ь, а как бы молча показать другим тайные сокровища своей души.
     Жена  давно  просила его свезти в деревню, и он решил теперь ехать туда
вместе с женой, ребенком, Василием Марковичем и Зурабом.
     Все  охотно приняли  его предложение,  и через день  они, взяв  билеты,
сидели в скверике перед аэродромом, дожидаясь  самолета, регулярно летавшего
в эту далекую деревню.
     По скверику прогуливались  большие  черно-пятнистые  свиньи  с длинными
рылами.  Пока  они  разговаривали  в  ожидании  самолета,  одна  из  свиней,
изловчившись,  схватила зубами сумку, рядом с которой сидела жена Сергея,  и
поволокла ее прочь.
     -- Сумка! -- закричала жена Сергея, всплеснув руками. -- Свинья!
     Свинья  волокла сумку, держа  ее за ручку  в зубах. Сергей погнался  за
ней, и она бежала  от  него с  наглым  упорством, продолжая держать  в зубах
сумку. Сергей схватил большой камень и швырнул в свинью. Не попал. Не бросая
сумку, свинья продолжала бежать от него рысцой. Сергей схватил другой камень
и,  догоняя  свинью,  сумел хрястнуть  ее  этим  камнем по спине. Тут свинья
неохотно  бросила сумку  и убежала. В сумке лежала  буханка  белого хлеба --
Сергей  знал, что  это редкость для далекой деревни, живущей  на мамалыге  и
чуреке,  -- несколько бутылок коньяка и три плитки  шоколада, по числу детей
Заиры.  Он  знал,  что  у  нее  сейчас  трое  детей.  К счастью,  ничего  не
пострадало.
     Возвращаясь с сумкой к остальным, Сергей подумал, что это символическая
сцена. Она  означает,  что сначала {228} свинство чуть было не победило его,
но потом ему удалось победить свинство и возвратить свои ценности.
     Когда самолет взлетел и полетел к востоку,  Сергей взял за руку девочку
и пошел с  ней  в кабину  летчика,  откуда  открывался  широкий  кругозор на
лежащие внизу  дремучие леса Колхиды,  словно покрытые  кудрявой шерстью, на
ближайшие  отроги гор и далекую гряду Главного Кавказского хребта со снегами
на вершинах. Между  ближайшими отрогами и грядой Главного Кавказского хребта
Сергей увидел  знакомые с детства оголенные каменистые обрывы над его родным
селом Чегемом, где он в детстве живал каждое лето.
     -- Вон видишь, -- показал он дочке на  каменистые  обрывы, --  там село
Чегем... Там родилась твоя бабушка... Это наша родина...
     Сергей сам заволновался, увидев  место,  где было расположено дедушкино
село, но он  не  мог  не  заметить, что на  девочку  его  слова не произвели
никакого впечатления.  Еще  бы! Она там никогда не  бывала,  и  Москва  была
единственным местом, которое она понимала как родину.
     Внизу  проплывали  сиреневые,  темно-синие, иногда  с  желтизной лесные
массивы, и смотреть на них было приятно и сказочно.
     Перед посадкой самолета, когда Сергей с дочкой вернулись на свое место,
оказалось, что  жену его  укачало.  Василий  Маркович с соболезнующим  видом
держал перед  ней  санитарный пакет,  но  до рвоты  дело, кажется, не дошло.
Бледная, она посмотрела на Сергея взглядом, полным укоризны, и тихо сказала:
     -- Ты развлекаешься, а мне плохо...
     Чувствуя  некоторую неловкость,  Сергей  сел  рядом, жена  его согбенно
свесила  голову, и ему было жалко ее,  хотя  поза  ее показалась  ему слегка
театрализованной.
     Самолет  пошел  на  посадку,  нырнул  между  двумя  небольшими  горами,
вынырнул над  поляной,  сделал круг,  и  Сергей успел заметить, что с поляны
сгоняют  коров.  Самолет  сел,  подпрыгивая  и  вздрагивая   на  неровностях
аэродрома.
     Вместе с пассажирами они вышли  на сельскую улицу,  на  которой бродили
черно-пятнистые  свиньи,  точно такие  же,  каких  они  видели  на мухусском
аэродроме. Казалось, свиней  этих  перевезли  на  самолетах --  не то оттуда
сюда, не то наоборот.
     -- Па, па,  а это что?! --  спросила дочка, увидев в  небольшом водоеме
несколько  буйволиных  рогатых голов, торчавших из воды.  Видны были  только
могучие, рогатые  головы  {229} и хвосты, время от  времени появляющиеся над
водой и шлепающие по ней.
     -- Это буйволы, -- сказал Сергей.
     Девочка, остановившись, некоторое время наблюдала за животными: могучие
черные челюсти, жующие жвачку, и хвосты,  время от  времени появляющиеся над
водой и блаженно шлепающие по ней.
     -- Па,  а это  что? -- спросила дочка, показывая  на змеистые  головки,
торчавшие над водой.
     -- А это обыкновенные черепахи, -- сказал Сергей. Наконец они подошли к
дому Валико.  Сквозь штакетник  перед ними сиял зеленый дворик  с  инжировым
деревом  посредине.  Возле   колодца  стояла  молодая  женщина  и  прямо  из
колодезного ведра поила водой маленькую, примерно двухлетнюю девочку.
     Волна нежности пронзила Сергея, это была она -- Заира. Они уже вошли во
двор, когда выскочившая из кухни собачонка залаяла  и бросилась к ним. Заира
подняла  голову, узнала  Сергея, мгновенно просияла, тут же застыдилась, что
она  поит девочку  прямо из  колодезного ведра,  шлепнула  водой  на  траву,
бросила ведро и подбежала к ним. Она с налету поцеловала Сергея, угадав, что
Лара его  жена, поцеловала  ее,  быстро обернувшись к Сергею,  вся  просияв,
показала ему большой палец в знак восхищения его выбором, поцеловала девочку
и пожала руки остальным.
     -- А где Валико? -- спросил Сергей.
     --  У него уроки,  -- кивнула  она в  сторону  горницы и, махнув рукой,
добавила: -- Я могу дать сейчас звонок.
     -- Не надо, -- рассмеялся Сергей.
     Они направились в сторону кухни. Из кухни вышла пожилая,  очень чистая,
миловидная женщина.  Это  была мать Валико.  По абхазскому  обычаю  она всех
расцеловала и пригласила заходить в дом.
     -- Мы здесь, во дворе, посидим,  --  сказал Сергей, и Заира рванулась в
кухню за скамейками. Подошли  еще двое детей -- мальчик лет восьми и девочка
чуть помладше.  Сергей вынул из сумки три  плитки шоколада и  угостил детей.
Они тут же стали разрывать упаковку и грызть шоколад.
     Время от времени раздавался тревожный звук какого-то колокольца. Сергей
обернулся  и  увидел  рыжего   ястреба,  сидевшего  на  планке,  прибитой  к
инжировому дереву. К ноге ястреба был привязан маленький колокольчик. Он так
и полыхал круглыми, яростными золотыми глазами. {230}
     -- Валико охотится с ястребом? -- спросил Сергей.
     -- Иногда по утрам, -- ответила Заира и снова просияла неизвестно чему.
     -- Дай-ка звонок, Заира, -- сказала ей свекровь, --  что же гости будут
сидеть без хозяина.
     Заира рванулась было, но Сергей остановил ее.
     --  Не надо, я  сам схожу к нему, -- сказал он  и  поднялся на веранду.
Догадавшись по шуму, в какой комнате занимаются дети, он открыл одну из двух
дверей.
     За партами  сидело человек пятнадцать  детишек самого разного возраста.
Увидев  его, они  вскочили на  ноги. Одна  девочка стояла  у  доски и решала
задачу.
     --  О!  -- воскликнул  Валико  после  некоторой  паузы, не сразу  узнав
Сергея.
     Он встал из-за стола, подошел к Сергею и обнял его.
     -- Какими судьбами? -- спросил он.
     -- Отдыхали на Оранжевом мысе, -- сказал Сергей, оглядывая  его высокую
фигуру и горбоносое лицо, -- решили навестить тебя.
     -- Молодец!  -- сказал Валико, и видно было, что  он и в самом деле рад
гостю.
     -- Я посижу у тебя на уроке, -- сказал Сергей.
     --  Пожалуйста, если  не скучно,  -- не  без горделивости  улыбнувшись,
сказал Валико. Он кивнул на последнюю парту и сказал: -- Зиночка, подвинься.
     Девочка, одна сидевшая на последней  парте, покраснела и отодвинулась к
стенке. Сергей прошел между партами и сел рядом с ней.
     -- Так  как узнать,  насколько второй  катер  шел  быстрее первого?  --
обратился он к девочке, стоявшей у доски. Девочка потупилась.
     -- Подумай, -- спокойно сказал ей Валико и кивнул одному  из мальчиков,
сидевшему  впереди Сергея:  --  А ты,  Тимур, расскажи  нам,  какие полезные
ископаемые имеются на Урале.
     Чувствовалось,  что Валико занят своим обычным делом и уже забыл о том,
что в  классе  сидит  посторонний  человек.  Мальчик  встал  и  начал  бодро
перечислять полезные ископаемые Урала.
     --  Какие  тут  классы? --  шепотом спросил Сергей у девочки,  сидевшей
рядом.
     -- Четвертый, пятый, шестой, --  шепотом ответила ему  девочка и  опять
покраснела.
     -- Ну как? -- спросил Валико у девочки, решавшей задачу, когда мальчик,
перечислявший полезные ископаемые Урала, исчерпав их, сел на место. {231}
     --  Надо  от  скорости  второго  катера  отнять  скорость  первого,  --
неуверенно сказала девочка.
     -- Правильно,  --  согласился Валико, -- отнимай  и  думай,  что делать
дальше.
     Девочка стала писать на доске решение, и мел  в ее  ободренной  ручонке
крошился.
     --  Так, -- сказал Валико и окинул  класс орлиным  взглядом. -- Вот ты,
Махаз, расскажешь нам про походы Александра Македонского.
     Мальчик с  последней  парты  встал  и  начал  рассказывать  про  походы
Александра  Македонского. Девочка, отнимавшая  скорость  второго  катера  от
скорости первого, остановилась на этом, явно не зная, что  делать  дальше, и
невольно заслушалась походами Александра Македонского.
     Валико, заметив это, прервал походы и велел  девочке, стоявшей у доски,
заниматься своим  делом. Когда рассказ о походах Александра Македонского был
закончен,  девочка у  доски  приступила  к  следующему  действию,  а  Валико
попросил  другую  девочку прочитать  наизусть стихотворение  Пушкина "Зимнее
утро".   Смешно   акцентируя   слова,   девочка   стала   читать   по-русски
стихотворение, и тут прозвенел звонок.
     Ребята высыпали  во двор. Часть  из них  столпилась у  колодца,  другие
бегали или смотрели  на ястреба,  который  не сводил  с них своих  яростных,
круглых  глаз. Девочки чинно гуляли по двору.  Валико  подошел  к  гостям  и
поздоровался со всеми.
     --  У меня еще один урок,  --  сказал  он,  -- предлагаю мужчинам взять
ружья и пойти на болото... Здесь за домом... Может, утки попадутся...
     Он зашел на кухню и через несколько минут вышел оттуда с двумя  ружьями
и двумя  патронташами.  Зураб протянул первым руку и взял двустволку, Сергею
досталось одноствольное ружье. Василию Марковичу ничего  не досталось, но он
не проявил по этому поводу никакого сожаления.
     Мужчины вместе  с женой и дочкой Сергея пошли  на болото. Шли тропинкой
через приусадебный участок, где росла  уже спелая  кукуруза, кое-где  увитая
плетями фасоли. Грузные тыквы лежали на земле среди лопоухих листьев. Сойка,
сидевшая на кукурузном початке и клевавшая  его, услышав  их шаги, слетела с
початка и с гортанным криком полетела куда-то.
     Они перешагнули через перелаз и  пошли  тропинкой по полю,  на  котором
паслось стадо буйволов, вымазанных в еще свежую грязь. {232}
     --  Где-то здесь  болото, -- сказал Зураб, показывая  на буйволов.  Они
прошли еще метров двести полем, а потом залезли в ольшаник, а оттуда вышли к
болоту, одна сторона которого густо обросла камышом. Вязкий, глинистый берег
был изрезан следами буйволов.
     Они обошли болото, но нигде никаких уток не было видно. Противоположная
сторона его была непроходимо  за-колючена зарослями ежевики. Ежевичные кисти
с черными сверкающими ягодами дразнили глаза.
     Охотничий азарт  явно спал,  ежевика была спелая, и  все принялись есть
ее,  и  Сергей  помогал себе  ружьем  пригибать  ежевичные  ветки. Он  вдруг
заметил,  что Василий Маркович,  набрав полную  горсть ежевики, угощает  его
жену.  Сергей почувствовал, словно его  упрекнули  в недостатке  внимания  к
собственной  семье.  Какого черта, подумал он, здесь полно ежевики, и каждый
может сам набрать, сколько ему надо.
     Только  он  это  подумал,  как  увидел, что с  противоположного  берега
болотца из камышей  вылетели  две утки и, панически трепыхая крыльями, стали
резко набирать высоту Они летели в их сторону.
     --  Утки! --  крикнул  Сергей  и выскочил  из  кустов. С необыкновенным
проворством следом за ним выскочил Зураб,  и не успел Сергей опомниться, как
утки были  над их головами на высоте  хорошего дерева.  Зураб вскинул  ружье
вертикально над собой  и выстрелил. Одна из уток  штопором  полетела вниз, а
другая   отлетела  в  сторону,  и  тут  Сергей,  опомнившись,  приложился  и
выстрелил, и утка словно споткнулась в воздухе.  Тут раздался второй выстрел
Зураба, и утка скрылась за деревьями.
     -- Есть, --  крикнул Зураб,  -- я  и  вторую сбил!  Сергею стало ужасно
обидно.  Он ясно видел, как  утка  после  его  выстрела словно споткнулась в
воздухе и пошла вниз, а после второго выстрела  ничего в  се  полете-падении
(было неясно что) не изменилось.  Но Сергей не стал ничего  говорить, потому
что как-то неловко было  защищать свой выстрел, и вообще было  неясно, сбита
вторая утка или нет. К тому  же Зураб  так красиво убил первую утку, что это
делало основательными его претензии на вторую. Первая утка упала у самых его
ног, он поднял ее, и они пошли искать вторую утку, если она вообще упала.
     Чтобы не было обидно,  Сергей тайно надеялся, что вторая  утка улетела.
Но через  несколько минут ее нашла его дочь в кустах  орешника. Она была еще
живая.
     -- Я же сказал, что я ее сбил, -- сказал Зураб, и теперь {233}  Сергею,
когда он первый раз не оспорил Зураба,  оспаривать его, когда утка  нашлась,
было еще неудобней, хотя обида комом  стояла в горле. И главное, никто с ним
не спорил,  хотя  все должны были  видеть,  что  утка споткнулась  в воздухе
именно после выстрела Сергея, а после выстрела Зураба ничего в ее падении не
изменилось. Но все были так заворожены его первым выстрелом, что не могли не
поверить в  точность его второго выстрела.  Должно быть, он и сам был в этом
уверен.
     Соображения эти  никак  не  смягчили  обиды Сергея,  он, наоборот,  еще
сильнее себя растравил, вспомнив, что и уток он первым заметил, и  не заметь
он их, вообще бы ничего не было, и двустволку Зураб первым схватил, хотя мог
бы и подождать, когда ему дадут то ружье, которое сочтут нужным.
     -- Ну что, охотники? -- спросила Заира, когда они вошли  во двор. -- О,
утки!
     --  Я убил, --  сказал  Зураб,  горделиво вручая молодой хозяйке  обеих
уток.
     И сейчас  Сергею стало нестерпимо  обидно, что  он присвоил себе вторую
утку.
     -- Вторую, по-моему, я убил, -- выдавил из себя Сергей, с трудом глотая
ком обиды.
     -- Ну что ты, -- сказал  Зураб, и красивое лицо его выразило сдержанное
возмущение, -- я же видел, что после моего выстрела она упала.
     Всем своим взглядом, выражающим сдержанное возмущение, он говорил:  как
тебе не стыдно, ты уже давно признал, что я  убил  и вторую утку, а  теперь,
увидев хозяйку, стараешься понравиться ей за мой счет.
     --  Ладно  оба  молодцы,  --   сказала  Заира,  сдувая  налет  взаимной
неприязни, и, приняв у Зураба  обеих уток, отнесла их  на кухню. Сергей взял
оба ружья и оба патронташа в руки и пошел на кухню вслед за нею.
     Дети  возились  у  очага.  Двое  старших,  девочка  и  мальчик,  жарили
кукурузу, а самая маленькая стояла возле них  и, вся  измазанная  шоколадом,
доедала свою плитку. Сергей  подумал,  что для малышки это  слишком  большая
порция шоколада, но не  стал ничего  говорить.  Заира  подала ему шахматы  и
нарды, чтобы они не скучали в тени инжира. Сергей  вышел во двор. За шахматы
сразу  же  засели Василий Маркович  и  Зураб, а Сергей  подошел  к  ястребу,
любуясь его рыжим опереньем,  крючковатым  клювом и  особенно  пронзительной
живости яростными глазами.
     Из  кухни вышла  мать  Валико и зазвенела  в  звонок.  Из {234}  класса
гурьбой выбегали мальчики и девочки. Дети выходили из калитки, на ходу крича
по-русски: "До свиданья!" При этом они громко смеялись, видимо, их смешил их
собственный выговор.
     В тени инжира  появился Валико.  Он с минуту, наклонив горбоносое лицо,
уяснял,  что  происходит  на шахматной доске,  и, уяснив,  зычно  крикнул  в
сторону кухни:
     -- Как вы там с обедом? Решили голодом уморить гостей?!
     -- Еще чуть-чуть подождите,  --  выскочила Заира  из  кухни, --  курицы
вот-вот поспеют...
     -- Пошли на рыбалку, -- сказал Валико Сергею, -- а они тут пусть играют
в шахматы.
     Он  взял сетку-накидку, усеянную с одной стороны свинцовыми кругляками.
Сетка  висела  на плетне.  Они  вышли  на  улицу, прошли метров  пятьдесят и
свернули на тропу, ведущую вниз к горной реке.
     Подойдя к  речке,  Валико  разулся, снял  рубашку  и  брюки  и, обнажив
сильные незагорелые ноги, полез в  воду, одной  рукой держа сетку, а  другой
придерживая  ее. Зайдя  по пояс  в воду,  он медленно,  боком развернулся  и
отшвырнул от себя сетку,  так  что она  распахнулась  на лету и всей шириной
шлепнулась в воду. Когда она  погрузилась в воду, он ухватился за веревочную
дужку и потянул вверх. Свинцовые грузила внизу  сомкнулись, образовав мешок,
из которого хлестала вода. Но рыбы на этот раз не оказалось.
     Сергей с любопытством следил,  как  Валико ловит рыбу. Он впервые видел
такой  вид  лова.  После второго  и  третьего заброса  в  сетке  застряло по
нескольку  форелей, и  Валико,  сунув  руку,  доставал  из  нее запутавшуюся
форель, крупную  бросал на берег, а мелкую  отпускал в воду.  Через  полчаса
около дюжины крупных  форелей барахталось  на прибрежном песке.  Сергей тоже
разделся и остался в одних трусах.
     --  Дай попробую,  -- сказал он, следя за мерными  сильными  движениями
Валико.  Сергей смотрел на его сильную, крутогрудую фигуру и горбоносое лицо
и  думал,  что  в  нем  есть  что-то   от  религиозных  миссионеров.  Тайная
непреклонность, что ли...
     Сергей вошел  в воду,  стараясь  не  споткнуться о скользкие камни.  Он
подошел к Валико и  взял  у него из рук тяжелую сеть. Валико вышел из воды и
сел на берегу.
     Сергей почувствовал, что,  кажется, напрасно взялся за  это дело.  Сеть
была очень тяжелой, а ноги неустойчиво стояли на скользких камнях дна. Да  и
течение  приходилось преодолевать. Все-таки он  развернулся боком,  как  это
делал {235} Валико, и, размахнувшись, бросил сеть. Но он не соразмерил  силу
броска с собственной устойчивостью,  и  тяжелая  сеть потянула его за собой.
Сергей бултыхнулся в воду. На берегу раздался добродушный смех миссионера.
     Сергей встал на дно и, задыхаясь  от  ярости, вытащил  сеть, из которой
хлестала вода. Дождавшись, когда из нее вылилась  вся  вода, он размахнулся,
стараясь  соразмерить  силу  броска с  силой  устойчивости,  и,  соразмерив,
выбросил сеть, и она  шлепнулась  у самых его  ног.  Он дождался,  когда она
пошла на  дно, и  стал подымать ее за  веревочную дужку и  почувствовал, как
тяжело она  подымается.  Вытащив ее  над  водой,  он убедился, что  ни  одна
форелина не запуталась в сетке. Так он несколько раз забрасывал сеть, каждый
раз рискуя  полететь вслед за нею, и  наконец,  поймав пару форелин,  сильно
замерзнув в ледяной воде, вышел на берег.
     Валико  снова вошел в воду  и с  выражением  тайной непреклонности стал
забрасывать  свою сеть в  самую середину  быстрого  потока.  Сергей вышел на
берег, выжал трусы, надел их и  сидел на камне, просыхая на горячем солнце и
блаженно отдыхая после утомительных упражнений с сеткой.
     Валико поймал еще с десяток форелей, и  они,  положив добычу  в  сетку,
возвратились домой.
     -- Ну как вы там?! -- крикнул он со двора в кухню.
     --  Вас только ждали, -- отвечала Заира, с  миской выходя им навстречу.
Она переложила форель в миску, а Валико подошел  к плетню и  развесил на нем
сетку.
     Через  несколько  минут  все  поднялись на  веранду,  где  стоял  стол,
уставленный  жареными, разрезанными  курами,  блюдом  с  ореховой  подливой,
другим блюдом, побольше, с салатом из помидоров, огурцов и перца, дымящимися
порциями мамалыги,  тарелкой с сыром сулугуни,  другой тарелкой, нагруженной
брусками  меда  в сотах, вазами, наполненными  чурчхелами, фруктами, мелкими
орехами. Бутылки  с вином и  привезенным  коньяком высились над этим обилием
наполненных блюд и тарелок.