, восемь
раз жахнул по нам. Из нашего же ружья!

Тут хозяин беглого раба и приложил руку...

- Мы его землянку завалили, - сообщил младший. - Сначала хотели зажечь, да
пожара побоялись...

- Жилище охраняется законом! внятно огрызнулся бандит.

- Сейчас приготовлю жилище, - вдруг довольно пообещал Раж-ный и пошел к
"шайбе". - Ведите его сюда!

Он отворил дверь, пригляделся к темноте - волчонка не было. Позвал
негромко:

- Молчун? Ты где?

Полчаса назад, когда он обследовал территорию базы и заходил сюда, звереныш
был на месте, лежал на шкуре как раз напротив видеоглаза, установленного
над дверью среди высоковольтных изоляторов. Сейчас не имело смысла освещать
склад или искать волчонка впотьмах - в "шайбе" было пусто. Ражный лишь
чиркнул зажигалкой возле ямы - груда свежевзрытой и притоптанной лапами
земли...

Расторопные братья тем временем втолкнули Кудеяра.

- Как раз тебе будет! Тут тоже запахи... Руки ему никому ни развязать?

- Развяжите. О том, что поймали звука.

- Само собой, - сняли веревку, швырнули пленника на бетонный пол. - Ну мы
поедем, уже поздно...

- Спасибо за службу, мужики...

- Да ладно! - отмахнулся старший Макс, а младший насмелился и спросил:

- Что там с армией, дядя Слава?.. Скоро осень.

- Нынче обязательно призовут. Я все устроил. Братья никак не выразили
чувств, разве что заспешили, слегка засуетились, норовя скорее уехать и
где-нибудь в лесу выплеснуть свой восторг.

- Увидите в лесу волчонка, прибылого, но крупного, как переярок, - не
трогайте!-почти вслед крикнул Ражный.

Их смутила просьба о волчонке, однако они не привыкли задавать лишних
вопросов, потоптались, потолкали друг друга плечами, вскочили на коней.
Старший вытащил из самодельного приседельного чехла одностволку, подал
Ражному.

- У Героя отняли. Забери, дядя Слава!

- Сговаривал нас с ним идти, - добавил младший. - Партизанить. Говорит, в
России войну объявили, против своего народа. А президент - предатель и
изменник. Нет, не ты, дядя Слава, а тот, главный. Говорит, надо
совершить... Как это?.. В общем, убить его надо.

- Мы что-то ничего не поняли, - объяснил старший. - Наверное, с ума сошел.
Ружье отобрали на всякий случай.

- А он правда Герой труда?

- Правда. - Ражный взял одностволку. - Его именем улица названа в одном
нефтяном городке...

- Вот это да! - изумился младший. - Чего же он сейчас-то?..

- Ничего не пойму, - рассердился старший. - Если Герой, чего он в партизаны
собрался?

- Потому и собрался, - буркнул он. - Ладно, езжайте! Как-нибудь потом
поговорим на эту тему.

Братья тронули коней, однако Ражный засвистел, замахал рукой.

- Погоди, хлопцы! Тут девушка убежала. Где-то за мостом бродит, это по
старой дороге...

- Девушка? - в голос переспросили они и переглянулись.

- Неудобно вас просить...

- Да мы и девушку найдем! - обрадовались они новой и простой задаче, тем
более связанной с девушкой. - Как ее зовут?

- Миля...

- Миля? - загорелись глаза у младшего. - А как, если полное имя?

- Не знаю, - пожал плечами Ражный. - Наверное, Эмилия...

Они тут же подняли коней на дыбы и с места бросили их в галоп.

Заперев "шайбу", Ражный обошел ее с другой стороны, продрался сквозь
чертополох к куче старого деревянного хламья и тут обнаружил выход:
звереныша не держали запоры, да и следовало бы раньше, когда увидел кучу
перетасканных мешков и разбитую лампочку, подумать, надо ли садить под
замок?

Кудеяр за каменной стеной чуял смерть, скулил, тряс дверь. Ражного
подмывало сейчас же, немедленно восстановить ярость сердца, войти и убить
его, однако не хотелось пачкать поганой кровью склад, да и на улице было
светло, чтобы вытащить труп и зарыть где-нибудь в лесу. Он мысленно
уговорил себя дождаться ночи, вывести Кудеяра подальше за пределы базы и
там сделать то, что он обязан был сделать с врагом.

Ражный порыскал по траве вокруг "шайбы", тихо позвал Молчуна, хотя это было
совершенно напрасно, и чуть не наступил на бандершу, лежащую в траве.

И тут же вспомнил, что Поджаров дал ей наркотик, двойную норму - могла и
умереть от передозировки... Он склонился, смахнул с лица густо насевших и
сосущих кровь комаров, почувствовал живое тепло и будто маску снял; не
похожая на себя Надежда Львовна безмятежно спала, несмотря на рой гнуса.

Наркоманов Ражный повидал за службу в Таджикистане и, что такое ломка после
усиленной дозы, знал. Эта спала, как дитя, и щечки розовые, и на лице
полное умиротворение... Он с трудом растряс, растолкал ее, нахлопал по
щекам. Бандерша открыла глаза, огляделась.

- Где я? Почему здесь?..

- Это я хотел спросить!

- Да, вспомнила... Миля нашлась?

- Ищут... А ваши все уехали! Так что давай и ты...

- Странно, так не бывает.... Жуткие боли, до потери сознания. Должна быть
ломка! Но так легко! - она вскочила на ноги. - Как после дозы... Нет, даже
лучше!

- Свежий воздух... - уходя, бросил Ражный.

- Да вы не знаете, что это такое! - бандерша увязалась следом. - Даже не
помню, как здесь оказалась... Изорвала курточку... Сумеречное состояние...
Нет, правда, вы что-то вкололи?

- Я бы тебе вколол...

- Хотя нет! Вспомнила! Ангел!.. Ко мне подходил волк!

- Так волк или ангел?

- Нет, настоящий волк, - она вдруг стала словно зачарованной. - Но будто
ангел... Почему люди считают, что ангелы всегда в образе мальчика?
Непорочного дитя? Они бывают всякие!.. И ко мне спустился в виде молодого
волка...

Ражный заметил Карпенко и Агошкова, устало бредущих от ворот базы - тех,
что были отправлены на смолзавод за Кудеяром.

Бандерша побежала к ним навстречу.

- Где?.. Вы нашли Милю?

Эти егеря не могли ничего знать о пропаже девицы, но отчего-то
переглянулись и оставили полураздетую женщину без ответа. Старший Карпенко
скинул рюкзачишко, бросил на него карабин, сел и начал сдирать отпотевшие
резиновые сапоги.

- Нету Кудеяра на смолзаводе, - не сразу сказал Агошков. - Куда-то
перебрался, сменил логово...

- Плохо искали, - буркнул Ражный, заметив, что физиономия у Агошкова очень
уж характерно расцарапана - три глубоких, разъеденных уже потом следа и
четвертый слабый, пунктирный. - Где вас носило чуть ли не сутки?

- Крюка большого нарезали, потом в засаде сидели - недовольно блеснул
глазами старший егерь. - Думали, утром или днем придет... Он же, как волк,
по ночам рыскает...

- Девицу в лесу не встречали?

- Девицу? - пробухтел Агошков. - То Кудеяра надо, то девицу...

Ражный слишком хорошо знал этих мужиков, чтобы не заметить лукавства; они
либо видели ее, либо что-то о ней слышали.

- Никаких девиц мы не встречали, - ответил Карпенко, блаженно вытягивая
босые ноги. - Ты сказал, Кудеяра ловить...

Бандерша не встревала, молча выслушала и, придерживая на себе лохмотья,
удалилась в гостиницу. Егеря поняли, что сейчас будет настоящий спрос, и
насторожились.

- Где встретили? - выдержав напряженную паузу, будто между делом,
поинтересовался Ражный и поймал взгляд старшего егеря.

Тот промолчал, отвернувшись, а его напарник Агошков все-таки попытался
вывернуться.

- Да нигде не встречали. Откуда? Километров полета намолотили...

- А кто у тебя на роже расписался? Карпенко наконец сообразил, что дело
серьезное и перед президентом лучше говорить правду.

- Извини, Сергеич... - покаялся. - В сорок втором квартале видели, недалеко
от солонцов...

- Ну, давай, давай! - поторопил Ражный, - Не стесняйся.

- Это уже после обеда... Обратно идем - слышим, стрельба... Вроде где-то у
мельницы. Крюка нарезали, хотели завернуть, глянуть, кто балуется, -
старший опасливо глянул исподлобья. - Смотрим, Девка по просеке идет, из
этих... из проституток. Которая с черным пояском на шее, тонула которая...
Нам же тут, кроме водки, ничего не отломилось... А хочется попробовать...
Настоящую московскую...

- Попробовали?

- Да нет, что ты, Сергеич! Не дала! Как кошка!.. Отпустили...

- Если она заявит попытку изнасилования, я вас прикрывать не буду, - заявил
он, чувствуя крайнюю неприязнь к егерям. - Мотайте срок, идиоты!

Жесткость к рабам сейчас ему была полезной, и он считал так, пока не
перестал обманывать себя, что решительность продиктована совершенно другой
причиной: эти жлобы посмели тронуть девицу, которая нравилась ему.

Агошков замкнулся, отвел глаза в сторону, и по лицу его побежала жесткая
серость решительности. Ражный поднял с земли карабины, повесил на свое
плечо.

- С базы не уходить. Сидите и ждите своей участи.

Он вернулся к дому и на крыльце неожиданно увидел Молчуна: волчонок лежал,
широко открыв пасть и вывалив язык - отпыхивался...

Коснувшись рукой загривка, он обнаружил на звереныше своеобразный ошейник -
уже знакомую черную бархатную ленту, застегнутую под горлом...

- Где же ты нашел ее?

Молчун склонил голову, вслушался, затем потупился, будто прощения просил.

- Ладно, иди, - сказал Ражный, будто с человеком разговаривал. - И никогда
не трогай людей. Никогда! Иначе придется пристрелить тебя. Ты же зверь,
хоть и не жил со зверями. Понимаешь, ты мне не нужен.

Он еще ниже опустил голову и отвернулся, как наблудивший, виноватый, но все
еще дерзкий подросток. Ражный примирительно потрепал его за холку.

- Не знаю, что с тобой делать... Знаешь что? Сведи меня к ней? - он снял
бархатную ленту с его шеи. - Покажи, где она?

Звереныш осторожно взял зубами и вытащил ленту у него из руки - отнял то,
что было подарено ему.

- Пошли? - Вожак встал. - Веди!

Молчун крепче закусил ленту и, спрыгнув с крыльца, потрусил к калитке,
выводящей на реку. Вырос он быстро и теперь больше напоминал не прибылого
сеголетка, а молодого переярка, только худоват был, с тонкой шеей, большой
головой и двигался вихляющейся, подростковой походкой.

Повел он не по старой дороге и не в сорок второй квартал - в обратную
сторону, в брошенную деревню, где весной была охота с поляками. Едва
забежав в лес, ударил крупной рысью, и Ражный, сняв куртку и обвязавшись
ею, помчался со спринтерской скоростью.

Через полтора часа гонки по зарастающему проселку Молчун выскочил на
поляну, где догнивали дома без крыш, скотники, сараи и телеграфные столбы.
Он перескочил наискось этот печальный пейзаж и на самом краю, среди
сохнущей крапивы и бурьяна вдруг нырнул в подпольную яму, и Ражный услышал
оживленный женский голос. Еще через мгновение волк выскочил назад,
покрутился на месте и демонстративно отошел в сторону.

Ражный спустился в яму - девица вскочила с травяной подстилки, шагнула
назад и уперлась спиной в торчащие из земли бревна.

- Не бойся, я ничего не сделаю дурного, - предупредил он. - Не за этим
искал...

Бинта на укушенном запястье не было, впрочем, как и свежей раны...

- А зачем еще?.. Даже волкам нельзя верить!

- Он еще не волк - щенок... И он не выдавал тебя.

- Почему же привел? - она озиралась, то ли рассчитывая убежать, то ли
высматривая Молчуна.

- Потому что я захотел.

- Да, вы же хозяин...

- Я не хозяин - вожак стаи.

- Это все равно...

- Не все равно! Впрочем, ладно, для тебя все равно... Пошли! Тебя ищет...
начальница. - Он протянул руку. - Ну, пойдем?

- Какая начальница?

- Надежда Львовна...

Миля неожиданно сникла, опустились плечи.

- Это моя сестра... Родная сестра. Ражный хотел выругаться, но вместо этого
сел и спросил, показывая запястье своей руки:

- А где... это?

- Зажило... Волк пришел и вылечил, зализал, даже следа не осталось, - в
голосе ее послышалось осторожное расположение. - Тогда я повязала ему
ленточку...

Он помолчал, не зная, как закрепить это призрачное доверие, вспомнил о
егерях, разинувших рот на московскую путану.

- Этих мужиков я накажу, - пообещал. - Очень серьезно накажу... Тех,
которые утром тебя встретили в лесу.

- А что толку? - Миля дернула плечиками. - Еще хуже будет. Встретят во
второй раз - убьют. Не наказывай их, не надо.

- Хорошо... Ну что, пойдем?

- Я никуда из леса не пойду, - хотела определенно и резко заявить она. -
Никогда.

Но все-таки прозвучало с нотой каприза...

- Можешь сколько угодно обижаться на... сестру, но при чем здесь я? Я что,
заказывал тебя? Или кого-то просил, чтоб привезли?

- Вы?.. Да вы самый страшный человек во всей этой истории! Вы не
заказывали. К вам привезут без заказа, чтобы угодить, зная ваши нравы. Вы
же вожак стаи!

- Тебя насильно притащили сюда? В наручниках? - внезапно для себя
разозлился Ражный. - Сама приехала! Денег заработать!

Миля сверкнула глазами, отвернулась.

- Сама!.. Заработать!

- И не я навязывался - тебя подсовывали ко мне!

- Потому мне и стало страшно. Кто вы?

- Вожак стаи!

- Не знаю, что думать, боюсь... Ну, кто вы такой?

- Спроси у тех, кто подсовывал! Они-то, наверное, знают!

- Я спросила... У Виктора.

- У кого?

- Да у вашего же человека. У Героя Социалистического труда!

Его никогда не называли полным именем, да и сам он представлялся Витюлей,
поэтому имя это звучало незнакомо.

- И что же он сказал?

- Вы - колдун. - Она на всякий случай отодвинулась подальше, чтобы не
достал рукой. - А я... А меня привезли в жертву. Чтоб исполнить какой-то...
Ритуал. Но Надя об этом не знала! Они все знали - она даже не подозревала.

- Дураки! - засмеялся Ражный. - Витюля дурак и ты полная дура! Вместе со
своей сестрицей!

- Не трогайте мою сестру! - отчеканила Миля с угрозой. - Вы ее совсем не
знаете!

- Ладно тебе!.. За сколько граммов героина тебя продала?

Она испугалась своей решительности, опасаясь вызвать гнев "колдуна",
отступила, зажалась, замкнулась.

- Давай не будем ссориться, - предложил он мирно и вылез из ямы. - Идем,
тебя сестра ждет. Так и быть, в жертву я тебя не принесу, живи.

То, что между ними возникло расстояние, слегка расслабило Милю.

- Все равно не верю вам, - проговорила упрямо, глядя как звереныш. - Если
не колдун, то почему... Зачем вам девственница?

Ражному стало весело, но он не хотел вновь пугать ее смехом - улыбнулся и
сказал серьезно:

- Мне пришло время жениться. А жениться хочу только на девушке.

Разумеется, она не поверила.

- Какие глупости... Я знаю: девственниц ищут сатанисты. Чтобы убивать их и
совершать какие-то ритуалы.

- Ритуалы сумасшедших!.. Где же брать в наше время непорочных девиц?..
Кстати, а кто первым тебе сказал, что я ищу девственницу? Сестра?

- Зачем это вам?

- Да я ведь тоже хочу разобраться, кто затеял эту идиотскую игру.

- Не сестра... Она предложила работу. Говорит, есть одна балдежная
авантюра, можно получить хорошие деньги.

- Это был Поджаров?

- И не Поджаров... Вы его не знаете. Он сюда не поехал.

- Так кто же это? Японец?

- Он не японец - кореец, и родом из Калмыкии. А работает независимым
журналистом...

- Откуда тебе известно? - перебил Ражный. - Такие подробности!.. Вы что,
друзья с Хоори?

- Никакие мы не друзья! Не хочу говорить о нем.

- Ничего не спрашивайте! - внезапно взволновалась Миля. - Ну что так
смотрите? Ничего не скажу!

Вероятно, японец жил в России и выдавал себя за калмыцкого корейца...

- Боишься его? Сбежала от людей в лес и до сих пор трусишь! Свободная
теперь, и друзья твои - волки!

- Не боюсь!.. Неприятно вспоминать.

- Придется.

- Почему? - капризно закричала она. - Не хочу! Я сама отказалась от
авантюры! И вам ничем не обязана!

- Обязана. - Ражный спрыгнул в яму. - Обязана тем, что я не стал вести игру
с твоим участием. Ты жертвенная овца, которую привели на заклание! И ты не
знаешь, как бы все сложилось и что бы в итоге получилось, если бы я не
отказался! Ты не имеешь представления, что тебя ожидало!.. Но я отказался и
отпустил на волю.

- Я знала...

- Что ты знала?

- Хоори сказал... Это будет временный фиктивный брак с одним... молодым
человеком. Всего несколько месяцев. - Миля подняла испытующие глаза. -
Назвал ваше имя и сумму... десять тысяч долларов. И три отдал сразу,
наличными. Покажите мне самую непорочную дуру, которая бы удержалась...

- Чего же ты испугалась и сбежала?

- За удовольствие такие деньги не платят. Потом вас увидела близко. И
почувствовала! - кажется, ее передернуло: то ли от страха, то ли от
омерзения. - Когда делали искусственное дыхание... А Виктор подтвердил...

- Все-таки я похож на колдуна?

- Или на вожака стаи - все равно...

- С Каймаком не страшнее? - усмехнулся он. - Например, варить уху?
Пробовать из одной ложки? А ты знаешь, он болен СПИДом...

- Каймак обыкновенный извращенец, - легкомысленно пожала она плечиками. -
Таких много, и они все предсказуемы...

Зачем Хоори хотел меня женить? - перебил Ражный. - Ты задавала ему
какие-нибудь вопросы?

- Когда платят такие деньги - лишних вопросов не задают. Но с Надей мы
потом обсуждали... Хоори сказал, вы принадлежите к какой-то тайной секте,
где в жены берут только девственниц. И что у вас нарушаются... права
человека. Нужно было пожить немного с вами и все выяснить...

- Понятно, можешь больше ничего не рассказывать, - он подал руку. - Идем.

- Куда? - Миля вжалась в бревенчатую стенку подпола. - Вы же понимаете, мне
теперь нельзя! Три тысячи уже потрачены... Боюсь, чтобы они с Надей ничего
не сделали!

- Вот, говоришь, ничего не боишься! А ей вкололи двойную дозу героина.

- Что с ней теперь? - после паузы тихо спросила она, словно была готова к
такому исходу.

- Ничего... Отошла на свежем воздухе.

- Отошла... это умерла?

- Да нет... Пришла в себя и не почувствовала ломки.

Она подумала, сказала в пустое небо:

- Все равно не вернусь. Никогда не вернусь к людям.

- Ты же не зверь, жить в лесу...

- Я Наде записку напишу, отнесете? Ражный достал ручку и вырвал листок из
записной книжки. Миля отвернулась и стала писать, подложив под бумагу
гладкую старую подошву от сапога, найденную тут же. Он смотрел ей в спину и
думал, что Кудеяр когда-то влез в его жизненное пространство, а потом чуть
ли не в жилище, почти таким же скандальным образом и несколько лет исправно
шпионил, следил за каждым шагом и еще успевал отравлять жизнь. И сейчас он
не исключал, что ее побег - не что иное, как задуманный и проработанный
Хоори план женитьбы аракса: дескать, даже если Ражный не пойдет на контакт
с "Горгоной" впрямую, все, что требуется, можно вытянуть косвенным путем,
через приближенного человека и тотальную видеосъемку.

Слишком уж навязчиво выглядела бархатная лента на шее волчонка...

- Вы на самом деле не были никогда женаты? - вдруг спросила Миля.

- Никогда.

- Странно. А почему? Запрещали?

- Девственниц нет.

- Это обязательно - жениться на девственнице? - она оторвалась от письма.

- Жениться можно и на лягушке, - серьезно проговорил он. - А продолжать род
твой может лишь непорочная дева.

- В вашей секте такие законы?

- Такие законы существовали у нормальных людей, созданных по образу и
подобию Божьему. Сейчас можно назвать и сектой...

- Какие предрассудки! Какие глупости! А если будет любовь?! Большая и
сильная? А ваша возлюбленная окажется... не целомудренной?

- Порченой.

- Да почему же сразу порченой?! Порочной?! Почему?

- По кочану! Пиши! Мне некогда!

Миля отвернулась, начеркала еще несколько слов, вдруг разорвала записку,
втоптала ее в пыль, бегущую с разрушенной глинобитной печи.

- Ничего не надо! Скажите на словах - пусть меня не ищет. Еще вот! -
выпутала из мочек ушей серьги с искусственными бриллиантами, сдернула с шеи
цепочку, с пальцев два перстня и кольцо. - Пусть отдаст Вере и Вике. И все.

- Это кто такие?

- Младшие сестры, Вера и Вика. Это я на аванс купила, на те три тысячи.

- Как хочешь. - Ражный взял украшения, сунул в карман и выбрался на
бруствер. - Жить будешь здесь? В яме? В норе?

- Не пропаду, не волнуйтесь за меня.

- Тебе придется уйти отсюда, - отрезал он. - Здесь охотугодья, моя
территория, хватает бродячих кошек, собак и прочих тварей. Не уйдешь -
пошлю егерей.

Она помедлила, вздернула подбородок.

- Ну и уйду!

- И желательно сегодня, - уже на ходу обронил Ражный, чув