1915 г.
     К этому времени относится приезд в Витебск А. Ф. Керенского. Офи
     циально его миссия была -- чтение лекции о деятельности Государственной
     думы. Лекция была прочитана с огромным успехом. Были овации, публика
     ожидала члена думы у здания. А он уехал в ресторан, где в отдельном
     кабинете его чествовал союз приказчиков. Керенский был председателем
     последнего разогнанного правительством съезда приказчиков, а Гинзбург,
     принимавший его в Витебске, был одним из товарищей председателя съез
     да. Тогда же при участии А. Ф. Керенского состоялось и заседание масон
     ской ложи. Об этом собеседник мне рассказывал следующее. '
     Его,  рассказчика,  как-то  спросили,  не  согласится  ли он вступить в
масонскую ложу. Эти предварительные разговоры вел с  ним д-р Брук. Осведомил
его о немногом: в Петербурге давно существует масонская ложа, куда входят по
персональному   признаку   руководящие   деятели  оппозиционных   партий   в
Государственной  думе.  Девиз  масонства:  за   истину  и  свободу.  Цель  -
объединение интеллигенции на почве этих лозунгов во имя возмож-



     ных событий  исторического  значения.  Война, разложение  двора  и сфер
обязывают нас быть наготове. Если  Вы  согласны примкнуть к  нам,  вы будете
связаны  клятвой:   свято  хранить  тайну  о   масонстве.  Вот  и  все,  что
предшествовало принятию моего собеседника в масонскую ложу.
     Обряд посвящения происходил  таким образом. Вечер. Он -- рассказчик - в
темной комнате, к тому же с завязанными  глазами.  С ним Керенский,  который
торжественно читает формулу присяги. В  ней  нет  ничего  особенного. Тот же
девиз: за истину и  свободу,  и обещание хранить тайну. Рассказчик повторяет
за ним формулу присяги. Затем Керенский снимает повязку  с его глаз,  целует
его,  называет его  "братом"  и  за  руку вводит  в комнату,  где происходит
заседание  ложи.  Все поднимаются с  мест,  целуют  его, говорят  ему  "ты",
называют его "братом"...
     На этом я мог бы поставить  точку. Но интересно посмотреть, что стало с
лицами, участвовавшими в наших политических собеседованиях и встречах, когда
пришла  революция 1917 г.  В  течение всех 8 месяцев революции большая часть
нашей  общественности держалась друг  друга и представляла собою  сплоченную
группу,  преимущественно  на  административных  постах.  А.  О  Волкович  --
бессменный губернский комиссар Временного правительства, В.  П. Вомас -- его
заместитель,  В.  В.  Федорович --  уездный  комиссар, С. М.  Писаревский --
секретарь  коллегии губернского  комиссара. Эти лица, как и другие умеренных
направлений,  не  пользовались  большим влиянием  в  это  бурное время.  Это
влияние безраздельно принадлежало социалистам; М. Цейтлин и Б. Гинзбург были
товарищами председателя Совета  рабочих депутатов,  а М. Цейтлин  одно время
комиссаром министерства земледелия (при министре В. Чернове).
     Неясно, поддерживали ли в 1917 г. контакт местные масоны с центральными
фигурами  масонского движения  в России. Приведу лишь  такой эпизод. 8 марта
наш  местный  комитет  спасения  (городской  общественный  комитет,  так  он
назывался)  делегировал   двух  представителей  в   Петербург  к  Временному
правительству.  Поехали О. А. Волкович  и пишущий  эти строки.  В Мариинском
дворце заканчивалось заседание правительства. Нас  ввели в помещение,  и нам
удалось  поговорить  с целым рядом министров. Особенно долго длился разговор
Волковича с  Некрасовым.  Я в это  время добивался разговора с Керенским,  и
помню,  был  очень  удивлен  тому,  что Александр  Федорович  так  хорошо  и
дружески, как  доброго знакомого,  встретил моего спутника.  Н. В,  Некрасов
отнесся с особой  любезностью к  нашей  миссии и, кстати, предоставил нам от
министерства путей сообщения купе 1-го класса для возвращения в Витебск.
     Не лишен политического значения и следующий  эпизод,  которым я закончу
эти заметки. После июльских дней, после выхода кадетов из правительства,  А.
О. Волкович неожиданно сообщил мне, что он выходит  из кадетской партии. Так
он  и поступил.  И мне кажется,  что это совпало с тем отколом от кадет того
крыла этой партии, которое идейно возглавлялось Некрасовым.


     X. ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
     С ВЛАДИМИРОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ ШАХОМ 3 сентября 1934 г.
     В 12 часов мой хороший знакомый инженер Павлицкий (инженер сочувствовал
эсерам) сообщил мне о существовании масонской организации и предложил войти.
Я думал долго. Давно уже я приходил к  выводу, что партийная деятельность не
создает того общения между политическими  деятелями,  которое необходимо для
координирования  оппозиционных и  революционных сил. Идея масонства мне была
симпатична,  и я  согласился. Церемония приема  была мини-мальна:  опрос  на
собрании, куда ввели с завязанными глазами.
     В Ложу входили  К. Черносвитов  (кадет),  Брунет (народный  социалист),
позднее   товарищ    министра   на   Украине),   проф.   Рузский,   Мацневич
(социал-демократ из Киева, в 90-х годах сидел около 3 лет),  Кармин (товарищ
обер-прокурора Сената), А. Д. Марголин (присяжный поверенный, позднее --  на
Украине), Павлицкий.
     Приема новых  членов  не  было. Поставлена была  кандидатура Басова  --
Верхоянцева,  но ее  отвели  ввиду крайней  резкости  политических  взглядов
Басова.
     Собирались 2 раза  в месяц, обычно  у  Кармина. Содержание бесед: обмен
информацией и обсуждение разных текущих вопросов.
     Никакой  формальной  дисциплины  не  существовало.  Было  только  общее
желание сговориться и затем действовать в


     общем  направлении.  У меня  тоже  желание  имелось вполне искреннее  и
большое   и,  сказать  откровенно,  именно  оно  во  многом  определило  мои
настроения  в апреле 1917 г. во  время борьбы на Петербургской  стороне  при
выборах  на  петербургскую  общегородскую   меньшевистскую  конференцию.  От
интернационалистов  тогда  выступал  Ерманский;  я  говорил   от  оборонцев.
Ерманский занял ультра демагогическую  позицию. Когда я слушал его, я думал:
эта  позиция  делает   абсолютно  невозможным  сговор   социал-демократов  с
демократическими  группами, стоящими от нас направо. И это  соображение было
для меня одним из решающих.
     Ложа  наша собиралась  до  1918  г. Помню,  на  последнем  собрании был
Черносвитов, с которым мы прощались: он уезжал в Сибирь.
     Директив из  Центра  не было, только  предлагали обсудить тот  или иной
вопрос. От нас в Центр ходил Черносвитов. Он руководил обсуждением.


XI. ЗАМЕТКИ ДЛЯ СЕБЯ
     А. П. Кропоткина  --  как-то раз она обвиняла Некрасова в  стремлении к
власти. Некрасов  сказал ей, что его идеал -- "черный папа", которого "никто
не знает, но который все делает".
     Елшин --  дневники;  летом  1914  г.  в  Самару приезжали  Керенский  и
Некрасов;  разговоры  сначала  на  пароходе,  затем  где-то   еще,  наконец,
посвящение в масоны на квартире князя В. Кугушева.
     Маргулиес  был принят в масоны в 1905-1906 гг., в ложе были Ковалевский
Макс, Кедрин, де Роберти.
     Входил в 1906-1910 гг. в Главную ложу одним из  товарищей председателя;
в последн. степени посвящен специально приехавшим из Франции членом Великого
Востока;  в  это  время сидел  в  Крестах  посвящение  шло  на  свидании,  в
присутствии начальства, которое не понимало значения манипуляций.
     Состав  Главной ложи: председатель, 2 товарища председателя, казначей и
секретарь;  1  --  умер,  2  --  в эмиграции  и 2 --  в России. Собирались в
роскошном  особняке, в  масонских  знаках. Принят был  между прочим какой-то
гвардейский  полковник,  клявшийся  при  посвящении  на  шпаге  убить,  если
понадобится,  царя  (около  1909-10  гг.) В  провинции  ложи  были в  Нижнем
Новгороде.
     Правило  -- никаких письменных  документов.  Поэтому полиция ничего  не
могла узнать. Около 1911 распустили


     ложи --  опасались, что полиция  все же проникает. После началась новая
эра в русском масонстве -- Керенский и Некрасов.
     Кедрин  рассказывал Маргулиесу, что  в  1917  г.  Керенский и  Некрасов
исключены из масонов за свою деятельность.
     Аргунов. Авксентьев масон с 1912-13 гг.  в Париже. Читал в одной ложе о
социализации земли.
     Керенский.  Перед  войной  [неразборчиво]  ложа   особая:  Вел.   князь
Александр Михайлович, Варв. Овчинникова, Беклемишев.
     Мих. Матв. Тер-Погосян. (Капбретон, 27 августа 1928 г.)
     Сам масон -- парижского призыва. Знает -- из вторых рук -- о масонах на
Кавказе и кое-что об общерусских.
     Первая  ложа  русская,  или   первый  Совет,  но  не  русский   Восток,
утверждение  получила от Парижского Востока на самостоятельное существование
в  1908 или 1909 гг., когда в  Париж  приезжали Бебутов, Маргулиес и  Урусов
(это было продолжением их поездки в Константинополь к младотуркам).
     В тифлисскую  ложу входили  Хр. Ав. Вермишев, Георг.  Мих. Туманов (сын
поэта).
     Чайковский говорил о своем "четвертьвековом масонском стаже".


XII. ИЗ ПИСЕМ
Из письма Е. Кусковой
Н. В. Вольскому (Валентинову)
     10 ноября 1955 г.
     Самый трудный вопрос о масонстве.  Наше молчание было абсолютным. Из-за
этого вышла крупная ссора с Мель-гуновым. Он требовал от нас раскрытия всего
этого дела. А узнал он  об этом от тяжело заболевшего члена его партии (хоть
убей  не помню фамилии, на П, народник, очень  известный). Мельгунов доходил
до истерик, вымогая у меня (еще в России) данные, и заверял,  что ему  "все"
известно. Я хорошо знала, что ему ничего почти неизвестно, как и Бу-рышкину.
Потом  в одной из  своих книжек сделал намек, что  такое существовало. Скажу
Вам кратко, что это было.
     Началось -- после гибели революции 1905 г., во время
     диких репрессий. Вы их знаете.
     Ничего общего это масонство с заграничным масон
     ством не имеет. Никогда ни в какой связи не состояло на том
     простом основании, что это русское масонство отменило весь
     ритуал, всю мистику и прибавило новые параграфы.
     Цель масонства -- политическая. Восстановить в этой
     форме Союз Освобождения -- и работать в подполье на осво
     бождение России.
     Почему выбрана такая форма? Чтобы захватить выс
     шие и даже придворные круги. На простое название полити
     ческое они бы не пошли.


     5.  Изменение  параграфов: а) Прием  женщин, впервые.  В масонские ложи
заграничные  женщины не принимаются; б) отменить все фартуки, всю  амуницию,
весь ритуал; в) посвящение состояло лишь в клятве, --  молчание, абсолютное.
Качество -- мораль, доверие. Форма -- ложи  по 5 человек и  затем конгрессы.
Ложи не  должны были  знать  о существовании других лож.  Но по встречам  на
конгрессах можно было судить  о  размахе движения и его состава, г) Выход --
опять с клятвой: никогда и никому, просто "заснуть". Таких выходов не помню:
интерес к движению был огромен и наша  пробковая комната действовала  вовсю.
Характерная особенность: я знала двух виднейших  большевиков, принадлежавших
к движению. Когда  произошла октябрьская революция, мы с С. Н. [Прокоповичем
]  были уверены, что все будет вскрыто. Партия  ведь не терпела тайн членов.
Ничего подобного! Уверена,  что эти виднейшие большевики тайну соблюли, быть
может из  боязни  репрессий и  по отношению  к себе.  Людей высшего общества
(князьев  и  графьев,  как  тогда  говорили),  было  много.  Вели  они  себя
изумительно:  на  конгрессах  некоторых из  них я видела.  Были  и военные--
высокого ранга.
     Почему нельзя вскрыть это движение? Потому, что в России  не все  члены
его умерли.  А как отнесутся к  живым  -- кто его  знает. Движение это  было
огромно.  Такие   общества,  как   Вольно-экономическое,  Техническое   были
захвачены  целиком. Это -- рецепт Союза Освобождения.  Ведь еще во время его
действия  в  Вольно-экономическом   обществе   прочно   уселись  его  члены:
Богучарский,  Хижняков  (секретари);  С.  Н. --  председатель  Экономической
секции. То  же  и в  Техническом  Обществе: Лутути,  Бауман -- в  центре.  В
земствах то же самое. Масонство тайное лишь продолжало эту тактику.
     Л. Н. Милюков, осведомленный  об этом движении,  в  не-го  не вошел: "Я
ненавижу   всякую  мистику".  Но  много   членов  кадетской  партии  к  нему
принадлежали. Но так как Милюков  был в центре  политики,  его осведомляли о
постановлении конгрессов. Иногда и  сам он прибегал к этому  аппарату: надо,
дескать, провести через него то-то и то-то.
     Одно  из  правил:  не  обращаться  за  членством  к  людям,  казавшимся
непрочными  в их  моральном  или политическом  естестве.  Многие  кандидаты,
строго обсуждавшиеся, отвергались. Изумительно: не  было там провокаторов  а
1а Марков.,


     которого покойный В. А. Розенберг ненавидел и звал "косоглазым лгуном",
и осуждал Сер. Ник. за то, что тот привлек его к кабинету. Ведь и до сих пор
тайна этой  организации  не  вскрыта, а  она  была  огромна.  К  февральской
революции  ложами  была покрыта вся  Россия.  Здесь,  за рубежом, есть очень
много членов этой организации. Но --  все  молчат. И будут  молчать -- из-за
России еще  не  вымершей.  Один только Вель-мин,  как-то случайно  и уже под
конец, [неразборчиво] попавший, как будто пробалтывается. Но слышала об этом
мельком, и с ним по этому поводу  в контакт  не вступала. После смерти С. Н.
получила несколько телеграмм, кратких: Fraternellement  avec vous. Такой-то.
Какое  это  "братство",  было  очень ясно  выражено в отношениях, хотя после
октября и  разошлись во  мнениях.  Но  личный контакт из-за  этого  прошлого
всегда поддерживается. Писать об этом не  могу и не буду.  Без имен это мало
интересно. А вскрывать имена -- не могу. Мистики  не было, но клятва была. А
она действительна и сейчас по причинам Вам понятным.
     Много разговоров о "заговоре" Гучкова. Этот  заговор был.  Но он  резко
осуждался членами масонства. Гучков вообще подвергался  неоднократно  угрозе
исключения. А после дела Конрадч, в котором он вел себя совершенно непонятно
и вызвал скверные подозрения, с ним вообще старались в интимные отношения не
вступать. Под конец  своей  жизни он близко сошелся с  германским штабом,  и
когда  приезжал   к   нам  в   Прагу,  совсем   больной,  и  просил  оказать
("fraternellement") услугу  у  чешского  правительства,  мы  этой  услуги не
оказывали. Он знал, что мы знаем о его поездках в Германию и очень запутанно
об этом рассказывал. Но один раз произошел инцидент. Его принял Бенеш,  и он
Бенешу точно рассказал о планах  Гитлера -- нападение на Чехию,  на Россию и
т.  д. Бенеш,  зная о наших отношениях  с  Гучковым, спросил у нас,  что это
значит. Мы  ему посоветовали с  Гучковым  дела не  иметь. В следующий приезд
Гучкова  он его  не  принял.  Потом  слово  в  слово  осуществилось  то, что
рассказывал Гучков Бенешу и нам.
     Вот Вам рассказ,  очень суммарный, через кого-нибудь историки, конечно,
об этом движении узнают. Но сейчас, повторяю, писать о нем нельзя. Теперь Вы
понимаете, почему здесь об этом не говорят.


     Маклаков, Баладинский  и др.  к  этому  движению  не принадлежали.  Они
принадлежали к французским ложам, совершенно открытым.
     В Германии все это было не только открыто, но у них были свои дома, где
происходили открытые заседания  германских масонов.  Мы, эмигранты,  нередко
снимали  эти залы  под наши собрания. А мы с  С.  Н. даже  жили,  приехав из
России, у видного германского масона. От него многое  узнали.  Потом  Гитлер
все это движение стер с лица земли, дома конфисковал, часть  масонов посадил
в тюрьму, было, верно, и еще хуже.
     Вот все что могу сказать.
     Из письма Н. В. Вольского (Валентинова) Николаевскому 8 апреля 1960 г.
     Дорогой Борис Иванович, пока у Вас есть силы и возможность, обязательно
разработайте и напечатайте  все, что Вам известно о масонстве.  Я очень рад,
что этот вопрос поднял Аронсон,  но если судить по тому материалу, о котором
Вы  пишете,  что он  в Ваших  руках,  тогда на  Вас  падает обязанность  эту
историческую  загадку разгадать. Я передал кой-какой  известный мне материал
Аронсону, передам его и Вам.
     Кстати, известна  ли Вам  книга Осоргиной "Русское масонство". Я ее  не
знаю.  Знаю только, что она печаталась в  Бельгии,  немцы  тираж  сожгли, но
некоторые экземпляры  книги  остались.  Один из  них  находится в библиотеке
Базеля,  другой  -- в Женеве. В национальной  библиотеке Парижа  этой книги,
кажется, нет.
     Кускова мне писала, что Гучков был  масоном,  но -- цитирую ее слова --
"после  дела Конради, в котором  он вел себя  совершенно  непонятно,  с  ним
(масоны) старались не  вступать  в интимные отношения". Конради? Я этого  не
понимаю. О  чем  Кускова  говорит?  Она  прибавила, что отношения масонов  с
Гучковым  совсем  прервались,  когда  стали  известны  его связи с  немецким
штабом. По этой причине, писала она, и


     Бенеш не  стал принимать  Гучкова  и передал ему приказ  прекратить его
приезды б Чехословакию и Прагу.
     Кускова несомненно по масонской линии была в теской связи с Керенским и
Коноваловым. Масонами  были Хитил-ков,  Богучарский, Лутуган, из большевиков
С. П. Середа.
     Из письма Б. И. Николаевского
     Н. В. Вольскому (Валентинову)
     17 апреля 1960 г.
     Обработать  и  опубликовать масонские  материалы я  сам  считаю  крайне
нужным и важным, -- и займусь этим в ближайшее же время. Тем больше буду Вам
благодарен, если  пришлете  имеющееся у Вас. Страшно жалею,  что  не повидал
Бурышкина  до его смерти. Я с ним был связан перед войной, когда он для меня
многое нашел по масонству  французскому и связи его с Интернационалом. Книгу
Осоргиной я знаю, в Париже имел, теперь не имею, но пользоваться ею могу. Но
она для масонства "карбонарского", т. е. русского, начала XX века, ничего не
дает.
     Гучков  до революции в ложах не был -- это я знаю вполне  точно. В годы
войны,  когда было  много группок, созданных масонами, но не входивших  в их
официальную сеть, по-видимому, Гучков был с ними как-то связан, но и тогда к
масонам официально не принадлежал.  Масоном  он стал  только во Франции,  но
русское  масонство з эмиграции,  на мою  расценку, вещь  совсем  пустяковая.
Самое  крупное предприятие их, это группа,  издававшая в 1922  г. журнальчик
"Новь"  (4  номера) и  связанная  с той  тайной  организацией, которая  была
осуждена в Киеве -- кажется, как "Комитет действия". Дело Конради, о котором
Вам  говорила Кускова,  это дело  убийцы Воровского  (1922 г.),  организацию
защиты  которого ставили масоны. Сумасшедший вздор. Связи Гучкова с немецким
штабом были  в 1919 г., когда Гучков  вел переговоры с немцами  о разрешении
ему  формировать  для  Деникина  армию   из   военнопленных  (тогда  еще  не
возвращенных в Россию). Вздор  не менее сумасшедший...  Но Кускова  имела  в
виду, конечно, связи позднейшие -- начала 1930-х годов,


     когда немецкий штаб Шлейхера --  Бредова,  имевший тайные соглашения со
Сталиным, завел также связи и с "русским право-военным лагерем" и... попал в
руки группы Гучкова -- Скоблина... Сумасшествие совсем рекордное!
     Из  письма  Н.  В. Вольского (Валентинова) Б.  И. Николаевскому 8 марта
1960 г.
     Относительно масонства С. Н.  Прокоповича  Кускова, когда я  ее прижал,
написала мне,  что  она с С. Н.  вступили в русскую масонскую организацию  в
1906 г. (об этой организации у меня есть от нее большое письмо). Но покойный
Бурышкин, сам масон и  собравший огромное число всяких сведений и документов
о масонстве (он мне показал целую кипу тетрадей  об  этом), мне сообщил, что
ему доподлинно известно, что Прокопович вступил в иностранную масонскую ложу
-- во время  пребывания его  и Кусковой за границей. Кускова,  видимо, в нее
тогда не  вступила, ибо женщины  в иностранные ложи  не допускались. Когда я
выразил некоторое сомнение относительно масонства Прокоповича еще в 1898 г.,
Бурышкин  пожал  плечами: "Зачем Вам в этом  сомневаться, когда вот здесь, в
этой тетради, все сведения о том, как и