бо
все это  были  депутаты и лица очень  популярные в России --  ничего не было
легче,  чем такой  список  составить.  Тем более,  как  пишет  Кускова,  при
составлении  списка "вращались в пределах кадетов и октябристов. О Керенском
тогда никто и не вспомнил", как не вспомнили о Чхеидзе, Скобелеве, Гвоздеве,
хотя на собрании были и социалисты. Возможно, что о социалистах не говорили,
потому что считалось, что социалисты, особенно социал-демократы, не войдут в
коалиционное,  с   преобладанием   буржуазных  элементов,  правительство.  С
некоторой натяжкой можно допустить,  что собрание у Кусковой  состоялось  по
масонской  линии.  Это  было  "собрание  из  всех   партий",  причем  не  из
представителей, а персонально приглашенных.
     Но,  как не без  иронии заключает Мельгунов, "предусмотрительные люди",
заготовлявшие   впрок   правительство,   были   повсюду,   и   "политические
лаборатории" функционировали в  разных окружениях. Милюков в своих  мемуарах
приводит  список членов  будущего правительства, составленный на квартире П.
Рябушинского еще 13 августа 1915 года.  (Алданов пишет,  что  в  1916  г.  в
кабинете кн. Г. Е. Львова в гостинице "Франция" был составлен список  членов
будущего  Временного  правительства февральской  революции  (за  исключением
Керенского): в  нем фигурировали Милюков, Гучков, Львов, Набоков,  Шингарев,
Маклаков, Коновалов и  др. Если попытаться понять роль масонов в этот период
канунов февраля, то надо придти к заключению, что они склонны были держаться
в тени, и главные их фигуры  еще не  выдвигались как  претенденты на власть:
Керенский, Некрасов, Терещенко. Их час  наступил с  первыми трубными звуками
февральской революции.
     Когда пришла февральская революция, Комитет Государственной думы вместе
с "контактной комиссией" совета  рабочих и солдатских депутатов в  ночь на 3
марта выработал


     список членов Временного правительства, и П.  Н. Милюков ночью выступил
в Таврическом дворце перед народом  на митинге, представляя первых министров
революции.  Его положение  оказалось  нелегким.  "Всего  труднее,  --  пишет
Милюков в своих мемуарах, -- было рекомендовать никому не известного новичка
в      нашей      среде,     Терещенко,     единственного     среди      нас
„министра-капиталиста".  В  каком „списке"  он  „въехал" в
министерство финансов? Я  не знал  тогда, что  источник был тот же самый, из
которого был навязан  Керенский, откуда исходил республиканизм нашего (т. е.
кадетского) Некрасова и Ефремова. Об этом источнике я узнал гораздо позднее"
(стр. 311, 312).
     И.  В. Гессен  освещает  этот вопрос  в своих мемуарах более  подробно,
припоминая свои тогдашние беседы с  Милюковым. "По-видимому, -- пишет он, --
масонство  сыграло  некоторую роль при образовании Временного правительства.
Недоуменно я спрашивал Милюкова, откуда взялся  Терещенко, никому до того не
известный чиновник при императорских  театрах, сын миллионера, да притом еще
на посту министра финансов, на который считал себя предназначенным Шингарев,
смертельно предпочтением Терещенко обиженный. Милюков  отвечал: „Нужно
было ввести в состав правительства какую-нибудь видную фигуру с юга России".
И  потом  эта  видная фигура  вытеснила  Милюкова  и сама  заняла  его место
министра иностранных  дел. Когда это случилось,  Милюков говорил: „При
образовании Временного правительства я потерял 24 часа (а  тогда ведь  почва
под ногами горела), чтобы отстоять кн. Г. Е. Львова против кандидатуры М. В.
Родзянко, а теперь думаю, что сделал большую  ошибку. Родзянко был бы  более
на месте". Я был с этим вполне согласен,  но ни он, ни я не подозревали, что
значение  кандидатуры   как   Терещенко   так  и   Львова  скрывалось  в  их
принадлежности к масонству" (стр. 216-217).
     Во  Временном  правительстве  февральской   революции,  как  мы  знаем,
исключительная роль  выпала  на первых порах  на долю князя  Львова, а затем
Керенского.  Некрасов   и  некоторые  другие   тесные   единомышленники  его
составляли  бессменное  основное  ядро. Если  до  революции роль  масонского
руководства была  завуалирована, то в февральскую революцию в  правительстве
члены этого руководства под другими


     личинами или  в персональном плане заняли весь фасад. Милюков  уделил в
своих  воспоминаниях  немало  места и много желчи для  характеристики  курса
Временного правительства.
     "Когда дело дошло до моего ухода из правительства, -- пишет Милюков, --
именно  Керенский в заседании правительства  предоставил  себе  удовольствие
объявить мне, что „семь членов  правительства" решили ...  переместить
меня  в министерство народного  просвещения",  (неприемлемое для  Милюкова).
"Кто  были эти  „семеро"? Конечно, прежде  всего „триумвират" из
Керенского, Некрасова, Терещенко.  Затем два правых -- Влад. Львов и Годнее.
Кто  же  были  остальные  двое? А. И. Коновалов, личный и политический  друг
Керенского, и князь Львов" (стр. 329-330).
     И Милюков обобщает наблюдения, сделанные им в правительстве:
     "Я  хотел бы подчеркнуть еще раз связь между  Керенским и Некрасовым  и
двумя  названными министрами  --  Терещенко  Коноваловым. Все  четверо очень
различны и по характеру, и по своему прошлому, и по своей политической роли;
но их  объединяют не одни только  радикальные  политические взгляды.  Помимо
того  они связаны какой-то личной близостью, не  только чисто политического,
но  и  своего  рода  политико-морального  характера.  Их  объединяют  как бы
взаимные  обязательства,  исходящие  из  одного  и  того  же  источника.  Из
сделанных  здесь  намеков  можно  заключить,  какая  именно связь  соединяет
центральную группу четырех" (стр. 332-333).
     Как мы  уже выше указали, Милюков, в  силу разных соображений, не хочет
называть кошку -- кошкой,  а  масонов  --  масонами,  и  ограничивается  как
говорят, прозрачными  намеками,  но и  их  вполне достаточно, чтобы получить
представление о месте и влиянии масонов в февральской революции и в событиях
1917 года.
     Стоило бы  остановиться  еще  на одном  моменте,  поговорить  о  нитях,
связывающих  в этот  период  русских масонов с  французскими.  Ведь Франция,
можно сказать,  это прародина русского политического масонства. К сожалению,
по литературе  трудно  проследить эту  сторону вопроса.  Однако, самый  факт
взаимовлияния довольно бесспорно вытекает из


     ссылок  того  же  Милюкова на  соглашения Керенского с  Альбертом Тома,
эмиссаром  Франции,  которые   имели  значение  и  в  вопросе  коалиционного
правительства и о направлении внешней политики (стр. 354, 374).
     Не  будем здесь  углублять анализ деятельности  конспиративного  кружка
масонов и их руководящей элиты в февральской революции. Мы знаем,  что имена
кн. Львова, Керенского, Некрасова, Коновалова, Авксентьева, Чхеидзе и других
носили   самые   ответственные   деятели   этой  эпохи.  Мы   можем   только
ограничиваться  недоумением: как  это  могло случиться, что после  жестокого
поражения, которое  потерпела русская  демократия, масоны  не  сочли  нужным
поделиться своей, масонской, интерпретацией событий и объяснить, что дало им
право   моральное   и   формальное  ставить  перед  совершившимися   фактами
общественное мнение?..
     7. Большевики и масоны.
     В сумме вопросов  и загадок, связанных с масонским движением, некоторый
интерес представляет собой вопрос: были ли масоны среди большевиков? На этот
вопрос  следует  ответить  положительно.  Среди  большевиков,  как  и  среди
социалистов  других толков,  были масоны. Об эсерах-масонах  свидетельствует
факт видного участия Керенского в масонском движении. Из меньшевиков-масонов
названы имена Чхеидзе, Гальперна. Между прочим, И. В. Гессен именует  А.  Я.
Гальперна членом ЦК эсдеков, что  неверно, ибо Галь-перн был  членом партии,
но никогда не входил ни в какое руководящее партийное учреждение.  В порядке
восстановления истины отметим  здесь,  что Милюков,  в  своих  воспоминаниях
говоря  о  совещаниях у Кусковой,  где  составляли правительство,  упоминает
среди   присутствовавших   двух   социал-демократов,  и   обоих  относит   к
большевикам.  В отношении Эм. Л.  Гуревича-Смирнова, это абсолютно  неверно,
ибо он всегда был меньшевиком довольно правого, ревизионного толка, участник
всяких общественных и газетных начинаний Е. Д. Кусковой и С. Н. Прокоповича,
и Милюков только по необъяснимому недоразумению приписал его к большевикам.


     Что касается  подхода большевиков  к масонскому движению  , то  об этом
очень  трудно  сказать  что-нибудь  определенное.  В  советской  литературе,
исторической или  мемуарной,  редко  можно  встретить упоминание о  масонах.
Разумеется,  никакой попытки  осветить  это  явление и  внести в него  новые
данные,  там  не  сделано.  Любопытный  образчик того,  что допущено в  этой
области, представляет  собой  следующих  отрывок  из  мемуаров Андрея Белого
"Между двух  революций"  (Москва, 1934, стр. 316), который также  характерен
для всего  облика этого сумбурно-пламенного поэта, в последний  период своей
жизни    подыгрывавшего     коммунистам    своими    анти-капиталистическими
настроениями.  Вот  цитата  из  Белого  о русских масонах,  в которой собран
подлинный букет и неосведомленности, и злобы.
     "Есть  еще,  стало  быть, что-то  присевшее  за капитализмом,  что  ему
придает  такой демонский облик; мысль о  тайных организациях во мне оживала;
об организациях  каких-то капиталистов, вооруженных особой  мощью, неведомой
прочим; заработала мысль  о  масонстве, которое ненавидел  я; будучи в целом
неправ, кое в чем был я прав; но попробуй заговорить  в те годы о масонстве,
как темной  силе, с  кадетами?  В лучшем случае получил бы  я  дурака: какие
такие масоны? Их нет. В худшем  случае меня заподозрили бы в бреде  Шмакова.
Теперь, из  1933 года, все знают: Милюков, Ковалевский, Кокошкин, Терещенко,
Керенский, Карташев, братья Астровы,  Баженов,  мрачивший Москву арлекинадой
„Кружка", то  есть  люди, с которыми мне приходилось встречаться тогда
или  позднее,  оказались  реальными  деятелями  этих  моих  бредней,   хотя,
вероятно,   играли  в   них  жалкую,   пассивную  роль.  Теперь   обнаружено
документально:  мировая война  и  секретные  планы  готовились  в  масонской
кухне..."
     Цитату продолжать не  стоит.  Нужно только  подчеркнуть,  что замечания
Андрея  Белого, будто к 1933 году "обнаружены  документы", по  меньшей мере,
преувеличено. Никаких документов большевики не  опубликовали, и, разумеется,
меньше всего данных об участии большевиков в русских ложах.
     Впрочем, из  того, что  известно  до сих пор,  можно с  определенностью
утверждать,  что  известный  адвокат  Н.  Д.  Соколов, всегда  тяготевший  к
большевикам и находившийся с


     ними в  связи, был масоном.  Можно предполагать, что участник совещания
Кусковой по составлению Временного правительства,  названный в воспоминаниях
Милюкова  И.  И. Степанов-Скворцов, старый большевик, никогда  не изменивший
Ленину, был  также масоном. И тут,  в сущности, следует поставить точку, ибо
слухи о масонстве некоторых большевиков  относятся  не  к  русским  ложам, а
французским, -- вопрос, которого мы коснемся ниже.
     Сейчас мы задержим внимание читателя на эпизоде, относящемся  к периоду
до первой  мировой войны, в котором замешан Ленин, и который имеет некоторые
признаки,  дающие возможность  отнести его  к масонству.  Мы  имеем  в  виду
неожиданное  сообщение,  появившееся  в  коммунистическом  журнале  "Вопросы
истории  КПСС" No 3, за 1957 год,  Москва, издательство "Правда", стр. 176 и
др.
     Речь идет  о письме  из  России, полученном  Лениным  в бытность  его в
Галиции 22 марта 1914 г.:  "по своему содержанию оно (это письмо)  настолько
конспиративно, что долгое время не удавалось установить ни автора письма, ни
места  его  отправки".  Теперь  установлено,  что  автором  письма  является
большевик Н. П. Яковлев, бежавший из ссылки в начале 1914 года. А содержание
его письма,  приводимого  только  в скупых цитатах,  весьма заинтриговавшего
Ленина,   таково.  Яковлев  сообщает  Ленину,  что   "в  либеральных  кругах
намечается поворот  влево",  что  отдельные  представители  этих  кругов  --
"экземпляры, социальный  вес и влияние которых измеряется многими миллионами
рублей", делают попытку устроить нелегальные "встречи" общественных деятелей
из кадетов и прогрессистов совместно с представителями левых партий с  целью
информироваться   о   настроениях  в  различных   социальных  слоях,   чтобы
"подготовиться к грядущим событиям". Текст  письма не опубликован полностью,
но из него, по-видимому, ясно, что речь идет о приглашении, идущем из кругов
ненавистных Ленину либералов, и более чем  вероятно, что инициатива "встреч"
либеральных   и   социалистических  кругов  принадлежит  масонам,  возможно,
начавшим  проявлять  политическую  активность:  в связи  с  распутин-щиной и
конфликтами Государственной думы  с правительством в стране было  достаточно
горючего материала для политического оживления.


     Ленин клюнул на это письмо прежде всего потому, что со свойственным ему
практическим  нюхом  он почувствовал,  что  можно  получить деньги,  и прямо
поставил вопрос  корреспонденту:  "способны ли  дать  деньги" те  группы,  с
которыми тот вступил в отношения.  К сожалению, ответное  письмо Ленина тоже
дано с купюрами и  не дает полного  представления о его содержании. "Дорогой
коллега, --  писал Ленин.  -- За  сообщение очень благодарю.  Оно мне  очень
важно.  По  моему, на указанных  Вами условиях  (каких  --  неизвестно) Ваше
участие было вполне правильно и для дела (т.  е.  для большевиков) полезное.
Вашу  просьбу (заявить в случае  надобности, что Вы не  вели никакой игры за
спиной  единомышленников)  я  охотно  исполню,  разумеется,  рассчитывая  на
подробную информацию с вашей стороны".  Далее Ленин интересуется, "насколько
откровенно"  можно  говорить с отдельными участниками этих  "встреч", как  в
отношении их  тактических планов, в частности, по  вопросу, что способны они
внести во „внедумскую" борьбу, так и в отношении того, способны ли они
и дать деньги".
     Повторяем, самый текст писем не опубликован. "Что
     касается содержания писем", -- комментирует свое сообщение
     М. В. Стещова, по-видимому, сотрудник "Краковско-Поро-
     нинского архива В. И. Ленина", то в них речь шла об участии
     Н. П. Яковлева в конспиративных совещаниях представи
     телей либеральных кругов в Москве, созывавшихся в марте
     1914 года для выработки плана "решительного отпора прави
     тельству", вплоть до массовых выступлений "вне думы" в
     связи с назначением председателя Совета министров Горемы-
     кина и "поворотом правительственного курса вправо". Неза
     висимо от того, в какой мере правильно здесь оцениваются
     задачи и характер совещаний либералов (вряд ли кто-нибудь
     из них разделял мысль о внедумских, да еще массовых высту
     плениях) и независимо от того, подозревал ли Ленин, что
     инициатива "встреч" идет от масонских кругов (да и знал ли
     он что-нибудь о масонах?) можно допустить, что попытка, о
     которой рассказывает Яковлев в своем письме Ленину и кото
     рая встретила положительное отношение Ленина, была ак-
     цией масонов.


* * *
     Нам осталось  хоть  в  сжатой форме  осветить два вопроса: 1) вопрос об
участии  евреев в масонском движении, и 2) о русских масонах в эмиграции. И.
В. Гессен  в своих  мемуарах,  приводя  известный ему фактический материал о
масонах, приходит к выводу, что "безграничное  влияние" и "происки", которые
приписывали реакционные  круги  со  времени первой революции  "жидомасонам",
необоснованы,  и  что  прибавка  "жидо"  едва  ли вообще справедлива. Гессен
утверждает:  "Насколько мне  известно, участие  евреев в  масонском движении
было редким исключением и должен признать, что принадлежность А. И. Браудо к
масонству мне  объяснить  трудно". Действительно,  он  ограничивается только
двумя именами масонов: А. И. Браудо и А. Я. Гальперн.  К ним, вероятно, надо
прибавить Е. С. Кальмановича и М.  Г. Маргулиеса. Циркулируют слухи, что  Г.
В.  Слиозберг  был   масоном,  и  быть  может,  в   провинции,   особенно  в
Северо-Западном крае, где  возникли масонские ложи (Вильно,  Витебск), среди
них были  и  евреи.  Но  познакомившись  ближе с  составом  и  деятельностью
масонских  лож,  видишь  воочию,   что  все,  время  от  времени  получающие
распространение    толки   о   "жидомасонстве"   являются    лишь   выдумкой
черносотенцев,  сдобренной  тайной  полицией.  В  России,  особенно  в  годы
1915-1917,  функционировало политическое  масонство, но  в  нем евреи играли
ничтожную роль.
     Особняком стоит  вопрос о русских  масонских ложах за границей.  В 20-х
годах  они  возникли во  Франции. Из  их  участников наиболее известны Н. Д.
Авксентьев, М. А.  Осор-гин,  М.  А. Алданов,  Ю.  Делевский. В  Соединенных
Штатах, в  Нью-Йорке, существует в течение  ряда лет  ложа русских  масонов,
которая не  только  не  законспирировала  самого факта своего существования,
напротив, опубликовала небольшую книгу, посвященную памяти Н. Д. Авксентьева
и М. А. Осоргина (Masonic Club Rossia. Bulletin No 1, April 1943, N.Y.).
     В  какой  мере масоны, как  таковые,  пытаются наложить  свою печать на
русскую политическую эмиграцию, трудно сказать, хотя в  начале возникновения
в Нью-Йорке Лиги освобождения народов России, построенной на коалиции


     разных партий (эсеров, меньшевиков, народных социалистов и беспартийных
из старой  и  новой эмиграции),  казалось,  что  эта попытка имеет масонские
источники.  От  этого  представления  пришлось отказаться,  когда вследствие
разногласий  по  вопросу  об отношении  к  власовскому  движению обнаружился
раскол в Лиге, и в то время как  Керенский сохранял в ней  лидерство, из нее
ушел  М.  А.  Алданов  при  письменной мотивировочной  декларации.  Все  же,
несмотря на этот эпизод в Лиге, абсолютно нельзя быть уверенным, что масоны,
поскольку они существуют (законы биологии распространяются и на них!) притом
в  засекреченной   форме,  не  стремятся   вмешиваться  в  политику  русской
эмиграции.


     ПРИЛОЖЕНИЕ 3 ПОСЛАНИЕ О МАСОНСТВЕ
     "Возлюбленные! не всякому духу верьте, но  испытайте  духов, от Бога ли
они, потому что много лжепророков появилось в мире". (Иоан. IV, 1).
     Если к  какому-нибудь  времени,  то  к  нашему  наиболее приложимы  эти
священные  слова возлюбленного  ученика Христова и тайнозрителя Иоанна. Наше
смутное  время весьма скудно пророками,  но очень  богато лжепророками.  Мир
оскудел "духом божиим", но очень богат "духом заблуждения".
     "Змий  древний, который  есть диавол и сатана" (Откровение Иоанна. Бог.
XX, 2.)  насадил в сердцах людей множество  всяких лжеучений, ересей и сект,
которыми  он прельщает слабых  в вере и  неискусных в  ведении  тайн Царства
Божия, отвращая их от веры в Бога, в Церковь  Христову, в бессмертие души, в
загробную жизнь, в будущее воздаяние на суде Божием.
     Одним  из самых вредных  и  поистине сатанинских  лжеучений  в  истории
человечества  является масонство. О нем мы намерены по архипастырскому долгу
нашему поведать православному русскому миру.
     Масонство   есть   тайная   интернациональная   мировая   революционная
организация  борьбы с  Богом, с христианством,  с  Церковью,  с национальной
государственностью и особенно государственностью христианскою.


     В этой  интернациональной  организации первое место по силе  влияния  и
значения  принадлежит еврейской нации, которой  присуще богоборство  со  дня
распятия Христа спасителя. Иудаизм  исторически связан  с  масонством самыми
тесными узами в своей  ожесточенной борьбе с  христианством  и в мессианских
устремлениях к мировому владычеству.
     Масонство -- непримиримый враг христианс