ы, случайно, не майор Голубев?
   - Да, это я, - сказал он и удивленно посмотрел на меня.
   - Мне надо с вами поговорить.
   - Пойдемте.
   Мы вошли в его просторный кабинет, напоминающий нечто  среднее  между
номером гостиницы и офисом. Он пригласил сесть. Я предъявил  удостовере-
ние и объяснил, что я по вопросу Павла Зелянина и Андрея Т.
   - Да, действительно, такие люди у нас задержаны, - сказал он. - Но  в
настоящий момент я ничего не могу вам сказать. Сейчас я разберусь.
   Он стал кому-то звонить по телефону, что заняло у  него  минут  пять.
Потом предложил выпить с ним чаю. Вот это неожиданный  жест.  Мне  часто
приходилось бывать в отделениях милиции, но еще ни один его начальник не
предлагал незнакомому адвокату почаевничать с ним. Мы разговаривали  ми-
нут десять - пятнадцать: и о преступности, и о милиции, и о роли адвока-
тов. Как только я старался заговорить о моих клиентах, майор Голубев не-
ожиданно развивал новую тему.
   У меня запищал пейджер. Я посмотрел на  экран.  Там  было  сообщение:
"Ваших клиентов только что вывезли в отделение  милиции  на  Ярославском
шоссе". Теперь я понял, что чаепитие для  начальника  милиции  ЦМТ  было
отвлекающим маневром, хитрым трюком, позволившим,  чтобы  моих  клиентов
вывезли в другое отделение милиции и спрятали от меня.
   Что ж, наступил мой черед словчить. Я ударил себя по голове:
   - Господи, по-моему, я забыл закрыть машину!
   Начальник отделения милиции поинтересовался:
   - А где вы ее оставили?
   - Да вот, возле гостиницы. Надо пойти проверить. Я скоро вернусь. Хо-
рошо?
   Я быстро выскочил, сел в машину и рванул к Ярославскому шоссе. По до-
роге я позвонил с мобильного в справочную и узнал о местонахождении это-
го отделения милиции.
   Чтобы в очередной раз не угодить в ловушку, устраиваемую для  адвока-
тов, я решил разыграть из себя коллегу-оперативника. Небрежным движением
вытащил мобильный телефон с антенной, повернув его так, будто  это  была
рация, и совершенно спокойно, немного развязной походкой подошел  к  де-
журному.
   - Послушай, командир, - сказал я, - куда доставили этих злодеев, Пав-
ла Зелянина и Андрея Т.?
   - Так их опера допрашивают, на втором этаже, - бросил дежурный,  даже
не спросив никаких документов.
   Так, подумал я, хитрость моя сработала! Поднявшись на второй  этаж  и
проходя мимо каждой комнаты, я стал прислушиваться, где идет допрос.  Но
никаких громких разговоров не услышал. А время уже было девять часов ве-
чера, и практически во всех комнатах горел свет. Тогда я  стал  обследо-
вать те кабинеты, из-под дверей которых не видно было света.  Их  оказа-
лось четыре.
   Прислушиваюсь - ни звука. Тогда я подошел к одному из щитов и прибег-
нул еще к одной хитрости. Я нажал на рычаг, отключив электричество в од-
ном из кабинетов, и тут же вышел на лестницу. Вскоре появился недоумева-
ющий оперативник. Из соседнего кабинета послышался крик:
   - Посмотри, может, опять пробки выбило!
   Оперативник направился к щиту. Я быстро двинулся по  коридору,  делая
вид, что ищу какойто кабинет, и прошел в тот самый, откуда вышел его хо-
зяин. Оперативник тем временем поднял рычаг, и свет зажегся.  Я  увидел,
что в кабинете двойные двери, поэтому и не  слышно  было  разговора.  За
столом сидели какие-то испуганные ребята, и несколько человек с  кобурой
на поясе вели допрос.
   Я сразу представился: адвокат такой-то по делу  таких-то,  указав  на
ребят, в глазах которых сразу уловил луч надежды.
   Оперативники не ожидали такого поворота дела.
   - Послушайте, - сказал один из них, - вы не имеете права сейчас с ни-
ми разговаривать!
   - Это на каком же основании?
   - Вы допускаетесь только с момента, когда в деле  участвует  следова-
тель. Так вот, ваш следователь, вернее, их следователь, - поправился он,
- в настоящее время свою работу закончил и придет только утром. А мы яв-
ляемся оперативниками.
   - Ну так тем более вы их допрашиваете!
   - Нет, мы их не допрашиваем, мы с ними только беседуем.
   Да, вот оно, наше неравноправие, подумал я. Если за границей человека
задерживают, то не важно, кто его допрашивает: оперативники,  следовате-
ли, сыщики, какие-то другие лица, - всегда там должен присутствовать ад-
вокат, и мы часто слышим в фильмах фразу: "Я не буду разговаривать, пока
не приедет мой адвокат". В нашей же стране получается  наоборот.  Опера-
тивники могут разговаривать с твоим клиентом, могут его запугивать, чуть
ли не применять физическое или психологическое воздействие, а ты,  адво-
кат, не имеешь права общаться с ним.  Такая  возможность  представляется
нам в присутствии официального следователя. Что и говорить, неравноправ-
ное положение!
   - Хорошо. Но могу я сказать несколько слов моим клиентам,  раз  уж  я
приехал?
   К тому времени в кабинете появился отлучившийся оперативник.
   - А как же вы так быстро приехали? - сказал он, выдав тем самым,  что
в курсе того, что сначала я был в Центре международной торговли.
   - Да вот так и приехал. За мою оперативность меня и уважают мои  кли-
енты.
   Главное, я успел сообщить своим клиентам, что у них есть адвокат. Это
возымело на них важное психологическое действие. Они  будут  знать,  что
теперь не одни и есть на кого опереться.
   Вернуться домой в тот день мне не удалось. Позвонил Виктор и попросил
встретиться с женой одного из задержанных. Через полчаса я был уже в ус-
ловленном месте.
   Она попросила, чтобы я помог ей доставить еду для мужа. Дело  в  том,
что в отделении милиции не предусмотрено  кормление  арестованных,  как,
скажем, в СИЗО или ИВС.
   Мы подъехали к отделению милиции почти в  полночь.  В  окнах  второго
этажа свет не горел. Значит, оперативники уже ушли. У выходящего из  от-
деления милиционера мы узнали, что задержанных поместили в камеры. С ним
же мы договорились, чтобы им передали еду, соки. Заодно я  узнал,  когда
будет следователь.
   На следующий день в десять утра я был уже в отделении милиции. Следо-
вателем оказалась молодая девушка лет двадцати пяти -  двадцати  восьми.
Она проверила мои документы, ордер, выписанный юридической  консультаци-
ей. Я поинтересовался у нее, в чем обвиняются мои клиенты.
   - Они обвиняются в угоне автомобиля.
   - А можно мне посмотреть протокол их задержания?
   Она протянула мне протокол. Из него стало ясно, что, со слов  гражда-
нина С., мои клиенты вертелись на стоянке около одной из машин,  которая
через несколько дней была угнана оттуда.
   - Ну, это не обвинение, - сказал я, - а подозрение, не имеющее  ника-
кого юридического основания.
   Она согласилась:
   - Пока еще рано о чем-то говорить. Но следственные действия продолжа-
ются. Сейчас мы проведем опознание с человеком, который видел их на сто-
янке. Если он опознает, то мы их задержим на основании санкции  прокуро-
ра.
   - Хорошо. Но могу я присутствовать на опознании?
   - Конечно. Это ваше право. Вы же адвокат.
   Вскоре приехал работник стоянки, пожилой  человек  лет  пятидесяти  -
шестидесяти. Не исключено, что в отделении милиции он получил инструктаж
у оперативников, мол, покажи на того-то и того-то. Надо их опередить,  и
я напомнил следователю, что при опознании  должны  быть  так  называемые
статисты, то есть совершенно посторонние лица. В их  присутствии  свиде-
тель и должен показать на потенциальных преступников. Она согласилась со
мной.
   Вскоре такие люди нашлись. Это были то ли какие-то задержанные, то ли
граждане, обратившиеся в паспортный стол. Я опять  попросил  следователя
уточнить, что лица должны быть между собой схожи и одного и того же  по-
ла, поэтому женщины, которые присутствовали среди статистов, исключаются
из опознания. Следователь не возражала, но, как мне показалось, ее стала
раздражать моя активность.
   Когда мы, наконец, подобрали более или менее похожих статистов и  по-
садили их на лавочку, ввели моих клиентов.
   Я прекрасно понимал, что сейчас опознающий, по подсказке  оперативни-
ков, укажет на Павла Зелянина и Андрея Т. У меня был  единственный  шанс
воспрепятствовать лжеопознанию до появления свидетеля. Неожиданно я пот-
ребовал, чтобы мои клиенты поменялись пиджаками и куртками со  статиста-
ми.
   Ни следователь, ни оперативники не ожидали такого поворота. Они удив-
ленно переглянулись, но я настаивал и свое требование  обосновывал  тем,
что, скорее всего, сотрудники уже предупредили свидетеля, какая одежда у
моих подзащитных. Работникам правоохранительных органов ничего не  оста-
валось, как подчиниться.
   Мои клиенты быстро поменялись пиджаками и куртками  со  статистами  и
сели в разные ряды. Я сразу вышел за дверь, чтобы  собственными  глазами
видеть, как войдет свидетель, и чтобы оперативники не успели бы  предуп-
редить его о непредвиденной рокировке.
   Дверь открылась, и вошел пожилой мужчина. Он расписался в  протоколе,
ознакомившись со своими правами. Следователь спросила, может ли  он  уз-
нать людей, которые крутились около угнанной впоследствии машины.  Чело-
век внимательно оглядел присутствующих, вероятно ориентируясь на одежду,
и указал на тех, кто только что обменялся пиджаками и куртками  с  моими
клиентами. Хитрость оперативников была разгадана, а моя - удалась.
   Следователь и оперативники нервничали. Один из оперативников попытал-
ся сориентировать деда, мол, хорошо ли он разглядел,  но  тот  стоял  на
своем: "Да вот же их одежда! Я их одежду хорошо запомнил! "
   - Прошу занести эти слова в протокол опознания, - сказал я.
   - Встаньте и назовите свои имена, - сказала следователь.
   Растерянные статисты встали и назвались и тут же добавили:
   - Да мы вообще не были на той стоянке, мы сегодня в паспортном  столе
паспорта меняли!
   Было, конечно, над чем торжествовать, я подошел к следователю и  ска-
зал:
   - В связи с тем, что мои клиенты не опознаны как подозреваемые в  со-
вершенном преступлении, прошу их немедленно освободить.
   - Сейчас пойду доложу руководству, там решат, - ответила следователь.
   Через полчаса она вернулась и сказала, что начальник  принял  решение
об освобождении, но произойдет это только часа через два-три,  поскольку
необходимо соблюсти формальности. Я сказал, что буду ждать, пока  их  не
выпустят. Однако следователь заметила, что мое присутствие  в  отделении
милиции крайне нежелательно, но, судя по ее раздраженному тону, я был не
угоден именно ей.
   Ничего не поделаешь, придется удалиться, и я сказал  своим  клиентам,
что через два часа жду их звонка.
   - Если вы на свободу не выйдете, то я поеду в прокуратуру,  -  громко
произнес я, как бы пригрозив следователю.
   Когда я отъезжал от отделения милиции, то заметил, что за мной  резко
рванула красная "девятка". Понятное  дело:  оперативники  проявили  бди-
тельность и снова прицепили мне "хвост", полагая, что я могу поехать  на
встречу с подозрительными лицами.
   Ну что, проверим, - и я резко свернул в переулок.  Красная  "девятка"
последовала за мной. Я въехал во двор. Она притормозила. Выехав со  дво-
ра, я снова повернул в переулок и, оказавшись на проспекте,  стал  наби-
рать скорость. "Девятка" не отставала от меня. Я решился на дерзкий шаг.
Дождавшись зеленого сигнала на перекрестке, я рванулся и  резко  остано-
вился. Красная "девятка" тоже притормозила. Я выскочил из машины и  под-
бежал к преследователям.
   - В чем дело? - спросил я.
   В "девятке" сидели два молодых пацана лет двадцати -  двадцати  четы-
рех. Один из них тут же вышел с телефоном и, отойдя в сторону, стал  ко-
му-то звонить. У другого было растерянное лицо - моя реакция  шокировала
их.
   - Вы из милиции? - спросил я. - Предъявите ваши документы!
   Молодой парень, как бы извиняясь, сказал:
   - Да нет, мы не из милиции, как раз наоборот.
   - А что вы делаете?
   - Мы? Ничего. Мы за вами ехали.
   - Зачем?
   - Мы хотели найти нашего друга.
   - Какого друга? - удивился я.
   - Витю Курганского. И Олега Нелюбина.
   - Никакого Вити Курганского и Олега я не знаю.
   - Как же не знаете?
   Подошел второй парень, который говорил по телефону.
   - Сережа, - обратился он к водителю, - нам нужно ехать.  Давай  изви-
нимся перед господином адвокатом.
   Я понял, что это не милиционеры и не оперативные работники, а  скорее
всего конкуренты из враждующей группировки.
   В тот же вечер я встретился с Виктором. Теперь я уже знал, что  он  и
есть Витя Курганский.
   Виктор приехал на дорогом "гранд-чероки". Он был опять в  приподнятом
настроении, вежливо благодарил меня за проведенную работу и сказал,  что
ребят действительно выпустили через два часа.
   Во время нашей беседы перед нами затормозил еще один джип. Тонирован-
ные стекла опустились, и русоволосый мужчина обратился к Виктору:
   - Витюха, ты?!
   - О, привет, Игорек! Сколько лет, сколько зим! - обрадовался Виктор.
   Знакомый Виктора вышел из машины. Он был  высокий,  симпатичный,  лет
тридцати - тридцати пяти. Они обнялись, похлопали друг друга  по  плечу:
наверное, действительно давно не виделись. Потом Виктор мне сказал,  что
это был Малахов.
   "Неужели тот самый Малахов, - подумал я,  -  который  подозревался  в
убийстве певца Талькова и в интриге с эстрадной певицей  Азизой?  Навер-
ное, это он".
   Они о чем-то говорили. Я расстался с ними и уехал.
   Прошло время. Курганские больше меня не трогали, не беспокоили. Я уже
начал о них забывать, когда в ноябре снова позвонил  Виктор  и  попросил
проконсультировать по одному из коммерческих контрактов.

   ПЕРЕСТРЕЛКА У "САДКО-АРКАДЫ"

   Встреча была назначена в баре Торгового центра "Садко-Аркада".  Часов
около пяти вечера я уже подъехал туда. "Садко-Аркада" находится на Крас-
нопресненской набережной, примерно напротив гостиницы  "Украина".  Около
комплекса раскинулась большая автостоянка, где я и оставил машину.
   Я прошел в бар, который был переполнен посетителями, и  сразу  увидел
поднятую руку. За столиком сидели Олег, Виктор и еще  какой-то  незнако-
мец. Они приветливо помахали мне и пригласили подойти. Я  присел  за  их
столик.
   Виктор улыбнулся и сказал:
   - Мы вас снова побеспокоим, но на сей раз уже не по уголовным  делам.
Вот контракт, который нам предлагают заключить. Вы не могли  бы  посмот-
реть, насколько он правильно составлен, есть ли в  нем  подводные  камни
для нас.
   Я принялся изучать контракт, составленный  на  двенадцати  страницах,
отпечатанных на машинке. Подробно разъяснялись  права  сторон.  С  одной
стороны фигурировало какое-то предприятие, с другой - совместное  предп-
риятие или иностранная фирма, не помню уже. Я внимательно  прочел  доку-
мент и никаких юридических изъянов не обнаружил.
   - Контракт составлен совершенно верно, и никаких претензий к  нему  у
меня нет, - сказал я.
   Виктор взял салфетку и стал рисовать мне схему  коммерческой  сделки,
обводя кружочками и соединяя стрелками стороны и движение товара. Я  все
внимательно посмотрел и сказал, что каждая стрелка и каждый кружочек от-
ражен в пунктах контракта. Когда мы разговаривали и  пили  кофе,  я  по-
чувствовал на себе чей-то взгляд  и  внимательно  оглядел  переполненный
зал. Почти у всех были мобильные телефоны, которые время от времени зво-
нили. Недалеко от нас за столиком сидели молодые  ребята.  Я  догадался,
что это охрана Олега и Виктора. Видимо, многие новые  русские  назначали
здесь свои встречи, вели деловые переговоры.
   Меня по-прежнему не покидало ощущение, что за нами кто-то  наблюдает.
Минут через двадцать - тридцать наша беседа закончилась, мы втроем вышли
из "Садко-Аркады" в сопровождении телохранителя. На автостоянке  мы  за-
держались, прощаясь друг с другом. Виктор приехал на большом белом "лин-
кольне", который по своим габаритам совершенно не вписывался в  стоянку.
За рулем сидел молодой парень.
   Я направился к своей машине. Не успел я отъехать и нескольких метров,
как услышал скрежет тормозов. Из подъехавших "Жигулей" - номера я уже не
помню - выскочил какой-то человек в темной куртке, достал автомат и стал
стрелять в сторону автомобилей на стоянке. Я видел, как  пули  летели  к
"линкольну". Виктор и Олег среагировали  молниеносно:  в  своих  дорогих
пальто и костюмах они тут же бросились на грязную землю и стали  ползти,
прячась от пуль, которые, видимо, предназначались им, так как стреляющий
все время целился в них.
   Казалось, что стрельбе не будет конца. Многие люди, находившиеся око-
ло комплекса, тоже попадали на землю и стали ползти к своим автомобилям.
Многие машины резко рванули с места. Я услышал  крики,  видимо,  кого-то
ранили. Вдруг из Торгового центра выскочили несколько  молодых  ребят  и
стали стрелять из пистолетов в автоматчика. Завязалась перестрелка.  Ав-
томатчик вынужден был пригибаться. Наконец он вскочил в машину, что была
рядом с ним, и она сорвалась с места. За  ней  внезапно  понеслись  нес-
колько автомобилей. На набережной остался поврежденный "линкольн".
   Я решил уехать восвояси. В тот же день в теленовостях и  в  "Дорожном
патруле" передали подробности перестрелки у "Садко-Аркады". Я узнал, что
произошла разборка между неизвестной  группировкой  и  курганскими,  что
один из лидеров курганской группировки-фамилия не  называлась  -  тяжело
ранен и что убит случайно водитель черной "Волги", а на месте перестрел-
ки обнаружено примерно шестьдесят гильз различных видов оружия,  включая
автомат и пистолеты. Прибывшая милиция никого не задержала,  потому  что
все разбежались.
   На следующий день многие газеты вышли с подробными комментариями вче-
рашнего инцидента. Несколько статей было посвящено курганской группиров-
ке. Она заявила о себе в Москве в начале 90-х  годов.  Сначала  курганцы
работали с ореховским авторитетом Сильвестром, но после его гибели ближе
сошлись с коптевской группировкой, постепенно осваивая столицу.
   В этот же день мне позвонил неизвестный человек и сказал, что  Виктор
тяжело ранен, находится в больнице и очень просил, чтобы я к нему  прие-
хал как адвокат.
   По дороге в больницу я невольно  размышлял  о  превратностях  судьбы:
ехал на встречу консультировать по бизнесу,  казалось  бы,  какая  может
быть опасность, и вдруг - угодил в перестрелку! Вот они, потаенные  рифы
нашей профессии!
   Приближаясь к палате Виктора, я сразу увидел у ее  дверей  дежуривших
вооруженных милиционеров. Я предъявил свое удостоверение, показал ордер.
Они сказали, что вопрос моего свидания надо решить с начальством, а пока
пропустить меня они не могут. Я заметил, что Виктор в палате не один,  и
поинтересовался, кто там с ним. Милиционеры ответили, что идет допрос.
   - Вот видите! Раз идет допрос, значит, я должен войти.
   - Нет, мы ничем вам помочь не можем. Вам необходимо  ехать  к  нашему
начальству.
   Я узнал, что дело ведет Краснопресненская прокуратура,  и  отправился
туда. Следователь сообщил, что Виктор в тяжелом состоянии. В него попало
несколько пуль, а одна задела голову.
   - Сейчас вы с ним никак не сможете разговаривать, - объяснил мне сле-
дователь. - Но вы не волнуйтесь, мы выставили охрану,  и  никто  к  нему
близко не подступится.
   Почти каждый день я либо приезжал в прокуратуру,  либо  звонил  туда.
Иногда наведывался в больницу. Охрана по-прежнему никого не  пропускала.
Оперативные работники все же допрашивали Виктора, но  он  ничего  толком
сказать не мог, кто и почему в него стрелял. Хотя легко было догадаться,
что цель перестрелки была одна - убить его.
   Примерно через неделю Виктору стало лучше, и  я  снова  настаивал  на
встрече с ним. Но следователь опять мне отказал по той причине, что Вик-
тор проходил по этому инциденту как свидетель, а значит, адвокат ему  не
положен.
   - Но не исключено, что он будет подозреваемым, - сказал следователь.
   - Подозреваемым в чем - в собственном убийстве? - съязвил я.
   - Нет, наверное, есть что-то еще.
   Спустя несколько дней я все же получил возможность пройти к  Виктору.
Подъезжая к больнице, я  увидел  нескольких  молодых  людей  с  рациями