сследова-
ния в отношении того или иного чиновника.
   Как-то раз Романов позвонил начальнику отдела БХСС ГУВД Ленинграда  и
попросил обратить внимание на деятельность одного из крупнейших предпри-
ятий Ленинграда. Необходимо было проверить сведения из анонимки,  касаю-
щиеся совершаемых руководителями предприятия хищений.
   В течение нескольких дней оперативники наблюдали за автомашинами, вы-
возившими продукцию предприятия, а затем и проверили одну из них. Внешне
и по документам все было, вроде бы,  в  полном  порядке.  Однако  внима-
тельный осмотр позволил выявить пересортицу. Вместо указанных в докумен-
тах товаров третьего сорта, в кузове автомашины находились и товары пер-
вого сорта.
   Следующий этап расследования был поручен молодому сотруднику, которо-
го на этом предприятии никто не знал. Именно поэтому ему удалось  совер-
шенно спокойно взять со стола директора его ежедневник с  подробной  ин-
формацией обо всех махинациях. В результате оперативных мероприятий были
выявлены все участники преступной  цепочки:  организаторы,  сбытчики,  а
также те, кто опекал и прикрывал деятельность преступников  -  партийные
деятели районного звена. Вместе с оперативниками  во  всех  следственных
действиях участвовал и специально присланный Романовым инструктор  обко-
ма.
   Несмотря на собранные доказательства, в том  числе  личные  признания
подследственных, никто из подозреваемых к уголовной ответственности при-
влечен не был. Во время передачи дела в суд  вновь  позвонил  Романов  и
приказал прекратить дело, а материалы следствия направить в обком. Что с
ними стало в дальнейшем - неизвестно.
   Милиционеры полагали, что Романов использовал материалы расследования
для шантажа партийцев из районных организаций. Прекратились  ли  хищения
на предприятии - сотрудникам УБХСС установить уже не позволили.
   Как же вообще тогда возникали уголовные дела по коррупции и взяточни-
честву? Известно, что их возбуждали по заявлениям отдельных граждан. Од-
нако о том, как это происходило в действительности,  следователи,  рабо-
тавшие в те годы, предпочитают умалчивать. Дело не в том,  что  они  все
еще кого-то боятся. Страха уже нет. Вопрос в том, что получить заявление
от гражданина удавалось лишь после многочасовых бесед в прокуратуре, пе-
ремежавшихся намеками и на гражданский долг советского  человека,  и  на
возможные "хорошие и нехорошие" последствия, и прочими вариациями  кнута
и пряника. На многих подобная тактика оказывала свое воздействие, но го-
раздо больше было тех, кто по-настоящему опасался  мести  начальственных
лихоимцев. В любом случае такой подход, по мнению самих следователей, не
вполне был в ладах как с законом, так и с моралью. Увы, все, кто  знаком
с процессуальными нормами, знают, что представляет собой выбивание приз-
нания (заявления) от будущих свидетелей или обвиняемых. Интересно другое
- данную тактику работы советских следователей, берущую  свое  начало  в
1917 году, взяли на вооружение и безусловно честные люди ради достижения
единственной цели - усадить взяточника за решетку.
   А фактов коррупции становилось все больше. Общество развитого  социа-
лизма поставило все на свои места - чего стоила одна только выплата  го-
сударству небольшой суммы, после которой советский  еврей  мог  спокойно
отъехать на свою историческую родину! Трудно квалифицировать это  иначе,
нежели завуалированную форму вымогательства взятки за  выполнение  целым
государством общепринятых правовых норм. В 1972 году в одном из районных
судов Ленинграда слушалось дело сотрудника Пулковской таможни. Сметливый
таможенник ловко использовал сложное положение отъезжавших на историчес-
кую родину советских евреев. Чтобы беспрепятственно вывезти честно нажи-
тое с собой, им приходилось делиться с таможенником частью добра.  Страж
государственных интересов даже не утруждал себя внешним осмотром вывози-
мого багажа. Просто брал свою десятину. Поборы  на  границе  завершились
для него лагерным сроком и вынужденным отъездом в Сибирь.
   По городу ползли слухи и об иных злоупотреблениях. В брежневские вре-
мена широкое распространение получила система торговли  на  сертификаты.
Эти заветные бумажки  (а  на  самом  деле  -  просто  настоящие  деньги,
действительно обеспеченные необходимой  товарной  массой)  позволяли  их
счастливым обладателям вне очереди  приобрести  кооперативную  квартиру,
обзавестись импортным магнитофоном и модной одеждой. Столь неуклюжим об-
разом (однако весьма выгодным для государства) отчасти решалась проблема
тотального дефицита товаров и услуг -  купить  сертификаты,  конечно,  с
рук, мог каждый, а к оплате их принимали не  только  в  вожделенных  для
обывателей "Березках", но и во многих других магазинах города  Ленингра-
да.
   Одеждой на сертификаты торговали в ДЛТ, а модные тогда румынские гар-
нитуры можно было приобрести в Доме мебели на проспекте Маршала  Говоро-
ва. Безусловно, этой исключительно выгодной ситуацией не могли  не  вос-
пользоваться люди, через руки которых ежедневно проходили дефицитная ме-
бель и сертификаты. В 1969 году с поличным взяли директрису Дома мебели,
весьма импозантную даму с крайней степенью уверенности в себе. За деньги
она прокручивала определенные манипуляции с сертификатами, часть которых
шла мимо государственного кармана прямиком в карманы к желающим эти сер-
тификаты приобрести. Во время обыска у нее дома, сразу же после задержа-
ния, работники прокуратуры и понятые были  поражены  обилием  ценностей,
львиную долю которых составляли золото и бриллианты.
   На первом же допросе (все в тот же злополучный для дамы день -  умели
же работать правоохранительные органы!) директриса, то  ли  ошеломленная
крахом своего беспечного житья и потерей несметных сокровищ, то  ли  под
воздействием проникновенной беседы со следователем, призналась  во  всех
грехах и подписала свои показания. Расчувствовался и следователь -  дело
почти готово! - и на радостях отпустил бедную женщину домой  к  больному
ребенку до утра следующего дня, несмотря на имевшееся у него постановле-
ние об аресте, подписанное прокурором Кировского района. Как и следовало
ожидать, коварная дама утром в прокуратуру не явилась. Зато ее муж  отп-
равился в горпрокуратуру с заявлением, что путем шантажа и угроз  следо-
ватель вынудил его жену признаться Бог знает в чем. Благодаря этому трю-
ку эпизоды почти состоявшегося дела уже не могли являться предметом  су-
дебного разбирательства  деяний  ловкой  работницы  прилавка.  Следствию
пришлось все начинать заново. Ситуация  повторилась  спустя  всего  нес-
колько месяцев, но следователи уже были готовы к  возможным  проявлениям
коварства со стороны ушлой дамочки. На этот раз ее задержание прошло без
сучка и задоринки.
   К моменту передачи дела в суд подозреваемая нашла общий язык со  сле-
дователями и даже принесла свои извинения за прошлый инцидент. Директри-
су приговорили к внушительному сроку и запретили занимать  в  дальнейшем
материально-ответственные должности в  системе  торговли.  По  оглашении
приговора дама благополучно отбыла в один из вологодских лагерей и  вер-
нулась оттуда спустя пять лет. Но и ранее ошеломленные работники  право-
охранительных органов сталкивались с ней на ленинградских  проспектах  -
властью начальника лагеря ей предоставлялись отпуска, скажем, чтобы  на-
вестить вновь захворавшего сына... То ли  в  лагере  она  стала  "агнцем
Божьим", то ли не все сокровища подверглись конфискации, то  ли  еще  по
какой причине, но этой поблажкой она пользовалась достаточно  регулярно.
Так или иначе, в ее карьере директора торгового предприятия была постав-
лена жирная точка.
   В конце шестидесятых годов сотрудники ленинградского УБХСС занимались
еще одним делом, связанным с предметами дефицита. Из агентурных источни-
ков поступила информация о том, что в Ленинграде действует  организован-
ная группа, занимающаяся хищениями "фондов" в  особо  крупных  размерах.
Фонды представляли собой определенные количества дефицитных  материалов,
направляемых по строго определенным адресам.
   Группа занималась вывозом выделенных в фонды материалов из Ленинграда
в Краснодарский край. Руководил группой бывший сотрудник Комитета  госу-
дарственной безопасности. Не являясь работником партаппарата или руково-
дителем какого-либо предприятия, он пользовался своими связями и наладил
поставки остродефицитных запчастей и стройматериалов в районные центры и
станицы Краснодарского края. Желающих получить фондируемые изделия  было
так много, что в специальном поиске покупателей не  было  необходимости.
Руководители районных и областных центров платили  крупные  суммы  денег
только за то, что "фонды" поступали именно к ним, одновременно, впрочем,
оплачивая и сами товары по завышенным ценам.
   Оперативники выявили участников группы, действовавших в Ленинграде, и
их связи в Краснодарском крае.  Вставала  задача  получения  документов,
подтверждающих известные следствию факты хищений. Это можно было сделать
только в тех районных центрах и станицах, куда поступали дефицитные  то-
вары. Двое бывалых оперов выехали в Краснодарский край. Из показаний ос-
новного подозреваемого (чиновника, распоряжавшегося "фондами")  им  было
известно о хорошо организованном прикрытии деятельности преступников  со
стороны не только партийных органов, но и местных теневых деятелей и во-
ровских элементов. Однако обэхаэсэсовцы тогда  еще  не  осознавали  всей
опасности предстоящей поездки.
   Направившихся в Краснодарский край милиционеров там уже ждали. Нужные
люди были заранее оповещены о приезде оперов из Ленинграда, хотя  инфор-
мация об этой поездке хранилась в глубокой тайне. Преступники  полагали,
что смогут договориться с ленинградской милицией полюбовно, и поэтому не
предприняли никаких мер по сокрытию следов  своих  преступлений.  Операм
удалось изъять необходимые документы и вывезти их в надежное  место.  На
встречу с ценным для следствия свидетелем они выехали в одну из  станиц.
Для возвращения в город им пришлось воспользоваться "Волгой"  одного  из
районных руководителей. В машине же находились преступники, предполагав-
шие, что изъятые документы опера возят с собой. Только чудом  милиционе-
рам удалось добраться до города и  вылететь  затем  в  Ленинград.  Подс-
ледственные удивлялись тому, что оперативники сумели выбраться из  Крас-
нодарского края живыми, с документами и показаниями свидетелей.
   Собранные материалы были переданы руководству БХСС,  которое  готови-
лось отчитаться по результатам расследования. Обратно в отдел  дело  уже
не вернулось. Оперативники, занимавшиеся этим  делом,  припоминают,  что
никто из подследственных не был привлечен к  уголовной  ответственности.
Вероятно, проявило заинтересованность к личности руководителя преступной
группы то ведомство, в котором до этого он работал.
   Сами милиционеры высказывали такое мнение об этом деле. Без  налажен-
ных преступниками поставок фондируемых материалов из Ленинграда в колхо-
зы и совхозы Краснодарского края могли возникнуть серьезные проблемы  со
сбором урожая и, тем самым, пострадали бы государственные интересы.  По-
лучателями "фондов" руководило не стремление к личной выгоде, а  своеоб-
разно понимаемый долг перед государством и обществом.
   Основой для следующего дела эпохи развитого социализма (1970-е  годы)
вновь послужили деяния ленинградских стражей порядка.  В  очередной  раз
"органы оказались не правы". На скамью подсудимых попали три  представи-
теля славной ленинградской милиции. Возглавлял группу  майор,  секретарь
парторганизации 7-го отделения милиции. Вместе с ним по  делу  проходили
старший оперуполномоченный и просто оперуполномоченный из того же  отде-
ления. Уже позже, когда настоящая эпопея борьбы следователя  прокуратуры
со всесильными тогда органами закончилась отъездом группы в места весьма
отдаленные, выяснилось, что и причины-то настоящей для этого нашумевшего
тогда дела никакой не было. Завязка была проста. Некий гражданин,  возв-
ращаясь с работы, слегка расслабился с приятелями, а придя домой,  зава-
лился спать. Поутру в состоянии горького похмелья он подвергся  жесткому
допросу своей супруги по поводу вчерашних событий. Не в его пользу гово-
рил факт утраты перчаток, судьба которых так взволновала жену. Чтобы от-
вязаться от назойливой женщины, а может быть, и вызвать  ее  сочувствие,
гражданин поведал ей тут же сочиненную жуткую историю о страшных  ночных
грабителях, отобравших у него перчатки. Конечно, он вел себя героически,
и добычей негодяев стали только жалкие перчатки, а не пальто или тем па-
че кошелек. Жена, возбужденная мужественным поведением супруга  и  стре-
мясь, вероятно, к торжеству справедливости, немедленно поволокла  его  в
7-е отделение милиции, где ему ничего не оставалось, кроме как  написать
заявление о якобы имевшем место грабеже. К  счастью,  угрызения  совести
заставили его позже забрать свое заявление. Но дело уже  приняло  крутой
оборот, ибо в тот же день  доблестные  стражи  порядка  задержали  троих
чем-то вызвавших их раздражение подростков.  Путем  длившихся  несколько
часов избиений, сопровождаемых угрозами и шантажом, парторг 7-го отделе-
ния выбил у мальчишек признание в  ограблении  гражданина.  Томиться  бы
несчастным подросткам в колонии для малолеток, да, на счастье, одному из
них удалось сообщить о произволе в прокуратуру. Там к сигналу  отнеслись
серьезно.
   В ту пору ленинградской прокуратурой руководил  Сергей  Ефимович  Со-
ловьев. Коллеги-современники вспоминают его по-разному. Одни - как чест-
нейшего человека, умницу, который, насколько мог, противостоял  постоян-
ному давлению партийных органов, другие - как верного слугу  партноменк-
латуры. В 1975 году он был бесславно отправлен на пенсию.
   Вернемся к делу. Оскандалившиеся стражи  правопорядка  запираться  не
стали и дали показания на самих себя, тем самым разрушая образ героичес-
кого советского милиционера, десятилетиями пестуемый партийной пропаган-
дой. В Москве возникла легкая паника, и в Ленинград  срочно  выехал  сам
министр внутренних дел Щелоков.
   Необходимо упомянуть, что Щелоков издавна любил наш город, и не прос-
той любовью. Богатые коллекции питерских музеев вполне могли  удовлетво-
рить его страсть к собирательству антикварных "безделушек" (произведений
живописи и ювелирного искусства). Ходили слухи (и до сих пор ходят), что
директор одного известного на весь мир ленинградского музея на  пару  со
Щелоковым опустошал богатейшие запасники государственных хранилищ. (Сви-
детели тесных контактов Щелокова с директором музея становились, как по-
говаривали, жертвами несчастных случаев со смертельными исходами.) Имен-
но страсть к накопительству и сгубила министра - после  серии  неудачных
попыток завладеть чужими коллекциями деятельностью министра  заинтересо-
вался КГБ во главе со своим председателем Юрием Андроповым. Щелоков  при
странных обстоятельствах застрелился. Документально доказано, что  глава
МВД похитил у государства девять квартир (одну - для  парикмахера  своей
дочери) и три дачи.
   Но в тот раз Щелоков прибыл в Ленинград  по  казенной  надобности,  и
весьма неприятной. Особенно неприятной потому, что  начальником  ленинг-
радского ГУВД был его лучший друг (соответственно, и назначенец) - Соко-
лов, который даже имел кличку (!) Череп, совсем как его  подшефные  уго-
ловники. Попытки Соколова и Щелокова напрямую договориться с  прокурором
города Соловьевым о закрытии дела оказались безуспешными. Тогда  горпро-
курора вызвали на ковер к Романову. Первый секретарь в категоричной фор-
ме потребовал прекращения дела. Соловьев ответил, что  сделать  это  уже
невозможно, с чем и убыл. Единственное, чего удалось добиться тогда  Ро-
манову, так это освобождения милиционеров из-под стражи до суда.
   Уже в период судебных слушаний, затянувшихся на целых два месяца (для
того времени это было нетипично), не выдержал переживаний за судьбу сво-
их подчиненных и скоропостижно скончался начальник ГУВД Соколов. По мер-
кам сегодняшнего дня, вменялась милиционерам в вину  сущая  безделица  -
превышение власти и служебных полномочий, да и получили они всего-то  по
два года общего режима каждый. Однако общественный резонанс этот процесс
имел громадный, а материалы уголовного дела стали настоящим пособием для
начинающих следователей, ибо если бы тогда следователь  ошибся  хоть  на
йоту, вместо милиционеров на скамью подсудимых сел бы он сам. Тем более,
что милиция проявила коварство и  смекалку.  Среди  ментовской  агентуры
отыскали человека, как две капли воды похожего на следователя прокурату-
ры, ведшего дело. Двойник посещал свидетелей  и  нес  несусветную  чушь.
Вслед за ним в квартиры ничего не понимавших свидетелей вваливался мили-
цейский наряд и подробно записывал в протокол  только  что  состоявшиеся
беседы со "следователем". Настоящего следователя  спасло  лишь  то,  что
именно в дни походов его двойника к  свидетелям  он  сам  в  городе  от-
сутствовал. К счастью, он смог  также  представить  подтверждающие  этот
факт документы.
   Это новое "Ленинградское дело", возникшее  из  пустяка,  дает  полную
картину жизни, бурлившей в то время  на  просторах  необъятной  державы.
Здесь и несчастный мужчина, боявшийся признаться своей супруге в  потере
перчаток по пьянке, и жесткие методы оперов из  отделения  милиции  (вот
они - проценты раскрываемости!), и мощный прессинг партийных  органов  в
отношении прокуратуры, и коварство системы, готовой на все ради сохране-
ния чести уже изрядно запятнанного мундира. С другой стороны,  мы  видим
здесь и пример настоящего мужества следователя и судьи,  перед  которыми
стоял непростой выбор.
   Показательно и другое, совсем незначительное дело  заведующего  лесо-
торговой базой в Лигово, имевшее место в начале все тех же 1970-х.  Биз-
нес преуспевающего взяточника шел прекрасно - за энную сумму у него мож-
но было прикупить разнообразные стройматериалы. Помнится, любое приобре-
тение гражданина в те славные годы сразу  же  вызывало  заинтересованный
вопрос - где взял? - друзей, родственников и коллег по работе.  Этим  же
вопросом задавались и работники  правоохранительных  органов.  В  данном
конкретном случае цепочка ответов на этот сакраментальный вопрос и  при-
вела следователей к дверям кабинета заведующего складом.  По  заявлениям
семерых клиентов, пользовавшихся его услугами, и было возбуждено уголов-
ное дело по статьям о хищении социалистической  собственности,  злоупот-
реблении служебным положением и  взяточничестве.  Прокуратура  следствие
победоносно завершила и передала материалы дела в суд.  Там-то  и  вышла
неувязочка...
   Знакомясь с делом, судья удивился тому обстоятельству, что в  показа-
ниях обвиняемого упоминается гораздо больше взяткодателей (около пятиде-
сяти человек - только тех, кого смог вспомнить на  допросах  проворовав-
шийся заведующий), нежели имелось самих  заявлений.  Всех  их  следовало
привлечь к ответственности как взяткодателей, на что и указал бдительный
судья. Выезд следственной бригады к  местам  жительства  большинства  из
этих "злоумышленников" многое прояснил. Нищие постройки,  кое-как  подп-
равленные с помощью приобретенных у взяточника столь дефицитных стройма-
териалов, произвели на даже видавших всякое работников  прокуратуры  тя-
гостное впечатление. Следователи - люди неглупые - задали  себе  вопрос:
не воспользуйся хозяева построек сребролюбием заведующего складом  и  не
купи они у него фанеру, доски или шифер, где бы они еще  могли  это  все
достать? Ответа не было. И где бы они тогда жили? Под открытым небом?
   Ответы на эти вопросы никак не вязались с профессиональной  юридичес-
кой позицией следователей, и, казалось бы, для дальнейшего развития дела
они не должны были иметь абсолютно никакого значения. Но со времен рево-
люционных потрясений нравы сильно смягчились - следователи, и  сами  из-
м