнди уставился в тарелку, лишь бы не встретиться глазами с этим гоблином. Стоит отметить, что нас он удостоил значительно менее обильными порциями.
     - Взять хотя бы Дидди. Раньше он был здесь главный. Теперь он прислуга. Мне пришлось сместить его с ответственной должности, лишить исполнительной власти. Он - человек прошлого, не способный привести нас к следующей ступени развития. Не так ли, Дидди?
     Доусон произносит еще раз медленно и четко ?человек прошлого, не способный привести нас к следующей ступени развития?.
     - Да, мистер Доусон, - серьезно отвечает Дидди.
     - И как тебе нравится прислуживать мне за столом, Дидди?
     - Для меня большая честь служить Джамбола Парку в любом качестве, мистер Доусон.
     - Спасибо, Дидди. А теперь, оставь нас, пожалуйста. Нам надо поговорить - у нас совещание.
     Дидди поспешно скрылся за дверью. Доусон откинулся в кресле и громко, с удовольствием рыгнул.
     - Видишь ли, Рой, Дидди, может быть, и не супер, но он обладает одним чрезвычайно важным качеством. У топ-менеджеров теперь его нет, да и не нужно, их можно купить. Другое дело - простой персонал. Я, конечно, имею в виду преданность. Старый, добрый Дидди всегда готов служить империи. Такие, как он, всегда ценились такими, как я, с тех пор как британцы ступили на эту Богом забытую землю.
     - Воин всегда в пути, - улыбнулся я, а Доусон вскинул похотливую бровь, выказывая свою сальную призйа-тельность.
     - И если я правильно понял, Дидди получает щедрое вознаграждение, - рискнул выступить Сэнди.
     Эту реплику Доусон пропустил мимо ушей. У меня все время вылетало из головы, что Сэнди когда-то работал на жирдяя Доусона.
     - Отличный обед, Локарт, - не унимался я.
     - Да, - поддержал Сэнди, - особенно после той гадости, что нам подавали в городе.
     - Это было чудовищно, - согласился я, - а этот бармен развел такой ажиотаж. Да и где сейчас найдешь хороший сервис? Вот с Дидди вам просто повезло.
     Доусон потер пухлые руки, и лицо его приняло серьезное выражение.
     - Видишь ли, Рой, у людей есть одно презренное качество - им проще присягать на верность любому учреждению, нежели отдельному человеку. Людям, требующим преданности от прислуги, это может составить немало проблем. Что же делать? Конечно, приходится просто покупать учреждение. Безусловно, цели этой организации могут меняться в зависимости от деловых интересов хозяина, и это многим заметно. Но, к счастью, алмаз преданности полировался веками и передается от поколения к поколению, так что несчастным ничего не остается, как подчиниться.
     - Добрая воля - величайшее достояние всякой организации, - заметил Сэнди.
     - Вот только пересчитать и внести ее в балансовый отчет совсем не просто, - улыбнулся Доусон, обращаясь скорее ко мне, нежели к Сэнди, который уже покачивался на стуле, издавая низкие звуки: ммммм.
     - Что же все это значит, Локарт? Какую роль вы определили для нас с Сэнди? - мне не терпелось узнать, к чему он клонит.
     - Как вы уже, возможно, знаете, - лицо его озарилось самодовольной улыбкой, - я планирую присоединить к своим владениям соседний парк, погрязший в долгах. Я предложил неплохие деньги, но, как и предполагалось, начались эти унылые вопли, что я граблю неимущих, обдираю должника, отнимаю парк у детей и т. д. и т. п. Торговля компроматом на Локарта Доусона в тех краях, похоже, стала бурно развивающейся отраслью. Крикунам нужны сплетни, пожалуйста, мне не жалко, я никогда ни от кого не убегал.
     - И где же точка соприкосновения наших интересов?
     - Мне нужна их земля. Это больше двухсот квадратных миль. Присоединив их к моему небольшому парку, мы могли бы затеять бизнес. Большой бизнес. Я предлагаю тебе большие возможности, Рой. Я предлагаю новое видение. Всегда найдутся недовольные, которые предпочитают противостоять прогрессу. Так вот соседний парк - Изумрудный лес - осаждают самые злобные и беспринципные хищники-падальщики, обитающие на этом континенте. Я имею в виду, конечно же, ваших старых друзей...
     - Аистов Марабу.
     - Я слышал, что вас интересует один из них - вожак стаи.
     - Да, это так.
     - Я хочу помочь вам расправиться ним. В вашем распоряжении будут все средства, которыми я располагаю.
     - Нам понадобятся пара помповых дробовиков, план местности... взрывчатка...
     - Все, что пожелаете! - Доусон перегнулся через стол, чтобы пожать мне руку. - Ну, как говорится, надерем им задницы, или пусть лучше ваши задницы поскорее потрутся о седло. Сейчас я исчезну на время. Семья, знаете ли, все немного обеспокоены происходящим. Нам ведь тоже приходится бороться с вражескими голосами.
     Доусон рявкнул на Дидди, приказал выдать нам снаряжение, и мы были таковы.

4. Leptoptilus crumeniferus

     Аист Марабу - хищная птица, кроме того, она питается падалью. Эти качества заставляют людей ненавидеть и презирать Аиста Марабу. Люди предпочитают животных, чьими качествами они сами хотели бы обладать, и ненавидят тех, чьи черты они напрасно полагают не присущими человеку. Однако не добродушный, сильный медведь, не грациозная, вкрадчивая кошка и не преданная, дружелюбная собака правят Миром, в котором мы живем; этим миром правят Аисты Марабу, а они, как известно, - гнусные подонки. Даже стервятников так не разносят в местных газетах.
     Жирдяй Доусон купился на идею, что если убрать вожака, создать вакуум, то мы сможем пронаблюдать, как твари в смятении станут рвать друг друга на части. Я знал, что этому не бывать, что в действительности изощренность и организованность птиц значительно превосходят доусоновские о том представления. Сам он был с Запада и не мог понять этих тварей. Новый лидер появится сразу же. Марабу невозможно истребить, потому что они в полной мере продукт окружающей среды - природы, и природа - эта грубая действительность - всецело их поддерживает. Самое большое, на что можно рассчитывать, это вынудить их на временную миграцию. Тем не менее убежденность Доусона и Сэнди в том, что устранение вожака - самая подходящая стратегия, чтобы очистить Изумрудный лес от Аистов Марабу, была мне на руку.
     Для меня это был личный вопрос. Мне нужен был только один Аист, эта тварь должна была умереть. Я потянул из фляжки прохладной воды, губы обсохли на жаре. Из кармана куртки я вытащил тюбик вазелина, чтобы помазать их, как вдруг показался голый Сэнди из реки, куда он решил окунуться, чтобы дать себе передышку от вездесущей жары. Он глянул на меня, потом осмотрел пустынную, дикую местность, окружавшую нас. На мили вокруг не было ни души. Он стал вращать глазами...
     - Можно было продумать и другие варианты, Рой, - ухмыльнулся Сэнди-нет, это не Сэнди вращал глазами...
     мы с Сэнди не такие...
     Ребята просто шатались
     по округе
     ГЛУБЖЕ
     ГЛУБЖЕ
     ГЛУБЖЕ
     он быстро натянул на себя одежду.
     У нас с Сэнди под рукой имелось все необходимое для выполнения задания. Мы запаслись